Души

Ведьмак по-звериному тихо продвигался вглубь лесной чащи. Волчьи зрачки максимально расширились, позволяя своему обладателю ориентироваться в кромешной тьме не только на слух и запах. Хотя, останься у Геральта лишь одно обоняние, он бы без труда нашел гнездо инсектоидов, смердящее как гора падали под жарким летним солнцем. Вдруг чуткого уха охотника коснулся еле слышимый шорох хитиновых пластин, и ведьмак без раздумий рубанул ближайший куст. Тут же его оглушил резкий крик гигаскорпиона. Дальнейшие события слились в одно сплошное месиво. Геральт орудовал мечом налево и направо, кромсая, рубя, коля и вспарывая плоть тварей, которые отчаянно защищали свое гнездо. Ведьмак быстро сообразил, что там яйца, в которых подрастает новое поколение мерзости. Провернув острие в очередном монстре, охотник уверенным шагом направился к кладке. Он уже занес ногу, чтобы раздавить последнее яйцо, но тут же поспешил уклониться от недобитого гигаскорпиона, метящего своим зазубренным хвостом ему прямо в затылок. Однако ведьмачья реакция сделала своё дело, и удар пришелся в район плеча. Геральт стиснул зубы и рукой выдернул беснующуюся тварь. Малыш гигаскорпиона извивался в воздухе и истошно пищал. Геральт сжал его голову, которая была не больше чем яблоко, в кулак и раздавил. Мерзкая слизь серого цвета потекла по перчатке. Ведьмак отбросил труп в сторону и, тихо пробормотав "блять", принялся отряхивать руку. Только в этот момент он почувствовал, что тварь успела таки не слабо вспороть плоть на его плече. Повторив "блять" уже погромче, Геральт поплелся в деревню, где они с Лютиком торчали уже третий день. Пришёл Геральт как раз на рассвете. Он медленно шагал по улице, не отказывая местным в удовольствии поглазеть на страшного и опасного мутанта, перемазанного не то кровью, не то слизью, не то помоями. Ведьмак молча толкнул дверь в трактир, где они с бардом сняли комнату. Проходя мимо трактирщика, который по совместительству был главой деревеньки, Геральт тихо, но вкрадчиво бросил: - Деньги отдашь завтра. - Конечно! - Расплылся в довольной улыбке сухощавый старикашка, отчего его жидкая бороденка стала казаться более плешивой. - Не желаете ванну? Геральт, уже стоявший на первой ступени лестницы, ведущей к комнатам, кинул взгляд на трактирщика. - Небось вычтешь её из тех денег, что обещал мне за гнездо гигаскорпионов? Ведьмак скептически поднял одну бровь и для острастки сузил зрачки, чтобы взгляд выглядел максимально звериным. - Ну что вы! Ни в коем случае! За счёт заведения. - Тогда валяй. - Геральта махнул рукой и продолжил своё восхождение, оставляя за собой чвакающие, грязные следы. Когда он толкнул дверь в комнату, то застал Лютика, который застёгивал свою курточку. - Только не говори, что приволок сюда очередную Глашеньку. - Во-первых не Глашеньку, а Глашентийю. Во-вторых, приволоки я её, за ней бы как пить дать увязался её муженек, у которого, ты не поверишь, ну абсолютно нет слуха! Нет, я привык к публике, которая далека от понятия хорошей музыки, баллада для них всё равно что частушка, а сонет это вообще нечто съестное... - Лютик, или короче, или помолчи, - устало выдохнул сквозь зубы Геральт, осторожно стягивая с себя куртку и оценивая масштаб урона. Гаденыш попал своим жалом аккурат между пластин наплечников, вспорол недавно купленную куртку и оставил порез на плече. - О, мой друг, вижу, мы сегодня оба пострадали. Представляешь, этот неотесанный мужлан запустил в меня медным канделябром! Да, понимаю твое изумление, я сам пребывал в шоке от того, что у них в доме был канделябр... Ну так вот, этот человек, на чьих ушах медведи отплясывали всей семьёй, умудрился попасть в меня. Теперь моё больное плечо не позволит мне исполнять мои баллады так же виртуозно, как всегда! Это какой-то кошмар! Эй, ты куда это? Геральт, напрочь игнорируя болтовню Лютика, уже направлялся к двери, чтобы попасть в ванную, которую уже должны были наполнить. Он не ошибся. Комнату, которая находилась чуть дальше по коридору, окутывали клубы пара. Ведьмак с упоением залез в горячую воду и нырнул. В таком состоянии покоя он остро ощутил внутреннюю пустоту, преследовавшую его ещё с юности. "Стал ли я лучше?" Этот вопрос Геральт задаёт себе очень давно, и столько же лет, сколько он его повторяет, он не может ответить на него. А дыра тем временем постепенно разрасталась. Она становилась всё больше и больше, затягивая в себя любой свет, что изредка появлялся в жизни Геральта. Может, люди не так уж и не правы? Что если он на самом деле монстр, который способен лишь на то, чтобы разрушать себя и всё вокруг. Геральт вынырнул из воды и встретился с голубыми глазами. Лютик сидел на краю ванной и пристально рассматривал ведьмака. - Ты что тут забыл? - Недовольно рыкнул Геральт. - Твоя рана, - бард кивнул в сторону красной полосы на плече охотника, - её надо зашить. А то инфекция попадёт. - Лютик, я - ведьмак. Я не могу подцепить инфекцию. - Тогда давай сойдемся на том, что мне очень не хочется провести ночь в комнате, которая пропахнет кровью. К тому же, у нас не так много денег, чтобы тратиться на всякие ингредиенты для твоих снадобий, которые ты расходуешь как банкир деньги в борделе. Геральт закрыл глаза и, с шумом втянув воздух, сжал кулаки. Спорить с Лютиком себе дороже. - Валяй. - О, неужели! - всплеснул руками бард и принялся за дело. К удивлению Геральта, Лютик вполне добротно работал иголкой. Его будто бы не смущало, что сшивал он кожу, а не кусок тряпки. У ведьмака даже сложилось впечатление, что бард далеко не в первый раз зашивает чью-то рану. - Где таких навыков набрался? - Вопросительно изогнул бровь Геральт. Лютик не ответил, потому что в этот момент завязывал аккуратный узелок, но мужчине показалось, что в голубых радужках его друга на миг отразилась тщательно скрываемая боль. - Знавал я одну ведунью. Она жила отшельницей в лесу, и местные мужички поговаривали, будто бы более манящие изгибы можно встретить только на кувшинах с добротным вином. Ну, я к ней и наведался, и чтобы ты понимал, Геральт, этим изгибам я посвятил аж четыре оды! Но, к сожалению, эта красавица имела, кхм... странные наклонности... - Не продолжай, - покачал головой Геральт и ухмыльнулся. Лютик же еле заметно выдохнул от напряжения и чуть прикусил щеку изнутри, в который раз поблагодарив своё врожденное умение вдохновенно сочинять. Когда Геральт рухнул на кровать и забылся долгожданным сном, бард вернулся в ванную комнату, где местная девушка уже сливала грязную воду. Протянув ей пару медяков, он попросил снова наполнить ванну и вышел. Спустя какое-то время, он вернулся, осторожно стянул свою ярко синюю курточку, являя на свет тело, испещренное бесчисленным количеством шрамов. На плече барда красовалась свежая повязка. Превозмогая болезненные ощущения, Лютик залез в воду. Вмиг намокшая повязка слезла. Под ней красовался розовый, слегка пульсирующий шрам. Несмотря на боль, бард всё же коснулся зажившей плоти и улыбнулся. Если его рана уже затянулась, значит у Геральта она исчезнет всего через пару дней. Его Душа не будет долго мучиться.

***

- Геральт! Нам нужны деньги! - Я не буду искать потерянную девицу! Наверняка эта Мавка сбежала со своим ухажёром! - Но тут написано, что её ищет Братьимая Душа, а значит точно не сбежала! Геральт! Нам. Нужны. Деньги. - А почему бы тебе народ не повеселить? Глядишь бы, одарил кто. - Прошу заметить, я исправно строю из себя шута, но этого вряд ли хватит, чтобы нормально подковать Плотву, на которой, прошу заметить, я даже не разъезжаю. А объявление как раз оставил кузнец. Довод о необходимости сменить подковы Плотве перевешивал все остальные, и Лютик это прекрасно понимал. Скрепя сердце и зубами, Геральт всё таки повел кобылу ко двору местного кузнеца Николы. - Почему вы считаете, что Мавка в опасности? - Безэмоционально спросил Геральт у кузнеца, пока Лютик делал вид, что не строит глазки сестре Николы. - Понимаешь, милсдарь ведьмак, - грузный мужчина утер пот со лба, проступивший от жаровни, - мы ж с нею-то почитай с малолетства друг с дружкой. Годков по пять нам было, когда я с мальчишками с обрыва упал, да, понимаешь ли, лбом приложился о камень. А когда повертался в деревню, услыхал, как Мавка-то ревёт. Я к ней, а она кровь со лба утирает, и ровнёхонько в том самом месте, где я стукнулся. Так вот и стали мы нареченными... - Вам повезло, что вы из одной деревни, - вздохнул Лютик, потому что девушка захлопнула ставню, предварительно показав барду язык, - А представьте, что ваша Душа находилась бы в какой-нибудь Цинтре... Днём с огнём не сыщи. А ещё хуже, если бы она путешествовала постоянно... Геральт удивлено вскинул бровь и посмотрел на барда. Лютик же будто бы вынырнул из омута собственных мыслей и как ни в чем не бывало продолжил: - Но вам, я говорю, повезло. Не думаю, что Братьимая Душа могла бы просто так сбежать от вас! - Так я об чем и толкую... Видите ли, милсдарь ведьмак, вот как она пропала, так у меня вот это появилось. Никола стянул с ноги сапог и показал Геральту кровавый след вокруг лодыжки. - Прошу вас, - Никола положил ладонь на предплечье ведьмака, - Милсдарь ведьмак, только вы сможете привести её домой... Я заплачу сполна, вы можете остановиться здесь. Кобылку вашу я задаром подкую, но найдите мою Мавку живой, прошу. Без неё мне жизни нет... Геральт кивнул и, сухо бросив: "Я её приведу", быстрым шагом отправился вон со двора. - Геральт! - Лютик бросился вдогонку, - Геральт! Ох, обласкай тебя кикимора, Геральт! Куда ты так ломанулся? - До леса нужно до вечера дойти. - До леса? - Девушка попала в капкан. - Вот это история для баллады! Ты представляешь, две Братьимые Души не могут встретиться, а всё из-за злого рока, который держит Её, будто бы капкан... - Лютик, помолчи! - Геральт, мне вот даже интересно, как выглядит твоя Братьимая Душа. - Её нет. - Отрезал Геральт, а Лютик замер как вкопанный. - То есть, как это...? - Пролепетал бард. - У всех ведь есть. - А у меня нет. - С чего ты это решил? Геральт тяжело вздохнул и развернулся к Лютику. Он уже набрал в грудь воздуха, чтобы ответить максимально нелицеприятно, но, столкнувшись с вопрошающими, даже молящими об ответе голубыми радужками, передумал посылать барда. - Потому что на мне нет ни одного чужого шрама. Я не поверю, что за столько лет ни один человек ни разу не поранился. Геральт поднял глаза на Лютика. Тот явно порывался что-то сказать, но не успел. Со стороны леса, до которого оставалось чуть больше сотни шагов, донесся звериный рёв. - Волколак... - протянул сквозь зубы Геральт. - Лютик, иди обратно в деревню, жди меня там. Лютик в очередной раз удивил ведьмака, когда просто развернулся и ушёл. Геральт недолго смотрел на его удаляющийся силуэт, а затем бросился в чащу. Он снова брёл по лесным тропинкам, готовый к нападению откуда угодно, но это оказалось необязательно. Искомый волколак выл на небольшой опушке, пытаясь зубами перекусить чугунную цепь. На большой черной лапе виднелся массивный капкан. Геральт убрал меч за спину. Он быстро всё понял и стал медленно приближаться к волчице. - Эй, Мавка! Ты ведь Мавка, да? Волчица оторвалась от перекусывания цепи и воззрилась на ведьмака. В её налитых кровью глазах бурлила неподдельная ярость. - Я знаю, что ты меня понимаешь. Меня прислал Никола. Он очень просит вернуть тебя домой. Волчица ощерилась, но села, давая понять, что понимает ведьмака. - Вот так... Может, вернешь себе человеческий облик? Мавка рыкнула и дернула лапой с капканом. Цепь тяжело лязгнула. - Давай, я сниму цепь и никому не расскажу о твоём маленьком секрете, идёт? С этими словами Геральт медленно стал приближаться к волчице, которая пристально следила за каждым шагом охотника. Когда ей показалось, что ведьмак подошёл слишком близко, она начала скалиться и откровенно рычать. - Я понимаю, что тебе больно. Но представь, каково сейчас Николе. Мавка навострила уши, но щериться не перестала. - Ведь каждая твоя рана - его рана. Сейчас ты огромная волчица, и даже тебе больно, а каково ему - человеку? Волчица пристально посмотрела в глаза ведьмака, который стоял в шаге от её морды. Затем покорно опустила голову. Геральт быстро очутился рядом с поврежденной лапой, вытащил из-за спины меч и, игнорируя рычание за спиной, один махом разжал смертоносные зубья. Мавка тут же выдернула лапу, которая на глазах Геральта начала превращаться в девичью ножку. Черноволосая девушка сидела перед ним на земле, прикрывая свою наготу. Ведьмак молча стянул с себя куртку и протянул ей. Мавка приняла одежду, завернулась в неё и попыталась встать, но больная нога не позволила. Тогда Геральт поднял её на руки и молча понёс в деревню. - Ты никому не скажешь. - Больше утверждение, чем вопрос. - Чем ты питаешься? - Коровами. - Ясно. - Ты никому не скажешь. - Повторила девушка. - Нет. - Хорошо. - А ему правда больно? - Спросила Мавка. - У него нога в крови уже пару дней. - Я не хотела... - Из глаз девушки побежали слёзы, - Никола, родной мой... Он так страдал... - Думаю, он знал, на что шёл. - Конечно знал! И всё равно не бросил меня, хотя у него есть на это право. Больше они не обмолвились ни словом. Когда же Геральт передал Мавку в руки супруга, на деревню опустились сумерки. Никола кинулся отнести жену в дом, а после вышел на крыльцо с флягой воды и тарелкой похлебки, которые любезно предложил ведьмаку. - Уж и не знаю, как благодарить вас, милсдарь! - Знаешь, Никола. - Деньжат, само собой, завтра отсыплю. А пока можешь с другом со своим заночевать на конюшне. Только попроси его больше не тренькать на своей балалайке... - Лютне, - автоматический поправил Геральт. - Хоть так, - добродушно улыбнулся кузнец и только было собрался уйти в дом, как его догнал вопрос. - Никола, а каково это иметь в Братьимых Душах монстра? Кузнец вмиг нахмурился. - Не монстр она, милсдарь, а Душа моя вторая. Да, частенько бывает, что я по ночам просыпаюсь, а у меня следы когтей на боку, аль ещё где, но, понимаешь ли, это... люблю я её. А заради этого можно многое стерпеть. Геральт кивнул и в тишине поплелся на конюшню. Он уже ожидал, как Лютик накинется на него с расспросами о волчице, и как всю ночь будет натренькивать на лютне мотив новой баллады. Ведьмак устало вздохнул. Как бы там ни было, постоянная стрекотня Лютика здорово отвлекала его от совершенно ненужных самокопаний. Ему даже стало чуть не по себе, когда бард сегодня послушно развернулся и ушёл. В этом он, конечно, не признается и под страхом смертной казни, но всё же... Тарелка с похлёбкой и фляга выпали из рук Геральта, когда он зашел в конюшню. - Геральт...?! - Испуганно воскликнул Лютик, стоя в углу с голым торсом и помятой рубашкой в руках, - Что ты... Я тут переодевался... Ведьмак рухнул на колени. Всё тело барда было испещрено шрамами. Рубец, пересекающий почти всю грудь. Уходящие вниз, по бедру, укусы гулей. Шрамы от ожогов в районе рёбер. И тот самый шрам, полученный совсем недавно, зашитый самим Лютиком. Внезапно всё встало на свои места. Постоянные истории барда о потасовках. Такое беспокойство о собственной безопасности. Геральту всегда казалось странным, что с ним Лютик готов хоть в логово стрыги залезть, но в одиночку побаивался ходить по вечерним улицам. Умение зашивать раны... Геральт не верил. Просто отказывался верить, что Лютик, слабый, хрупкий Лютик сносил все побои, которыми так щедро одаривала Геральта жизнь. Внутренняя дыра засвербела с новой силой, смешивая внутренности в одно болезненно пульсирующее нечто. Ему было нестерпимо больно и радостно одновременно, радостно от того, что Лютик не почувствует на себе этой боли. - Геральт, прошу тебя, встань... - Прости меня. - В этом нет твоей вины... - Да как же! Ведьмак резко приблизился к барду, голодным взглядом рассматривая каждый шрам на худощавом теле, будто эта боль была его благословением. Искуплением. - Почему ты раньше молчал? - Геральт чувствовал, как впервые за долгие годы его голос подрагивал. - Почему?! - Не хотел всего вот этого! - Развел руками Лютик. - Я не хотел, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Потому что это последнее, чего ты хочешь тому, кого... Лютик сглотнул. Последнее, невысказанное слово встало комом в его горле. - Знаешь, по какому из них я тебя узнал? - Тихо проговорил бард. - Вот по этому. Лютик указал на круглый шрам чуть выше локтя. Геральт инстинктивно коснулся своего. Его первый шрам. Шрам, после которого он и узнал о Братьимых Душах. - Я родился с ним. Отец говорил, что мать билась в истерике, каждый раз, когда я получал новую отметину. Она проклинала тебя, поносила на чём свет стоит. А я наоборот восхищался. Я думал, что за рыцарь попал мне в Души! Доблестный герой! Я хотел помочь ему. Занялся ремеслом, которое не обещает много ран. Старался не попадать в неприятности... А ты, оказывается, считал, что меня просто не существует... - Лютик! Геральт положил руки на плечи барда и заглянул ему прямо в глаза, в которых уже собирались слёзы. - Прости меня. Пойми, я просто страшился той мысли, что кому-то могло достаться в Души такое создание, как я. А если и досталось, то я был уверен, что этот человек давно мёртв. Прошу, прости меня. Лютик смотрел в жёлтые глаза, пытаясь прочесть в них всё то, что ведьмак не мог изложить словами, и кусал свои потресканные губы. Неожиданно для них обоих, Геральт приблизился к барду и подарил ему протяжный поцелуй. Ведьмак чувствовал, как по щекам Лютика бежали слёзы, как они попадали на их губы, отчего поцелуй становился солёным. Геральт провел пальцами по мокрым дорожкам, чтобы утереть их, но тут Лютик отстранился и пристально взглянул на руку, которую охотник не стремился убирать от лица барда. - Ты непроходимый идиот, Геральт. - Изрёк Лютик и рассмеялся. Геральт остался стоять в недоумении с широко распахнутыми глазами, пока бард доставал из своих вещей лютню. - Возьми. - Улыбаясь, сказал бард и протянул ведьмаку свой обожаемый инструмент. - Зачем? - Просто возьми и положи пальцы на струны, будто сейчас сразишь меня лучшей балладой, моего авторства, разумеется. Всё ещё пребывая в состоянии непонимания, Геральт перекинул через шею ремень лютни и положил пальцы на гриф. К его огромнейшему изумлению, пальцы легли на струны так, будто бы он играл на лютне всю жизнь. Поднеся к лицу подушечки пальцев, Геральт впервые заметил небольшие продавленки на них. - У ведьмаков свои профессиональные раны, а у бардов свои. - Продолжал ухмыляться Лютик. Геральт снял с себя инструмент и передал его Лютику, который бережно уложил его в солому. Затем приблизился к ведьмаку и провел пальцами по границам шрамов, выступавших из-под одежды. - Ты не монстр, Геральт. Все эти отметины... Они лишь показывают то, через что ты прошёл. Но они не могут указывать твоё будущее. - Для разгульного барда ты иногда выдаёшь слишком умные мысли. - Как и ты, для грубого, неотесанного чурбана. Геральт обнял Лютика и в этот момент понял, что пустоте в его душе не под силу вытянуть из него тот свет, что на протяжении долгих лет дарил ему бард. Теперь ответ на вопрос стал ли он лучше, был очевиден. Нет, нисколько. Вот только Лютик будет с ним, несмотря на все его, теперь уже их, шрамы.