«Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень»
Голоса Старейшин эхом звучали в голове, сумраком медленно окутывая всё нутро омеги и не без издёвки посылая ему расплывчатые пепельные видения и смутно знакомые образы. Кто все эти люди? Почему их так много? До Чимина не сразу дошло, что на улице они больше не одни. Прихожане, они тоже здесь. Дружно прибежали на шум и, оцепенев, замерли от увиденного. Да, картина не шибко лицеприятна. И это они ещё не заметили в тени его. Ох, что сейчас будет… Самосуд? Что ж, он это сполна заслужил. Интересно, а какая смерть уготовлена ему? Самая болезненная? Вероятнее всего. Ну а как иначе? Другого не заслужил. Упасть бы в обморок и не почувствовать ничего, да Бог не настолько с ним щедр. Машинально зажав себе рот рукой, Чимин, рвано вздохнув, неуверенно поднял взгляд немного вверх и с каким-то отчаяньем внимательно оглядел то кровавое месиво, что осталось от Старейшин. Грязь, кишки и куски плоти по всему двору. Снег красный-красный, местами даже чёрный. Юнги бы такой точно не понравился. Альфе больше по душе невинно белый. Невинно… Смерть. И это всё сотворил он. Своими же руками. Находясь в трезвом уме и здравой памяти. Именно к этому он подталкивал Юнги. Своего любимого Юнги. Юнги, которого за подобное могли не только звания лишить, но и свободы. О душе альфы и говорить не стоит. И кто омега после этого? Чем он лучше тех же скоропостижно почивших Старейшин? Горе, кровоточащее через стены воспалённого до предела сознания, великодушно подсказывало ему, что ничем. Он такой же никчёмный. Такой же мерзкий. Такой же гадкий. Ему самое место там, в куче горелого человеческого мяса. И он скоро пренепременно там окажется. Вот только бы не испустить дух на глазах у Тэхёна. Не для него подобное зрелище. Плотно закрыв глаза, Чимин, стараясь дышать через раз, совершенно не понимал, что ему следует сделать дальше. Попытаться всё-таки сбежать? Во дворе паника, шанс есть, пусть и маленький. Замереть на месте и просто ждать? Но вот чего? Пока все разойдутся? Это нереально. Пока Старейшин соберут по кусочкам, уже и рассвет наступит. А дальше что? Судный день? Предложение, конечно, весьма заманчивое, но Чимин был склонен дать отрицательный ответ. Что бы он ни натворил, а пожить ему всё же ещё немного хотелось. Пожить и увидеть Юнги. Громкий взрыв практически над самым ухом прошёл мимо омеги. Чимин всё так же стоял себе тихонько на месте и не шевелился. Открыть бы глаза, да смело взглянуть своему страху в лицо, но вот только где взять на это силы? Если его поймают, возникнут вопросы. Если его поймают, у Чонгука могут быть проблемы. Если его поймают, то Благочестивому Ви могут перестать верить. Если его поймают, то к Юнги могут появиться претензии. Если его поймают… — Дитя моё, ты зачем вышел на улицу? — где-то совсем рядом послышался голос Тэхёна, и Чимин не сразу понял, что ему на голову накинули тяжёлый колючий платок, так знакомо пахнущий пряностями. — Здесь омегам не место. Альфы сами разберутся. Пошли, я дам тебе воды. И Чимин пошёл. Молча. Головы не поднимая. Тэхён же его сейчас спасал? Или же он всё-таки потерял, наконец, связь с реальностью? Почему он всё ещё ничего не понимает? Бесполезный дурак.***
Устало потерев переносицу и хмуро оглядев раненых солдат в метре от себя, Юнги, прекрасно понимая, что они не справляются, и совсем скоро враги оттеснят их обратно к деревне, в уме пересчитал всю уцелевшую бронетехнику и, сделав неутешительный вывод, что они в шаге от поражения, только было хотел позвать Хосока и дать тому парочку новых указаний, как тот, вдруг резко выпрыгнув из-за подбитого танка, быстро подскочил к нему и громко затараторил: — Юнги, у нас капец какие большие проблемы! — Я вижу, — скривился Юнги, потирая ушибленную в бою руку. — Нас почти разбили. Нужно срочно вызывать подкрепление. Новые люди… Как же всё это не вовремя. Ещё и аббатство не телится. Если ничего не придумаю, нам хана. — Об аббатстве я сейчас и говорю, там опять были взрывы, — хрипло проговорил Хосок, протягивая альфе помятый листок с первыми разведданными. — Похоже, среди новых жертв есть и Старейшины. Люди в панике. — Откуда была атака, засекли? — взяв в руки листок и тут же принявшись изучать оперативно поступившую информацию, осведомился Юнги. Жертвы среди Старейшин? Хм… — Нет, там фигня какая-то, — нахмурившись, промолвил Хосок. — Мы пока держим оборону по всем фронтам. Откуда у аббатства взялись бомбы, не ясно. Разве что их установили непосредственно перед атакой, и мы этого не заметили. — Исключено. Мы постоянно патрулируем тот квадрат. — Вот именно, Юнги, — задумчиво кивнул Хосок, немного понизив голос. — Кто-то действует у нас прямо под носом. — Намекаешь на предателя? — приподняв бровь, осведомился Юнги. Какое смелое предположение. Только вот вероятнее всего неверное в корне. Ни с того, ни с сего, бомбы появились буквально из воздуха и именно в тот момент, когда все их силы были брошены на борьбу с врагом. Не слишком ли это подозрительно? Неужели Ви осмелел настолько? Нужно срочно поговорить с Чимином. — Ну а кто ещё? — раздражённо выдохнул Хосок. — Других мыслей у меня нет. — Зато у меня есть, — мрачно проговорил Юнги, запихивая разведданные в карман куртки и медленно поднимаясь на ноги. — Похоже, мне пора наведаться в аббатство и кое с кем там переговорить. Хосок, ты за старшего. — Хорошо, — быстро кивнул Хосок, внимательно глядя на родственника. — Ещё будут какие-то указания? — Да, запроси подмогу. И будь постоянно на связи. Мало ли. — Будет сделано. Не волнуйся ни о чём. — Если всё так, как я думаю, то… — запнулся Юнги, не решаясь вслух озвучить свои мысли. — Поволноваться придётся точно. — О чём ты? — не понял Хосок. — Я чего-то не знаю? — Не бери в голову, — вяло отмахнулся Юнги. «Чего-то»? Да ты, друг мой, вообще ничего не знаешь! И не сказать, что это плохо. — Я возьму внедорожник. — Конечно, сейчас каждая секунда на счету. Кивнув, соглашаясь со словами альфы, Юнги, проверив наличие телефона в кармане, взял ключи от машины и поспешил скрыться, пока кругом относительно тихо. По протоколу оставлять передовую линию фронта он права, конечно, не имел, но и поручать кому-то разговор с Ви было никак нельзя. Если он прав и взрывы действительно дело рук Тэхёна, то все их ближайшие планы не стоят ровным счётом ничего. И почему только Чимин ему ничего не сказал? Хороший вопрос. Омега сам ничего не знал? Похоже на то. Иначе бы не звонил и не говорил о взрывах. Тогда… Быстро запрыгнув в машину и тут же заведя мотор, Юнги ловко выехал на дорогу и тут же устремился в сторону аббатства. Предчувствие чего-то нехорошего крепко обосновалось внутри, и альфа совершенно никак не мог унять волнения. Чимин же точно не стал бы ему лгать? Нет. Точно нет. А вот Чонгук и Ви скрыть что-то от омеги вполне себе могли. Мёртвые Старейшины... Как интересно. Интересно, а живых сейчас сколько осталось? Случайно не один-единственный, тот, который Чон? Юнги вот вообще не удивится, если всё так и есть. Но опять-таки Чимин, какая роль теперь у него? Молчаливого наблюдателя? Через час езды, затормозив аккурат напротив знакомой уже лестницы, Юнги, заглушив мотор, вышел из машины и тут же направился к пещере. Он специально не звонил омеге. Наговорить по телефону можно всё что угодно, разговор же с глазу на глаз куда более продуктивен. Из омеги крайне плохой лжец. Если тот что-то знает, альфа это сразу поймёт. И тогда… А что тогда? Опять-таки хороший вопрос. Юнги чересчур сильно доверяет Чимину. И да, это проблема. Стараясь особо не шуметь, Юнги осторожно поднялся на нужный ему пролет и медленно перебрался за лестницу. Оказавшись напротив двери, альфа только было хотел тихонько постучаться, как вдруг заметил, что та не заперта. Достав из кобуры пистолет и сняв его с предохранителя, Юнги резко толкнул дверь и быстро вошёл внутрь пещеры. Тишина. Тишина и темень. Интересно омеги пляшут. Достав из кармана мобильный и включив функцию фонарика, альфа посветил перед собой и громко проговорил: — Чимин, ты где? Заметив на столе свой личный мобильный телефон, Юнги, подсвечивая себе фонариком взял его в руки и тут же уткнулся взглядом в листок, исписанный корявым почерком. Не ожидая ничего хорошего от сложившейся ситуации, альфа чуть напряг зрение и принялся расшифровывать послание, оставленное ему явно Чимином. Послание оказалось ничем иным, как признанием в убийстве. В убийстве Старейшин. Вот просто прекрасно. Несколько раз перечитав написанное и заострив своё внимание на p.s в конце листочка, Юнги, громко выругавшись себе под нос, сунул признание в карман к разведданным и хмурой тучей вышел из пещеры.«p.s Я люблю тебя, Юнги. Очень надеюсь, что моё признание освободит тебя от ответственности за смерть Старейшин. Прости!»
Несколько раз глубоко вдохнув ледяной воздух, Юнги совершенно растерянно оглядел разруху, царившую во дворе аббатства и слабо представляя, что ему делать дальше, начал медленно спускаться по лестнице вниз. Итак, что он имеет? Чимин убил Старейшин. Убил и куда делся после этого? Сбежал? Куда? Тоже дух испустил? Не дай Бог! Прячется в аббатстве? Сомнительно, но возможно. Если он там, что с ним делать? Арестовать? Отчитать? Отлупить на худой конец? Идиот блондинистый. И чего ему в пещере не сиделось? С чего вдруг в убийцы решил податься? Ви велел? Или Чонгук? Замерев на месте от неожиданной догадки, Юнги быстро разблокировал свой личный телефон и нервно принялся искать запись последнего звонка. Хорошо, что хоть данная функция на мобильном всегда стояла по умолчанию, и, если омега ничего не удалил, то парочка ответов у него появится прямо сейчас. Без особых проблем отыскав нужный файл, альфа включил воспроизведение и поднёс телефон ближе к уху. Внимательно вслушиваясь в тихий голос омеги и командный Чонгука, Юнги, до конца не веря в реальность происходящего, был готов рвать и метать. Приказы и моральное давление. Что ж, ожидаемо. Вот же твари! Подстрекание к убийству — серьёзная статья, интересно, а Старейшина Чон об этом знает? Хм. Если всё тогда прошло удачно, то вся власть сейчас сосредоточена непосредственно в руках Ви и Чонгука, а это значит что, правильно надавив на тех, Юнги может уже завтра дать старт переезду аббатства. Это практически джек-пот. В сложившейся ситуации это чуть ли не единственный шанс целым и невредимым вернуться домой. Придумать бы теперь ещё, что с Чимином делать. Не в тюрьму же того сажать. Или… Отогнав от себя неуместные на данный момент мысли, Юнги, не теряя больше времени понапрасну, за считанные минуты добежал до аббатства и, без каких-либо препятствий зайдя на его территорию, тут же громко позвал Чонгука, так вовремя раздающего на улице указания прихожанам. — Старейшина Чон, Вы-то мне и нужны! — Капитан Мин, не ожидал Вас тут увидеть, — хмуро отозвался Чонгук, неторопливо подходя к альфе. — Я же всё уже рассказал Вашим людям. Остались ещё вопросы? — Да, — серьёзно проговорил Юнги, максимально стараясь держать себя в руках. Да, начистить рожу Чону ему ой, как охота, но не на глазах же у всего аббатства это делать. — Вы и Ваша фифа уделите мне пару минут? — Фифа? — нахмурился Чонгук, прекрасно чувствуя напряжение альфы. — Это Вы о благочестивом Ви? — Именно, — легко кивнул Юнги. Благочестивый. И не стыдно же такую ересь вслух произносить. — О нём родимом. — Ну знаете… Назвать Верховного фифой! — возмущённо проговорил Чонгук, с вызовом посмотрев на альфу. — Вас не учили проявлять уважение к другим людям? — А Вас не учили, что подстрекание к убийству — это статья? — скопировав интонацию Чонгука, вопросом на вопрос ответил Юнги. — О чём Вы говорите? — Гранаты в одном из ящиков стола. Три утра. Мне продолжать? — намеренно перейдя на шёпот, осведомился Юнги. — Или уже созрели на разговор в более приватной обстановке? — Идёмте за мной, — с совершенно нечитаемым выражением лица, проговорил Чонгук, разворачиваясь в сторону здания аббатства. — Вот так бы сразу, — довольно кивнул Юнги, спокойно следуя за Старейшиной. Ну вот, он в шаге от того, ради чего сюда вообще приехал, так почему же вместо радости он чувствует лишь тревогу? Причём тревогу не за порученную ему операцию, а за одного крайне глупого омегу. Чимин, Чимин, и где же ты, дурень?