***
Подойдя к лошади, Геральт спросил: — Что прикажешь делать, Плотва? Но в ответ она лишь покачала головой в разные стороны. — И я не знаю… — произнёс ведьмак, поглаживая лошадь по шее. После этого, он все же решил вернуться к костру, чтобы немного погреться и лечь спать. Вернувшись на своё место, он увидел, что Лютик уже спит, скорее всего, беззаботным и крепким сном. Тогда ведьмак лег на траву и закрыл глаза в надежде уснуть, но, к сожалению, он так и не сумел это сделать. Окончательно осознав, что сегодня уснуть ему не удастся, он решил немного прогуляться по здешним местам. Встав с земли, Геральт взял меч и пошёл куда-то вперёд, не зная и не разбирая дороги. Все вокруг было покрыто полумраком ночи, но его внимание привлёк огонь, находившийся на приличном расстроении от него. Тогда он оглянулся на место, в котором только что был, и где сейчас спал бард, а потом снова повернулся к свету и пошёл к нему. Пробираясь через высокую траву, которая порой доходила до пояса, ведьмак увидел костёр, рядом с которым сидела высохшая старушонка с трясущимися руками и впавшими в череп глазами. — Кто ты? — спросила она тихим голосом, щурясь куда-то во тьму. Белый Волк даже подумал о том, чтобы уйти, но что-то его остановило и он только лишь приблизился к немощной женщине. — Геральт из Ривии. — произнёс он. — Что-то слышала. — Что тебя сюда привело, Геральт из Ривии? — Я просто шёл на свет. — после этого, он развернулся и хотел было уйти, но тут старушка произнесла: — Друга спасти хочешь, но боишься, аль другой путь ищешь. Повернувшись лицом, к старушке, сидевшей на бревне, Геральт посмотрел на неё с опаской, потому что все эти маги, колдуны и волшебники не приносят ничего хорошего. — А есть ли этот другой путь? — спросил ведьмак с интересом. — Правды хочешь? — спросила она, смотря ему прямо в глаза, зная все ответы наперед. — Да. — Его нет. — Что значит его нет? — недоумевающе, спросил Белый Волк, потупя глаза. — А это значит, что есть только один способ вернуть ему память, Геральт. — Но, почему? — А потому что та, которая это дело сотворила убила себя и снять свой заговор уже не сможет. — Но почему именно мне выпала такая честь? — с возмущением произнёс ведьмак, чувствуя, что вскипает от гнева на Кайли. — А потому ли, Геральт, что ты многое для него значишь, да и слово последнее было тебе молвлено. — старушка посмотрела на костёр и подбросила в него немного веток, что лежали возле её ног. Белый Волк не знал, что ответить, ведь всё это время он питал себя надеждами, что сможет найти другой способ вернуть Лютику память, но как оказалось, путь только один. Но его поток мыслей прервала старуха. — Если ты не хочешь идти по этому пути, то сойди с него окончательно. — Не терзай никого! — грозно воскликнула она. — Сойти с пути? — Да, Геральт. — Ты хотел избавиться от него и тебе выпал такой шанс, но вместо того, чтобы праздновать победу… — старушка замолчала, подняла глаза на ведьмака и добавила: — Ты не можешь его отпустить, боясь за него и его жизнь. — Хм. — Можешь врать себе или ему, но от меня ты не сокроешь правды. — Ты уже сделал попытку вернуть всё, как было. — Но не сумел воплотить это в реальность. — Потому что боишься признаться, что ты все же живой и тоже испытываешь чувства. — Это не так. — спокойно произнёс Белый Волк, смотря на старушку. — Ну хорошо. — Вижу, ты не готов все это признать. — В таком случае, Геральт, я скажу, что ты только сделаешь себе и ему хуже. — Последствия будут плачевными, как и хотела Кайли. — К черту её! — Всё к черту! — кричал ведьмак, сам от себя того не ожидая. Резким движением, он развернулся и стал отдаляться от старушки, не желая что-либо слушать об этом заговоре и о последствиях всей этой ерунды. Переполненный раздражением и гневом, Геральт вернулся к величественному дереву и сел рядом с его стволом, всматриваясь в небо, затянутое облаками, из-за которых не было видно звёзд. И даже эта мелочь сумела вывести ведьмака из себя. — Зараза! — сквозь зубы возмутился Геральт. После этого, он повернул голову и посмотрел на Лютика, спящего все на том же месте, что и ранее. Ведьмак выдохнул и почувствовал, что та волна негатива, которая недавно нахлынула на него, теперь испарилась и внутри наступило только умиротворение. Белый Волк облокотился на ствол дерева и незаметно для себя уснул. Когда солнце медленно начало вставать из-за горизонта, озаряя всё вокруг, Лютик открыл глаза и стал искать ведьмака, которого не было на том месте, на котором была примята трава. Тогда бард стал вертеть головой в разные стороны и наконец заметил Белого Волка, тихо спящего у дерева. После этого, он встал со своего места и подошёл к ведьмаку, сел рядом с ним и стал его медленно тормошить, пытаясь разбудить. — Геральт, — шёпотом произнёс Лютик. — Геральт… Он открыл глаза, повернул голову и увидел, сидевшего рядом барда, который тормошил его, держась за правое плечо. — Уже солнце взошло, — произнёс тот. — Если ты рано лег спать, это не значит, что я спал столько же. — ворчал Геральт, поднимаясь со своего места. — У тебя нет еды? — спросил Лютик. — Я похож на того, кто носит с собой еду? — с раздражением произнёс Белый Волк, смотря на раздосадованное лицо барда. Подойдя к Плотве, ведьмак погладил её и сел верхом, дожидаясь, пока Лютик тоже залезет на лошадь. Когда дело было сделано, они тронулись с места. Но тут в голове у Белого Волка промелькнула вчерашняя старуха и он решил съездить на то место, чтобы убедиться в её существовании. Только вот оказавшись там, никакой старушонки не было, от неё остался только потушенный костёр, который и был свидетельством того, что разговор между этой женщиной и Белым Волком был на яву, а не яркой фантазией. — Зачем мы сюда приехали? — спросил Лютик из-за спины. — Уже не имеет значения. — ответил Геральт, выводя лошадь из этой местности. После этого, они снова отправились в путь и остановились только у реки, чтобы немного отдохнуть, перевести дух. — Может искупаемся? — предложил бард, слезая с лошади. — Нет. — Ну, брось. — Геральт, — Лютик внимательно смотрел на ведьмака, который возился с поводьями, пытаясь привязать Плотву. — Ну давай. — Хм… — Геральт недовольно посмотрел на Лютика, однозначно презирая его предложение. — Как хочешь, — наконец заявил бард и стал стягивать с себя свою одежду. Когда с одеждой было покончено, он направился в воду, наслаждаясь ее приятным теплом, которое согревало его тело. — Лютик, нам не до этого сейчас! — Геральт подошёл к берегу и стал возмущаться по поводу такой своевольности друга. Ведь им нужно было скоро ехать, чтобы до темноты быть поближе к городу, в котором у них были дела особой важности. Но Лютик был на своей волне и вместо того, чтобы выйти из воды, он стал плескаться в ней, пытаясь облить ведьмака. — Прекрати! — Чёрт тебя дери, Лютик! — кричал Белый Волк, потому то теперь его одежда была мокрой и ехать в ней было не самым приятным делом. Тогда ему снова пришлось развести костёр, чтобы высушить одежду и уже потом снова отправляться в путь. Только теперь им предстояло ехать ночью, по тёмным дорогам, на которых их могли ждать неприятные сюрпризы — Все ещё злишься? — спросил Лютик, садясь напротив ведьмака. — Хм… — он отвел глаза в сторону, игнорируя вопрос. — Да брось, ничего страшного не произошло. — Подумаешь, одежда мокрая. — Ты считаешь, что всё это сущие пустяки? — в голосе Белого Волка слышалась злость. — Думаешь, что я ради своего удовольствия за короткое время хочу оказаться в городе? — А разве нет? — спросил бард. — Что? — Это ты хочешь вернуть мне память, когда мне в своё время и так хорошо. Геральт посмотрел на него гневным взглядом, стиснув зубы, понимая, что Лютик всё-таки прав. Ведь именно он так отчаянно рвётся туда, чтобы вернуть ему память и не растерять оставшиеся чувства друга. — Я не прав? — спросил тот. — Лютик, чёрт тебя дери, заткнись! — Просто заткнись! — кричал Геральт, не вынося всю эту болтовню. Он начал вспоминать слова каждого, с кем имел дело разговаривать о последствиях заговора и о том, что ведьмак не может признаться даже самому себе, что судьба друга и его воспоминания для него — не пустой звук. Что Лютик важен для него и он не хочет потерять его. Осознавая все это, Белый Волк снова старался забыть об этом, как-то избежать и скрыться от чувств, но они всё возвращались и возвращались.***