***
В который раз Иноджин шел в художественную академию отца. Он понимал, что опять останется здесь допоздна, напрочь затерявшись в своих мыслях. Яманака достал из этюдника акварельные краски и принялся творить. Учебный класс был пуст, но, отчего-то, ему казалось, что в школе он не один. Вечернюю тишину, так сильно сковывающую парня, нарушили первые капли дождя, как бы завлекая в свой незатейливый водный танец. Иноджин опустил кисточку в воду, желая размыть рисунок побольше, но тихий шорох позади заставил его обернуться. Несколькими минутами ранее, Химавари в суматохе собирала вещи, поглядывая на часы. «— Одиннадцать часов! — думала она, скакав по лестнице, — Теперь точно влетит от отца!» Внезапно девушка остановилась. В одном из кабинетов горел свет. Химавари задумчиво поправила лямку сумки, спавшей с плеча от быстрого бега, и решительно направилась узнать, он ли это. Определенно, да.***
Она почти в плотную подошла к парню. Маленькие ручки Химы нежно коснулись спины Иноджина. Яманака невольно вздрогнул и обернулся. В его глазах сверкнуло что-то необычное и волнительное, и только сейчас девушка поняла — цвет глаз парня вовсе и не голубой, а, словно, дождливо-мятный, тёплый и мягкий оттенок уютного лета. — Привет, — Иноджин улыбнулся, нервно дотрагиваясь до волос. —Ты долго тут? — спросила обладательница содалитовых глаз. — Да… Давненько, а ты? У тебя были здесь уроки? — смущенно произнес парень. — Нет, была в библиотеке, — Хима жестом указала на сумочку, в которой покоилась новенькая книжка, — Вновь заседаешь за шедеврами? — Насмешила, мне ещё многому стоит научиться… — он не знал, куда себя деть. — Покажешь? — Хима подошла к юноше вплотную. — Нет, там личное, — Иноджин изумленно посмотрел на нее. Его и без того бледная руки похолодели еще сильнее. Яманака слышал стук капель об асфальт, и лишь это монотонное звучание хоть как-то нарушало беспокойную тишину в классе. Девушка глупо смотрела на него, будто ожидая чего-то. А он, глупый милый парень, совсем не знал, что делать в этой ситуации. — Ладно… — спустя несколько минут сказала Химавари, — Можешь мне помочь признаться в любви? — легкая тень улыбки обрамила ее личико. — Хорошо, — Иноджин отвел взгляд в сторону. — Он старше меня, милый и весёлый, умный и талантливый, — засмеялась Узумаки-младшая, — А еще он прямо сейчас очень сильно покраснел! Парень словно проглотил язык, не в силах сказать не единого слова. Он понимал, что ныне все должно решиться: либо сейчас, либо никогда. Мысль, что Хима может просто испариться из его жизни казалась огромным ударом. Руки юноши немного тряслись. Он неловко обнял девушку одной рукой, а почувствовав на своей спине крохотные ладошки, наконец, прижался к Химавари посильнее, будто желая показать всю свою любовь в действии. — Я тебя тоже…люблю… — аккуратным движением, не разрывая объятий, Иноджин повернул девушку лицом к картине. Она умилительно ахнула. На холсте умелой рукой художника была изображена улыбчивая и милая Хима. Акварельный портрет сочился яркими красками любви и пламенной нежности. Громкий и властительный дождь оглушал комнатушку, а они стояли и обнимались, позабыв обо всем на свете.