Виновен интернет

Шэнь Цинцю коварно улыбался, сидя напротив Шан Цинхуа. Будни Лордов Пика были скучными и однообразными, поэтому очень часто, буквально каждые два-три дня, они старались встречаться и расслабляться в обществе друг друга. Нет, конечно Шэнь Юань расслаблялся и в одиночестве, да и раньше, в своем теле, он любил побыть один, вечно сидел в своей комнате, но тогда у него был интернет. Сейчас интернета не было, музыки не было, а единственный, с кем можно было поговорить, был Ло Бинхэ. Другие ученики усердно тренировались на пути совершенствования, и когда этот глупый учитель заметил это, он понял — забирать у Бинхэ время, отведенное на совершенствование, было нельзя. С тяжелым сердцем он отказался от обыденного сопровождения всегда и везде, наказав лишь готовить завтрак и чай, да отведать приготовленную вкуснятину вместе, от этого Юань не мог отказаться. — Учитель, я сделал что-то не так? — спросил ученик со слезами в глазах, выдавая свои переживания подрагивающим голосом. «Какой он еще ребенок», подумал Шэнь Цинцю. А на самом деле этот ребенок думал лишь о том, как бы упросить учителя не отстранять его от столь приятного времяпрепровождения. Хитрюга надеялся разжалобить доброго учителя, ведь знал, как действуют на него слезы: сразу соглашается со всем и пытается пожалеть и успокоить. — Я понимаю, Бинхэ, что тебе было неловко сказать об этом своему учителю, что не замечал очевидного. Впредь у тебя будет достаточно времени, чтобы медитировать и тренироваться. В ответ на твой вопрос: Ло Бинхэ замечательный ученик, и этот учитель может лишь гордиться им, поэтому желает лишь, чтобы он стал сильнее. Совсем скоро будет собрание союза бессмертных, и до этого времени тебе надо подтянуть свои навыки. Чертова бездна, да гори она в аду. — Значит, учитель не злится на меня? — Нет конечно, и это не наказание, а возможность улучшить свои навыки. Этот учитель был бы очень рад и горд своим учеником, если бы тот занял первое место в соревнованиях и убил больше всего демонов. — Тогда... тогда этот ученик будет стараться изо всех сил чтобы не посрамить своего шицзуня! — Молодец, — Шэнь Цинцю поощрительно улыбнулся. Он правда бы очень хотел, чтобы Ло Бинхэ не приходилось проходить через все это. Но система была безжалостна — сюжетную арку такого масштаба менять было нельзя, хоть у него уже давно разблокирована функция оос’а. К счастью, еще в самом начале у Юаня хватило баллов благодаря выполнению легких миссий. Так что хотелось хотя бы свести потери к минимуму. Хотелось, чтобы Бинхэ вернулся, и вернулся не полностью поглощенным ненавистью к этому жестокому учителю — ведь если он не будет столь сильно страдать, будучи сильнее, то причины убивать его и превращать в человеческую свинью у него не будет! Возможно, Юань думает слишком позитивно, но ему хотелось верить, что благодаря хорошему к себе отношению этот милый ребенок не станет мстить, а благодаря его воспитанию, сможет даже простить того, кто обязан скинуть его в бездну — если Шэнь Цинцю не сделает этого, то в миг умрет, лишившись рекордного количества баллов. Шэнь Юань потрепал ученика по волосам, смотря на него с грустной задумчивостью, и не замечал взгляда направленного на него самого. Взгляд этот был полон обожания и беспокойства, но в глубине была скрыта решимость. Решимость стоять до конца, защищать и продолжать стоять рядом с учителем, поддерживая во всем.

***

— Цинхуа, — мило начал Цинцю, улыбаясь открыто и располагающе, — а у тебя есть старший брат? — Мм, ты имеешь ввиду сейчас? Или у меня в прошлом теле? — У твоего теперешнего тела, — снисходительно, покровительственно смотря на друга. — Да, есть, и немало, — задумчиво начал мужчина, — Да вот только я не уверен, сколько, ведь не особо внимательно прорабатывал этого персонажа... — ... Что? Шан Цинхуа расширил глаза в шоке от того, что сейчас ляпнул. — Что? — повторил он глупо. — Что. Ты. Сказал? — медленно произнес Юань. — А что я сказал? — Не повторяй за мной! — прошипел Цинцю, злясь, и осознавая, что скрывал... этот подлец, — Ты написал этот чертов роман! Ты был тем, кто придумал этот чертов сюжет, где жестокого непонятно почему учителя превращают в человеческую свинью, где главный герой спустя муки и мучения становится обладателем гарема и только и делает что занимается папапа! — ... Ой? — он невинно моргал ресничками, пытаясь надавить на жалость, заламывая брови. Но на Цинцю это не сработает, о нет. Шэнь Юань молнией поднялся и навалился на Цинхуа. Только и слышались вскрики и выкрики Цинхуа: «ай!», «нет, не надо!», «больно, хватит!». Да, Цинцю лупил его не щадя — вот вроде не сильно, а больно, но так, что синяков не оставит. А за окном замер оловянным солдатиком Ло Бинхэ, с громко и быстро-быстро бьющимся сердцем. Он был красен лицом, и это можно было бы принять за смущение, если бы не черти ненависти в глазах подростка. В тот момент он ненавидел Лорда Пика Аньдин всей душой. — Да демоны бы тебя побрали, хватит бить меня, я не виноват! Бинхэ раскрыл глаза, полные неосознанного еще счастья. Неужели, это совсем не то, о чем он подумал? Не папапа шицзуня и его шиди? — Еще как виноват, подлец, да тебя за такое кастрировать мало, озабоченный на страданиях и занятиях любовью полоумный придурок! — Юань сам не ожидал от себя такой экспрессии, но черт, если то, что надумал этот писака, стало настоящим миром, то возможно ли, что любое произведение такого масштаба становится реальным миром? Думать об этом было страшно: столько страданий было причинено обычным нажатием клавиш! Ло Бинхэ за окном вновь изменил свое настроение — Лорд Пика Аньдин приставал к его шидзуню, отчего и оказался бит, да ему еще мало досталось! Волны ненависти, казалось, были даже сильнее чем раньше. — Иди отсюда, горе-писака, мне надо побыть одному, — тяжело вздохнул Цинцю, устав от этого эмоционального потрясения. — Конечно, и пойду, от греха подальше, — покорно согласился виновный в его усиливающейся головной боли, — Только для чего тебе захотелось узнать, есть ли у меня старший брат? Цинцю скривился. То, что должно было стать шуткой и подначкой, вдруг перестало таковой быть. — По статистике те, у кого есть старший брат, с вероятностью в восемьдесят процентов будут геями. — Ах, значит ты хотел намекнуть, что я обрезанный рукав? — Хотел-не-хотел, не важно, — отмахнулся тот, начиная подталкивать уже нежеланного гостя в сторону выхода. Цинхуа покорно позволил выставить себя за дверь. Вот только встретил его подозрительный и наполненный даже неприкрытой ненавистью взгляд главного героя. Ах, не может быть, теперь вместо Цинцю этот жалкий слуга станет тем, кого превратят в подобие человека...? В душе мужчина обливался слезами, но с достоинством кивнул мальчику, который, как он думал, уже многое успел услышать и додумать. Напоследок, уже запрыгнув на свой меч, мужчина проговорил в сторону бамбуковой хижины, будучи уверенным, что опытный заклинатель услышит его: — Цинцю, объясни своему ученику, что я не при делах, а то взгляд, полный ненависти, мне не очень по нраву, — скрывая дрожь в теле, Цинхуа с превосходительством посмотрел на ученика своего шисюна, как тому и полагается Лорду чужого Пика. — Ах, Ло Бинхэ? Проходи, не стой на пороге. У ученика возникли вопросы в совершенствовании, раз уж он пришел не в оговариваемое время? Что было дальше, Цинхуа не услышал, борясь с тем, чтобы не упасть с меча из-за дрожи в коленях, что казались слабее ваты.