В тишине хрипом ветры завоют

Наводя прицел на раненого вражеского солдата и без колебаний нажимая на курок, Юнги, сам того не желая, с некоторой иронией отметил, что правду в народе говорят: благими намерениями вымощена дорога в ад. Интересно, а вот если свалить в кучу всех людей, которых он убил, гора выйдет достаточно высокой, чтобы дотянуться до небес? Или же по лестнице из тел своих жертв он сможет спуститься разве что в Ад? Странная мысль. Особенно сейчас. На поле боя. Со стороны реки вот уже двадцать минут как непрерывно доносятся громкие взрывы и надрывные крики. Альфе от этого крайне неспокойно. И чего Хон там так долго возится? Возникли проблемы? Может стоит послать кого-то на подмогу? Или же хотя бы на разведку? Пока Юнги привычно для себя долго и муторно думал, придирчиво и тщательно взвешивая все «за» и «против», шум кругом, наконец, стих. Причём так резко, что тишина на пару мгновений буквально оглушила и словно обволокла неким незримым коконом. Они победили? Все неверные мертвы? Неверные. Что за слово такое, и откуда оно вообще взялось у него в лексиконе? Похоже, чтение религиозной литературы на пользу альфе не пошло. А жаль. Он столько даже в школе не читал. Тяжело вздохнув, Юнги, лишь чудом поборов в себе глупое детское желание воскликнуть что-то вроде "во имя Господа мы отправили их на небеса!" — вдруг сектанты услышат и проникнуться к нему симпатией — отыскал взглядом у себя за спиной одного из рядовых солдат и негромко проговорил: — Сходи проверь, как там дела. Только не светись. — Есть, командир! Проводив рядового внимательным взглядом, Юнги на автомате поправил каску на голове и медленно двинулся к дороге, ведущей к реке. На снегу ни одного следа. По краям всё так же чисто. Неужели к ним прорвался всего один солдат? Да им сегодня везёт! Хоть альфе и не хотелось этого признавать, но всё же тактика, выбранная Хоном, оказалось крайне действенной, пусть и совершенно негуманной. Минимум затраченного времени, всего десяток бойцов, а результат поистине удивительный. Юнги впечатлен, но Хону он об этом естественно не скажет. Слишком много чести. Краем глаза заметив фигуру Хона, ковыляющую в его сторону, Юнги, вздохнув с нескрываемым облегчением, не опуская оружия, направился тому навстречу. А вот и отчёт из первых уст. Остаётся лишь надеяться, что среди их солдат потерь не слишком много. — Много до вас дошло? — тяжело дыша, осведомился Хон, останавливаясь напротив Юнги. — Всего один. Вы сработали крайне чисто, — разглядывая командира, ответил Юнги. Бывает же… столько ран от прошлого сражения, а операцию все равно смог выполнить быстро и чисто. Интересный человек этот Хон. — Не совсем чисто, — скривился альфа, сплёвывая слюну с кровью на снег. — Что Вы имеете в виду? Много наших пострадало? — Всего трое. — Трое из десяти — это отличный результат. Что Вас не устраивает? — искренне удивился Юнги. — Труп сектанта, валяющийся прямо у спуска к реке, — шёпотом проговорил Хон, наклоняясь к уху Юнги. — Судя по одежде, тот старейшина. — А вот это действительно плохо, — нахмурился Юнги, быстро пытаясь просчитать оптимальный выход из сложившейся ситуации. — Плохо — не то слово, — выдохнул Хон. — Пошлите своих проверенных солдат незаметно забрать его труп. Спрячем пока у нас, а дальше будет видно… — А зачем нам его забирать? Оставим там. Не мы же его убили. — Как раз мы, — потерев переносицу, шёпотом поговорил Хон. — Его ударной волной зацепило. Как только Верховный обо всем узнает, такой шум поднимет, что вовек не отмоемся. — Но я всё же думаю… — только было начал Юнги, но Хон его сразу грубо перебил: — А Вы не думайте, капитан Мин, этот старик сущее наказание! Он все наши косяки предаёт огласке. Внимание прессы — его лучшая защита. Вы представляете, какой поднимется шум, когда общественность узнает, что мы вместо того, чтобы защищать аббатство, убили его служителя? — Столь пристального внимания нам точно не нужно, — стушевался Юнги. Вот это попандос. И что ему теперь делать? Послушать Хона? Как-то совсем не хочется. — Вот и я об этом, — кивнул Хон, оглядываясь назад. — Пошлите кого-нибудь за трупом. — Хорошо, — нехотя сдался Юнги. — Встретимся через час в штабе. Попытаемся, что-нибудь придумать. И… Капитан Мин, хорошо бы как-то выпытать у Его Превосходительства об этом старейшине, — заметно стушевался Хон. — У них там ранги разные. Нам повезёт, если он из низших. — И как Вы себе это представляете? — не сдержавшись, повысил голос Юнги. — Вы настолько доверяете этому омеге, что готовы рассказать ему о трупе? — Да, а что нам ещё остаётся? — Думать, командир Хон, — резко прорычал Юнги. — Утром, как и планировалось, поезжайте в город. Я сам со всем разберусь. — Вы уверены? — Абсолютно. — Как скажете, — чуть поклонившись Юнги, проговорил Хон. Раздражённо поглядывая на то, как медленно Хон плетётся в сторону штаба, Юнги внутренне просто рвал и метал. И как тому только могло прийти в голову рассказывать о трупе старейшины кому-то из аббатства? Инстинкт самосохранения дал сбой? Или же мозг окончательно отбило? Несколько раз глубоко вздохнув, Юнги, не желая давать большой огласки их оплошности, быстро отыскал Хосока и, отозвав того в сторону, проговорил: — Бери тачку, пакеты для трупов и пошли со мной. Только тихо. — Идём вдвоём? — Да. — Что-то случилось? — напрягся Хосок. Юнги и уборка трупов — это что-то совершенно несовместимое. Что там такого есть у реки, что его родственничка так туда тянет? — По дороге всё объясню. — Понял.

***

Хон был раздражён. Мин Юнги — это, пожалуй, худшее, что только могло с ним случиться. Этот напыщенный альфа явно до конца не осознавал, в какой тотальной жопе они оказались. Старейшины для обитателей аббатства — это кто-то сравни с апостолами Христа. Их смерть величайшая трагедия. Зная помешательство Верховного на их заповедях и верованиях, несложно догадаться, какой шум тот поднимет, не досчитавшись кого-то из своих людей. Если всё всплывёт — а так оно и будет — и станет известно, кто командовал операцией, унесшей жизнь старейшины, Хону не сносить головы. Его не только звания лишат, но и в тюрьму за халатность могут отправить. Понимая всю глубину сложившейся ситуации, Хон в гордом одиночестве под предлогом прогулки не спеша двинулся вглубь деревни. Путь его лежал к одному из разрушенных домов, стоящих посередине близлежащей улицы. Именно там, в подвале, жил сейчас такой нужный ему омега. С чего начать разговор, альфа представлял себе смутно. Он и Его Превосходительство в ссоре вот уже неделю. Неожиданная жажда примирения явно покажется омеге подозрительной. А вот пачка денег точно должна заинтересовать. Если он сможет уговорить омегу сделать то, что необходимо, он будет в полной безопасности. Едва войдя во двор, Хон, памятуя о минах, коими усыпан весь двор, прочистил горло и громко проговорил: — Его Превосходительство, выйди ко мне на минутку. Я принёс деньги. Много денег. Замерев на месте, альфа, мысленно молясь всем известным ему богам, просил о том, чтобы дрянной омега оказался дома. Искать того по всей деревне с глубокими ранами будет весьма проблематично. Да и палевно очень. Вместе их никто видеть не должен. Иначе Мин может обо всём догадаться и не пойти с омегой на контакт. — Деньги — это хорошо, — довольно проговорил омега, вылезая из подвала. — Чего хотел? — Подойди поближе. Дело у меня. Деликатное. — Тебе надо, ты и подходи, — уперев руки в бока, оскалился омега. — Думаешь, я о минах не знаю? — доставая из кармана пухлую пачку денег и демонстрируя её омеге, выдохнул Хон. — Я пожить ещё хочу. — Тогда попроси, как следует, — явно издевался омега. — Его Превосходительство, прошу простить меня, не могли бы Вы подойти ко мне поближе? — сквозь зубы процедил альфа, низко поклонившись омеге. — Так и быть, уговорил, — прыснул омега, ловко преодолев двор и встав по левую сторону от альфы. — Так чего хотел? — Ты же знаешь, что вчера ночью, мы проводили зачистку у реки? — шёпотом проговорил альфа, засовывая деньги омеге в карман куртки. — Да, я в курсе, — проследив за манипуляциями альфы, довольно кивнул омега. — Во время одного из ударов… — запнулся альфа. — Короче, ударной волной зацепило одного из старейшин. Как он там оказался — тайна, покрытая мраком. — Ого, — невольно присвистнул омега. — Он жив? — Мёртв. Окончательно и бесповоротно. — Тебе конец. Престарелый диктатор десертной ложечкой выест твой мозг, а затем, расчленив, скормит собакам. Было нифига не приятно познакомиться. — Помоги мне! — Как? — приподняв бровь, осведомился омега. — Тут тебе разве что некромант поможет. — Не ломай комедию, Чимин, — прошипел альфа, схватив омегу за локоть. — Ты же должен знать, чего его на ночь глядя потянуло к реке? Помоги мне всё обставить как несчастный случай. Я в долгу не останусь. — Знать-то знаю, — скривился омега, отцепляя руку альфы от себя. — Но это геморройно. — Геморройно, но возможно? — Допустим, что да… — задумчиво протянул Чимин. — Тело сильно пострадало? — Нет, есть синяки и гематомы, но все части плоти на месте. — Это немного упрощает дело. А кого ты убил-то? — А я знаю? — нахмурился Хон. — Полный такой альфа, на вид лет пятьдесят. — Под это описание подходят многие. — Так что? Ты в деле? — с надеждой, осведомился альфа, глядя на омегу как на святого, сошедшего с церковных мозаичных картин. — Если денег мало, я позже передам тебе ещё. — Я попробую, — немного подумав, согласился омега. — Где тело? — В подвале штаба. — Так пошли покажешь. — Идём, только… новый командир тебе рад не будет. — А, тот шепелявый? — Он самый. — Слушай, Хон, а давай я пойду сам? — хитро улыбнувшись, предложил Чимин. — Сам? И зачем это тебе? — Это мой шанс втереться к нему в доверие. — Ну попробуй, — немного подумав, проговорил Хон. Сам, с ним — разница невелика. — Если не получится, тогда я вмешаюсь. — Тогда договорились, — просиял омега. — Только не говори ему, что это ты мне всё рассказал. — Да запросто. — Не иди следом за мной. Повремени немного, а лишь затем возвращайся, — командным тоном проговорил Чимин, перелезая через забор. — Я, по-твоему, совсем дурак? — почти обиделся Хон. — Есть немного. — Чимин, если облажаешься, я расскажу Мину всю правду о тебе. И будь уверен, он сделает всё, чтобы ты тут больше не ошивался. — Охотно верю.