Трудно быть Малфоем

1960 год. Даунинг-стрит 14. Вестминстер. Лондон. Великобритания.

      В большой комнате, обустроенной под кабинет, стоит зловещая тишина. Все слова уже сказаны. Добавить — нечего. У всех присутствующих состояние шока.       Гнетущая пауза была настолько тяжелой, что её можно было ножом.       Источником негатива служили два мальчика, лет шести-семи, сидящие на соседних стульях. Оба блондины. Сероглазые.       Глядя на детей у Абраксаса возникало неприятное чувство. Сосало под ложечкой. Дети были слишком похожи, и один из них, одетый в дорогой шерстяной костюм, утверждал что он — Малфой. Но волшебник видел мальчика впервые.       С одной стороны было очевидно что внебрачных детей у Абраксаса не было. Да и того-же возраста что и его сын. Такое мужчина не мог бы не заметить.       Да и не от кого. Супруга умерла еще при рождении первого ребенка. А других дам, кроме Миранды, в тот отрезок жизни, когда мог родиться ребенок, у Абраксаса не было.       Но с другой стороны ребенок был копией Люциуса. Беловолосый. Бледный. Тонкий и ломкий как лист бумаги. Какая-то часть Абраксаса ехидно шептала: «Да мало ли таких мальчиков»       Но интуиция, та часть личности которая была наиболее тесно связана с тонкими мирами, говорила что ребенок не врет. Нельзя быть таким убедительным в таком возрасте. Нельзя быть похожим на Люциуса и на самого Абраксаса, но не копировать их внешность подчистую.       Значит мальчик не под оборотным зельем. Но тогда получается… «Да нет, бред — какой-то. Он не может быть Малфоем.»       Мозг Абраксаса снова и снова прокручивал данные: ребенок шести лет, с хорошим воспитанием, и магическими способностями, появился из неоткуда и утверждает что он — Скорпиус Малфой. Было-бы куда проще, если бы его подкинули младенцем в люльке.       Но нет.       Этот ребенок взрослее, и говорит такие вещи, от которых у Абраксаса становятся волосы дыбом.       Неучтенный Малфой. «Слышала-бы это моя матушка»       Глядя на Скорпиуса, мужчина невольно вспомнил бесконечные причитания своей матери, которая сетовала на то что Абраксас не женится во второй раз. Один наследник это ненадежно.       Делать все для сохранения чистоты крови, и для увеличения славы рода — его святая обязанность. Главное предназначение в этом мире, если хотите.       Воспоминание о матери пронеслось в голове мужчины яркой вспышкой:       Статная, высокая женщина с густой русой косой, стояла и смотрела на ползающего по ковру младенца. — Абраксас, Люциус прекрасный ребенок, но ты должен понимать что один наследник это ненадежно. </i>— Ненадежно</i>, -соглашался мужчина. Но кроме молчаливого согласия с матерью ничего не делал. Она так и не дождалась второго внука.       Абраксас осиротел в тридцать два года, оставшись главой рода славной фамилии Малфой, отцом-одиночной и безутешным вдовцом. Впрочем нет. Утешение у его мужчины было — сын. Люциус смыслом жизни мужчины, единственным наследником и талантливым учеником. Им не нужно было никого кроме. И тут на тебе. Внебрачный сын.       Мужчина еще раз осмотрел Люциуса. Затем — самозванного родственника. Похожи, черт возьми! — Так как тебя зовут? — Скорпиус Малфой, сэр.       Смотрит прямо в глаза, говорит без запинки, ногами не болтает. Прилежный хороший мальчик. Только что он тут забыл.       Абраксас подходит к детям и наклоняется, смотрит Скорпиусу прямо в глаза. — И как зовут твоего отца?       Быть может он не его сын вовсе, а какой-то дальний родственник. Да. Это было-бы очень неплохо. — Его имя — Драко, сэр.       Он отвечает без запинки. Только смотрит волшебнику в глаза. Внимательно. Словно пытается увидеть его реакцию через черный выпуклый хрусталик. — Драко Малфой значит.       На лице мужчины ярко отображается задумчивость. Он трет рукой подбородок. Хмурит лоб, словно это поможет ему вспомнить хоть что-то. — Пап, он врет!       Голос у Люциуса взрослый, немного басящий — сорвал уже, во время первоначального выяснения обстоятельств. Он сидит рядом со Скорпиусом. Позорно прикрывает ладонью голое колено. Смотрит сычем. — Нет, не вру! Это его дом, и все тут его!, -сразу видно, что слова Люциуса задевают ребенка. Он вспыхивает от любой колкости в адрес его семьи, и готов лезть в драку. Сорвиголова. — Оба тихо!       Абраксас пытается успокоить ребят. Он уже порядком устал от их криков. От них все-равно никакого толку. Скорпиус взвинчен и уже не слушает взрослых, нервно косится на Люциуса и шепчет: — … его и дедушки.       Люциус презрительно кривится. Словно съел кислую капусту, словно чем-то дурно пахнет. Эмоции у ребенка потрясающие. Лицо мальчика сменяет кучу негативных эмоций в одну секунду. </i>— Хорошо. </i>, — так же тихо отвечает Абраксас.       Он готов. Самообладание на месте.       Сейчас они все решат и пойдут пить кофе. А родителям ребенка отправят сову. Да. Главное иметь больше данных. Еще зацепку. Сейчас они поговорят и все прояснится, главное не пропустить ложь. Не поверить в то чего нет. — А кто твой дедушка? Как можно более мягче спрашивает Абраксас, глядя ребенку прямо в глаза. — Люциус Малфой.       Абраксас не успевает даже заметить что происходит, а затем видит что его сын спрыгнул со стула и толкнул стул со Скорпиусом на пол. Мужчина делает шаг вперед и попытался поймать падающего ребенка. Спинка стула пролетает в нескольких сантиметрах от ладони Абраксаса. Раздается стук. Люциус коршуном налетает на мальчика, явно с намерением добавить еще, но мужчина перехватывает сына, крепко хватая его за плечо. Ткань пиджака под пальцами Абраксаса противно трещит. Люциус оборачивается. Смотрит на отца внимательно, с какой-то ноткой разочарованности. Он ведь делал все как нужно. Негодяи должны быть наказаны, а этот мальчик — наглый лжец.       Абраксас тянет легкую фигуру сына на себя. Чем больше расстояние между детьми — тем всем будет лучше. Хватит уже ссор.       Скорпиус сидит на полу и утирает покрасневшие глаза. Вот-вот заплачет. Люциус стоит рядом с отцом и шмыгает носом. Тоже раскис. Наконец-таки ребята успокоились и утихли. Лучше так чем никак.       Абраксас отпускает плечо сына, и тихо шепчет ему на ухо: — Иди в свою комнату. Я сам разберусь., — белые волосы мужчины смешиваются с белыми волосами его сына, так, что сливаются в одно месиво. Неприятно щекочут щеку мальчика. Люциус поднимает свои глаза вверх, смотрят на отца, пытается возразить, но молчит. Все равно бесполезно. Отец уже все решил.       Сидящий на полу Скорпиус молчит. Трет ушибленный бок. Пытается сделать вид будто его тут нет и не было. Хорошо что не плачет.       Костюм у мальчика цел, видимо был сшит добротнее чем костюм Люциуса, но лицо порядком избито. На лбу шишка, под глазом россыпь царапин, на шее синяк. Настроение — подавленное.       Под тяжелым взглядом отца, Люциус покидает кабинет, оборачиваясь напоследок. Полюбоваться. Поверженный враг очень тешит самолюбие мальчика. Но все-таки Люциуса одолевает беспокойство. Мало ли как этот чужак может запудрить отцу голову. «Не может.», — спешит успокоить себя мальчик. Его отец ведь самый лучший. Он скоро расколет этого мерзкого мальчишку и все будет хорошо. Они заживут как и жили. А этого самозванца — вон.       Люциус успокаивается. Убеждает себя что все хорошо.       Он ведь Малфой.       Иначе у него и быть не может.       С приподнятым настроением и мир кажется светлее. Люциус поднимается в свою комнату и быстро переодевается. Никто не должен видеть его в таком состоянии. Даже он сам.       В кабинете возникает тишина. Мальчик смотрит на мужчину, а мужчина на мальчика.       Наконец гляделки заканчиваются.       Волшебник обходит ребенка и подходит к шкафу. Ковер в кабинете поглощает звук его шагов, создавая впечатление будто мужчина парит по воздуху. Он произносит заклинание, и шкаф отворяется. Дверца расхлопывается резко, до предела, и противно скрипит. Петли слишком туго натянуты. Нервы у Скорпиуса тоже на пределе.       В руке у мужчины блестит склянка из темного стекла.       Он возвращается к столу. Садится за него. Вынимает из ящика прозрачный стакан, и наполняет его водой.       Несколько капель зелья из флакона. Волшебник пододвигает стакан к ребенку. — Это сыворотка правды. Пей, и начнем все сначала.