Время лечит: Война за судьбу.

Тихо потрескивающие поленья в камине; мрачные, немного заплесневелые от сырого воздуха стены; и тишина. Настолько громкая, от которой, кажется, можно оглохнуть и сойти с ума. Столь уже гнилой и серый Малфой-мэнор не изменял своим традициям, не меняя свою унылую обстановку уже несколько десятилетий, если не столетий. Юноша сидел на кожаном диване напротив камина, нервно теребя в руках конверт с письмом. Лицо его скривилось, в что-то на подобии ухмылки и не предвещало ничего хорошего. Протянув руку за стаканом с лимонной водой, Драко поднялся с сиденья и отпил глоток напитка. Уже через мгновение Малфой стоял у окна, дабы хорошенько разглядеть, не ошибся ли он. Нет, письмо действительно из Хогвартса. -Какого черта? Зачем я им понадобился за три недели до... обучения! - от такого, уже давно известного, но все же столь неприятного чувства учебы в этой... школе, Драко зашипел и взъерошил волосы. Перед глазами пронеслись отрывками воспоминания войны. Боль, крики и смерти. И некуда бежать. Ты в ловушке. Самое неприятное ощущение из всех - быть как крыса в мышеловке на поле боя. И более страшно то, что ты не знаешь, за кого тебе воевать... Предварительно осмотрев конверт уже несколько раз, Малфой все же вскрыл заветную бумагу и начал медленно читать, буквально вжираясь в строки, рассусоливая смысл каждого слова. « Дорогой Драко Малфой! Извините за столь неожиданное письмо, но дело крайней важности. Прошу вас явиться в Хогвартс завтра к полудню. Нужно решить некоторые вопросы и ответ ‘нет’ не принимается. С уважением, профессор МакГонагалл» -Вот ты ж, гребаная старуха. «Ответ нет принимается», да ебал я твое «не принимается», - он разъяренно скомкал данную писанину и выбросил в урну. От сильного раздражения у парня задергался глаз, что в свою очередь, еще сильнее разозлило Малфоя. -Столько, мать твою, учеников в этой помойке, но понадобился ей именно я. Ну что ж, посмотрим что ей нужно. Через минуту слизеринец уже направлялся в спальню, блуждая из комнаты в комнату. Мэнор всегда был наполнен кучей комнат, на первый взгляд бесполезных, но скрывающих в себе очень много тайн. Комната за комнатой становились все мрачнее и мрачней, а каждая последующая все больше покрытая сумраком. Изысканно обвитые золотыми узорами свечи слабо освещали пространство, создавая при этом особую атмосферу, которая может быть только у Малфоев. Она всегда здесь была особенной, таинственной, устрашающей. Запах смерти. Вот что чувствовал Драко. Убийства невинных маглов некоторое время продолжались здесь, но со временем все стихло. Люциус пропал месяц, а может два назад. И где бы он ни был, его убийства продолжаются. В «Ежедневный пророк» так и летают заголовки по типу «Пропала еще одна семья» или же «Была найдена жестоко убитая маглорожденная волшебница». Но это мало касалось Драко. Пугало только одно: этот убийца - его отец. Люциус всегда был жестоким и даже немного поехавшим, но последующие его проступки совсем выбили мальчика из колеи. Нарцисса же, узнав об исчезновении мужа, уехала куда-то заграницу, бросив своего сына, при этом оставив жалкую записку с извинениями и адресом. Она действительно думает, что это изменит ситуацию? Они и вправду решила, что эта дурацкая бумажка с бессмысленной писаниной, на подобии извинений, закроет ее эгоистичный поступок? Конечно нет, он и не думал прощать ее. Он и не думал отвечать ей, ведь она с того момента стала для него чужим человеком. Теперь он один. Драко Малфой - сам за себя и никто больше его не тревожит. Одиночество - это теперь его среда обитания. Своеобразный наркотик, доставляющий наслаждение в самые тяжелые моменты. Но все наркотики, как мы знаем, со временем убивают... ******************** Запах летнего дождя из открытого окна, полностью заполнил комнату. Гриффиндорка сидела на подоконнике и тихо размышляла. Прочитанная ею информация не обрадовала, от слова совсем. Она была не готова покидать свои хоромы раньше прежнего, но девушка не могла идти против слов профессора. Не позволяли воспоминания о той самой старухе МакГонагалл, так приевшиеся к самому сердцу, став родными. Ну и в первую очередь, не позволяло воспитание. Даже пройдя через столько боли, она осталась Гермионой. Ментально побитой, душевно больной, но все же Гермионой. -Все таки, я буду рада увидеть ее. Но что же ей нужно? Еще столько времени до нового учебного года... Девушка спустилась в зал. Дома, как можно было понять, обстановка не из лучших. Цветы на подоконниках превратились в засохшие кусты и буквально молили хоть о капельке воды. На кресле в хаотичном беспорядке валялись разные вещи и одежда, что кажется, в эту кучу можно уйти с головой. А на полках был уже многомесячный слой пыли. Да, депрессия дает о себе знать. Гермиона, конечно же, понимала, что нужно убрать весь этот, мягко говоря срач. А нужно ли? Нужно. Она понимала что нужно идти дальше, выкарабкиваться из этой пучины страха и боли, но это не так легко. Она не могла. Ей слишком тяжело. Боль за своих родных еще не утихла. Да и никогда не утихнет. Она всегда будет зла на Люциуса. Она всегда будет ненавидеть его. Его семейку. Его гребаный род Малфоев. Она будет проклинать их до конца жизни. Пока эта гнида не умрет так же, как убил ее родителей. А пока, она тихо доживает лето и идет дальше. По крайней мере будет стараться... Идти дальше. Девушка прошла на кухню и поставила чайник. Ситуация на кухне ничуть не хуже зала. Посуда уже давно поднялась за края раковины, из-за чего в комнате был весьма неприятный запах. В холодильнике же не было и намека на то, что в нем когда-либо была еда. Настолько он был пустой, что на полках даже не завалялось какой-нибудь засохшей луковицы или же пустого пакета молока. - Н-да уж...ситуация хуже некуда, - девушка с отвращением огляделась и почесала затылок. Каштановые волосы от легкого прикосновения моментально спутались и голова ее еще больше стала походить на гнездо. - Срочно нужно топать в магазин. А то так и помру с голодухи. Несмотря на столь печальную картину, Грейнджер все же смогла уложить свои, сколько себя помнит девушка, непослушные волосы. Следом, она пыталась привести в порядок свое лицо, но синяки под глазами уже настолько сильно были выражены, что даже тональная основа не справилась с такой задачей. Легкие тени под глазами все же остались, но это ничто по сравнению с «до», так что «после» ее вполне устраивает. Собравшись, Гермиона наконец-то вылезла из своей «крепости». В лицо сразу же ударил легкий запах мокрого асфальта. Дождь только закончился, в чем очень повезло девушке. Вздохнув в полные легкие, Гермиона прикрыла глаза. Впервые за семь дней она вышла на улицу. Спокойствие. По всему телу пробежали мурашки. На улице не было ни души, что успокоило еще больше. Теперь она одна. Наедине с природой. Наедине с миром. Гермиона просто обожала такую последождевую погоду, когда в воздухе запах мокрой земли и асфальта, а по небу плывет мутно серая пелена облаков. Вся эта атмосфера поднимает настроение. Как и сейчас. Гермиона заметно изменилась в лице. Теперь она практически сияет, будто совсем позабыв обо всем, что ее окружало последние несколько месяцев. Впервые за все время было так хорошо. Вот что обстановка может сделать с человеком... Гриффиндорка спокойно шла по тротуару, разглядывая открывающиеся ей пейзажи. Лондон, как всегда, показывал себя во всей красе. Маленькие домики стоят аккуратно в ряд, создавая вереницу. Тщательно выстриженный газон переливался всеми оттенками зеленого, так и маня хорошенько полежать на нем. А цветы, посаженные около домиков, весело сверкают, ловя проскальзывающие лучи солнца сквозь завесу облаков. Дойдя до квартала с магазинами, немного стемнело. На улицах зажглись фонари, а в домах загорелся свет. Гермиона шла спокойным шагом, лишь изредка оборачиваясь. Ее длинные, каштановые волосы легонько развивались на ветру, а аккуратный носик подрагивал, от уже наступившей вечерней прохлады. Тут, за углом здания девушка заметила какое-то подозрительное движение. Навострив свою палочку, которая всегда была при ней, Гермиона стала медленно следовать за движущимся объектом. Сердце девушки стало колотиться быстрее, еще ладошки вспотели, но она не переставала идти. Не могла она просто струсить, слишком много она рисковала жизнью за все года. Такая мелочь ее больше не пугала. Свет. Возле той фигуры за доли секунды появился еще один человек. Подойдя немного ближе, девушка спряталась за углом соседнего дома, что все таки помогло разглядеть этих людей. Это были двое мужчин в чёрных костюмах. У одного из них в руке находился серый портфель, который сразу же заинтересовал второго. -Твою мать. Они же из министерства. Стоп, это...мракоборцы, - сердце Гермионы на мгновение остановилось. Казалось, что ее глаза сейчас выкатятся наружу, а рот откроется до самых пят. - Что им, черт возьми, понадобилось здесь. Они же...- нервно сглотнула - они же не Малфоя ищут? Боже, с чего такие выводы. Он же не единственный убийца в мире...Но все же, это настораживает - тут же прорычала про себя, сжимая руки в кулаки. Свет. Один из мракоборцев достал из портфеля что-то настолько яркое, что девушка на секунду ослепла. Зажмурив и потерев глаза руками, Гермиона все же смогла открыть глаза. В руке у второго она обнаружила сказочно красивый, бардово-алый рубин, переливающийся всеми оттенками красного, создавая еще более обворожительный образ. Драгоценный камень так и манил своим видом, но было понятно. Он опасен. Силен и опасен. Какая-то отталкивающая, зловещая энергия шла из него. Она чувствовала. Она как-будто связана с ним. Гермиона приложила руку к груди. Ее сердце не переставало стучать так сильно, насколько это возможно. Держа руку на груди, она все смотрела на камень. Ощущение, что драгоценность стала светиться в такт биения ее сердца Так и есть. И это не осталось без внимания. Мракоборцы сразу оживились, замолчали и стали наблюдать за странными действиями камня. Цвет камня внезапно сменился, став ярко-синим, почти что цветом морской волны. Он все еще светился, но намного сильнее, чем раньше. Один из них начал оглядываться, будто искав объект нарушения обычного состояния камня. Миг. Еще бы миг и Грейнджер бы заметили, но благодаря ее быстрой реакции, она уже бежала в сторону магазина, в которой направлялась до этого странного происшествия. Мерлин, и что это было вообще? Какого черта мне так хреново после этого? - волнение дрожало под кожей, жужжа на кончиках пальцев, будто девушка только что залезла на самую высокую башню и постояв на краю, спокойна слезла с нее. К горлу подступила тошнота, а ноги стали совсем ватными. Сердце начало буквально колотиться о ребра, одновременно ощущая по спине волну мурашек. Внезапно в глазах почернело, веки стали в десятки раз тяжелее и девушка обессилено грохнулась на сырую землю. Последнее, что она увидела - чью-то подошедшую к ней пару черных ботинок и колыхающийся сзади них подол мантии.