В тишине хрипом ветры завоют

«Ви дело говорит». «Старейшины давно уже перешли все границы дозволенного». «Я за Ви, пусть он и молод, но явно знает, что нужно нашей общине». «Я не совсем уверен, но, похоже, Ви прав». «Ви вступился за омег, теперь мы должны его поддержать». Удобно расположившись на мягкой подушке у дверей спальни и лениво вслушиваясь в негромкую болтовню прихожан, то и дело украдкой пробегающих мимо его покоев, Тэхён, довольно улыбнувшись, не без оснований отметил, что, похоже, все идёт чётко по плану. Простой люд за него. Причём практически весь. Недовольных единицы. Ну не прелесть ли? Вот не зря он столько лет терпеливо дожидался кончины своего горячо «любимого» папочки. Теперь он, наконец, разрушит здесь всё до основания и трепетно, с любовью, отстроит заново. Кирпичик за кирпичиком. Душа за душой. Закон за законом. И никто никогда больше не посмеет упрекнуть его за иные взгляды или же предпочтения. И это даже по-своему забавно. Как из грязи в князи. Раз — и он новая мессия. Этакая грешная сторона Рая или же праведная Ада. А вот Старейшины же совсем наоборот — падшие. Практически изгнанные. Ещё немного, и их, словно тех бешенных псов, зарежут, воткнув в живот острый кинжал прямо по рукоять. Жаль только, что это сделает не сам Тэхён. А он бы очень этого хотел. Но, увы, нельзя. Его руки должны остаться чистыми. Руки… хорошо, что не душа. Иначе возникли бы проблемы. Огромные такие. Даже всесильный Чонгук бы не справился. Лениво потянувшись, а затем медленно поднявшись с пола, Тэхён наощупь поправил свою одежду и, подойдя к окну, широко распахнул ставни. Холодный зимний ветер тут же ловко проник в комнату, почти ласково охлаждая разгорячённую кожу омеги. У них опять что-то с отоплением? Или же жар — это своеобразное приветствие надвигающейся течки? Прекрасно понимая, что котлы всегда работают исправно, Тэхён несколько раз глубоко вздохнул и попытался расслабиться. Течка — это хорошо. Вовремя. Если что-то пойдёт не так, она пойдёт ему на руку и он выиграет немного времени. Жаль только, что Чимин так далеко от него. Его ласка сейчас бы точно не помешала. Чимин, Чимин, Чимин… и как только его угораздило влюбиться настолько сильно? Есть ли в этом мире ещё хоть что-то, столь же прекрасное и идеальное как его ЧимЧим? Вряд ли. Чимин он один такой. Единственный в своём роде. Именно тот омега, ради которого не грешно развязать войну и истребить всех неугодных. Ещё совсем немного и Тэхён привяжет его к себе толстой цепью. Привяжет и больше никогда не отпустит. Слишком тяжело ему давалась разлука. Слишком тяжело было помнить мягкость кожи и не иметь при этом возможности прикоснуться. Слишком тяжело… слишком. Всего слишком. — О чём задумался? — без стука войдя в спальню, громко спросил Чонгук, плотно прикрывая за собой дверь. — Вспоминаю, где мой Антонио Бандерас. Течка скоро. — Знали бы только Старейшины, что именно Благочестивый Ви прячет в своей комнате. Пришли бы в ужас! — Чем так ужасен фаллоимитатор? — приподняв бровь, осведомился Тэхён, закрывая окно и поворачиваясь лицом к Чонгуку. — Особенно такой классный, как мой Антонио? — Мастурбация — грех. — Почему-то грех и табу — это только для омег, для альф же это дело житейское, — фыркнул Тэхён, начиная злиться. Трахаться нельзя, мастурбировать тоже. Что за жизнь у него такая скучная? Хорошо, что хоть доступ к кагору ему ещё не перекрыли. — Зачем пожаловал? — ДжеУк явно что-то задумал, — серьёзно проговорил Чонгук, ближе подходя к омеге. — Подловил меня сегодня после службы и спросил, не знаю ли я, как там поживает изгнанный сыночек четы Паков. — Вот же гнида, — скривился Тэхён, в миг внутренне напрягаясь при упоминании Чимина. — Всё никак не уймётся. — Ещё бы, — рыкнул Чонгук, облокачиваясь о стену рядом с Тэхёном. — В следующем месяце Джеджун достигнет совершеннолетия, а он давно уже пускает на него слюни. А тут ты со своими новыми законами. — Ну и поделом ему, — хмыкнул Тэхён, закатив глаза. — Конец света прямо! Не оттрахает мелкого омегу. Трагедия! — Для него, похоже, что да, — кивнул Чонгук, всё напрасно пытаясь отделаться от плохого предчувствия. С Чимином же всё нормально? Громкий стук в дверь застал их врасплох. Быстро отойдя от Чонгука на несколько метров, Тэхён, прокашлявшись, проговорил: — Войдите. — Как хорошо, что вы вместе, — не скрывая своего веселья, пропел ДжеУк, бросая на кровать небольшую картонную коробку. — А я к тебе, Тэхён, с подарком пришёл. Открыть не хочешь? — Не имею ни малейшего желания, — хмуро ответил Тэхён, невольно опасливо покосившись на коробку. И что там? Опять какая-то святая книга? — Зря ты так, — оскалился ДжеУк. — Я потратил много сил, чтобы это достать. Порадуй старика, открой коробочку. Обещаю, ты будешь в восторге. — Там что, ядовитые змеи? — нехотя подойдя к кровати и взяв коробку в руки, прохрипел Тэхён. — Или что похуже? — Никакой живности. Честное слово. Осторожно сняв с коробки крышку и во все глаза уставившись на мобильный телефон и обляпанный кровью некогда белый свитер Чимина, Тэхён, лишь чудом не выпустив коробку из рук, повернулся к Чонгуку и, протянув свой «подарок» ему, негромко спросил: — И что это? Какие-то фетишистские твои фантазии? — А ты не узнаешь? — просиял ДжеУк, с видом абсолютного победителя глядя на омегу. — Неужели? — Нет, — титаническим усилием воли держа себя в руках и лишь чудом не впадая в истерику, выдохнул Тэхён, внимательно посмотрев на Старейшину. Довольный скотина. Неужели Чимин у него? Что он с ним сделал? — А должен? — Должен, — кивнул ДжеУк, внутренне ликуя. — А тебе, Чонгук? Эти вещи знакомы? — Да, — доставая из коробки свитер и внимательно рассматривая пятна крови, кивнул Чонгук, решив не строить из себя незнайку. Это вещи Чимина. И это проблема. Не паниковать только. Пока ещё рано. — Но что ты этим хотел нам сказать? — То, что если завтра во время службы наш драгоценный Благочестивый Ви не отменит свои реформы, то следующим моим подарком будут не вещи, а уже плоть вашей дрянной шлюхи, — моментально став серьёзным, прошипел ДжеУк. — Что хотите? Пальцы? Половые органы? Скальп? — Ты понимаешь, что сейчас творишь? — положив коробку на подоконник, прорычал Чонгук, вплотную подходя к ДжеУку. — Убийство — это не шутки. — А кто сказал, что я стану его убивать? — приподняв бровь, осведомился ДжеУк. — Я буду его пытать. Долго и со вкусом. — Это не останется безнаказанным.  — Разве? — прыснул ДжеУк, прекрасно видя, как взбешён Чонгук. Да и Ви, находясь на грани обморока, тоже был весьма красноречив. Сколько пользы от дрянной овцы, изгнанной из стада. Осталось только этой ночью, наконец, поймать-таки омегу, и тогда всё. Ручной Ви и покорный Чонгук ему обеспечены. — Где Чимин? — схватив Старейшину за мантию и ближе притянув того к себе, рыкнул Чонгук, теряя последние капли самообладания. — Там, где ты его никогда не найдёшь, — спокойно произнёс ДжеУк, совершенно равнодушно посмотрев на альфу. — Тебе лучше меня отпустить. Не находишь? — Мне лучше хорошенько начистить тебе рожу. — Только попробуй, и я такой крик подниму, что сюда сбежится всё аббатство. — Ну ты и тварь, — нехотя отпуская Старейшину, прошипел Чонгук. — Умница, — показушно поправив мантию, улыбнулся ДжеУк, разворачиваясь к двери. — Отпусти его, — едва слышно прошептал Тэхён, без сил присаживаясь на кровать. — Пожалуйста. — О, к тебе память вернулась? — прыснул ДжеУк, остановившись у двери. — Отпущу. Сразу после твоего вступления в должность. Так что в твоих интересах понести как можно скорее. — Совести у тебя совсем нет? — прикрыв глаза, выдохнул Тэхён. — Как и у тебя, — открыв дверь, хмыкнул ДжеУк. — Подумай хорошенько, что будешь говорить завтра на службе. Если ослушаешься, кто-нибудь из моих помощников тут же принесёт тебе подарочек. До встречи. Проводив Старейшину нечитаемым взглядом, Чонгук, мысленно приказав себе собраться, быстро подскочил к двери и запер её на ключ. Нужно успокоиться. Они и так слишком много своих эмоций показали ДжеУку. Чимин. Точно ли он у Старейшин? Да, телефон и свитер его, а вот кровь чья? Точно ли омеги? Как шавки ДжеУка смогли заполучить вещи Чимина? Если они не сняли их с него, то… пробрались в дом? Но как и когда? Вышли ночью? Вполне себе могли. Но где тогда был Чимин? И как они дошли до дома живыми? — Что нам делать? — не сдерживая слёз, выдохнул Тэхён, резко встав с кровати, подбежав к альфе и схватив того за руку. — Я завтра всё скажу, но точно ли он не тронет Чимина? Та кровь… что, если он ранен? — Успокойся, — немного успокоившись сам, проговорил Чонгук, крепко обняв рыдающего Тэхёна. — Не факт, что Чимин у него. Помнишь, как на него волк в лесу напал? Тогда наш ЧимЧим отделался всего пятью укусами, пусть и сильными, а вот волк отдал Богу душу. — Чимин вспорол ему живот. И перерезал горло. — Именно. — Это всё из-за меня. Я не должен был оставлять его снаружи. — Не факт, Тэхён, — погладив омегу по спине, прошептал Чонгук. — Пока ещё ничего не ясно. — Это вещи Чимина, — прошептал Тэхён, размазывая слёзы по мантии альфы. — Сам же видел. — Видел. Но это просто вещи. Та кассета с вечерней молитвой, которую я записал по молодости, ещё у тебя? — Да, — посмотрев на альфу, кивнул Тэхён. — Ровно в восемь вечера включи её в моей комнате и следи, чтобы магнитофон не зажевал плёнку. — А ты? — А я подвалами уйду из аббатства, — задумчиво протянул Чонгук, мысленно составляя план своих действий. Сложно. — Нужно всё проверить. — А если тебя поймают? Будет скандал. — Скандал завтра будет в любом случае. — Это опасно, Чонгук, — отойдя от альфы, устало проговорил Тэхён. — Весьма. — Если сделаем всё правильно, то никто ничего не узнает. Нужно убедиться, что наш Чимин действительно у них. — Хорошо, — немного подумав, серьёзно кивнул Тэхён. — Во сколько ты уйдешь и когда вернёшься? — Уйду ровно в восемь, когда начнётся вечерняя молитва, а вернуться постараюсь не позже двенадцати ночи. — Это имеет смысл. Во время молитвы твою пропажу никто не заметит, — протянул Тэхён, нервно закусив губу. — Главное не попадись никому на глаза по возвращении. — Значит так и сделаем. Ты пока сиди в комнате и никуда не высовывайся. Как только вернусь, сразу дам тебе знать. — Понял, — уверенно проговорил Тэхён, наконец, немного успокаиваясь. Отпускать Чонгука в деревню безусловно весьма опасно, но Чимин… он куда важнее. Ради него Тэхён не только Гуком готов пожертвовать, но и собой.