***
Следующие два дня проходят спокойно, лишь иногда звонят ребята, узнавая о моем самочувствии. В выходные уже с новыми силами сажусь за домашнюю работу, доделывая проекты и чертежи. За статью не берусь намеренно, желая в понедельник поговорить с мистером Джексоном и объяснить, что я не намерена писать работу для него. Но у меня появилась другая цель. Вывести его на эмоции. Узнать все оттенки его глаз…Нарушенный сон и грубость
31 марта 2020 г. в 09:00
Дверь медкабинета приоткрывается, и из-за нее виднеется светлая макушка. Взгляд голубых глаз напряженно скользит по помещению, останавливаясь на мне.
— Привет. — Не нахожу ничего лучше, чтобы разрушить тишину.
- Боги, Чейз, почему именно с тобой происходит всякая херня? — Ежусь от тона Кастеллана, и прикусив нижнюю губу, пытаюсь сделать самые печально-извиняющиеся глаза. И это действует безоговорочно. Мышцы на его лице расслабляются, а глаза перестают напряженно сверлить во мне дырку.
— Прости, если причинила неудобства. Если ты занят, я могу сама доехать. Я понимаю, что у тебя тренировки, и так далее… — Тихий лепет разрушает тишину кабинета, и теперь я чувствую еще один недовольный на себе взгляд нашей медсестры. Протянув руку к сумке, аккуратно встаю, опираясь на руку Луки. — Спасибо. До свидания.
Только в женских романах парни носят пострадавшую девушку на руках. Ну, а может, со мной что-то не так. Не спеша доходим до машины, блондин все кидает в мою сторону недовольные взгляды, и я уже жалею о том, что вообще позвонила ему. Надо было звонить Пайпс или кому-нибудь еще, ну на край нужно было затормозить мистера Джексона, который виноват в этом.
— Что произошло? — Наконец спрашивает Кастеллан, как только мы оказываемся в автомобиле. Он не спешит заводить машину, а я слегка ерзаю от холода сиденья, ведь на улице не лето.
— Я пишу для мистера Джексона статью. И он захотел, чтобы я взяла литературу, я сказала, что предпочитаю электронные книги. Он настоял на бумажных вариантах. Я взяла стопку и пошла спускаться, он окликнул меня на лестнице, видимо, собирался помочь, но я оступилась и прокатилась по ступенькам, и книги пришибли меня. Потом очнулась в медкабинете. Все. — Эмоции на лице Луки заставляют меня напрячься. Злость, удивление, разочарование…
— Только с тобой это могло произойти. — Пожав плечами на его реплику, отворачиваюсь к окну. Слишком много происшествий.
— Должен же кто-то разбавлять скучные будни нашей компании. А так, все по очереди за мной присматривают. А я потом вас развожу по домам когда вы все пьяные и не способны связать двух слов. — Несколько секунд мы молчим, а потом автомобильный салон заполняет наш смех.
— Чейз, ты потрясающая, не забывай об этом. — В глазах парня такая удушающая теплота, от которой на моих щеках появляется румянец. Повернув ключ зажигания, он выезжает с парковки института.
Голова все также болит, и я чувствую, что без обезболющего не обойдется. На щеках все так же ощущаю румянец, но теперь от собственного стыда. Почему я не могла влюбиться в нормального парня-ровесника, надо было мне вляпаться в этого… Индивидуума…
— Приехали. — Вздрагиваю от неожиданности, но благодарно поцеловав друга в щеку, собираюсь выйти из машины, но не успеваю. Лука, перехватив мою руку, заставляет обернуться к нему. Его зрачки мечутся в разные стороны, рассматривая меня. Не знаю, что он хотел увидеть в моих глазах, но глубоко вздохнув и закрывая глаза, он отворачивается, отпуская руку.
Не стремясь узнать, что сейчас произошло, быстро выхожу из машины, наплевав на головную боль и противопоказания к резким движениям. Заперев дверь квартиры, осознаю, что, черт возьми, он собирался меня поцеловать. Хлопнув себя по лбу рукой, шиплю от боли.
— Пайпс… — Девушка выходит ко мне из комнаты вся заспанная и с огромными синяками под глазами.
— Боги, Чейз! — Её глаза выражают полнейший шок. — Я помогу, и ты расскажешь, что случилось.
Помогая мне сначала раздеться, а потом одеться в домашнюю одежду, подруга не издала не звука, лишь кидала сочувствующие взгляды. И когда я подошла к зеркалу, осознала почему. На лице с правой стороны был огромный синяк, а бровь с другой стороны была разбита, так же как и губа. Когда мы сняли с меня платье, я осознала, что обезболивающее мне вкололи. На ребрах и спине были синяки, и с каждой минутой они становились все ярче и заметнее на моей бледной коже.Я даже не думала, что все так плохо.
Пересказав подруге свою историю и выслушав не особо лестные комментарии, я отправилась спать. Что лечит лучше, чем сон? Правильно, ничего. Забравшись в кроватку, я практически сразу уснула.
Открывать глаза было тяжело. Очень. Услышав трель дверного звонка, я с огромным усилием позвала Пайпер. Но девушка не отозвалась. Кое-как, опираясь на стены, я дошла до двери. Поворачиваю замок и не успеваю открыть дверь, как кто-то весьма настойчивый открывает ее самостоятельно.
С непониманием смотрю на мистера Джексона. Мой больной мозг не понимает, какого черта он тут делает.
— Мисс Чейз, вы не брали трубку. — Ой, видимо, последнее предложение было сказано в слух.
— Я спала. Не очень хорошо себя чувствую. — Голос хриплый, будто я заядлый курильщик, а не семнадцатилетняя девушка.
— Я вижу. Но мисс, я бы очень хотел, чтобы вы брали телефонную трубку, когда я звоню. — Мужчина окидывает меня недовольным взглядом, то ли для того, чтобы я осознала его паршивое настроение, то ли чтобы заставить меня испугаться или напрячься от его тона. Не дождется.
— Простите, но не обязана этого делать. Я понятия не имею, который сейчас час, день, и я намереваюсь вернуться в кровать. Ведь именно по вашей вине я валяюсь в кровати. Если это все, то до свидания. Дверь захлопывается снаружи. — По мере моего монолога брови преподавателя скользят вверх. Ну да, немного перегнула палку я… Ну с кем не бывает? Он прервал мой сон, имею право на грубость.
— Мисс Чейз, я не позволю вам говорить с собой в таком тоне. А в том, что вы пострадали, нет моей вины. Вы пострадали из-за своей вредности и не аккуратности. И я убедительно прошу вас сохранять субординацию. — Мужчина прожигает меня взглядом. Наконец-то на его лице есть эмоции. На несколько секунд я замерла рассматривая его глаза, которые от смены эмоций меняли цвет.
— Это вы заявились ко мне домой. Разбудили меня. Вывалили гневную триаду, и хотите от меня чего-то? Да идите вы мистер Джексон… — на несколько секунд закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться и сдержать свой язык. Вновь посмотрев на мужчину, продолжаю: — Домой. Вас явно ждут.
Не дав мужчине что-то еще сказать, разворачиваюсь и ухожу в комнату. Не позволю никому себя обижать и унижать. Уверена, что Пайпс, услышав мой ответ ему, гордилась бы мной.