***
– Давай-ка договоримся, – бросил он, – я слежу за твоей задницей, а ты следишь за зеваками возле. Ли закачал головой. Он гадал, за какое прегрешение в прошлой жизни на него обрушилась кара в виде этого парня. Чжухон всегда отличался своей любознательностью к жизни младшего брата, но с тех пор, как Минхёк переехал к нему — допросы с пристрастием переросли в череду нескончаемых недель. Неоновые лампы переливаются, зажигаются. Они заставляют часто моргать. Неприятное напряжение в воздухе и в глазах тоже, создавали свою атмосферу. Неуютную. Попросить выключить нельзя, да и уходить тоже — некуда. Девушки в коротких юбках зашагали по платформе, почти все взгляды были прикованы к их выступлению. Но Ли ощутил на себе острое желание обернуться, словно кто-то сейчас же окликнул. Не подавая своего голимого интереса, блондин потянулся, совсем чуть-чуть, очень аккуратно. Вот только этого хватило для встречного взгляда двух огней напротив. Лицо не дрогнуло, ни один из всех мускулов его не подвёл. Однако глаза. В которых сейчас всё переворачивается, в которых минует шторм; они томно закатываются-закрываются и смотрят прямо в цель — в душу Минхёка. Оппонент оправился и точными движениями зашагал в сторону братьев. Прежде чем макнэ успел что-нибудь пикнуть, незнакомец приложил указательный палец к его губам, потянул за руку.3
30 января 2020 г. в 17:10
Люди привилегированны суждениями. Привилегированны и осуждены одновременно. Однако после разного рода чтива приходишь к пониманию, что всё по своему итогу скоротечно. Пора думать о будущем, пора устраивать свою жизнь, в конце концов всё на самом деле не настолько сложно.
Впрочем, Минхёк действительно любит всё усложнять. Хитрой задачей на подлинный момент оказывается незамысловатый сон. «Завтра первые сутки», — гудит в голове. Минхёк вертится, комкает одеяло в мокрых ладонях, продолжает тревожиться.
Воспоминания о прошлом держатся ниточкой у его сердца. Сей сон срочно вылетел из пустой комнаты в окно. Давненько Ли не замечал в привычном рационе бессонницу. Заместо манящей ночной украды липнут воспоминания.
Чжухон не сразу заметит пропажу. Заметит только после конца представления и то, там ему трудно будет сориентироваться.
Оказавшись вжатым в холодную кафельную стену — зрачки сужаются, мозги становятся на место, а сердце перестает биться чаще. Юноша решает оттолкнуть от себя, хоть и достаточно привлекательного, но незнакомца. Тот хмыкает и заталкивает парня в кабину.
— Не пытайся помешать моим действиям, чтобы подчеркнуть свою невинность. — облизывается, — Могу попросить тебя о небольшом одолжении? — левая рука опускается по талии, правая же удерживает того, кто наравит убежать. — Веди себя немного скромнее, пожалуйста.
В следующую секунду незнакомец откидывает дверь кабины в противоположную от них сторону и довольно мурлычет, надеясь провести сегодня щекотливую ночь. Ли больше нечем парировать, пэтому, исходя из своего удручающего выбора, он решает осмотреться, но в следующую же секунду хмыкает.
— В чём дело? — тяжело отлипнув от шеи своего друга, брюнет выпрямился, — Плачешь?
Минхёк слышит щелчок зажигалки, быстрое затягивание в себя дыма, жмурится сильнее — начитавшись гнусных книжек и постигая самосовершенствование, Ли давно осознал, что курить вредно, наркотики — дерьмо, а слабых обижать нехорошо. — Этот свет, он словно выжигает мои глаза. — да Ли уж скорее было приятнее находиться в выжигающих руках этого незнакомца. Почему выжигающих? Просто Мин и сам уже позабыл, когда до него кто-то вот так вот дотрагивался. А вспоминать данные ощущения оказалось много приятной затеей.
— Имеешь ввиду это синее мерцание? — блондин поддакивает, — Некоторые архитекторы правда считают, что оно может спасти жизни некоторым из нас.
— Что?
— Синие лампы специально установлены в таких заведениях для эфедринщиков. Проще говоря, при данном освещении невозможно увидеть собственных вен. — незнакомец испускает пепел на плитку, — Хотя, всё бесполезно. Эти хмыри придумали более элегантный способ, колоться на улице, возвращаться по приходу действия, — брюнет смотрит, — Если это единственная помеха в сложившейся ситуации, я могу сопроводить ваш зад на задний двор.
На улице парочка уже успели познакомиться, а Минхёку выпал удачный шанс посмотреть на своего совладельца.
Шин действительно был ходячим сексом на изящно длинных ногах. Вообще, такое знакомство можно было бы даже за удачу принять, только вот оба понимали, что если сейчас секс — дальше ничего. Не будет никаких совместных походов за продуктами, просмотров сериалов или теплого завтрака в кровать. Не будет, нет, Ли Минхёк, даже не жди.
В штанах последнего росло напряжение, ведь то, что Шин развернул его спиной и, прижимал ближе к себе, означало одно — сейчас у него есть потребность в этом странном мальчике, большего не будет. Большего и не надо.
Блондин было хотел взять инициативу в свои руки, дабы показать, что не собирается никуда драпать. Но ответ на такую автоматичность ярко читался как «нет», щека теперь уже упиралась о стену клуба, а волосы оттягивала назад чужая рука. Но Минхёк хочет большего, он ластится, позволяет трогать себя в самых откровенных местах. Хосок припадает к губам напротив, отстраняется, повторяет снова. Он дразнит самого себя, лелея удачный улов в руках. А Ли плавится, сперва медлит, затем отвечает, его рука обвивает шею старшего, зарывается тонкими пальцами в темные пряди, мурлычет. Пуговицы рубашки расходятся также быстро, как и молния на спущенных штанах. Шин плавно поворачивает блондина, украдкой дышит, любуется красотой его тела. Глазами обводит красные следы от глубоких поцелуев, рисует узоры по его груди. Он шумно сглатывает. Уже давно пора приступить к задуманной цели.