Виновен интернет

— У-у, кто проживает на дне океана? — провыл экспрессивно невежественный вторженец, что вбежал в его бамбуковый домик, не предупредив даже о своем приходе, столь бесцеремонно врываясь. «Невежда», прошипел негостеприимный хозяин домика. Но он стерпел это неуважение, позволив себе лишь прошипеть в ответ на глупый вопрос: — Мое настроение. «Ах, Юань такой милый, будто обидевшийся хомячок!» Наглый гость выпросил у сидящего рядом ученика чашку, занял его место. Тому пришлось встать, поухаживать за Лордом Пика Аньдин, и только потом сесть сзади своего шицзуня, опустив вниз голову в покорном жесте. Молчание. — Цинцю… а как ты ко мне относишься? Мужчина поперхнулся только что отпитым чаем и учтивый Ло Бинхэ тут же подскочил обеспокоенно, спрашивая, все ли хорошо с учителем. Тот все никак не мог успокоить кашель. — Подавился… кха-кха… из-за тебя, — «дурья башка», пронеслось в мыслях. Но Шень Цинцю хороший и вежливый, он не может потерять лицо перед своим учеником и начать вести себя как ребенок. Он ведь сдержанный и спокойный учитель, пример подражания, идеал во всем. Теоретически. И не важно сколько раз ученик видел своего учителя в неподобающем виде: и не сосчитать уже. — Прости, — ни капли раскаяния в голосе, отчего мужчина ловит полный скрытой злобы взгляд Ло Бинхэ. Мальчик, точнее уже юноша, подливает учителю свежий чай вместо уже остывшего и застывает за чужим плечом, внимательно слушая. Он не мог позволить, чтобы этот плут, чего он никогда и представить о том не мог, вновь попытается приставать к его учителю! — Но ты ответь, как, да точнее. Цинцю выдохнул и цинично усмехнулся. Болотно-зеленые глаза сощурились, лицо сделалось острым и будто вы враждебным. Цинхуа нервно сглотнул, ощущая в груди появившееся вдруг напряжение. Эта аура… вылитый Шень Цинцю — злодей, каких еще надо поискать. «Хорошо вжился в роль», пронеслось в мыслях Шан Цинхуа восхищенно, «Либо он просто идеально подходит, хоть иногда и бывает такой наивный и глупый…» — Был бы у меня меч на расстоянии вытянутой руки и не будь ты моим другом, давно бы тебя прирезал, — на полном серьезе ответил Лорд Тихого Пика. Ведь Цинхуа был автором этой новеллы, богом, что создал этот ужасно-прекрасный мир со столь жестоким сюжетом. Был бы Юань жестче, был бы не таким миролюбивым, — в их с Цинхуа времени гуманность и человечность вместе с всепрощением были основой мира в государстве, — то серьезно давно бы убил того, кто заставил Цинцю так мучиться. Того, кто обрек не только мужчину на ужасное прошлое, детство полное насилия и издевательств, но и того, кто довел Ло Бинхэ, этого светлого и доброго мальчика, до грани, столкнул вниз чтобы посмотреть, что же будет. И устроил ад всем, в том числе и самому оригинальному Бинхэ. Причины ненавидеть автора новеллы были веские. В этом мире любой бы убил за такое, узнай он об этом секрете — но, как уже говорилось, Юань не привык к насилию, убийство для него всегда было табу, и он не мог убить своего уже-друга. Если бы Шень узнал это когда тот был незнакомцем, то Цинцю бы даже подумал, а не отдать ли его демонам на растерзание. Вот только проворный гаденыш успел стать ему дорогим другом, и теперь, каким бы тот не был, Юань его не бросит. — Хаха, — коротко рассмеялся Цинхуа, думая, что это просто шутка. Неудачная, какая-то слишком серьезная, но шутка. Но когда Бинхэ в двух руках протянул своему шицзуню СюЯ, — при этом в глазах его было злорадство и предвкушение, что этот глупый Юань даже не заметил! — а тот его с серьезным лицом принял и начал вытягивать из ножен… — Пожалуй, мне пора, удачи и спокойной ночи! — протараторил Лорд Пика Аньдин и сбежал, только пятки и сверкали. И не важно тому было, что сейчас разгар дня и солнце даже не планировало садиться в ближайшее время. Цинцю вернул меч в ножны, отдал обратно ученику чтобы тот поставил оружие в другой конец комнаты, на специальную подставку. — Что ж, — мужчина вновь взял в руки чашку чая, — это был умный ход, благодарю, Бинхэ. — Не за что, шицзунь! — мальчик засиял, щечки его покраснели, в глазах будто сотни искорок. Ах, прекрасный ребенок. В душе Юань умилился, но сдержал, в который раз уже наученный опытом, свое желание потискать мальчишку за эти мягкие щечки, потрепать по шелковистым волосам, прижать к себе в объятиях. Ах, ему не хватало тактильного контакта. — Бинхэ, это учитель хочет проверить навыки ученика, — начал Цинцю строго и мальчик вытянулся по струнке. — Что ты делал все это время, чему научился, каких высот достиг? Это не праздное любопытно старого учителя, — покачал головой, — ведь скоро собрание союза бессмертных, и этот учитель желает выставить Бинхэ как своего кандидата. Мальчик стоял с широко раскрытыми глазами, не смея поверить. — Учитель, действительно? — Конечно, Бинхэ уже достиг уровня главного ученика. И… — Бинхэ терпеливо внимал, смотря на него выжидающим взглядом, — Этот учитель верит в то, что Бинхэ не опозорит его и весь Пик Цин Цзин, также как и весь клан Цан Цюн. — Этот Бинхэ благодарит учителя за возможность! — мальчик низко поклонился, смотря в пол, руки его были сложены в жесте благодарности, — И сделает все возможное чтобы не подвести! Милый, милый мальчик. — Хорошо, раз так. Давай пройдем на тренировочное поле, — сквозь ком в горле проговорил Юань. Ему было морально плохо. Ведь он знал то, что произойдет. Знал, но не предотвращал. Ведь на кону его жизнь. А страдания Ло Бинхэ… что ж, он же выживет, верно? За свои мысли, за то, что своя шкура дороже чужой, Шень Юаню было физически плохо. Не только мораль давила на совесть, создавая головные боли, заставляя переживать моменты головокружения, но и сердце билось быстрее нужного, кровь в висках пульсировала, а ком в горле мешал не только говорить, но и дышать ровно, без сиплых всхлипов. Но к счастью, ученик ничего не замечал. Юань обманывался, не замечал чужие обеспокоенные взгляды, бросаемые на него Ло Бинхэ, не замечал прикушенной до крови губы. Бинхэ молчал и делал вид, что все хорошо. Если шицзунь хочет, чтобы этот ученик ничего не заметил, то он сделает вид. Но возьмет на заметку. Он будет осторожнее. Особенно на этом собрании бессмертных — легче легкого было понять, что учителю плохо именно из-за этого события. Кто бы знал, как тяжело было сейчас Шень Юаню, что должен будет скинуть своего ученика в бездну к демонам, кто бы знал. А единственный, кто мог бы понять и поддержать, единственный, кто своими тупыми шуточками мог бы повысить настроение и заставить кисло улыбнуться, единственный, с кем Юань мог быть собой настоящим… … он убежал, в наигранном страхе за свою жизнь. — Хм, а может и настоящем..? — тихо пробормотал Шень Цинцю. Ло Бинхэ пытливо взглянул на шицзуня. «Улыбнись, шицзунь, прошу. Я хочу поцеловать тебя в улыбку», молил внутренне юноша. Он вновь прикусил губу, добившись повторного кровотечения. — Ах, шицзунь, этот ученик просит прощения, если вмешивается, — решился юноша, — но ему кажется, что учителю нездоровится. Вы не против навестить Му Цинфана.? Шень Цинцю замер даже на мгновение, даже вздохнул как-то странно, а потом расслабился. — Да, верно, это будет наилучшим решением сейчас, — ведь точно, у него есть еще один друг. Которому не нужны объяснения, причины, который просто примет его плохое настроение как данность и попытается исправить. Не допытываясь. То, что нужно. — Спасибо, Бинхэ, — улыбнулся устало, но так мягко Юань. Сердце Ло Бинхэ остановилось на секунду, чтобы после пуститься вскачь в сто раз быстрее. — Не за что, шицзунь, — открытая улыбка, искрящиеся глаза. На сердце стало еще хуже, но одновременно с этим и чуть теплее. Странное, противоречивое ощущение.