***
Весь день зеленоглазый маг не мог ни на чем сосредоточиться. Вчерашний разговор со Снейпом выбил его из колеи, окончательно перевернув весь его мир. Неужели в тот день, сидя под шляпой на глазах у всего Хогвартса, он сделал неправильный выбор? Если бы он учился на Слизерине, то попадал бы он во все эти неприятности? Определял ли факультет его судьбу? К сожалению он уже не мог ответить на этот вопрос. Ничего изменить он уже не сможет, не поможет даже маховик. Так что в библиотеку он шел быстрее, чем обычно. Малфоя здесь, разумеется, еще не было. Так что заняв свой обычный столик в самом углу, он стал пролистывать книгу о драконах. В конце концов он знал некоторые моменты жизни данных существ, читал, когда узнал о том, что Хагрид завел себе подобного питомца. Но как их победить в книге не говорилось. А вот то, как они легко смогут уничтожить человека здесь писалось в подробностях. Он вздрогнул от неожиданности, когда рядом с ним сел Слизеринец. Малфой что-то буркнул себе под нос, забрав из его рук книгу и убрав ее подальше. Видимо, она была не особо хорошей или нужной для его ситуации. Драко внимательно оглядел его, о чем-то размышляя, а Поттер не стал ни о чем спрашивать первым. — Как хорошо ты владеешь ледяной магией? — спросил блондин, оторвавшись от созерцания Гриффиндорца и начав искать что-то в своей сумке. Поттер молча смотрел на него, не совсем понимая вопроса. На это Малфой закатил глаза, вновь начав пялится на Гарри. — Ты умеешь что-то замораживать? И как быстро ты освоил подобное заклинание? — Да, создать лед на полу я смог с первого раза. Но преобразовывать снег в фигуры и снежки получилось лишь с третьего. — Малфой кивнул, нахмурившись. — Огненные заклинания мне легче даются. — Еще бы. — фыркнул блондин. — Ладно, попробуем с ледяным щитом и чарами затмения. В основном драконы не видят в темноте. — Поттер кивнул, глядя на слизеринца. — А есть те, кто хорошо видят в темноте? — Да, Венгерская Хвосторога. — Поттер кивнул, криво улыбнувшись. Дальше они стали обсуждать заклинания, которые предложил ему Малфой, и решили опробовать еще чары хамелеона, заглушающие и убирающие запах. Когда Гарри начал их тренировать, то с последними вышла большая проблема. Они не особо хорошо ему давались, и срок их действия был небольшим. Так что ему оставалось надеяться на темноту и ледяной щит. С этими заклинаниями проблем не возникло.***
Гарри Поттер сидел в палатке для чемпионов и был готов написать завещание. Его удача явно отвернулась от него, ведь ему предстояло украсть у дракона, против которого он особо ничего не мог сделать. Ему попалась Венгерская Хвосторога, единственная, которая видит в темноте и может пробить ледяной щит, так как сила ее пламени и магии выше, чем можно себе представить. Когда объявили его выход, он вздохнул, взял палочку, и вышел из палатки чемпионов. Пройдя сквозь пещеру к арене он краем глаза заметил движение и успел вовремя выставить щит, по нему уже прошлось пламя, которое практически пробило его заклинание. Гарри спрятался за камень, наложив на себя все чары, которые знал и вновь применил ледяной щит. Он бесшумно шел в сторону гнезда, где было золотое яйцо. Его было хорошо видно. Как и дракона, который стоял у него на пути. Конечно, был вариант, но лишь на крайний случай. Авада Кедавра и дракон мертв. Никто не может защититься от этого заклинания. Но Поттер не особо горел желанием применять его. Да и не думал, что получится. У него не было желания убивать. А это было главным при использовании третьего непростительного. Зеленоглазый волшебник медленно шел к гнезду и навел палочку на валун вдалеке от него и себя, тут же взорвав его. Дракон мгновенно подлетел туда, выпуская струю пламени, а Поттер быстро схватил яйцо, накладывая на него чары хамелеона. Он почти добрался до выхода, когда вся магия ушла, а у самого парня больше не было сил наложить новые заклинания. Дракон его заметил, направив струю огня в его сторону, благо, Гарри успел спрятаться за валун. Он глубоко дышал, и паниковал зная, что у него нет особо хороших вариантов для подобного развития событий. И Поттер решил потратить остатки сил, наложив на себя заклинание невидимости, но не применив оглушающее и лишающее его запаха. Было не удивительно, что он получил сильный ожог от пламени дракона, но все же добежал до выхода и упал прямо там, крича от боли и жара по всей спине.***
Очнулся Гарри глубокой ночью от пристального взгляда. Он с трудом разомкнул веки, видя перед собой черный размытый силуэт на фоне слегка светящегося окна. На него надели очки, когда наблюдатель заметил, что он не спит, и Поттер с удивлением уставился на Снейпа. Профессор водил над ним палочкой и только в этот момент Гарри понял, что он не лежит на кровати, а парит над ней. Видимо все было совсем плохо. — Профессор Снейп? — хриплым голосом спросил он. Видимо повредил связки, когда выл от боли. Он это помнил, как ни странно. — Молчите, Поттер. Я смогу залечить ваши ожоги и вырастить новую кожу на спине, но останутся шрамы, этого не изменить, все-таки травма магическая. — Гарри кивнул, внимательно глядя на зельевара. — Поппи хороший колдомедик, но не в ее силах применить подобную магию и варить такие зелья. — продолжил говорить он. — Но я должен предупредить вас, что это не светлая магия. Пусть и не запрещенная министерством. Вы готовы пойти на такое? — Поттер кивнул. За время своего одиночества он неплохо разобрался в магическом мире. И быстро понял, что магия неделима. — Тогда я вас усыплю, чтобы вы не испытывали боль. Когда вы проснетесь в следующий раз, уже сможете лежать на спине. — парень кивнул и тут же погрузился в сон. Когда он проснулся в следующий раз, уже лежа на кровати, был день, судя по солнцу в небе. У него слегка болела спина и было слегка жарко в области поясницы, но все вполне терпимо. Рядом никого не было, что вовсе не удивило его. Хотя, на тумбочке были коробки со сладостями и пара открыток. Он взял одну, с удивлением увидев, что она от Рона. Поттер разорвал ее и кинул на пол куски бумаги, не желая прощать своего бывшего друга. Он устал от Уизли, от его зависти и злости на весь мир. Он всегда вел себя так, будто ему все должны. И Гарри постоянно было за него стыдно. Хватит. Больше он не будет общаться с теми, кто заставляет его испытывать подобные эмоции. Дружба должна приносить радость и хоть какую-то выгоду. Да, это были размышления Слизеринца, но Поттер мог бы быть им. У него были подходящие черты характера и отрицать подобное было глупо. Так что ближе к вечеру его ждал крайне неприятный разговор с Роном и Гермионой, которые пришли его навестить и вели себя как обычно. — Я не прощаю вас. — спокойно прервал он их болтовню, продолжая лежать и смотреть в потолок. — Можете идти и дальше обсуждать меня за спиной и устраивать подлянки. — Рон покраснел и встал, практически нависая над ним. — Да что ты говоришь, бедный сиротка? Тебя обидели? Пожалуйся мамочке тогда! Ах да, ты же не можешь! — Мистер Уизли. — послышался холодный голос со стороны входа. — Вы что-то так интересно рассказываете, не поделитесь? — Нет. — буркнул он, схватив Гермиону за руку и они ушли, оставив Поттера и Снейпа наедине. — И как вы теперь будете жить с врагами в одной комнате, Гарри? — спросил он, подходя ближе и водя над ним палочкой. — Так же, как и всегда. — ответил Поттер.***
Был ужин в большом зале, когда Гарри наконец-то отпустили из больничного крыла. Спустя неделю после испытания. Он решил поесть со всеми, точнее, на углу стола, но все же лучше, чем на кухне, под щебетание эльфов, которые уговаривают поесть побольше. Он спокойно прошел под тишину в зале к своему месту, точнее к новому местоположению за столом своего факультета, которое стало таковым после того, как он стал чемпионом. Зеленоглазый маг оглядел зал, улыбнулся Малфою, который просто кивнул ему в ответ и приступил к ужину. За его столом все о чем-то шептались, но он удивленно оглядел его еще раз, не заметив Рона. Что и привело к тому, что он ощутил сильную, острую боль в спине и услышал шепот: «Ты сам виноват в этом, зря стал таким своевольным». А дальше наступила тьма. Он уже не слышал крики ужаса от учеников и не видел бледные лица преподавателей. Директора не было, что не особо удивительно, а Уизли стоял над телом бывшего лучшего друга, держа в руке окровавленный нож.