Надежда

Кровь. Надя могла поклясться, что никогда в жизни ей не было так страшно и противно. Из шеи мужчины, державшего девушку, начала хлестать кровь. Алая и ярко-красная. Она начала заливаться ей в глаза и открытый рот. К кареглазой кто-то подскочил сзади, приподнимая её за руки. Она не стала смотреть на этого человека. Лишь от бежала от него на несколько метров, так как её сильно рвало. Стало противно от самой себя. Она ведь будущая чекистка. Она ведь будущий защитник своей Родины и людей, живущих на ней. А теперь, кажется, ничего не остаётся. Её точно выгонят за то, что она всё провалила, не смогла справиться с бандитами. Её ведь чуть не изнасиловали. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, шатенка увидела, что один мужчина лежит неподвижно в луже крови, а второго кто-то бьёт в лицо. Со всей силы. *** —Даня, остановись! Остановись сейчас же! - Ксанка кричала, стоя прямо над ним и пытаясь отодвинуть его от мужчины, который уже еле мог отбиваться. —Да помогите же вы! Яшка с Валеркой кое-как оттащили блондина от этого бандита. Данька стоял над ним, сплёвывая кровь. Она хлестала, кажется, из носа. Хотя, для парня это было не столь важно. Гораздо важнее было состояние Нади. Он так сильно испугался, когда услышал вскрик. Да и сама девушка была невероятно мутной. Сама по себе чего-то не договаривала. Сама по себе была слишком сильной для восемнадцатилетней девушки. Имела свою силу духа и воли, порой гораздо сильнее, чем у парней. Одни ею восхищались, другие её побаивались. А Щусь находился на золотой середине. *** Вольнова бросилась к командиру, увидев, как у него из носа хлещет кровь. На миг она забыла все недомолвки и какой-то барьер, стоящий между ними. Нужно оказать первую помощь. Это ведь из-за неё он полез в драку. Наверняка пришлось отбиваться от этого молодого человека. Ксанка не успела даже среагировать, а Надя подбежала к брату, достав платок из своих огромных штанов, бережно протирая кровь под носом. Все вокруг стояли в оцепении, глядя на то, как блондин замер, словно перестав дышать. А ведь Щусь действительно впервые дал кому-то о себе позаботиться. Даже сестре никогда не позволял к себе подходить. Слишком много ран, слишком много крови она видела за годы войны. В этот момент что-то щёлкнуло в его голове. Он ведь не должен разрешать проявлять к себе заботу какой-то там Вольновой. Они даже не друзья. Они даже не товарищи. Они... Странные какие-то. Немного оттолкнув от себя шатенку, Даня гордо отступил на шаг назад. Ему не нужна была жалость. Ничего более в этой жизни ему не нужно. У него есть друзья, есть сестра. А это уже, как никак, его семья. И никого лишнего он в неё впускать не планирует. —Цыганков и Мещеряков,этого парня нужно доставить к нам в лагерь. У него ничего не сломано, я бил только по лицу. Если очнётся,ударьте ещё разок, но не убивайте. Он нам живым нужен. Блондин, гордо сплёвывая кровь,пошёл дальше в сторону лагеря. Парни стояли, смотря ему в след, и не совсем понимая такую быструю смену настроения. Только Ксанка начала смутно о чём-то догадываться, но повернула голову в сторону новенькой. Та дрожала, как осиновый лист на ветру. Совсем худенькая, тоненькая, но сильная духом. Сейчас она стояла, став кулаки изо всех сил. Чуть приглядевшись, девушка обомлела. Руки были фиолетового оттенка, ногти белые. Подняв голову чуть выше, она увидела, как по её щекам текут слёзы. Она стоит и старается подавить всхлипы. Прячет изо всех сил лицо, но, кажется, не может остановиться. Первый раз она видела настолько неверное состояние на каком-либо человеке. —Надя, ты что... -Щусь не успела договорить. Вольнова упала на землю и зарыдала так сильно в голос, совсем не сдерживая себя и всхлипы, рвущиеся из самой грудной у клетки. Яшка ошарашенно стоял и смотрел на девушку, совсем не понимая, что делать. Валерка подбежал к ней самый первый, приподнимая её с земли. Она тут же рухнула обратно. Губы были белые, а сама она дёргалась так сильно, словно билась в лихорадке. —Валерка, что это? - Ксанка всерьёз испугалась. Ей никогда не приходилось видеть кого-либо в таком состоянии. —Я не совсем понимаю. Знаю только то, что дело здесь не просто в переживаниях и нервах. Яшка, помоги быстрей! *** Шатенку принесли в лагерь. Её до сих пор била крупная дрожь. Вольнова совсем не понимала, что желать. Ногти стали синие. Её и раньше била лихорадка, но при не болела голова. Сейчас же девушка не чувствовала ничего, как и ничего не слышала кроме стука собственного сердца, который набатом бил в ушах, лишая Надю возможности думать и рационально оценивать обстановку. —Что с ней? -Даня, по-видимому, пришёл с реки. Его волосы были мокрые, да и сам он выглядел гораздо более свежим, нежели десять минут назад. —Мне холодно... -вдруг выдавила из себя кареглазая, с трудом пытаясь подавить немыслимую дрожь в голосе. Дважды чекистов просить не надо было. Валерка тут же скинул с себя небольшую куртку, Яшка принёс откуда-то Ксанкину шаль, а сама девушка села рядом с ней, обнимая. Надя, кажется, начала успокаиваться. А вот Щусю было совсем не спокойно. Он смотрел на неё и видел в ней маленького ребёнка, не способного справиться со своими эмоциями. Вдруг вспомнилась голубоглазая, когда из отца расстреляли прямо перед всей станицей. Он точно также билась в лихорадке, совсем не понимая, что же делать дальше. Только вот руки не были фиолетовыми. Внутри него появилось какое-то... Чувство вины, что ли. Присев на корточки рядом с ней, блондин поймал её руки, крепко сжимая в своих. Её холодные, а его - всегда горячие. Такие горячие и всегда красные. Вольнова не успела ничего ответить, только почувствовала тепло. Такое желанное и невозможное. У матери тоже руки были вечно холодными. Вечно холодные, лёгкие, но не такие приветливые, как у отца. У папы они были большие, грубые, но до невозможности горячие и любимые. Впервые за долгое время она почувствовала, что находится под защитой. Спустя две-три минуты, тряска начала ослабевать, а потом и вовсе сошла на нет. Остались только слёзы. Но теперь, это были слёзы счастья, ведь всё плохое закончилось. Слёзы благодарности. *** —Валерка, что ты об этом думаешь? -Даня смотрел на него с неприкрытым беспокойством. Но краем глаза блондин наблюдал за Надей. Теперь, девушка сидела в гордом одиночестве, глядя куда-то вдаль перед собой. Только вот взгляд её был, кажется, чем-то опечален. —Я не знаю. Знаю только то, что нужно вести её в город, в больницу. Ей нужно, чтобы её осмотрел врач. Такое нельзя пускать на самотёк. Щусь кивнул и позвал друга с собой, дабы подойти к Вольновой и всё объяснить. —Надя, как ты себя чувствуешь? -блондин начала издалека, с прищуром глядя на неё. —Хорошо, товарищ командир! - кареглазая держалась стойко. Вдруг её всё-таки не выгонят. Вдруг оставят. Идти уже некуда. —Можно не так официально. -ласково проговорил Даня, присаживаясь рядом с девушкой. —Спасибо, Даниил. - она мягко улыбнулась, с некоторым волнением глядя на него. И парень это ощущение уловил. —Как давно у тебя случаются такие приступы? -Валерка понимал, что бессовестно разрывает такой зрительный контакт. —Это первый. -её голос даже не дрогнул. Но одно резкое движение головы сказало всё. —Прекрати врать! -вдруг повысил голос Щусь,с явным неодобрением глядя на шатенку. —Прекратите на меня орать просто так! -вдруг выпалила кареглазая, с остервенением глядя на этого заносчивогл блондина. —Ты плохо поняла мою просьбу? Я разрешал тебе орать в ответ? Немедленно всё объясни! —Всё, что нужно знать обо мне, было сказано в документах. А теперь извините, но если так хотите, можете меня выгнать! —Будешь каждый день практиковать со мной рукопашный бой, если не хочешь, чтобы случилось что-то подобное. —Как скажете. -холодно бросила Вольнова, развораиваясь, и уходя к Ксанке,помогать с чем-то. Даня не понимал, почему она вызывает такую бурю эмоций. Но отчётливо понимал что теперь ей точно придётся не сладко. Не хочет по-хорошему, всё будет по-плохому.