Потерянная жизнь

Фред сидел с опущенной головой, когда нежная ручка опустилась к нему на плечо. — Нам надо поговорить. — вынесла вердикт Гермиона, девушка выглядела очень серьёзной, а её нахмуренные бровки вызвали бы у него улыбку, если желание завыть от безысходности было бы не таким сильным. Парень молча встал и пошёл вслед за ней, они вошли в комнату, плотно закрыв за собой дверь. — Ты — Фред? — Да. — девушка ещё больше нахмурилась. — И зачем всё это? Очередная шуточка в стиле Уизли? Но это совершенно не смешно. Тем более мне и твоему брату. Джорджа забыл спросить? — Перестань, я это всё делал не из-за желания поглумиться над тобой. — А почему тогда? — Фред глубоко вздохнул и сел на кровать. Руки тряслись от тёмных мыслей в его голове, она — это единственное, что у него есть. И теперь он безвозвратно терял это. — Я… Господи, Грейнджер, тебе обязательно всё знать? Инстинкт заучки снова включён? — шатенка попыталась выйти из комнаты, но парень её остановил — Стой, прости. Прости меня. Я не то хотел сказать. — Фред зарылся пальцами в волосы и отпустил голову — Я люблю тебя. Правда. А тут такая прекрасная возможность… я не мог упустить её, пусть ты теперь меня ненавидишь, но знай, что это было самое лучшее время за всю мою жизнь. -… — Я извиняюсь, конечно, но чем же он лучше меня? — Фред. — Что? — Мне пора. Правда, извини. Гермиона отвернулась к двери, но Уизли не намеревался так быстро от неё отказываться. Он схватил её за руку и в одно мгновение аппарировал отсюда прочь, оставляя позади осуждающую мать и разъярённого брата. Пара оказалась в старой квартире Фреда, где тот раньше обитал всё своё время. Уизли повёл девушку за собой в одну из комнат — его спальню. Как только он открыл дверь, то их взору представилась одинокая колдография самой волшебницы в рамке на прикроватной тумбочке. Она ярко бросалась в глаза из-за своей рамки, именно эту рамку Гермиона подарила Фреду на Рождество 1995 года. Она была нежно-голубого цвета, обклеена ракушками, которые девушка сама собрала на одном из пляжей, когда была в путешествии с родителями. Колдография была сделана на Святочном Бале: красивая Гермиона в обнимку с Виктором, но та часть, где должен был находиться болгарин, была неаккуратно оторвана. — И что я должна сделать? — Ничего. Просто, я правда люблю тебя. Я каждый день просыпался и засыпал с мыслями о тебе. Ещё со школьных времён. Разве я не достоин любви? — Фред… ты мог бы просто сказать, а не устраивать всё это. — Тебе же было со мной хорошо, я же видел это. Всё это время ты наслаждалась нашими отношениями, также как и я. Разве нет? — Но я люблю Джорджа. — Уверена? — Прекрати. Он подошёл и обнял её, на что девушка даже не сопротивлялась. Гермиона просто слишком сильно устала. — Я никуда не уйду, я не усну, я не смогу дышать, пока тебя не будет рядом со мной. Я не смогу спрятаться, не смогу существовать, пока ты не будешь здесь.

***

21 июня, 2003 Фред держал на руках маленькую девочку — Эйлин. Его новорождённую дочь. Глаза слипались из-за усталости: он бодрствовал всю ночь — роды. Гермиона сейчас умиротворённо спала на одной из больничных коек, а он сидел рядом, ожидая прихода родни. Фред сейчас был самым счастливым человеком на свете, конечно, не считая Молли, она была уж очень рада долгожданной внучке!