AURORA: в поисках ФРБ

      — Вот и стоило оно того? — обреченно смотря в потолок, Уен все никак не мог понять, где и когда так прокололся, что в очередной раз повелся на разводы своего друга. Теперь вместо сытного ужина — остатки остывшей похлебки и черствый кусок хлеба, который годится разве что для подкидывания и развеивания скуки, но никак не для еды.       — Ну, не повезло в этот раз — точно подфартит в другой, — в отличие от успокоившегося Уена, Сану на месте не сиделось и даже не лежалось. Они оба сейчас были в достаточно тесной камере полицейского участка, однако даже тут, где места хватает, лишь чтобы едва вытянуться во весь рост на полу, Сан находил множество активных занятий: Сан приседал, Сан отжимался, Сан пытался просочиться через окно, но мелкая решетка была против этого. В конечном итоге Сан просто стоял, уткнувшись головой в металлические прутья, и, не переставая, дребезжал ими при помощи уже опустевшей тарелки.       — Ты говоришь это каждый раз. И вот снова нас поймали. Давай хоть раз тщательней продумывать твои действия.       — Наши! — моментально исправляет его Сан и бодро оборачивается. — Облажались мы оба.       — Только это не я с орами побежал через дорогу, размахивая украденным! — Уен пытался быть суровым и сердитым, искренне пытался. Но разве можно?       После этой фразы, конечно же, воцарилась секундная тишина недовольства, но оба парня тут же засмеялись, шумя еще больше, чем удары металлической тарелки о решетку.       Так было каждый раз: они воровали, чтобы найти пропитание. И если мелкие кражи оканчивались успехом, то более весомые, как правило, обламывались, и они хоть и питались, но уже тюремной едой, пока идет разбирательство и пока не сбегут к чертям, в другой город.       В этом городе они продержались больше недели и вот, снова за решетками.       — Ты посмотри, как тут тихо сегодня, — Сан то и дело пытался высунуть свой левый глаз в проход, да рассмотреть все внимательней, однако уверенно успеха добивался только его нос. Тарелка тоже отказывалась пролезать, и только в ложке едва отражались пустующие стены лишь с одним охраняющим.       — Да в этом городе, небось, и преступности до нас не было. Тут два квартала вдоль и поперек, черт. Тут только для нас и построили участок, — подхихикивал Уен с пола.       — Небось, так и было! Про нас, наверное, статей уже накатали! Ух, шуму-то навели! — радостно парировал Сан, вроде как уже и не расстраиваясь своему заточению.       Рация в коридоре пиликнула, и с треском послышалось возмущенное трепетание чужого голоса, докладывающего о весьма суматошном положении в городе.       — Слышишь? Может сейчас нас тут одних оставят. Ищи пока, как выбраться! — шепчет Сан другу и второй тут же вскакивает с пола, невзначай проверяя крепость решеток окна, дверей и даже простукивая стены.       — Да они же только отстроили! Небось, на века клепали, вряд ли с помарками! — Уен пытался сдерживать свой смех, но Сан отчетливо улавливал его веселый тон. Знакомы они уже года четыре и за все это время научились прекрасно понимать друг друга: они не думают, так что любое слово вполне можно воспринимать за попытку шутить.       — Эй, офицер! — теперь в коридор между прутьев просочились еще и губы Сана. — Что-то стряслось?       — А ну сидите нормально.       — Нас так долго держат, и никто не пришел. Мы скучаем от одиночества.       — Наши сердца разбиты, — подхватывает его Уен, все еще пытаясь найти лазейку в полу.       — А ну тихо, не до вас всем.       — Так что случилось? У кого-то контейнер с едой упал и все общественный траур устроили?       Офицер закатывает глаза. Нет, Усаны этого отчетливо не видят, но по тяжкому сопровождающему вздоху можно наверняка заверить в реальность этого действа. А дальше тяжелые шаги оповещают о приближении человека, причем достаточно раздраженного и неудовлетворенного поведением своих заключенных.       В итоге Офицер ровняется так, что вытянутые меж решеток губы Сана оказываются едва не целующими верхнюю пуговицу чужой одежды. А взгляд устремляется вверх.       — Заткнитесь, иначе я вас вырублю сейчас же! — заверяет тот.       Сан вскакивает с легким испугом, возмущенно пыхтя, оборачивается к другу и, будучи оскорбленным угрозами до глубины души, просто просачивается ловко рукой меж прутьев и тянет за манжеты офицера ближе. По правде, дурного он и не думал, хотел по душам поговорить, с глазу на глаз, да как-то более тихо, чтобы, может, его лучший друг позади угроз не слышал, только противная решетка ударяет офицера по лицу. Чисто случайно офицер отвечает решетке ударом головой, и так повторяется их перепалка раз пять, пока после очередного возмущенного удара голова офицера не берет тайм-аут, завалившись в бок.       — Уен, Уен! — зовет Сан его, но ответа не получает. Обернувшись, видит, что его друг все еще ищет дырку в полу. — Уебок! — срывается на восторженный вскрик. — Я тут как-то случайно ситуацию разрулил!       Уен вскакивает на ноги, совсем игнорируя оскорбления в свой адрес. Оскорбления от лучшего друга таковыми автоматически не считаются — золотое правило их дружбы.       — Ты что наделал?! — удивляется парнишка, смотря, как из носа и с пробитого лба офицера одиноко стекает кровь. — Нам же влетит.       — Тогда не будем этого ждать, — поджимая плечи к голове, затяжно произносит Сан.       — И как нам теперь извиняться?! Ты опять не думаешь головой, прежде чем делаешь?       — Да оно само как-то!       И как же хорошо, что в связи с действительно большим осложнением на улицах города в участке больше никого и нет, а то вряд ли бы их наказание было простым и легким. Уен цокает недовольства о совершенном отсутствии воспитания у Сана, а сам уже залезает в чужие карманы, вытаскивая карту личности, бумажник и ключи от их камеры.       — Как же это глупо — таскать такое с собой.       — Действительно, — подтверждает друг, рассматривая визитку кошачьего магазина.       Офицер на полу, а заключенные на свободе.       — Как-то это даже легко было, — выходя из участка, начал Сан, закидывая руки на голову.       Теперь на их плечах снова их небольшие походные рюкзаки, истерзанные временем, а в глаза опять бьет яркое солнце.       И хотя вокруг в этом городе много зелени и слышно щебетание птиц, приезжие не понаслышке в курсе, что находится это все в центре пустыни. Небольшой город Хорсор хорошо известен в этих краях, потому что является единственным торговым городом во всей южной части пустыни. Как оно обычно и складывается, образовался вокруг небольшого оазиса и разрастается с неохотной медлительностью, однако, пускай постоянных жителей тут и не много, гостей города просто навалом. Здесь могут остановиться только состоятельные путешественники (те, кто останавливаются в полицейском участке, таковыми не считаются, скорее, находят такой обходной путь (с) Уен). Оттого грабить тут одно удовольствие: дорогие автомобили, самые изысканные украшения и элитная, в здешних краях, питьевая вода. В общем небольшой город просто живет тем, что люди не умеют долгое время ходить по пустыне, вынуждены просто оставлять все свои богатства в подобном месте.       Как сюда занесло таких бездомных детей как Сан и Уен — одному Богу известно, они и сами не до конца поняли, как затерялись в песках. Побег от работорговли — дело нехитрое, а их туда затягивало не меньше пяти раз, отсюда, видимо, и такие потрясающие навыки побегов.       — А ну стоять! — слышится за их спинами.       Парни оборачиваются и испуганно смотрят на выбегающих копов.       Навыки, может, не такие уж и потрясающие.       — Бежим, Уен!       — Снова мы не продумали план!       Сан только резво смеется и, выуживая из кармана найденные в чужих вещах ключи, бодро подбегает к полицейскому мотоциклу. Это последняя модель, используя лишь одну усиленную турбину, способна парить над землей, а значит, избегая трения и соприкосновения с землей, разгоняется быстрей и едет плавней. Одним словом: последняя модель и чудо техники.       — Ты хоть ездить на нем умеешь? — в панике орет Уен, придерживая свой рюкзак и второй рукой прикрывая голову, от пока еще туда не выпущенных пуль.       — Мы знакомы с тобой четыре года, — в суматохе Сан орет ему и подбегает к следующему байку, примеряя ключи и туда. Один черт знает, от чего эти ключи вообще, лишь бы не от чужой квартиры. Благоприятный район на окраине Хорсора явно не является пределом мечтаний такого человека как Чхве Сан.       — Именно потому, что мы знакомы четыре года, я это и спрашиваю! — пискляво орет Уен и слышит первый выстрел.       — Да фигня вопрос, — бодро и уверенно заявляет Сан, наконец, найдя то, что ключик открывает.       Это был тоже байк, тоже полицейский, куда менее маневренный и на вид более дряхлый. Надеяться остается лишь на то, что модель вовсе не старенькая, а на ходу. Ход бы им пригодился.       — Запрыгивай! — вскрикивает Сан, уже оседлав заведенную малышку и на вскидку пытаясь представить, как таким транспортом вообще управлять можно.       В этом мире много разных развалюх: вот перед ними припаркованный Форс — это такой вид машины, который крайне легкий, работает от температуры воздуха, чем отлично подходит для передвижения по пустыни, а так же соблюдения графика сна. Форсы имеют маленькую проблему — не работают в пустыне по ночам, потому что температура опускается слишком низко. А через дорогу от них сейчас припаркован новенький Баут — эти малышки с тремя колесами просто вездеходы: и пески и суровые скалы — проберутся, куда вам надо за считанные секунды, а в случае неловких ситуаций имеют даже пару выкидных «рук», готовых ухватиться за необходимый отвес, если вы уж совсем плохо водите. В общем, вариантов много, которые и в управлении понятны и поновей, поживучей. Но нет, под жопой Сана тарахтит старый Уасдан, полицейский турбинный мотоцикл, который по мощности сейчас сравним только с самокатом. Уен тоже это понимает. Но, обернувшись, видит, как мужчины в форме приближаются, крича им про их будущий срок (чем вообще желание остановиться отбивают напрочь), а потому запрыгивает к другу на заднее сиденье и тут же хватается в бока парня, вжимаясь в его спину из-за не слишком мягкого старта назад.       — Сорямба, ребят! — бодро кидает Сан, потому что только что припечатался турбиной в чужую машину. Полицая замирает даже на пару секунд, ошалевши смотря на происходящее, пока турбина не зажигается вновь, оставляя их далеко позади.       Сан кричит крайне бодро, может, кому со стороны отчетливо кажется, что он знает, что делает. Но Уен, прижимаясь к его спине, ощущает учащенное сердцебиение друга и точно знает — тот вообще не в курсе своего плана. Опять. Это их ежедневная проблема — отсутствие какого-либо плана. Сан просто газует что есть мочи, выжимая на всех порах максимум из этой развалюхи и только чудом как-то парируя по узким переулкам под «восторженные» крики прохожих.       Если вы уже задались вопросом, почему же в таком обеспеченном и элитном, по меркам пустыни, городе на весь участок нашлось только двое полицейских (как минимум один из гнавшихся был тот самый, оскорбленный спором с решеткой), то ответ не заставит вас ждать. Стоит только оторваться от шальных друзей Уена и Сана, слегка переместиться на пару кварталов вправо и услышать разительное:       — Оооооо дааааа!       Словно выплюнутое из самого основания горла.       Заветное и сильное «ЮХУ», бодрое оповещающее ни о чем хорошем, под ошеломительный вой сирен сопровождалось еще и неимоверным громыханием.       Полностью лишившийся крыши Джип мчал по ровным дорогам Хорсора как очумелый. Вой издавал его водитель: шебушной парнишка в металлических очках с небольшими стеклянными вставками, которые сейчас защищали от ветра и поднявшейся пыли. Все шесть его колес очень ловко преодолевали любые преграды, водитель даже не был никогда уверен, что при этом не умудрился переехать человека или чью-то ошалевшую собаку, внезапно решившую отдохнуть. Где именно они отдыхали не важно, потому что для этого джипа дорога — все, что имеет какую-то плоскость. Он ловко забирается на высокие бордюры, а потом слетает с них, не думая сбавлять скорости. Он блестит на свету каким-то болотно-зеленым цветом, весь усеян разводами грязи от луж, которых тут и не видно было вот уже недель так восемь. В общем, видно, что он не со здешних мест и, возможно, еще вчера рассекал по глубоким болотам.       Красные завитые волосы парня развивались на ветру, а он то и дело успевал оборачиваться назад, да смотреть за происходящим, потому что зеркала заднего вида у него были отбиты уже как второй год.       И вот снова очередной заезд и спуск, от чего кипа металлолома взлетает в воздух. И металлолом тут не только старенький джип. Дело в том, что на его задней части установлен просто огромных размеров электромагнит, просто как пылесос, притягивающий к себе все объекты, содержащие металл. Потому за джипом просто шлейфом тянется ручей из различный автомобилей, мотоциклов, дверей, поручней, даже чьи-то ключи от дома трепещутся на самом кончике всей колонны. А только после можно увидеть и полицейские машины, с трудом сопротивляющиеся такому заманчивому предложению, как присоединится к дребезжанию в длинном шлейфе.       — Посторонись! — снова раздается звонкий и басистый голос, с продолжительным «Юху» следом, уже став вместо гудка. Он радостно улыбается всем, слегка прищуриваясь через свои очки и в очередном повороте уверенней сжимая баранку своего транспорта, стремясь еще немного подобрать хлама и с чистой совестью покинуть город.       Услышав приближающийся вой полицейских автомобилей, явно заглушающий его собственное преследование, Сан ошибочно стал полагать, что-таки за ними отправили еще отряд, а то и два — не меньше. В сердце даже заиграла какая-то гордость, потому что вот удалось же им так расшевелить этот буржуйский городок, что теперь будет что в новостях показывать.       — Пираты! Пираты! — слышится со стороны городских. — Ой, как так?!       По правде, слухом отличным ни Сан, ни Уен не обладали, но отчетливо слышали, как город просто переполошился.       — Неужели они нам так рады? — Сан заулыбался еще шире, уже представляя, с какой гордостью могут предстать на суде. Размечтался о восторге судьи из-за своей внезапной потребности к работе.       — Не знаю, но поднажми, они не отстают!       Сан только оборачивается, чтобы взглянуть за преследующим его конвоем, уверенный, что проскочит в следующий поворот без происшествий, как отвлекается от чего-то важного.       Случай. Совпадение. План. Называть это можно совершенно разными словами. Сан бы определил какое-нибудь для данной ситуации, если бы и сам ее понимал.       Когда он стал возвращать голову по направлению к движению, его дорогу не только перегородила гора металла, так еще и без его ведома руль завернулся, последовав за ней.       — Ты что творишь?! — визжа, заорал Уен позади, видя, как они вот-вот влетят в груду перед собой.       — Это не я! Ей богу, новые технологии! — орет в ответ Сан, уверенней удерживая руль.       Он как бы уже понимал, что толку тут мало, и он вообще давно не влияет на ситуацию, но вот Уен почему-то все же вцеплялся в него сильней. Сан мог только орать во все горло что-то вроде молитв своей покойной матушке, взываний к Всевышнему и прощении всех своих грехов. Уен же, рыдая, обещал прекратить вести такую неправильную жизнь, если ему дадут еще один шанс на это.       С сильным грохотом мотоцикл все же прилегает к обилию из металла и следовать продолжает уже в шлейфе.       Открывая глаза, Сан отмечает сразу несколько вещей: во-первых, он не умер. Вряд ли рай или ад будут заключаться в том, что преследующих его машин стало в десятки раз больше. Во-вторых, преследующих его машин стало в десятки раз больше. А в-третьих, Уен все еще крепко вцеплен в его тело. Последнее он ощущал в прямом смысле, потому что человек за спиной почти взобрался на него и умудрился в какой-то момент от страха даже обхватить талию друга ногами, словно надеясь, что так у них больше шансов не потерять друг друга.       — Что происходит? — орет Уен почти в ухо Сану, пытаясь перекричать сложившийся гул.       — Без понятия! — ответно орет Сан, едва не надрывая горло.       — Тогда поехали отсюда.       — Абсолютно согласен с тобой.       — Так чего мы ждем?       — Абсолютно ничего не могу сделать!       Сан даже руки приподнял как доказательство, что он уже не владеет ситуацией, но тут же пожалел об этом. Их едва не скинуло с транспорта, благо парнишка быстро схватился за руль.       — Пригнись! — визжа, Уен и прижался еще сильней.       Сан даже не спросил, только вжался в руль, как услышал сзади грохот, а затем резкое потемнение вокруг.       — Ты жив? — ор рвался из него уже не с прикрытым ужасом.       — Цел! — благо отвечают ему в ответ.       — Что там? — Сан никак не мог обернуть голову, и потому приходилось только довериться другу.       — Нас накрыло машиной.       — Какого черта?! — едва не пища, орет Сан.       Но вариантов у них не так много, они вынуждены просто вжиматься в свой некогда спасающий транспорт в надежде, что просто смогут выжить после такого. Стыдно признавать, но у обоих уже слезы на глазах от страха и нервов, а в голове все еще ни единого плана действия.       Тем временем в основании шлейфа из машин все еще красноволосый парень, который ни о чем не заботится, просто радостно рассекает между домов, уже завидев вдалеке знакомые пустынные холмы и готовясь выпрыгивать туда.       — Остановитесь, иначе после того как вы покинете город, мы будем вынуждены открыть по вам огонь! — гласит рупор позади.       Красноволосый только руль отпускает, поправляет завившиеся от ветра волосы и, смеясь, поднимается, чем вызывает новую волну всеобщего беспокойства. Руль мотает из стороны в сторону, а кожаная перчатка дает всем шанс лицезреть средний палец, словно демонстрируя его отношение к закону. Благо высокий рост позволяет хоть немного покрасоваться над всеми, возвышаясь.       А потом он, продолжая полагаться на удачу и крепления своего руля, достает с соседнего кресла огромную бандурину, отдаленно напоминающую базуку. Все вокруг даже охают, потому что попади такой снаряд сейчас в полицию — от района и живого места не останется.       Но красноволосый стрелять не спешит, машет взволнованным полицейским, тут же останавливающим в панике свои автомобили, а сам оборачивается и, прицелившись прямо перед собой, выстреливает. Город ахает, замирают крики и даже птицы, слышны только звуки от джипа, проносящегося по улице на огромной скорости и дребезжащего шлейфом машин за собой.       Патрон пролетает с километр, прежде чем его разрывает на куски, но вместо взрыва и ударной волны открывается небольшое рассеянное пятно, заманчиво приглашающее посмотреть на пустыню с другой стороны, северной. Визуально никак не отличается, только виднеется для всех мираж с искаженным горизонтом, а вот парень, вскрикнув тут последний раз свое «Юху» врывается, исчезая с чужих глаз и увозя за собой все награбленное.       Воронка с пылью захлопывается, и бесполезная болванка падает на землю, теперь представляя собой лишь разорванную капсулу пространства, не пригодную ни для чего, только если для разжигания механизма, как небольшой сгусток дешевого металла.       Полицейские машины подъезжают к окраине города и только удивленно смотрят на чистейший горизонт вдалеке, лишь с оборванными следами на песке.