В тишине хрипом ветры завоют

«Станет ли Бог жить во псе? Нет! Но наивысшие — от нас. Будет радость им, нашим избранным; кто скорбит — не от нас», — зачем-то вслух прочитал Чимин и, скривившись, отложил книгу в сторону. God=Dog. Как занятно. Только вот зачем ему эта информация? Для всестороннего развития? Так сказать, светлую сторону он давно уже выслушал, священные писания прочёл и даже выучил наизусть отдельные части. Теперь пришло время и их оппонентов, тёмную сторону, послушать? Поймай его сейчас за чтением «Книги закона» кто-то из верхушки аббатства, без раздумий бы предал анафеме во второй раз. И это даже чуточку смешно. Чимин вроде как уже на дне, но… падать всё ещё есть куда. Ха-ха. Алистер Кроули — человек, конечно, так сказать, на любителя, да и идеология у него крайне своеобразная. И да, куда информативнее было бы прочитать «Кодекс Гигас», но где Чимину его взять? «Библия Дьявола» как-то не в почёте у местных вояк, а жаль… Там, поговаривают, просто поразительное изображение Дьявола, причём на целую страницу! Да и Ветхий и Новый заветы имеются. Интересно, а насколько сильно они отличаются от тех, которые привык читать Чимин? Вот же, теперь хоть бери и езжай в Швецию, ищи там Национальную библиотеку и лицезри воочию сию рукопись. Какое-то странное и даже (не)много ненормальное желание для глубоко верующего человека. Или Чимин таковым больше не является? В какой раз он уже задаёт себе этот вопрос? Опять бессмысленная лирика. Опять всё мимо. На каком моменте книги он остановился? Вчитываться в богохульные мысли для Чимина слишком странно. Странно и как-то… волнительно? Сам он ни о чём подобном и не задумывался никогда. Не то боялся, не то просто не ставил под сомнение авторитет проповедников аббатства. «Подставь другую щёку». «Кроткие наследуют землю». Вот что он привык изо дня в день, подобно кислороду, впитывать в себя. А тут перед ним совсем другой — запретный — мир, совершенно противоположное мнение — «лишь сильные мира сего могут (и имеют право) прикоснуться к божественному». Так кто же на самом деле говорит правду? Чимину очень бы хотелось верить, что именно проповедники, но какой-то внутренний голос упрямо нашёптывал ему, что не всё так просто и что Кроули явно что-то знал. Диссонанс. В руках Чимина множество информации, но переварить её и сделать правильные выводы он пока ещё не в силах. Да, он многое знает, отчасти даже понимает людей вокруг, но всё это ему чуждо. Он как тот иностранец, оказавшийся, наконец, в стране, которой так долго бредил. Ему вроде как всё нравится, но «дома» всяко лучше. Чимину не хотелось бы этого признавать, не хотелось бы произносить вслух, но отчасти действия и желания Тэхёна были ему понятны. Тэ никогда не видел жизни за пределами аббатства, там, за воротами, для него дикие непроходимые джунгли, полные еретиков. Бежать туда сравни безумию. Но и оставаться ведь тоже… Человек — создание крайне выносливое, он везде, словно тот паразит, приживётся. Нужно лишь осмелиться выйти из своей привычной зоны комфорта. Чимин же вон вышел. И ничего. Жив пока. Правда так и не понял, чем мирские так сильно отличаются от верующих. На самом деле, и верующим, и людям, далёким от религии, в равной мере бывает больно, каждый из них по-своему страдает, прогибается под систему, чтобы получить желаемое, у каждого с рождения есть свое проклятие, все плачут, все дышат, все хотят почувствовать себя свободными, нет абсолютно ничего особенного ни в одной из сторон. Человек живёт там, где ему комфортно. И это нормально. Так и должно быть. В вере нет ничего плохого, пока она не пересекает черту и не перерастает в слепой фанатизм. В неверии тоже зла нет, пока оно не переходит на личности и ради некоего протеста не начинает сжигать храмы и церкви. Чимин только сейчас всё это, наконец, понял. В своей новой, вынужденной жизни он почти как тот Колумб, только не Америку открывает, а нечто более глубокое, духовное. По сути, всё могло бы быть гораздо хуже… но ведь должно было быть лучше. — Эй, Муми-Тролль, ты дома? —  неожиданно донёсся громкий голос Юнги из приоткрытого окна. Как вовремя. Ещё бы пара минут, и Чимин бы с головой ушёл в зыбучие пески своих мыслей. Вот прямо, как в той старой балладе, которую так сильно любит Тэхён. Какие там были слова? Среди бессилья и тоски лежат зыбучие пески, над душами имеют власть, не дай вам бог туда попасть! Опять Чимина понесло не в те степи. Выпить что ли чего покрепче? — Да, сейчас выйду, — тряхнув головой, крикнул Чимин, резко поднимаясь на ноги и расфокусированным взглядом пытаясь отыскать свою куртку. Ну и куда он её положил? Опять забросил куда-то под стол? Вот блин! Вовремя, чё. — И чего это я Муми-Тролль? — Ты же сам мне эту сказку цитировал не так давно, — весело засмеялся Юнги. — Там что-то про яблоки ещё было и про снег. — Ну у тебя и память! — Давай там быстрее! Я дураком себя чувствую. Стою как столб и ору на всю округу. Прямо миниатюра «мартовский кот» какая-то, а сейчас ведь даже не март. Так и не найдя куртки, Чимин, невольно рассмеявшись от абсурдности речей альфы, натянул на ноги тяжёлые сапоги и медленно поплёлся на улицу в одном лишь свитере да штанах спортивных. Сколько градусов там на улице? Минус двадцать пять? Ну, почти тепло. Почти. Очень «почти». На какие только жертвы не пойдёшь в глупом желании запустить в дом одного конкретного «мартовского кота»! Хотя… в самом деле, какой тот мартовский? Январский! Голосистый январский кот. Вот. И такое, оказывается, бывает. Нехотя выйдя из дома и по привычке нацепив на лицо дежурную доброжелательную улыбку, омега, не имея ни малейшего желания вступать с кем-либо в диалог, в особенности с Юнги, «приветливо» помахал тому рукой и, дабы хоть немного настроить себя на нужный лад, негромко проговорил: — Ты рано, мы же на вечер договаривались. — Я отвлёк тебя от дел? — невольно поёжившись, глядя на омегу, вышедшего без верхней одежды, осведомился Юнги. И не холодно же тому! Фантастика просто. Неужто Чимин — морж? Наверное, на крещение первым в прорубь лезет! Вау что ли. — Мне бы, пока светло, вчерашнее место взрыва вблизи осмотреть, а то Хосок сильно сомневается, что тогда подорвалось животное. — Сомневается? Почему? — подойдя к забору, как можно непринуждённее поинтересовался Чимин, стоически стараясь не обращать внимания на адский холод, острыми когтями царапающий его тело. Хоть бы плед на плечи накинул. Вот же дурень. — Кого-то в деревне видели? — Нет, — медленно перелезая через забор, прокряхтел Юнги. В этом доме калитки что ли из вредности не предусмотрены? Что за неуважение к гостям? — Он никаких следов крови или же ошмётков плоти отсюда не разглядел. А это странно. Ты же не против, если я осмотрюсь? — Да ради Бога, — отмахнулся Чимин. Вот же пронырливая у альфы, оказывается, псина. И когда только умудрился сунуть сюда свой нос? Когда он ушёл в лес? Вероятнее всего. Надо бы получше к этому Чону Хосоку присмотреться, а то мало ли. — Только ты вряд ли что-то найдёшь. — Почему это? — не скрывая своего интереса, насторожился Юнги. Да уж, прямо сказать омеге о своём желании осмотреться оказалось правильным решением. А он ещё поначалу сомневался. — Снега вроде ночью не было. — Ну, как тебе сказать… — запнулся Чимин. И вот что сейчас он должен сказать? Правду? Нежелательно. Соврать? А вдруг альфа знает, что в деревне был посторонний? Что тогда? Нельзя быть пойманным на лжи. Не сейчас. — Беспокоиться тебе точно не о чем. — Да ты что? — приподняв бровь, протянул Юнги. Уходит от ответа? Слишком очевидно. — Вот прямо-таки не о чем? — Успокойся, — почти натурально рассмеялся Чимин, прекрасно видя, как напряжён альфа. Как сложно всё-таки с этим Мин Юнги. Пронырливый же скотина! — Врагов здесь не было точно. — А кто был, Чимин? — чуть наклонив голову набок и взглядом уткнувшись в обломки дерева за спиной омеги, недоверчиво осведомился Юнги. — Кролик? Старейшина Чон? — Один… крайне ревнивый омега, — отодвинув горловину свитера вниз и явив взору альфы свежий засос, смущённо произнёс Чимин. Всё-таки правда. Не сболтнуть бы только лишнего. — И хорошо, что эта мина в дерево полетела, а не в наши головы. — О, — многозначительно прохрипел Юнги, во все глаза глядя на бледную шею омеги, украшенную здоровым таким засосом. А Чимина точно поцеловать хотели? Синяк такой, будто кусок плоти откусить пытались. — А разве омегам позволено вечером выходить из аббатства? — Нет, конечно, — честно ответил Чимин, отпуская горловину. — За это неслабо так можно схлопотать. — Тогда как твой парень оказался здесь и почему просто не постучал в дверь? На кой было взрывать ту мину? Фейерверков душа пожелала? — Юнги, есть много способов как войти, так и выйти из аббатства, — игриво подмигнув альфе, прошептал Чимин. — Постучать в дверь? Ты серьёзно? Он тайком пришёл сюда. Светиться перед тобой слишком рискованно. Где гарантии того, что ты не донесёшь на него аббатству? — Мне, по-твоему, больше делать нечего? — выдохнул Юнги, потерев переносицу. И это всё? Ни врагов, ни заговоров? Просто омежьи страсти? А так вообще бывает? Дурдом. — Сжечь дерево, конечно, куда менее заметно. Логика, блин… — Повторюсь, Тэхён крайне ревнивый, — чувствуя, как всё тело окончательно задубевает, хрипло промолвил Чимин, невольно обхватывая себя руками. — Он, наконец, выбрался ко мне, ночью шёл сквозь лес, кишащий волками. Пришёл, а у меня дома альфа! Взорванное дерево — это наименьшее зло из того, что он мог бы только сделать. — Наименьшее? Ты серьёзно? — закатил глаза Юнги. — Мы ничего плохого не делали. Просто выпивали. — Не делали, но ты попробуй ему это доказать, — чуть повысил голос Чимин. — У Чонгука шрам на руке появился после того, как Тэ меня к нему приревновал. — Твой Тэхён что, вообще с головой не дружит? — не сдержавшись, съязвил Юнги. Интересно, что такого делал с Чимином этот Чонгук, что ревнивая бестолочь наградила того шрамом? Лапал? Приглашал на свидание? Просто заговорил? Будет сильно грубо, если он об этом спросит? — Господи, столько шума из ничего. — Ну, что поделаешь? — пожал плечами Чимин. — Вот такой он… вспыльчивый. Хотя в этом всё же есть свои плюсы. — Неужели? И какие же? — нахмурился Юнги. Какие могут быть плюсы у ревнивого партнёра? Можно использовать того вместо сторожевого пса? Или же спускать с цепи на неугодных? — Такого классного секса как вчера у меня давно уже не было! — расплылся в довольной улыбке Чимин, в деталях вспоминая, что и как Тэхён с ним делал ночью. — Ух! Даже дерево не жалко! Хоть оно и было плодоносным. Тэ был таким страстным. На мне живого места нет! А минет-то какой был. Просто вау! — Вдаваться в подробности вот совсем не обязательно, — фальцетом пискнул Юнги, всеми силами стараясь унять своё воображение и ничего запретного не представлять. Две омеги в постели — это же… не то, что он должен хотеть увидеть. Да он, по сути, и не хочет. Его вид всего одного белокурого демона в момент острого удовольствия интересует. И речь сейчас совсем не о его муже. Прекрасно, плюс ещё один писец в копилку головных болей альфы. — Это неприлично! — Завидуешь? — запрыгал от холода на месте Чимин. — Пили-то вместе, а секс перепал только мне. — Было бы чему! — выпучил глаза Юнги. — Пока ты тут трахался со своим этим Тэхёном, мои люди всю деревню облазили в поиске потенциальных врагов. А это геморройно, знаешь ли. — Каких ещё врагов? Зомби-кроликов? Я же сказал, что виновато было животное. — А почему ты так сказал? — уцепился за сказанное Юнги. Опасная тема, похоже, забыта. И слава богу. — Потому что сразу понял, кто именно это был, — не стал юлить Чимин. — А правду было сказать никак? — Как ты себе это представляешь? — устало выдохнул Чимин. Опять двадцать пять. Пора сворачивать лавочку. Напомнить что ли альфе о смерти Верховного? — Юнги, без паники, это мой ревнивый парень, дуй-ка ты восвояси, пока он не разбил тебе голову. Мне так нужно было сказать? — Как вариант. — Да пофиг, пошли в дом, — раздражённо отмахнулся Чимин. — Я скоро в ледышку превращусь. — Ладно, но разговор ещё не закончен. — Не сомневаюсь! Не думать. Забыть. Забыть и не пытаться анализировать. Юнги не привык говорить себе подобное. Но сейчас зачарованно глядя на то, как ветер игриво треплет светлые волосы омеги, он не видел другого выхода. С ним определённо что-то происходило, и это «что-то» глушило в нём не только здравый смысл, но и все другие жизненно важные функции организма. Чимин. Чимин. Чимин… эхом в голове. Омега притягивал его к себе настолько сильно, что Юнги почти что уже начинал чувствовать себя магнитом, пусть и из плоти и крови. Ему до медленно подступающей тошноты хотелось понять, что Чимин скрывает за своей маской доброжелательности, хотелось узнать того лучше. Приручить в конце концов. И… сделать своим? Последнее невозможно. Он женат. Единственное, что может быть между ним и Чимином — это некое подобие дружбы. Дружба. Можно ли марать столь чистое слово об их потребительские отношения? Они ведь оба используют друг друга. Улыбаются себе мило при встрече, а за спиной прячут свои настоящие помыслы и желания. Свои истинные цели. Юнги нужна информация об аббатстве, а Чимину… что тому нужно? Почему омега так легко пошел с ним на контакт? Ради чего? Денег? Маловероятно, он же не взял у Юнги ни копейки. Хочет быть в курсе планов их отряда? Тоже нет, ибо вопросов на эту тему тот не задаёт. Здесь должно быть что-то очевидное, но альфа, похоже, окончательно ослеп. Вся надежда на Хосока. Если тот разговорит Хона, то вполне возможно, что Юнги начнёт понимать чуть больше.