Виновен интернет

Юань приземлился на Пик Аньдин, перед этим добрых несколько минут рассматривая умопомрачительный вид гор со снежными вершинами, что остриями упирались в облака. Он вежливо приветствовал чужих учеников, те с уважением кланялись ему и дальше убегали по своим делам. Путь лежал к домику Цинхуа, оборудованному по высшему разряду — для себя любимого автор новеллы не пожалел ресурсов и знаний будущего, так что в домике у того всегда было тепло, на поверхностях ни пылинки. Юань всегда думал, что авторы скорее неорганизованные неряхи, поэтому узнав чистюлю-Цинхуа поближе, очень удивился порядку и прибранности до практически идеального состояния. В сравнении с ним Юань, не отличавшийся несобранностью или забывчивостью, как и ленью, чувствовал себя этим неряхой. Вот и сейчас, зайдя в бамбуковый (хотя Юань был уверен, что стены явно не только из бамбука, а утеплены еще чем-то) домик, почувствовал теплоту. Кожа на щеках начала наливаться цветом, благо не нос, не хватало еще быть прародителем оленя Санты. — Привет, Цинхуа, как ты? — названный лениво открыл доселе закрытые глаза и перевёл взгляд обратно на потолок после того, как определил личность гостя. Юань тут же убрал со своего лица любые признаки вежливости. — Одевайся. — нагло, с улыбкой на губах приказал Шэнь Юань. — Куда мы пойдем? — Шан пялился в потолок и даже не встал, чтобы тут же выполнить задание. Цинцю раздраженно захлопнул веер и стукнул, совсем легонько, по голове этого придурка. Своего придурка. — В цирк. Так что давай быстрее. Цинхуа неприлично громко засмеялся. Юань прошипел «еще и ржет как конь, придурок». Цинхуа лишь показал в ответ язык. — Нам, что, дома цирка не хватает? — держась за живот, съязвил Цинхуа. Он иногда не понимал своего наивного собрата-попаданца. — А мы выступать, — заявил с полной серьезностью Юань. Цинхуа замер, шокированный этим заявлением, не понимая, какого, простите, черта. — И если опоздаем, нас посетители заждутся. Да шучу я, — проказливо улыбнулся он, видя, что Цинхуа еще чуть-чуть и сорвется. — Всмысле, ты умеешь шутить? Да ладно! — воскликнул Цинхуа восхищенно и ошарашенно. Неискренне. Переигранно. — Представь себе. — Цинцю снова достал свой веер с изображением цветущей сливы на нем, и прикрыл нижнюю половину лица, скрывая губы. — Цирк этот необычный, его населяют и демоны. — То есть? Цирк уродцев, что ли, как в старые времена? — Раскрою господину Шану истину: мы сами в этих старых временах. Поэтому да, что-то типа того. — И зачем тебе туда? Не могу представить, что тебе там могло понадобиться, ну не потешаться же с бедных людей и демонов… — Конечно нет, и я рад, что ты не настолько плохого обо мне мнения, — искренне сказал Юань. Он был растроган быстрыми словами Цинхуа, которые вырвались из него, даже не подумав. — Вообще, это подпольный аукцион, на котором главным лотом являются демоны, но, по слухам, там будет еще один артефакт… и я думаю тебе будет интересно, что это за неведомая вещица. Думаю, ты о ней не слышал. По крайней мере, если даже я не помню о ее упоминании, то ты точно. — Хм, если уж ты уверен, что даже я, отец этого мира, не знаю эту вещь… — Цинцю прошипел: «да ты все написанное кроме папапа тут же забываешь», — я заинтересован. — Хорошо, — мягко улыбнулся Юань. — А теперь одевайся. Во время пути на мечах они не останавливались, всего лишь пару часов лета, но и не спешили, выкладываясь на полную. Бинхэ Юань наказал тренироваться весь день до заката, приставив Мин Фаня, с которым у мальчика были чисто сопернические отношения — никакой вражды и ненависти, которая поначалу хотела образоваться, но Шэнь Цинцю, как хороший учитель, обрубил ей корни. Долетели быстро, также быстро прошел аукцион, во время которого Юань брезгливо кривил губы, что все равно осталось никем незамеченным из-за прекрасного веера, подаренного Му Цинфаном неделю назад. — Пс, эй, бро, мне кажется, тут ничего не будет, — Цинхуа посмотрел красноречивым взглядом на молодую демоницу в рванье, что еле прикрывало самые сокровенные места. — Одни извращения… — заклинатель поправил капюшон. Надо сказать, были они в плащах, что скрывали фигуру и волосы. Нижняя половина лица была открыта взору, поэтому любопытным людям представилась возможность любоваться острым подбородком Цинхуа, его искусанными и обветренными губами, маленьким носом, что делал его похожим на хомячка с упитанными щечками. Цинцю же скрывал лицо веером, который потом уже носить не получится — слишком заметный атрибут, хоть и есть у многих благородных господ. С Шэнь Цинцю веер не ассоциировался, но если запомнившийся окажется у Лорда Пика Цинцзин, хорошего будет мало. Поэтому этот веер Юань держит в руках в первый и последний раз. — И вот последний сегодняшний предмет торга! Жемчужина огненного дракона! Делает невосприимчивым к жаре и холоду, с этой жемчужиной человеку не страшно прыгнуть в жерло вулкана или в саму бездну! Цинхуа расширил глаза и дернул спокойного, как удав, Цинцю за рукав. — Так вот что ты хотел купить! Юань кивнул, наблюдая за тем, как люди выкрикивают все большие числа. По счастью, тут не оказалось заклинателей, способных определить настоящую цену такого сокровища, так что цены не были запредельными. Цинцю же точно знал, видел потоки ци, исходящие от простой жемчужины, что переливалась перламутровым цветом. — И я даже знаю для кого… — тихо, куда-то в сторону пробормотал Цинхуа. — А кто бы на моем месте не сделал все, что угодно, лишь бы не превратиться в человеческую свинью? Я не хочу, чтобы Бинхэ полностью почернел. А так у него будет помощь со стороны, белому лотосу будет легче пережить бездну, значит и ненависть не будет так уж сильна, как в пути. — Цинхуа шепотом воскликнул: «о, я понял твою мысль!», — Да и я уже делал несколько намеков, говорил о ненависти и непредвзятости, да и тонко намекнул, что могу сделать что-то странное, непонятное, но он не должен ненавидеть меня. — Пфф, — Цинхуа застыл, а потом хрюкнул, сдерживая смех, но посмотрел в наивные и непонятливые глаза Юаня и... неприлично громко для этого времени засмеялся, держась за живот. Он схватился одной рукой за Шэнь Цинцю, который тут же начал отпихивать друга, сдерживаясь от удара веером по голове. — Ой не могу… — и снова смех, Цинхуа чуть ли не оседает на пол, но висит на собрате-попаданце, — То есть, ты на полном серьезе сказал Бинхэ, что можешь сделать с ним что-то странное, но он не должен ненавидеть тебя? Так и сказал? Юань нахмурился, сжимая веер почти до треска. Еще чуть-чуть и он выбьет этому придурку мозги веером за то, что не может ничего сказать прямо. — Ну и что, если да? Вторая волна смеха тут же последовала за первой, которая еще не успела стихнуть. — Теперь я понял, почему протагонист смотрел на меня такими злыми глазами, ревновал так по-детски, ахаха, ой не могу, живот болит уже, — второй рукой, свободной от крепкой хватки на чужом плаще, Цинхуа вытер слезы в уголках глаз. — Ты знал, что не я латентный гей, как ты утверждал, братец огурец, а ты? — и прежде чем Юань взорвался, Цинхуа продолжил громко, слишком громко, — Ты привлекаешь парней настолько, даже неосознанно, что до этого полностью гетеросексуальные мужчины готовы на задних лапках скакать, лишь бы завоевать хоть чуточку твоего внимания! — … — Юань смотрел на Цинхуа со смешанным выражением лица. Он смутно догадывался, о чем говорил друг, но понять не мог. — Это ты о ком…? Цинхуа был уверен — его друг в романтических отношениях полный ноль… То есть, вообще, дерево-тук-тук-кто-там, а не нормальный, взрослый человек. Слепой в отношении себя настолько, насколько можно. Да даже дети и то больше понимают и видят! Цинхуа не сдержался и со всей силы хлопнул себя по лбу, тут же ойкнув и потерев краснеющее место.