Фарфоровая кукла или Счастье в итоге доводит до слёз.

17 глава. Часть 2.

Мать любит своих детей и в горе, и в печали, И в радость, и в счастье бесконечном, Ведь дети — это часть души и сердца, Надежда и отрада материнской жизни. @Eugene Ryabyi

—Давно не виделись, —усмехнулся Малфой. Снова эта маска, которая скрывает самый настоящий страх…бунт, который творился в душе парня. Лишь серые глаза выдают все. «Почему твои руки дрожат, Драко? Не хочешь умирать?»—Конечно, черт возьми. Покажите пальцем на человека, который хочет умереть, но при этом имеет любимого человека, друзей, популярность и мать, которая готова пожертвовать собой-лишь бы обеспечить мне безопасность и одарить счастьем на всю жизнь. «Может тебе просто страшна эта неизвестность? Что такое смерть? Какие ощущения? Ад? Может рай, хотя… Не думаю».—Хах, весело. «Лучшая маскировка-это безразличие, не так ли?» —Красивая палочка, —также ответил он, делая несколько шагов вперёд. Машинально я сделал такое же количество шагов. Только назад, кидая злой взгляд на приспешника, —Ты боишься меня, Дра-ако-о? —он усмехнулся, протягивая гласные в моем имени. —Скорее остерегаюсь. —Неужели? —он вздохнул, победно улыбнувшись.—Я чувствую твой страх, мальчик мой… —Стойте на месте, мистер… —Астарот. Я одновременно удивлён, что ты не помнишь моего имени, но также принимаю тот факт, что я с самого начала не нравился твоей матери… Но так было не всегда. Она тебе не рассказывала? —снова шаги вперёд. —Мне это неинтересно, —фыркнул я, оперевшись спиной об ледяные камни. «Безысходность, мммм, обожаю. Что планируешь делать, Малфой? Попытаешься защищаться, а может быть драться?.. или бежать, в надежде не получить Кедавру в спину? Давай же, сделай свой ход».—Заткнись, прошу. Боль и ненависть к судьбе съедает меня изнутри, усиливая чувство безысходности ещё сильнее. Я осознаю, что не могу ничего сейчас сделать…но и смириться я тоже не могу. Просто стоять в углу, чувствуя его дыхание около себя? Слушать его грязные слова в сторону своей матери и стыдливо молчать? Ненавижу эту ебаную слабость. «Это нормально, Драко. Ты всегда был слишком сильным и черствым мальчиком, который обожал только себя, свою кровь и своё имя, не замечая того, что это выглядит жалко и унизительно в глазах многих людей. Все знали о том, что ты собачка своего отца, который может приказать тебе вылизать свою обувь, и ты сделаешь это.».—Нет! Я не такой. «Ты сам уверен в этом?»—молчание. —Она полюбила меня. Полюбила настолько сильно, что собиралась родить от меня, —улыбка упала с его лица, превратившись в ярость. Уголки губ задрожали, пока глаза пытались сдерживать наступающие слёзы.—Твой отец узнал… Он избил её! Он убил моего ребенка, который находился внутри её уже округлого живота… Он убил светлую частичку меня, слышишь?! Он убил! Убил! —волшебник кричал настолько громко, казалось, что я просто оглохну. Сейчас передо мной стояло настоящее чудовище, которое чуть не захлебывалось собственной слюной. Он с трудом сдерживался, чтобы сейчас же не схватить меня за шею, и разорвать артерии, чтобы я упал на колени перед ним, задыхаясь собственной кровью. —А ты любил её? —еле слышно прохрипел я. «Не стыдно общаться с человеком, который тебе в отцы годится на ты, Драко? Неужели успел забыть о манерах?» —Может быть, —он немного успокоился, всматриваясь в черты моего лица, —Ты копия своего отца, —я чувствовал его палочку у своего горла. —Я убью тебя. —Что? —испуганный вскрик. «Свинья также визжит перед смертью. На заметку…»—Когда же ты угомонишься? Просто заткнись. Скройся! —Почему я, а не мой отец, который ценит тебя и полностью доверяет? Люциус же не знал, что это был ты? —голос полностью поник. В глазах мелькнула догадка. Я будто увидел все своими глазами… —Ты все это время заслуживал его доверие, выполнял все указы, чтобы отомстить таким способом? Убив меня? —усмешка. —Ты попал в цель, Драко. Ты умный мальчик. Я был удивлён, когда узнал, что в Хогвартсе ты занимаешь место смазливого задиры, который начинает скандалить и жаловаться своему папочке при первой же возможности… Когда узнал, что все любят и почитают Поттера, а не тебя… Ты мог добиться настоящих успехов, если бы не он. —Я. Не. Такой. —Правда? —смех вырывается из его уст, а палочка царапает нежную кожу, входя глубже. Почти проткнул, отлично. —Я хотя бы живой, —сквозь всю злость прошипел я, со всей силой стиснув зубы. Губы приспешника поджимаются в тонкую нить, а пальцы с хрустом сжимаются в кулак. «Иногда я поражаюсь тобой, Малфой. Никогда ещё не слышал о людях, которые так и рвут жопу, чтобы поскорее умереть. В мучениях». —Авада…—начал он, но сзади послышался этот голос… Голос матери. —Не смей трогать моего сына, Астар, —этот ледяной тон, который был приятен и привычен моим ушам, доставляя моральное удовлетворение. На лице мужчины появилась ухмылка. Он с тяжестью на душе отложил палочку в карман, робко поворачиваясь лицом к Нарциссе. —Астар, —будто пробуя на вкус, повторил он.—Давно меня никто так не называл, Цисси… —Какого чёрта ты творишь? —разгневанная блондинка подбежала к нам, прикрывая меня своим телом. —Для начала это мой сын, моё сердце, моя душа. Никто не посмеет разлучить меня с ним. Никто не посмеет обидеть его. Даже пальцем своим прикоснуться. —Нарцисса…—мягко пролепетал он, коснувшись холодной щеки моей матери. Хотелось перехватить его руку, свернув до хруста…или просто оторвать к черту, чтобы он не трогал её. Не прикасался своими грязными руками, которые по локоть, по плечи пропитаны кровью. —Не смей, —прошипела блондинка, отбрасывая его обрубки от себя. В этих голубых глазах не было ничего, кроме гнева и ярости. «Или ты просто не заметил кое-что более интересное…» Она была готова крушить, ломать, кричать, срывая свой прекрасный голос, бить мужчину своими маленькими кулаками, пытаясь признаться себе в том, что для неё он-никто. Пустое место. Мама, прошу, просто признай это. —Драко, мы уходим. —Я не могу отпустить вас. Ты же знаешь это, —голос Астарота предательски дрожал, выдавая его боль, волнение и страх. Как бы ты не пытался это скрыть…сердце не обмануть. —Я должен… —Нет! —во весь голос закричала Малфой, толкая мужчину в грудь.—Хочешь отомстить ему? Так сделай это, не трогая то, что дорого мне! Люциус вытерпит это, а я нет. Хм, может ты просто хочешь убить меня, заставив выть от боли, которую принесёт мне разбитое на мелкие осколки сердце? Отомстить за то, что я предпочла его, а не тебя? —Это было необдуманное действие. У тебя не было другого выбора, —прорычал он, хватая летящую руку Нарциссы. —Не трог…—мои глаза загорелись красным огнём. Я уже был готов набить ему лицо, при этом понимая, что у меня нет никаких шансов, но он хотя-бы отстанет от мамы. На некоторое время. —Я полюбила его, —усмехнулась она. «Отличная актёрская игра, не так ли, Драко? Ледяной тон, бесчувственный взгляд… Я думал, что ты научился этому у отца, но оказалось…»-Заткнись. Она не может врать. Этот человек-монстр. «А твой отец? Чем твой отец лучше, мальчик? Он намного хуже. Твой отец монстр, Драко. Твой отец источник всех проблем и мучений, слышишь? Он виноват во всем. Только он». —Ты врешь, Цисса, —шёпот, который с трудом можно было расслышать. Отличное время для выяснения отношений. Почти под нашими ногами лежит безжизненное тело жены этого…идиота. Спасибо, что пожертвовали собой ради меня, Кларисса. Вы были прекрасной женщиной, несмотря на то, что мы почти не были знакомы. —Я слышу твоё сердце, которое готово вырваться из этой прекрасной груди. Я чувствую запах твоих губ, которые так сильно хотят коснуться до моих, как раньше. —Флиппендо, —Астарот отлетел к дальней стене, ударившись головой. Сначала мне показалось, что я услышал хруст его проломленного черепа, но увидев, как мужчина попытался встать, мои предположения с печалью исчезли. —Чего вы стоите? Быстрее за мной! —голос Грейнджер был полон уверенности. Гриффиндорская умница, как же я скучал по тебе. Знала бы ты, что я успел накрутить у себя в голове… —Идите. Мне нужно разобраться с ним, —воскликнула светловолосая. Тело парализовало, а новая партия злости поглотила грудь, сжирая все органы, доставляя только боль, которая заставляла всю мою внутреннюю ярость и ненависть танцевать вальс. —Что ты творишь? —Драко, пожалуйста. —Нет, мама. Ты идёшь с нами, —я крепко схватил её запястье, притягивая к себе. Веки голубоглазой с тяжестью закрылись. Она вздохнула и обняла меня, прижимая к себе. Её нежная рука гладила меня по волосам, а подветренные губы коснулись щеки. Казалось, что прошло несколько часов, но это не так. Три минуты. Может меньше, может больше. —Доверься мне, сынок.