Год мучений и вечность счастья

***

      Выбор Кубка Огня был крайне неожиданным. И не только для трех школ, но и для всех, кто был так или иначе замешан в проведении данного мероприятия. Гарри Поттер был выбран четвертым участником. Все думали, что он жульничал. Никто ему не верил, даже лучшие друзья. Да что тут говорить, Сириус тоже думал, что он сам бросил свое имя в кубок.       От него отвернулись все. Даже Слизеринцы и профессор Снейп стали вести себя иначе по отношению к нему. Только он еще не знал, к лучшему ли то, что они его просто игнорируют. Гарри очень не хватало общения. Никто не хотел с ним разговаривать. С каждым днем Поттер все больше мрачнел, сидя в библиотеке и учась до потери сознания. Он выучил множество чар и проклятий, каждый раз тренируя их до изнеможения.       Одиночество подарило ему знания, но отняло у него ощущения легкости и счастья, что были так присущи ему. Гарри перестал летать, забросив свою "Молнию" на самое дно чемодана. Поттер не отвечал на уроках, хотя его и не спрашивали, злился, когда видел плохие оценки, тем более, что он знал, что ответы правильные.       Ему казалось, что теперь все вернулось на круги своя, и он живет в Хогвартсе так же, как и у Дурслей. Среди врагов и безразличных взрослых. Благо, Слизеринцы ничего не делали против него. Чего не скажешь о Пуффендуйцах и Гриффиндорцах. Синяки на его теле стали неотъемлемой частью жизни. В больничное крыло он не обращался, зная, что не выдержит еще одного презрительного взгляда от женщины, которая всегда ему помогала.       Все изменилось за две недели до первого испытания. Когда он сидел в библиотеке, к нему подсел Малфой и стал молча делать домашнее задание. Гарри скосил на него взгляд, но промолчал, продолжая выписывать интересующие его проклятия, которые он собирался отрабатывать в запретном лесу ночью.       Да, он почти не спал. Три — четыре часа ночью, и то не всегда удавалось. Он был слишком напряжен для того, чтобы спокойно уснуть среди тех, кто его явно недолюбливал. Правда, Гермиона и Невилл сохраняли нейтралитет. Но от этого было не лучше. — Чтобы ты знал, наш факультет верит, что это не ты бросил свое имя в кубок, — тихо прошептал ему Малфой. — мы не помогаем тебе открыто, извини, но надеюсь, ты понимаешь причину подобного. — Вас и так ненавидят. Вступитесь за меня, будет еще хуже. — спокойно ответил Гарри, вставая. — Не стоило говорить со мной. Все равно ничего ведь не изменится.       На следующий день Снейп назначил ему отработку за плохо растолченный рог взрывопотама. Он, как и раньше, придрался просто так, но Гарри молчал, мысленно проклиная его. У него было в планах тренировать новое проклятие, но теперь придется потратить день и вечер в пустую.       Вечером Поттер спокойно дошел до подземелий и постучался, слегка отойдя, когда дверь распахнулась. Он прошел внутрь, оглядывая помещение. Ни грязных котлов, ни ингредиентов для подготовки в зоне видимости не было. Лишь Снейп, сидящий за своим столом и что-то читающий. — Проходите, мистер Поттер. — тихо сказал он, не отрывая глаза от пергамента. — Я позвал вас не для мытья котлов. Мне нужно кое-что вам рассказать. Садитесь. — Сэр, я знаю, что вы мне не верите, не стоит лишний раз мне напоминать об этом. — сказал Гарри, все еще стоя у входа в кабинет. — Пройдите и сядьте. — резко сказал профессор и Поттеру пришлось подчиниться. — Вашим первым испытанием будет дракон. Вам нужно будет обманом забрать у него золотое яйцо. — Гарри ошарашенно уставился на зельевара. — И я всегда верил вам, Гарри. — мягко продолжил говорить он. — Но у меня есть причины для подобного поведения. Как и у моего факультета. Не стоит отталкивать их, когда они пытаются приблизиться к вам. — Поттер хмыкнул, скрестив руки на груди. — А стоит ли? Вряд ли я переживу первое испытание. Я не успею выучить достаточно заклинаний для встречи с драконом. — Именно поэтому я и позвал вас. Драко хорошо знает подобную магию и сможет помочь вам. Когда он завтра подсядет к вам в библиотеке, не отталкивайте единственного, кто искренне хочет вам помочь. — А вы? Вы хотите мне помочь? — Снейп промолчал, жестом указав ему на дверь. Гарри кивнул ему на прощание, идя к выходу. — Спасибо. — прошипел он на парселтанге, выходя за дверь и зная, что профессор все равно его не поймет.