Тайская лапша со вкусом холодной стали

Как мы и договаривались, после снятия швов я пошла в полицейский участок увольняться. Пара придурков пошутили о моей отсутствующей храбрости. Капитан же, стараясь не встречаться со мной взглядом, молча подписал все документы. Ну конечно: знает, кто здесь реально трус. Проходя мимо одного из гогочущих шутников, я сказала: – Знаешь, в следующий раз, когда в участок наведается Виктор Зсасз, не забудь показать, какой ты смелый и пошути над ним, – я улыбнулась и похлопала его по плечу, а затем нагнулась к его уху и прошептала. – Я потом с радостью возложу цветы на твою могилу. Улыбка придурка угасла, и он сделал вид, будто очень занят просмотром какой-то статьи на компьютере. Вот значит, как? Над одинокой девушкой мы пошутим, а от упоминания имени киллера наложим в штанишки? Ну и трусливый же нынче в Готэме пошел полицейский. Я покачала головой: даже не огрызнулся напоследок. По умолчанию я продолжала жить у Виктора. Знала, в этом вопросе он не будет настаивать и, скорее всего, отправил бы вместе со мной Лауру, но после стольких месяцев морального одиночества мне хотелось быть с Виктором, греться об разговоры с ним, вместе читать, касаясь плечами. После моего увольнения из полиции я решила вернуться на свою прежнюю работу, в суд. Возвращение было легким, но самое главное, собирая и подписывая всякие документы, я столкнулась с Лиамом. – Бэт? Бэт! – послышался крик за моей спиной. – Ты как здесь оказалась? Где ты вообще пропадала? Ты… Ох, подруга мне надо присесть. Желательно в кофейне, обязательно с тобой. – Лиам! – я улыбнулась и оглядела его: как всегда одет со вкусом, костюм пошит на заказ, улыбка вежливая, скорее из-за того, что слишком удивлен меня видеть. – Я освобожусь через десять минут и можем идти туда, куда захочешь. В ожидании кофе мы глядели друг на друга, и странная неловкость повисла над нашим столиком. Казалось, будто мы не виделись как минимум десять лет: слишком мало, чтобы окончательно стать незнакомцами, но слишком много, чтобы рассказывать, что нового. Человек перед тобой не знает, что у тебя старого произошло. – Давно тут? – наконец, начал Лиам. – Вернулась несколько месяцев назад, – я пожала плечом. – Ты как? Лиам выдохнул, поблагодарил официанта, который принес заказ, покачал головой и заговорил. – Да со мной-то все нормально. Куда ты пропала? И почему не сказала, когда приехала? Подавив раздражение от потока вопросов, я снова пожала плечом. – Уехала, чтобы хоть как-то прийти в себя. Думаю, ты понимаешь, что оставаться здесь, когда все напоминало об отце… Это было слишком тяжело. Ни на работе ни дома, я не могла выдохнуть и хоть на секунду отпустить из головы произошедшее. – Я прервалась, чтобы глотнуть кофе и продолжила. – А здесь как-то сразу окунулась в работу, патрули эти постоянные, люди со своими проблемами. И как-то не до того стало. Данн поджал губы в сожалении и сжал мою руку. – Прости, что не смог утешить тогда, что не нашел нужных слов. Черт, чувствую себя виноватым. – Да брось, – я сжала его руку в ответ и дернула уголком губ. – Не думаю, что хоть что-то могло меня остановить. Лиам лишь цыкнул и вновь покачал головой. – Следовало хотя бы настоять на посещении какого-нибудь специалиста, чтобы он помог тебе прожить свое горе. Тогда не пришлось бы так рисковать жизнью, идти в полицию и бегать по переулкам за разными хулиганами. Уверен, что мог бы сделать для тебя больше, но оказался слишком подавлен случившимся. Я перевела взгляд на окно: на редкость солнечный и приятный день, прохожие, как всегда, спешат по делам. Возникло ощущение пустоты и бессмысленности моего нахождения здесь. Этот внутренний вопрос «Что я тут вообще делаю?», может испортить любое веселье, не говоря уж о неловком разговоре с другом. – У тебя как дела? Как работа? – достаточно ворошить прошлое. Данн провел по волосам, приосанился и впервые за встречу улыбнулся. – Все хорошо. Теперь мне, как помощнику окружного прокурора доверяют более серьезные дела. Я, знаешь ли, хорош в том, чтобы упекать плохишей за решетку. – О, мистер Данн, так вы совсем скоро станете заместителем прокурора, – я улыбнулась ему. – Поздравляю, ты молодец. Разговор о работе оживил нашу беседу. Ну конечно, это тебе не о убитом отце говорить. Все оставшееся время мы с Лиамом обсуждали работу. Он рассказывал забавные случаи, которые произошли с ним в суде. В свою очередь, я подкидывала историй из полицейской академии, даже несколько случаев с патруля в Готэме. Про последнее задание я, конечно, умолчала. Зачем вносить в итак довольно хрупкую беседу тяжелые темы? Потому остаток встречи прошел неплохо, при прощании мы обменялись номерами и договорились чаще видеться. Коммуникация ¬– странная вещь. Мне не хотелось видеться чаще, не хотелось созваниваться и перекидываться сообщениями, однако пришлось изобразить воодушевление и радость. Интересно, это только у меня так, или Лиам тоже предложил это лишь из вежливости? Виктор слушал мои рассуждения, поедая пибимпаб, я же сосредоточилась на лапше со свининой. Кисло-сладкий соус так хорошо подходил под мясо, что я прикрыла глаза и на секунду забыла, что задала тему для разговора. – Не могу понять, что грызет меня. Думаю, вся встреча вышла такой скомканной, просто потому что мы долго не виделись, – я пожала плечом, анализируя, что же было не так. Виктор посмотрел на меня со скепсисом: – Мы тоже долго не виделись, однако такой неловкости и скованности не было. Я всплеснула руками и фыркнула: – Конечно, ведь мы… – я прикусила язык, сглатывая продолжение: «друг друга любим». – Мы встретились при нестандартных критических обстоятельствах. Виктор, кажется, не заметил заминку и, нахмурившись, выдохнул. – Лиам, – Зсасз подцепил вилкой морковь, – мне не нравится. Я усмехнулась, стараясь выкинуть из головы свои несказанные слова и сменила тему. – Ой, кажется, великий Виктор Зсасз тот еще ревнивец. Виктор лишь закатил глаза и продолжил есть. – Брось, не думаю, что в Готэме есть кто-то, к кому можно было бы тебя ревновать, – подал он голос. – У тебя слишком хороший вкус на мужчин, чтобы выбрать кого-то другого. Он окинул меня самодовольным взглядом и ухмыльнулся, явно гордый собой. – Ну ты и наглец, – я ткнула палочкой в его сторону и улыбнулась: мне нравилось, что в Викторе сохранилась его дерзость. – Ну, вообще, у нас тут есть Джим Гордон. Герой и вообще хороший парень. К тому же, довольно симпатичный. Зсасз фыркнул и откинулся на стул. – Умрешь от скуки с этим скаутом через два дня. Следующий, – он сделал жест пальцем, будто в Тиндере свайпал Гордона влево. Я сделала вид, что задумалась, принимая правила игры и выдала: – Освальд Кобблпот. – Бога ради, Бэт, – Виктор кинул на меня укоризненный взгляд и вздохнул. – От этого сама сбежишь: истерики – ух… Виктор скорчил лицо, и эта неожиданная театральщина на его обычно спокойном лице рассмешила меня. Отсмеявшись, я начала перебирать в голове громкие имена, заголовки газет и прочее. – О, – я подняла палец вверх. – Джером Валеска – такой красивый мальчик. Зсасз фыркнул. – Я, конечно, не считаю себя образцом нормальности, но даже я понимаю, что Валеска с рождения без крыши под звездным небом ходит. Я состроила грустное личико и провела пальцем от уголка глаза по щеке, будто рисуя дорожку слезы. – Ты просто всех моих кандидатов отбраковал! – Чтобы ты лишний раз удостоверились, что я – единственный и неповторимый. – Виктор поднялся со стула и навис надо мной. – И единственный, кто может делать так… Он прервал свое предложение, прикоснувшись губами к моей шее. – И так… – Зсасз подхватил меня на руки, и я тут же обхватила его ногами. – Ммм, а еще как? Вместо ответа он лишь приник губами к моему рту, стирая игривую улыбку. Я прикрыла глаза, отдаваясь наслаждению. Несколько широких шагов – и мы уже в зале, а Виктор аккуратно кладет меня на диван, чтобы отстраниться на пару секунд, оглядывая меня. Потемневшие бездны его глаз проходились от моего лица до груди и обратно. Не в силах терпеть ожидание, я рыкнула и притянула к себе Виктора, вовлекая в новый поцелуй. Казалось, будто никакой разлуки, трагедии и переезда даже не было. Все было так правильно, как только могло бы быть. Виктор сжал мое бедро сквозь легкую ткань шорт, и я выдохнула ему в губы, пытаясь снять с него жилет. – Черт бы побрал эти пуговицы, Зсасз! – треск, и последняя пуговица улетает куда-то под диван. Виктор лишь кусает меня за мочку уха и тут же шепчет: – Какая нетерпеливая дикая девочка, – спускается поцелуями по шее и стягивает с меня футболку. – Моя королева. Наконец, я освобождаю его от рубашки и прижимаюсь к его груди и вдыхаю легкий запах бергамота и цитруса. Оставляю цепочку легких поцелуев на его груди. Наша реакция друг на друга лишь подстегивает и заводит сильнее. Мы были изголодавшимися и обезвоженными путниками, которые набрели на накрытый царский стол. Впервые за долгое время я чувствовала себя живой, нужной. От ногтя на мизинце до кончиков волос – все во мне было наполненным искрящейся энергией. И это потерянное ощущение вызывало не меньший восторг, чем Виктор и его действия. На пике своих ощущений я, не сдержавшись, выкрикнула: – Да! Я жива! Напряжение сошло, и в голове будто остался лишь вакуум без мыслей и чувств. Через пару мгновений Виктор лег рядом, на внезапно ставший тесным диван, и закинул руки за голову. – Получается, у меня волшебный член, – выдал он, придя в себя. Я расхохоталась: – Иди, покажи свои умения в Хогвартсе. Виктор раньше говорил, что чувствует во мне настоящую жизнь, но сейчас, оказавшись потерянной и дезориентированной в этом мире, сам Зсасз был для меня путеводной нитью к жизни и к себе. Как бы я не смеялась, сейчас я точно знала, что никогда не смогу отказаться от него.