В тишине хрипом ветры завоют

— Прости меня, Господи, ибо я согрешил… и буду грешить далее. Тьма плавно ниспадает на поникшие плечи Тэхёна и безжалостно ранит плоть своими острыми когтями. Омега в отчаяньи. Звонкий непрерывный гул в голове оглушает похлеще церковных колоколов и монотонно призывает покориться. Ад. Самый настоящий. И Тэхён здесь совсем не Дьявол, а лишь жалкий послушник. Мысли путаются. Кругом лишь холод. Чего же он хотел на самом деле? Любви? Власти? И того, и другого? А не слишком ли он был жаден? Не слишком ли отчаян? Над мрачными крышами их нового дома пахнет грозой, придающей громким церковным песнопениям вокруг него куда более жестокое и отталкивающее звучание. Чрез белые равнины, будто крылатый парад теней, напряженно затачивающих свои затупившиеся лезвия, мелькают нечёткие образы. В паре километров отсюда стоит небольшая деревушка. Может стоит сбежать туда? Спрятаться где-нибудь глубоко под землёй и затаиться там до конца своих дней? Может хоть так на душе, наконец, станет спокойно. Но вот только стоит ли Чимин таких жертв? В увертюре плавно танцуют чёрные свечи, но Тэхён их в упор не видит. Их яркий свет больше не прельщает его. Тьма и мрак сейчас куда более приятны ему. И это на самом деле страшно. Страшно и так отчаянно. Попросить бы помощи… Но у кого? Чонгука? Ха, как же! Чонгук — тот самый Дьявол, которому вынужден служить омега. И это почти больно. Тэхён по колено в ненависти. Он непрерывно следит за всепоглощающим страхом вокруг, что медленно ползет, словно червь, сокрытый изношенной маской времени, обвивающий всё нутро, дабы в него продолжали верить. И он верит. Пусть и не до конца. Неважно, что случилось. Неважно, кто именно его предал. Он всё равно будет царствовать словно король, и все Боги этого мира будут его правящими королевичами. В короне, увенчанной славой земной и украшенной толикой богохульства, он всё и ничего одновременно. Тэхён обязательно переродится. Пусть и не сразу. Да, сейчас он склонит голову и примет правила игры, навязанные ему Чонгуком, но настанет время, и он свергнет альфу, вернув себе абсолютную власть над аббатством. — Мне сегодня Чимин звонил, — громко проговорил Чонгук, вальяжно заходя в покои Тэхёна. — Мин всё решил со своим мужем. Разводу быть. — Какая «прекрасная» новость, — скривился Тэхён, не удостоив альфу даже взглядом. И вот зачем ему эта информация? Поиздеваться хотел? — Что-то ещё? — Чем ты недоволен? — приподняв бровь, раздражённо поинтересовался Чонгук. — Всё же идёт по плану. — По какому такому плану? — наконец, посмотрев на альфу, рыкнул Тэхён. И хватает же тому наглости говорить всё это ему прямо в лицо! Всё идёт по плану. Ага, как же. Планом здесь даже и не пахнет. — Прихожане потихоньку обживаются на новом месте, траур по Старейшинам в самом разгаре, — задумчиво протянул Чонгук, стараясь вести себя максимально спокойно. Омега и так нервный, ни к чему его ещё больше злить. — Ещё немного, и о свадьбе объявить сможем. Ну а там — заживём. — Почему в моём окружении нет ни одного молодого омеги? — пропустив мимо ушей упоминание о предстоящей свадьбе, хмуро осведомился Тэхён. Свадьба. И почему вдруг перспектива лишиться матки стала ему куда более симпатичной, чем непосредственно брак? — Всем лет по сорок. — Потому что я тебе не доверяю, — честно ответил Чонгук. — Не хватало ещё, чтобы ты молоденьких омег к себе в постель таскать начал. Скандал мне ни к чему. — То есть вариантов потрахаться с кем-то кроме тебя у меня тупо нет? — Почему же? — довольно прыснул Чонгук. — Антонио Бандерас всегда к твоим услугам. Вы же с Чимином его так любите. — А если я не хочу фаллоимитатор? — невольно повысил голос Тэхён, отчётливо чувствуя, как ошейник на его шее затягивается всё больше. — Что, если хочу влажную дырку милого течного омеги? — Перехочешь. Единственное, что тебе светит, так это один конкретный член в период гона. Мало что ли? — Ты до смерти собираешься контролировать меня? — устало спросил Тэхён, исподлобья посмотрев на альфу. Как же бесит. — Нет, только пока ты не перебесишься, — совершенно честно ответил Чонгук. — Я люблю тебя, Тэхён. И зла точно не желаю. — Любишь меня? — хмыкнул Тэхён. — Тогда у нас есть одна большая проблема. Я-то люблю Чимина. И что будем с этим делать? — Клин клином вышибать? — равнодушно предложил Чонгук. — А если серьёзно, то ты сам не дал вам шанса. Я ведь предлагал тебе сбежать всем вместе, даже план побега готовить начал, но ты выбрал власть. Получи и распишись теперь. — Жить в бегах и трястись за каждую копейку? Спасибо, это не ко мне, — фыркнул Тэхён, даже мысли не допуская о подобном. Бедность — это явно не то, к чему он стремится. Он — Бог, он — власть, он — единственная истина. Всё это внутри него. Жить по-другому он при всём желании не сможет. Даже рядом с Чимином. — О чём и речь. Не всегда, Тэхён, можно получить всё, что хочется. Иногда приходится довольствоваться чем-то одним, — спокойно проговорил Чонгук, внутренне немного успокаиваясь. Да, омега всё ещё злится, но похоже всерьёз не собирается ничего делать. Нужно просто пережить бурю. Осталось ещё немного. — Ты получил столь желанную власть. Довольствуйся этим. — Власть-то я получил, но вот как мне её теперь удержать? — как-то совершенно беззащитно проговорил Тэхён, зарываясь пальцами в свои волосы. — Без тебя я не могу ничего. — Править, когда за твоей спиной сидит верный пёс, куда легче, чем в гордом одиночестве, — не без оснований заметил Чонгук. — Я на твоей стороне. И прошу за это совсем немного. Тебя. Твоё сердце, тело и душу. Всё. — По-твоему, это немного? — обречённо хмыкнул Тэхён. Что ж, дать альфе своё тело ему вполне под силу, а вот с остальным явно возникнут проблемы. Ну ничего. Не всё сразу. Под обильным снегопадом, загашенными кострами судеб и падающими звёздами — предвестниками расставаний, он пойдёт на уступки. Все Великие люди одиноки. Почему он должен быть исключением? — Это… — запнулся Чонгук. — Справедливая плата за верность. — Хорошо, я пойду на это, — немного подумав, кивнул Тэхён, мысленно прося прощение у своего нутра. — Можешь объявлять о свадьбе. Я противиться не стану. Но если, не дай бог, ты решишь пойти против меня, я настрою каждого прихожанина против тебя, а затем прикажу им разорвать тебя на мелкие кусочки. И они это сделают. Сам же знаешь. — Не нужно мне угрожать, Тэхён. Я всегда на твоей стороне. — Да будет так. — Только не смей в нашу первую брачную ночь представлять Чимина вместо меня, — хрипло проговорил Чонгук, вплотную подходя к омеге и нежно касаясь пальцами его щеки. — Так поцеловать тебя охота. — Даже если захочу, не получится, — внимательно посмотрев в глаза альфы, хмыкнул Тэхён. — Ты огромный, ещё и с узлом на члене. А Чимин — маленький и хрупкий, такой непостижимо сладкий. Вы абсолютно разные. — Хм… Чуть подавшись вперёд и почти невесомо прикоснувшись своими губами к устам омеги, Чонгук, довольно улыбнувшись, осторожно приобнял того за талию и уже смелее поцеловал. Тэхён не сопротивлялся, но и на поцелуй не отвечал. Нельзя сказать, что ему были откровенно неприятны касания альфы, скорее они его просто пугали. Омеге было крайне сложно представить себя в постели с Чонгуком. Подобное слишком странно для него. Но может в период течки подобная близость будет ему чуть более привлекательна? Кто знает? Ведь, по сути, в мраморных бальных залах наслаждения эротика и безнравственность зачастую танцуют одинаково. Какая разница, кто будет его брать, если в результате будет хорошо. — Я люблю тебя, Тэхён, — ласково прошептал Чонгук, чувствуя себя до неприличия счастливым. Всего за одно мгновение некогда столь ненавистный ему Мин Юнги вдруг стал практически святым. Тот влюбил в себя Чимина и увёз его далеко-далеко от Тэхёна. И это шанс. Шанс для Чонгука, наконец, получить то, чего он так хочет. И он непременно им воспользуется. — Очень люблю. — Люби, — одобрительно кивнул Тэхён. — Я тебе разрешаю. — Как великодушно. — Знаю. Цени. Поднимающаяся среди нарциссов на проклятом покрывале звёзд надежда на благоприятный исход неожиданно немного успокоила Тэхёна. Он на правильном пути. Чем ближе к нему Гук, тем он сильнее. И нельзя сказать, что это плохо. Просто непривычно. Да, Чонгук никогда не сможет заменить ему Чимина, но ведь этого и не требуется. ЧимЧим… он один такой. До гробовой доски — любимый. А Гук — это его крылья. Именно с ним Тэхён взлетит максимально высоко. Взлетит и никогда не упадёт. В тот момент, когда март мягко перешёл во власть весны, кожаная удавка туго затянулась на горле судьбы. И пусть Тэхён жаждал совсем другого, противиться больше он не станет. Не имеет смысла. Чимин ещё пожалеет, что ушел. Как пить дать пожалеет. Благочестивый Ви лично этой целью озадачится.

***

— Это последняя коробка, — устало буркнул Юнги, закрывая багажник в машине. — Честно сказать, я думал, что вещей у меня побольше будет. А тут всего шесть коробок. — Тут целых шесть коробок! Все мои вещи в две сумки поместились, — довольно рассмеялся Чимин, пропуская альфу в дом первым. — Жалко только удочки я так и не забрал. — Ничего страшного, — скидывая свою ношу на пол, проговорил Юнги. — Поедем на днях в город и закупимся всяким полезным для рыбалки. Тем более место, где ловить, есть. Чего дома-то сидеть? — Правда? — крепко обнимая альфу со спины, проурчал Чимин. — Устроим соревнование? — Если наградой победителю будет минет, то я не против! — У тебя нет шансов, ты же это прекрасно знаешь. — Это мы ещё посмотрим. Повернувшись лицом к омеге, Юнги крепко обнял его и, счастливо зарывшись носом в мягкие волосы, охотно выдохнул. Вещи перевезены, заявление на развод у адвоката, прошение о переводе на работу в штабе тоже отправлено. Всё успел. Новая жизнь теперь уж точно начата. Да, на пути к этому он много кого потерял, и с этим уже ничего не поделать. Но все жертвы и потери определённо стоили того, кого он сейчас так сильно сжимает в своих объятиях. — Я люблю тебя, Чимин. — И я тебя люблю. Тебя одного. «Тебя одного». А больше Юнги и не нужно.