Любовь круче огневиски

      Первые лучи солнца стали ласкать лица спящих в гостиной Гриффиндора. Первая проснулась девушка. У неё болело всё тело из-за того, что спала не в самой удобной позе. Она оглянула гостиную и она показалась ей в этот момент очень уютной. Комнату окрасил персиковый цвет, в камине осталась одна лишь зола и было очень уж тепло здесь. А ещё рядом был парень, с которым она сдружилась вчера и теперь ей показалось, будто она знает его целую вечность. Ей снова захотелось весь остаток дня провести в его компании. Его лицо озаряло солнце. Она заметила, что у него есть маленькие веснушки на носу, а рыжие волосы стали ещё ярче из-за лучиков солнца. А ещё от него снова пахло шоколадом. Она встала с дивана и тихо поднялась в свою комнату. Как только за ней закрылась дверь, проснулся юноша и оглядел гостиную.       Когда гриффиндорка зашла в комнату, то увидела кучу подарков на своей кровати. Её взгляд упал на колдографию, где были запечатлены Гарри, Рон, Джинни, Альтаира, Софи и Хилари, которые держали большой плакат с надписью «Мы тебя любим! Скорейшего выздоровления!» Сзади было написано, что они сделали эту колдографию, когда она лежала в больнице и хотели оставить её там, но Колин Криви забыл её сделать, и он отдал им лишь в начале декабря. Хотя, там было написано, что они не раз напоминали ему о ней. Оливия лишь посмеялась и отложила колдографию. Её брат Гай подарил девушке мягкую игрушку дракона по имени Каламбур и подписал: «Каламбур лучше звучит, чем трагедия». Оливия поняла, что он имел ввиду и хмыкнула, но дракон ей понравился.       От мамы девушка получила красную записную книжку из кожи. На обратной стороне было написано «Бумага не краснеет». Девушка открыла её, но там больше ничего не было написано. Она положила её на прикроватную тумбочку. На ней она заметила конверт «От Гермионы». Она открыла её, а в конверте была подвеска со знаком вечности. Оливии это показалось безумно милым, и она сразу же его надела. От своей сестры и брата она получила футболку с изображением гоночной машины. Оливия немного поумилялась и аккуратно сложила его. От папы был сапфировый перстень, который он всегда носил. На обратной стороне была выгравирована фраза «Будь счастлива. Всегда». Девушка была тронута это семейной реликвии и надела его на правый безымянный палец. Он сначала был велик, а потом трансформировался в более маленький перстень и стал впору. Была ещё одна большая коробка. Когда девушка её открыла, то из неё вылетели красные, оранжевые и жёлтые огни. Они перемещались по комнате и взрывались. Это были настоящие фейерверки! Потом они «разошлись» буквы и появилась надпись «Счастливого Рождества!». Затем они взорвались. Оливия поняла от кого это. Она взглянула в коробку и увидела там множество различных плиток шоколада. Она была в восторге.       Оливия убрала коробку в тумбочку и поспешила в гостиную, чтобы поблагодарить Фреда. Но когда она вышла, она не увидела его. Девушка даже немного расстроилась, но после того, как съела целую плитку шоколада, она снова стала весёлой и жизнерадостной. Она больше совершенно не хотела спать. Она просто легла на кровать и лежала с открытыми глазами. За дверью она услышала быстрые шаги. Она думала, что кто-то из второкурсников не спит и бегает, но когда отворилась дверь и появилось лицо Макгонагол, она тут же вскочила.       - В чём дело, профессор?       - Ко мне в кабинет. Живо.       Девушка кивнула и поспешила за профессором. Она стала прокручивать в голове, что она могла натворить такое, что профессор в такую рань заставляет с ней куда-то идти. Оливия так и не вспомнила. «Может, они узнали о... Панси». Профессор и Оливия поднялись в кабинет директора. Когда она увидела своего брата, то она была совершенно озадачена. Она поспешно села рядом с ним. Директор стоял к ним спиной и смотрел в окно. Профессор Макгонагол была в ночной рубашке и в халате. Она выглядела бледной, на лбу выступили капельки пота, а в глазах читался ужас.       - Мистер Купер и мисс Купер, - начала Макгонагол, - нам только что сообщили из отдела маркоборцев, что на ваш особняк напали и...       - Что случилось? - тихо спросил Гай. Оливия совершенно не хотела слышать ответа.       - Ваши родители погибли, - как гром среди ясного неба сказал повернувшийся директор.       Двое взглянули на него и не верили своим ушам. Оливия качала головой и повторяла:       - Нет, нет, нет.       Гай сидел молча и уставился на директора, словно сквозь него. Слова профессора повторялись у него в голове, пока он не очнулся от шока. Оливия не плакала. У неё было красное лицо от ярости. Она вскочила на ноги и наклонилась перед профессором. Она не стала спрашивать, как это произошло, она сразу же спросила:       - Кто это сделал?!       - Есть вероятность, что это те самые люди, которых искал ваш отец.       - Но профессор, как же... наши братья и сестра? - тихо спросил Гай.       - С ними всё в порядке. Как нам известно, они давно в Токио, вместе с вашим дядей.       - Как это произошло? - спросила Оливия сквозь зубы.       - Ваш отец успел отправить патронус Кингсли Брустверу. Тот в свою очередь быстро успел собрать отряд мракоборцев, но не настолько быстро для ваших родителей. Когда они явились, то было уже поздно. Всё ваше имущество пропало. Оливия села на своё место и заплакала. Гай обнял её и тоже уже не мог сдерживать слёз.       - Мне очень жаль, - сказала профессор.       «Рождество... - подумал Гай, - почему опять Рождество? Девять лет назад моя тётя Роуз попала в автомобильную катастрофу, затем погибла. Она была сквибом и училась жить среди магглов Кто-то будто смеётся над нами и получает наслаждение, упиваясь нашими страданиями».       - Вы, конечно, Гай уже совершеннолетний и вам не нужен опекун. Что же касается Вас, Оливия, то Вашими опекунами могут стать либо Ваш брат, бабушка с дедушкой со стороны мамы и папы, либо дядя, либо тётя.       - Но на нашем доме стояли заклинания всегда. Их знали только члены семьи, - возмутился Гай.       - Мы не знаем ответ на это, - сказала Макгонагол.       Оливия заплакала ещё сильнее.       - Мне не нужен никто кроме моих мамы и папы, - сказала она, будто маленький ребёнок.       Затем она встала и вышла за дверью. Гай ещё немного посидел и, еле передвигаясь на ногах, тоже вышел из кабинета. Оливии там уже не было. Гай шёл по коридору. Словно мир крутился возле него, а он шёл и падал, не понимая, где низ а где верх. Его голова кружилась. Он зашёл в свою комнату, лёг на кровать и захотел оказаться в объятьях своей любимой Флоры. Вместо этого он достал из своей дорожной сумки пузырёк с таблетками, положил одну из них себе под язык и лёг на кровать. В этот миг мир уже не казался столь мрачным и холодным.       Оливия шла по коридорам сама не зная куда. Не так она всё планировала. Мир жесток и всё идёт не по плану. Оливия оказалась в коридоре восьмого этажа возле стены. Она села на каменный пол и откинула голову назад к стене. Она плакала. Она ничего не видела перед собой. Девушке хотелось кричать от боли. Когда она лежала в одиноком коридоре и ждала смерти, а всё тело было в ранах, ей было не так больно, как сейчас. Сейчас ей не хотелось даже умереть, в данный момент она хотела лишь правосудия. Стена позади неё исчезла, и она упала на спину. Девушка встала и оказалась в жутко знакомой комнате. Она сделала шаг вперёд, а стена уже оказалась на месте. Ей показалось, будто она сейчас спит. Посередине был бежевый мягкий диван, разноцветный плед на нём, камин, в котором горел огонь, справа была украшенная ёлка. На полу был белый ковёр с длинным ворсом. Девушка легла на кровать и укрылась пледом. Она не знала, как такое возможно, но это была гостиная, как в их доме во Франции. Ей показалось, будто сейчас подойдёт мама и будет перебирать её волосы. Через пару минут Оливия поняла, что чуда не произойдёт.       Она увидела, что на полу появился поднос со стаканом и бутылкой огневиски. Оливия долго не решалась выпить, но потом осушила почти половину бутылки. Она через некоторое время заснула.       После того, как Фред проснулся, он поднялся к себе в комнату и лёг спать. Затем он проснулся примерно в десять утра. Он надеялся увидеть Оливию либо в гостиной, либо в Большом зале, но её нигде не было. Он даже попросил второкурсницу посмотреть в своей спальне она или нет. Девочка сказала нет. Тогда парня позвал Ли Джордан, и они отправились в Визжащую хижину, чтобы кое над чем поработать. Они вернулись лишь к ужину, а девушки по прежнему нигде не было. Когда после ужина парень поднимался по лестнице, то увидел девушку, сидящую на лестнице, опустив голову. Фред подошёл к ней и присел рядом.       - Эй, ты где была? Я тебя везде ищу, - сказал он.       - Фред, - сказал девушка немного заплетающимся языком, - вот тебе было настолько больно, но не физически, а душевно?       - Думаю, нет.       - Ты когда-нибудь задумывался о смерти людей, которые тебя окружают?       - Нет.       - Вот и я не думала...       Лестница поменяла своё направление.       - Почему ты это спрашиваешь? - настороженно спросил парень.       - Просто я нашла немного огневиски в той комнате, где желания превращаются в реальность. Странно, а мама почему-то не появилась... Не бери в голову. Пьяный человек говорит всё, что приходит ему в голову. Говорят, что человек может по-настоящему переживать лишь двенадцать минут после того, как случилось что-то ужасное, а остальное лишь самообман. Так скажи мне, почему мне до сих пор так больно? Разве похоже, что я притворяюсь?       Девушка зарыдала и захлёбывалась от слёз. Парень ничего не понял, но обнял её.       - Скажи мне, что произошло? - спросил он шёпотом.       - Мои родители погибли, Фред, - так же шёпотом ответила Оливия. - Мою маму звали Аврора. У неё были гладкие чёрные, как смоль волосы, но это не самое важное, а важно то, что она была очень доброй и любящей мамой. Даже всех слов на свете не хватит, чтобы описать её доброту и чистое сердце. А папу звали Майкл. Он был настоящим мужчиной. Он всегда заступался за тех, кто не мог за себя постоять. Понимаешь?       - Кажется, да. Они лучшее в нашей жизни и они навсегда будут в твоём сердце.       - Спасибо, Фред. А пойдём со мной в ту всё-что-хочешь-бери-комнату.       - Она называется Выручай-комната.       - Да.