AURORA: в поисках ФРБ

      Помещение для уборки на сегодня не сказать, что было очень-то и важным в жизни здешних пассажиров. А точнее: вообще бесхозное. Настолько тут было много пыли, что когда Сан и Уен впервые попали за стены, то по правде и не знали, должны ли быть те белыми или такими же металлическими, как все в других частях первого этажа. Юнхо заверил, что стены не отличаются от других, виновато улыбнулся и сделал пару хлопков по чужим спинам, посоветовав сначала все вычистить технически, потому что воды тут не слишком много и с ней надо быть осторожней, особенно, когда вы ползете на двух гусеницах среди пустыни.       Поэтому, когда их позвали пойти приступить к трапезе, оба были уверены, что даже тюремный кусок хлеба сейчас сгодился бы не только для забивания гвоздей, но и для пищи. Благо таким никто тут кормить их не собирался.       — Наверх вам запрещено, — отчетливо проговорил Минги, расхаживая по длинному коридору и направляясь к ангару.       Его одежда была намного грязней, нежели ранее, потому он то и дело пытался на ходу слегка отряхнуть ее.       — Ничего, мы можем поесть и в своей комнате, — бодро заверил Сан, наблюдая за потугами друга не заснуть от усталости прямо в процессе ходьбы.       — О, Чонхо спускает нам еду в ангар, мы можем перекусить прям там.       Вернувшись в огромное помещение, Сан и Уен тут же обратили внимание, что некоторые транспортные средства уже бездельно валялись в стороне: распотрошенные двигатели, выну детали, снятые двери — все указывало на то, что без дела в это время никто не сидел.       — Мы тут сделали импровизированную поляну, — вежливо говорит механик, указывая на достаточно занятный арт-объект       Это был снятый и передвинутый тот самый фургончик, в котором ранее парни уже как-то ютились. Только у него не было боковой двери, окна затянуты плотным полиэтиленом, и единственная отражающая поверхность — это небольшое зеркало заднего вида, видимо оставленное для будущей трансплантации на старенький джип.       — Проходите, — приглашает Минги внутрь и тут же залетает первым.       Внутри уже несколько плошек риса, какие-то закуски к нему и кресла, вместо привычного транспортного расположения, грубо выдраны и развернуты к импровизированному столику. Почти лимузин класса люкс, только уже без возможности оказаться на ходу и с освещением от одной слабой лампочки, подвешенной под крышей на изоленту. В целом было даже неплохо, а запахи так завораживали, что в животах гостей тут же забурлило, напоминая об всех тяготах сегодняшних приключений и что еда в той тюрьме была все же отвратительной, а переварена только из вежливости к обладателям организма.       Сан присел так, что оказался лицом к входу в конце этого фургончика, обернутый к некогда водительскому сидению. На само водительское место опустился Минги, а Уен, минуя все преграды, скорее прижался к другу, оказываясь у него под открытым боком.       Очень скоро присоединился и Чонхо, принеся остатки еды.       Его одежда тоже уже пропиталась потом, а на лбу все еще поблескивали не остывшие капли, одежда грязная, местами в саже, из кармана торчат едва ли не рваные перчатки.       — Всем приятного аппетита! — Минги тут же бодро пожелал к началу трапезы, притягивая к себе одну из тарелок и с лицом полным блаженства приступая к еде.       — А это ничего, что вы тут едите, а не со всеми? — интересуется Уен, уже тоже отхватывая себе некоторую долю.       Сан же молчит, даже немного тише обычного, лишь потому, что руки, рот и голова полностью сосредоточились на поедании поданной еды. Это было божественно. И может быть в иной ситуации еду бы принизили в ее качествах, но когда в твоем желудке давно не было ничего сносного и вообще питательного, кроме некоторых пустынных батончиков, любезно одолженных с некоторых прилавков, то это просто восхитительно. Сан и мычит, и глаза закатывает от удовольствия, а острые очертания его лица просто расплываются от толщины битком набитых щек.       Уен же в этом плане ест более скромно и эстетично.       — А вы давно тут так бродите на этой развалюхе?       — Эй ты, понежнее, — огрызается Чонхо, явно задетый таким названием больше самой развалюхи.       — Это Аврора — наш корабль, — с отцовской гордостью заявляет Минги. — И мы тут с Чонхо, — переглянувшись с другом, они слегка задумываются, видимо, забывая считать время.       — Мы уже два года здесь. Может, немногим больше, — поправляет товарища Чонхо.       — Верно, два с чем-то там года!       — А как попали? — плюясь из-за набитого рта, интересуется Сан.       — Чонхо, а как мы сюда попали? — механик снова обращается к своему помощнику.       — Айщ, у тебя в голове уже винтики поотваливались. Ты такой старый, опять ничего не помнишь. Ты забыл? Мы сбегали, и Хонджун подобрал нас.       — А, верно, — явно вспоминая (или придумывая) на ходу, подметил Минги и расплылся в улыбке. — Мы работали в небольшом магазинчике по запчастям на востоке, это был уютный такой городок — Решерсберд. Слышали когда-нибудь?       Усаны синхронно качнули головой.       — Прекрасный был городок, — Минги начал историю как-то издалека, но, слишком увлекаясь едой, Усаны не решились перебивать пока что. — Он был весь зеленый. Красивые пейзажи и горы вокруг. Всегда любил после тяжелого рабочего дня подняться, да повыше, присесть где-нибудь на горной лужайке и смотреть на закат. Воздух там был такой чистый. Сейчас в задымлении этих низин подобного не встретишь. А там красота, — с упоением и теплой улыбкой воспоминаний описывал Минги свое прошлое.       — И почему вы уехали? — все еще не прекращая дурную манеру, с набитым ртом интересуется Сан.       — На наш город напало пиратское судно. Огромное пиратское судно, наверное, весь наш город был с него размером, — размахивая столовым убранством, весьма эмоционально продолжил механик свой рассказ.       — Это он преувеличивает. Оно было раза в два побольше Авроры, но уж точно не больше нашего города.       — Не суть. Вооружены до зубов…       И после повисла угнетающая тишина: беглый и до этого яркий взгляд механика тут же погас, а палочки для еды опустились на тарелку, с болью и тоской он посмотрел на совершенно неровные рисинки в тарелке. Чонхо поник не меньше, явно задетый такой историей.       — Можете не рассказывать, если не хотите, — тут же спохватился Уен.       — Мы убегали с Чонхо, прихватив, что успели. У нас был наш джип, — кивнул он в сторону, где за тонкими металлическими стенками красовалось старенькое авто, оборудованное явно с огромной любовью. — Им было все равно, кого убивать, даже если у нас уже нечего было брать, они все равно гнались.       — Хонджун попался нам на пути, зачерпнул нас внутрь, и так мы выжили, — сократил историю Чонхо.       — Верно!       И вот уже красноволосый техник снова выпрямил спину и заулыбался.       — Хонджун смог защитить нас и вытащить с той передряги. Даже не знаю, каким чудом он оказался проезжающим мимо.       — Так значит, он был один?       — Нееет! Сонхва и Юнхо уже были тут до нас.       Ситуация была немного странной, от того закадычные друзья вечно переглядывались между собой. История приобретала то яркие, то тусклые краски, всеми силами отражаясь на эмоциях своего рассказчика.       — А как вы попали в Хорсор? — Чонхо решает переключить внимание теперь уже на гостей.       Тут Уен и Сан в ответку выпрямляют спины и готовятся поведать свою забавную историю. Таковой ее назвать уже можно, когда все позади, хотя она плавно перетекла в другую, не менее забавную.       — Все было очень интересно, — бодро, активно и слишком позитивно начал Сан.       — Мы попали к работорговцам! — едва не подавившись смехом, закончил за ним Уен и заржал так искренне и громко, да еще и не в тему, что Чонхо и Минги непонимающе переглянулись. — Представляете, продать нас хотели!       Сан тут же подхватывает друга, веселясь от сказанного, кажется, еще больше напарника, не улавливая удивленные взгляды, а только провоцируя на новые недопонимания.       Но резко оба замолкли, словно в их головах одна единая обезьянка на двоих щелкнула пальцами и вмиг переключила искреннее веселье на взгляды, полные недоумения и резкого осознания верховного бытия:       — Вы же не собираетесь…?       — Нееет, — спохватившись, о чем вопрос, Минги тут же отрицательно замотал головой. — Кэп никогда в жизни не разрешил бы нам людей продавать.       — Хотя порой некоторых так и хочется, да? — Чонхо ехидно улыбнулся и только одному ему известного, кого из всех присутствующих хотел бы сдать этот маленький демон.       Резко по ангару пронесся еще один голос, ранее совершенно не знакомый гостям:       — Эй, ребят, Чонхо, Минги, вы здесь?       Минги, заслышав его, тут же бросил свои дела, оставил тарелку на небольшом столе и веселой резиновой игрушкой отпружинил от пола, вылетая наружу и приветливо замахав на зов голоса. Сан и Уен обернулись к оставшемуся неприкрытому окну сбоку, в нем увидев только чрезмерно довольное и улыбчивое лицо, устремленное, по всей видимости, на балкон за их спинами.       — Мы присматриваем тут за заключенными! — бодро отвечает Минги, не переставая счастливо размахивать рукой.       — Хорошо, — отвечают ему в ответ. — Минги, твой хлам теперь занял все место, мы сбавили скорость, — звучит как укор, но голос все равно цедится явно через широкую улыбку.       А вместо лицезрения извинений Минги только довольно демонстрирует свои зубы, щурит глаза и слегка как-то стеснительно покачивается из стороны в сторону:       — Мы уже начали его разбирать. Мне нужно время.       — Не перетруждай Чонхо! — бросают напоследок. — Приятного.       И после, махнув в последний раз, Минги быстро забирается обратно в фургончик.       — Кэп пришел посмотреть, как много ты притащил металлолома? — шутливо изрекает Чонхо.       — Ага.       Сан резко словил для себя очень важное: сейчас этот мягкий и такой приятный голос, должно быть, принадлежал тому самому суровому капитану пиратского судна. Он наслышан, что тучные мужчины с мягким сердцем всегда имеют бархатистый отлив, а может это просто искаженное эхо из-за слишком большого помещения. Потому что гул этой мягкости до сих пор звенел между металлических стен.       Сорвавшись с места, Чхве резко припал к открытому окну, но, не имея возможности быстро выбраться и не желая при этом терять драгоценные секунды, он просто впечатался в него щекой, с лисьим прищуром устремив взгляд на зеркало заднего вида. Вот вроде такая полезная и необходимая деталь автомобиля, а все, что видно — это кусочек балкона с металлической изгородью, свободные штаны, оборачивающиеся к выходу и медленно удаляющийся меховой подол.       — Почему он не спустился сюда? — резко свое любопытство и разочарование Сан перевел на Минги и Чонхо.       — Кэп? — уточнил Чонхо, и, получив положительный кивок, продолжил. — А зачем? Он просто зашел глянуть, почему машина стала тяжелей.       — Как же, а посмотреть на заключенных?       — Вы ему не так уж интересны, — как лезвием, словами обрезает все Чонхо и спокойно продолжает есть.       После ужина последовали еще долгие часы уборки. Теперь, когда Сонхва закончил со своими делами на верхних этажах, он спускался и с особой скрупулезностью наблюдал за процессом уборки все в той же единственной комнатушке. Тут все было намного хуже: если Юнхо было достаточно просто видеть, что в этом месте действительно пытались навести порядок, то этот человек просто с чистоплюйской придирчивостью водил пальцем по всему и неодобрительно хмурился каждый раз, когда обнаруживал после на пальце каплю масла или слишком большой объем пыли. После этого данный участок приходилось обрабатывать еще раз, и так неоднократно, пока он не поставит положительную оценку.       Поэтому, завалившись на свои матрасы после полуночи, Сан и Уен просто не ощущали собственных тел. По имеющимся при них часам, которые весьма эпично были скинуты на ближайшее подобие прикроватной тумбы, они установили, что время почти час. А по ощущению они не спали минимум трое суток и беспрерывно работали. Сонхва уж точно никого не щадит и им предстоит только молиться, чтобы завтра у того внезапно нашлись хлопоты и он послал на слежку вновь Юнхо и, желательно, после ни за кем ничего не проверял.       Уен на подобие кровати упал просто плашмя. Его уже не смущало отсутствие одеял или подушек, не хотелось пытаться добрести до ангара в надежде там встретить кого-то из механиков и спросить о такой важной вещи. Сан молча разделял это мнение и потому просто поперек упал сначала сверху на друга, а потом из последних сил просто перевернулся, обнимая его и закидывая ноги поверх.       — Я умираю, бро, — хрипло произносит Уен. Его голос в действительности звучал как в агонии, только в такой тихой и спокойной, в которой он за жизнь не борется, а просто ожидает неминуемого наступления конца.       — Я с тобой, бро, — слегка пискляво добавляет Сан, откашливаясь.       Их хватает только чтобы прикрыть глаза, а все остатки забирает способность дышать.       — Сонхва настоящий монстр, — уже тише, и на половину засыпая, говорит Уен.       — Мы в аду, хочу скорее опять в полицейский участок, — все более и более сжевано говорит Сан.       А после они проваливаются в долгий сон.       Сан проваливается как минимум на долгие часа три. После просыпается из-за того, что вокруг становится пугающе тихо. По правде говоря, первые секунды он был уверен, что оглох от усталости и проклятий Сонхва, которыми последний их осыпал за абсолютное отсутствие склонности к чистоте. Но, прислушавшись к жмущейся в его лицо груди, услышал ровное сердцебиение друга, что его слегка успокоило.       Это остановились двигатели Авроры.       Приподняв взгляд, щуря заспанные глаза, в темноте Сан мог увидеть подсвеченный циферблат.       3:46       Такое раннее утро, а машина только остановилась.       Хотят скорее добраться до города и скинуть лишний балласт — не иначе.       Встряхнув головой и продемонстрировав себе собственное нежелание думать о происходящем и будущем, Сан снова упал на матрас, ужавшись носом в чужую грудную клетку и прижимаясь к другу сильнее. Хотя они и не были в состоянии, чтобы стянуть свою одежду, но ее явно сейчас не хватало. По пустыне днем бегать было достаточно жарко, да и ночью на городских улицах всегда была комфортная температура. Тут же, среди пустыни, в такую глубокую ночь, ощущать среди металла можно было только разящий холод, потому едва теплое тело друга работало единственным спасением.       Сану не спалось именно от холода, а вдобавок все части тела гудели так сильно, что невозможно было даже шевельнуться.       Потому следующие двадцать минут были больше похожи на отвратительное состояние опять же предсмертной комы: он не мог двигаться, но определенно все слышал и ощущал.       А услышал он, как по коридору разносится звук соприкосновения подошвы с металлом. И не одной ноги (к счастью), а минимум двух пар. А еще слабо доносился гул переговоров между собой.       — Тут? — мягкий голос раздался прямо за дверью.       Дернулась ручка.       Сан слегка сдержанно улыбнулся, когда после еще нескольких попыток дернуть за ручку та не поддалась.       — Вы серьезно их заперли?       — Мало ли, вдруг сбегут?       — Да какая нам разница, бежать-то некуда.       Хотя второй голос явно принадлежал Сонхва, уж его недовольство Сан теперь даже в толпе из тысячи определит, то первый и основной звучал незнакомо. Когда послышалось шебуршание ключей в дверях, Чхве сильнее вжался в друга и как-то интуитивно пытался зарыться под ним, чтобы спрятать свое тело под ничего не подозревающим другом.       Первым в комнату заглянул легкий свет небольшого фонарика, а после уже дверь распахнулась целиком, впуская обладателей голосов.       Сан вжимался, как мог, жмурился, почему-то беспокоясь о том, что с ним случится, если его обнаружат не спящим. Может быть, это сейчас будет его единственным козырем в рукаве, и таким образом, в случае опасности, неожиданно можно спасти свою задницу. Кто знает эти замыслы Всевышнего, возможно, он оберегает Усанов, даруя шансы. Может, на деле их сейчас пришли убить и пустить на мясо. Он уже слышал, что пираты неугодных заключенных вполне могут пустить на мясо: и если сами есть побрезгают, то на рынке могут продать, выручив деньги как за мясо какой-нибудь обезьяны.       — Серьезно, Хва? — только и раздается голос. В этот момент Сан даже через закрытые глаза видит, как свет опустился на их тела. — Матрасы?       — Что?       — Тут чертовски холодно, подожди здесь, — мягкий голос говорит очень тихо, практически шепотом, отчего выделить в нем что-то особенное или узнаваемое невозможно.       Свет погасает, однако дыхание Сонхва все еще остается в комнате, а значит, своего прикрытия Сан не выдает, продолжая весьма настороженно готовиться к стремительному рывку и побегу. Опять же, если то потребуется.       Но, когда свет возвращается, начинается шебуршание, и очень скоро вместо попыток убить их, даже вместо ехидного смеха, да чего угодно в этом мире! Даже вместо чертового падения метеорита именно на Аврору, о котором бы Сан мог подумать намного раньше и весомей. На его плечи опускается толстое одеяло, укутывая обоих замерзших.       Сан замирает, обомлев.       Он точно ощущает возле своего уха чужую руку, от нее исходящий тонкий шлейф аромата машинного масла с примесью чего-то сладкого, нежного. Рука только бережно укрывает его одеялом, осторожно поправляет то в районе спины и после снова исчезает, так же внезапно, как вторглась в их частную жизнь.       — Завтра найдите им подушки, — напоследок брошено в воздух, и после сдавленного согласия дверь опять запирается на ключ, а шаги стремительно рассеиваются в пустоте.       Сан выныривает из-под своего укрытия, словно пробыл под водой без дыхания не меньше десяти минут. Воздуха ему не хватает, а руки трясутся от волнения и полного непонимания происходящего. Он, как слепой котенок, нащупывает на себе и друге единственное толстое одеяло и судорожно ищет в нем подвох, но ничего, кроме искусственного тепла в виде включенного подогрева, не находит.       Руку жмет к груди: сердце бешено бьется из-за переизбытка чувств и волнения. Он не знает даже как поступать в такой ситуации и только может предположить, что это был вновь упущенный момент увидеть призрачного Кэпа Хонджуна. Не страшного, не сурового, а какого-то по-отцовски проницательного Хонджуна.       Упав вновь на постель, Сан уже с более довольной улыбкой обнимает друга, теперь опускаясь напротив его лица и равномерно натягивая на обоих одеяло, подкладывает под свою голову руку и просто думает. Думает о том, каким непонятным, сумбурным и захватывающим был его прошлый день.       Из-за того, что три последующих дня Сонхва все равно находил в себе силы проверять, чем занимались «гости» на корабле, и любезно предоставлял свои услуги оценщика, дни летели незаметно. Усаны просто с утра и до глубокой ночи занимались уборкой, кажется, не замечая, как силы покидали их еще до пробуждения. А потом со страхом ожидали, что им вновь нужно идти драить все на нижнем этаже, и только радовались еде, которую им действительно выдавали три раза в день. Но, как обмолвился как-то раз Юнхо, из-за еще двух голодных ртов еды на корабле у них остается неприлично мало, и вообще, скоро, возможно, придется поджать пояса. Сан и Уен предпочли игнорировать легкие уколы совести и списать все на то, что ребята виноваты исключительно сами.       Из приятного и интересного выдалось только две вещи: во-первых, им действительно выдали и подушки. А еще ребята крайне сильно извинялись, что не подумали о таком ранее, пока Сонхва в приказном тоне не заслал на поиски (а точнее, в поисках Сан и Уен принимали непосредственное участие, потому что им просто сказали убираться в помещении, в котором, в теории, эти подушки и должны были находиться). А во-вторых, у Сана впервые было такое сильное нарушение сна, при этом не сопровождающееся полным недовольством происходящего. Все это было лишь потому, что он просыпался каждый раз, когда гул моторов затихал, а это всегда происходило где-то между трех и четырех часов утра. Но при этом, когда Сонхва бодро поднимал их в восемь, двигатель уже снова активно вез их в неизвестном направлении.       И хотя это утро не отличалось от предыдущих, а до обеда приходилось работать, может, даже сильнее и тщательней, все же после настали приятные минуты.       Сегодня двигатель заглушили в четыре часа, но на этот раз дня.       Сонхва поблизости не было, так что даже Юнхо удивленно поднял голову и осмотрелся, не является ли такая тишина галлюцинацией.       — Я пойду, проверю, в чем дело, вы продолжайте, — бросает парень.       Конечно же, Усаны тут же бросают тряпки. В чем уж Сонхва действительно прав, так это то, что если оставить их без присмотра, то толку будет во всем немного и до следующего города они вымыть успеют ну максимум один какой-нибудь шкаф и то, не слишком большого размера.       Но их надзиратель не возвращался ни через пять, ни через десять и ни даже двадцать минут. За это время дорогие друзья успели излежать все уже вычищенные места пола. Сан так и вовсе извелся, пытаясь пару раз с разгона забраться на стену, а Уен то и дело подначивал его, что тот все сможет, надо только разогнаться быстрее, а потом угорал со своего же друга.       — Да что же такое стряслось?! — возмущался Сан, спрыгивая с очередной высокой коробки на пол.       Уен поднялся на ноги вместе с ним и грациозно начал снимать перчатки со своих рук (без них тут было попросту невозможно работать, что прекрасно видно по внезапно ухудшенному состоянию их одежды).       — Слушай, может, проверим?       — А если Сонхва застукает? Он же все шкуры с нас сдерет!       — Да ладно тебе, когда нас это останавливало?       — И правда.       Убедившись, что причин оставаться неподвижными и дальше у них нет, а также уборку делать они исключительно вдвоем не хотят, да и гордость не позволяет переступать через себя без особой на то причины, оба весельчака осторожно высунули свои головы из дверей.       В коридоре никого не было, но вот что странно — так это подозрительно яркое освещение, идущее с самого конца. Именно того конца, где всегда был расположен ангар. А там только дребезжание металла, звук рева джипа и громкие бранные слова, вероятно, выкрикнутые высоким и сильным голосом Чонхо.       Переглянувшись между собой, Уен и Сан четко уяснили, что составлять и придерживаться какой-то тактики не в их стиле, и потому они только выпрыгнули в коридор, игриво сцепляясь так, чтобы в случае опасности можно было пантово поугражать хотя бы пальцами рук, убеждая всех, что они будут стрелять. Именно так они следовали в сторону света, замечая, как джип удаляется от них ровно с той же скоростью, что они и пытаются к нему подойти. В неком роде это похоже на те самые фильмы ужасов, когда вы идете по бесконечно длинному коридору, который отдаляется от вас с неимоверной скоростью, не намереваясь заканчиваться. Только этот коридор заканчивается ровно тогда же, как и обычно.       — О, ребята, — бодро заявил Юнхо, почесывая свой затылок. — Совсем забыл вам сказать: планы сегодня меняются.       — А что стряслось?       Усаны очень быстро подметили, что лишнее освещение имеет природный характер. За три дня глаза настолько отвыкли видеть солнечный свет, что оба слишком интенсивно щурились, от чего выглядели не более, как парни с двумя полосками вместо глаз. Особенно это отчетливо виднелось у Сана, так как от природы его разрез был более длинным и узким, что определенно давало Уену больше поводов ржать над другом.       — Мы добрались до лесистой местности, Кэп нашел водоем, и мы остановились набрать побольше запасов воды, — поясняет Юнхо, осматривая, как Минги очень уверенно отгружает через задний отсек весь металлолом.       — Вау, вот оно что! — радостно в унисон вскрикнули гости. — Значит, сегодня отдыхаем и наслаждаемся воздухом?       — Еще чего, — холодный, как сталь, голос прозвучал за спинами с балкона. Не нужно было оборачиваться или гадать, чтобы узнать в нем голос Сонхва, наверняка крайне неодобрительно смотрящего на попытки лишнего отдыха. — Берите свои шмотки и пошли стираться. Чонхо уже пошел собирать наши вещи.       — Стираться? — как гром среди ясного неба обрушалось осознание на Уена. — Разве у вас нет стиральной машины? Это же… в водоеме… да как же так…       Он обернулся, чтобы повозражать Сонхва еще немного, но тот смотрел со своей привычной холодностью и лишь одернул борта своего пиджака, якобы намекая, что не готов выслушивать доводы и претензии в свой адрес. А потому только молчаливо развернулся и снова зашагал, цокая каблуками все еще идеально наполированной обуви.       — Да ладно, — подал голос Юнхо, подходя ближе, он явно спешил прояснить ситуацию чуть точнее старшего коллеги. — Просто машинки требуют много воды, а мы же были в пустыне, потому экономили. В любом случае постельное белье Сонхва запустит, потом просто развесим на воздухе, чтобы сохло быстрей и без затраты энергии. А вот личные вещи постирать и руками можно, в конечном итоге мы остановились минимум до завтра.       — Вот сложно ему это объяснить? — тут же буркнул Сан.       Уен же только разочарованно простонал, вешаясь на друга и показывая всем своим видом, как он умирает от бытия этих тяжких дней.       — На самом деле, участки были не так плохи, — в очередной раз нашептывает другу на ухо.       А Сан с ним абсолютно согласен, потому что пребывание на Авроре едва ли отличается от рабовладения. Как минимум ему так кажется.       Как оказалось, стирать будут не все: Юнхо, Сан и Уен занимались одеждой всех, от того возле них лежала просто непомерно огромная куча белья, как верхнего, так и нижнего. По словам первого, повторимся, Сонхва занимался стиркой более бытовых больших тканей, применимых, в первую очередь, для постелей, а значит, был абсолютно занят внутри. Куда же подевались два механика? По чуткому наставлению призрачного Кэпа Хонджуна они просто были вынуждены избавиться за сегодня хотя бы от части ненужного хлама, а для этого в срочном порядке нужно было его определить. Вывезли недалеко от корабля все награбленное и просто усиленно активно разбирали на детали, некоторое тут же переплавляя или видоизменяя, в общем, они расположились поодаль и активно продолжали шуметь, словно мотор огромного корабля и не заглушался.       Трое же енотов-полоскунов сидели среди больших камней. Как поучил их Сонхва, то об них можно было очень удобно бить одежду. Чем она заслужила такое жестокое обращение, он пояснять не стал, более того, даже не подал признаки улыбки на эту шутку Уена. Так что остались они заниматься стиркой.       Юнхо, привыкший к такому образу жизни, быстро снял свой комбинезон, оставшись только в майке, да нижнем белье. Он подумывал стянуть и их, чтобы уж сразу освежить все имеющееся, но Усаны искренне попросили сохранить их психику, девственность глаз и некую интригу их личной жизни. Поэтому и сами остались в белье, только если Сан оставил футболку при себе, Уен, не стесняясь, очень быстро размахивал своей во все стороны.       — И часто такие привалы? — интересуется Сан, натирая чьи-то брюки. — Не то чтобы я сильно жаловался, но пиратскую жизнь я представлял совсем иначе.       — А как иначе? Сонхва грязными ходить не разрешает.       — Он вам мамка что ли? — пыхтит с другого бока Уен и поднимает из кучи первую попавшуюся вещичку. — Отлично, это еще и трусы.       — Ой, это мое, отдай, — перехватывает Юнхо и откидывает в сторону, предпочитая ими заняться самому. — Знаете, если мы будем только радостно грабить, то в итоге не будем иметь ничего. Невозможно грабить одежду с той скоростью, с которой она пачкается. Да и повторюсь, наш кэп сильно против бессмысленного воровства. Он позволяет это только в случае сильной нужды. Работы у нас не много, — рассказывает и активно натирает.       В руках Юнхо чувствуется профессионализм и не один год стажировки под надзором Сонхва, а вот Усаны справляются куда менее слаженней, и потому медленней, явно с легкой брезгливостью рассматривая одежду. Например, сейчас Сан достает небольшие джинсы, при этом широкие, тут же прикидывая, что такие точно мог бы носить Чонхо, а потом закидывает в воду, принимаясь за стирку. На деле любая одежда, даже трусы, были не так страшны, как попадание в руки пиджаков и белых футболок: Усаны давно отметили, что подобный стиль одежды тут выдерживает только один человек и ошибок тот не прощает.       — На самом деле, я вот очень рад, что мы, наконец, остановились! — пытается развеселить ребят Юнхо и даже поднимается с насиженного места, потягиваясь, расставляя руки в стороны, из-за чего трусы тут же подхватывает попутный ветер, развиваясь как черно-красный флаг. — Это прям очень круто!       — Вообще, я думал, что мы сломались, — говорит Уен свои мысли и, только заметив повод пофилонить, откидывает недостиранную вещь в сторону и тоже встает.       — Кстати, — Сан присоединяется к ленивому флешмобу: пока Сонхва не вышел, нужно успеть насладиться погодой. Она тут, к слову, была отменной благодаря близости к умеренно прохладной воде, а так как пустынная местность заканчивалась всего в паре сотен метрах от них, то еще и бесконечно теплой.       — М? — Юнхо незамедлительно стал опускаться в воду, как ребенок, начиная радоваться прохладе.       — Я заметил, что Аврора вообще редко останавливалась. Она на автопилоте?       — Не. Он у нас, конечно, есть, но работает чертовски паршиво. Когда ты едешь по земле, то можешь задавить людей, даже снести дома, — судя по тому, как неловко тот улыбался, подобный опыт они уже проходили, а может это были лишь слухи, услышанные извне.       — Получается, что все это время ваш капитан вел или он меняется с кем-то?       — Ммм, — Юнхо трет пальцами свой подбородок и тут же кивает. — Да, кэп полностью отвечает за наше перемещение. Так что это он.       — А когда он спит?       — Когда не ведет.       — Что-то его жизнь скучна, — философски изрекает Уен и с разбегу решает войти в воду, погрузившись туда целиком, и, только вынырнув оттуда, весьма эффектно забрав сырые волосы назад, завершает свою мысль. — Почему же он не спустится к нам сюда? На воздух?       — Думаю, он и сейчас пошел отсыпаться.       — Не хочу быть таким нудным старпепром! — тут Сан уже не удерживается и, повторяя действия своего друга, входит в воду целиком.       А потом, естественно, все перерастает в привычную для них перепалку: с брызгами, криками и неведомой никому игрой, в которой каждый точно хочет стать победителем. Юнхо не теряется, явно удовлетворяясь такому порыву, резвится вместе с этими двумя, а по стечению совсем маленького промежутка времени в воду влетает уже Минги, чуть менее активно и эпично, но все так же задорно присоединяется и Чонхо.       Теперь их пятеро, и каждый тут не отличается: нет врагов, как-то так дружно и слаженно плескаются просто, радуясь солнечному дню и воде.       Сан тоже радуется, искренне. Радуется, когда роняет Минги в воду и как тот со всей своей высоты плещет ей на все вокруг. Как Чонхо демонстрирует свою силу и просто весело вышвыривает людей из воды, а потом так же с задором закидывает обратно. Как Юнхо немного смущенно, но все так же увлеченно пытается стянуть с кого-то белье. И Уен, его милый друг Уен, уже так активно забирается на спины еще неделю назад ему незнакомому человеку.       Вот только в какой-то момент, особенно сильно заигравшись, взгляд Чхве останавливается на самой верхушке корабля. Он не осматривал его до этого, не знал даже, как эта махина выглядит. А в ней, оказывается, действительно есть окна. И пускай отсюда видна только задняя часть, с открытым нараспашку ангаром, вверху виднеется плотная стальная решетка по пояс высотой. И правда, там точно есть крыша и на ней можно отдыхать. Потому что сейчас он определенно видит Пак Сонхва, который стоит у дальнего угла, опираясь на край решетки. Тот так безмятежно смотрит вдаль, порой заглядываясь на происходящее внизу. Точно мать присматривает за детьми. И Сан, наверное, головой о песок под водой ударился, да точно пару раз, потому что, щурясь от яркого солнца, он точно видит на его лице легкую улыбку. А еще тот задорно смеется, потом что-то щебечет, расправляет свои волосы и снова непринужденно смеется. И этот человек, что пронзает взглядом не хуже самурайского заточенного клинка. И сейчас он не в пиджаке, а просто в белоснежной футболке, убранной в плотно прилегающие штаны.       И так увлеченно он засматривается на совершенно иную сторону Сонхва, что даже не сразу улавливает, что тот стоит там не один, а все это время веселится потому, что ведет оживленную беседу. Когда тот снова заглядывает через бок, то Сан следит за этим и видит, что позади, боком к нему, опираясь на ограду, стоит еще один человек. Несмотря на дикую жару вокруг, он одет во что-то массивное леопардовой расцветки, а его волосы точно отливают синим, словно туча на фоне голубого неба. И лица не видно, ничего не разглядеть, как бы Сан не пытался.       Он только один раз замечает, как тот человек оборачивает взгляд и смотрит на происходящее внизу совсем невзначай, и Сану точно кажется, что именно тогда их взгляды встречаются. Оба позволяют себе замереть на пару секунд, обдумать увиденное, и призрачный Хонджун предпочитает первым уйти, молча заворачивая и скрываясь с места обзора. А заметив это, и Сонхва уходит следом.       — Сан! — раздается возле уха, а после со всей тяжестью своего тела он просто вынужден лететь назад в воду, потому что спереди на него накинулся Уен.       — Ах ты гнида! — орет Сан и тут же перехватывает чужую голову, топит парня в воде и пытается там же удушить, потому что ну нельзя же нарушать такие моменты.       — Блатомлав — доносится из воды с характерным бултыханием. Сан позволяет тому всплыть. — Ты чего застыл?       — А, это, там, кажется, Сонхва был и… Юнхо, — Сан окликивает парня, и тот ту же оборачивается. — А сколько на корабле человек?       — Ну, если с вами, то семь.       — Значит, это был капитан?       — Где? — Юнхо выпрямляется и пытается осмотреться, не понимая, как мог пропустить такое важное событие.       — Ну, там, на крыше, стоял с Сонхва.       — А, да, наверное, он и был. Больше некому.       — Кажется, они идут сюда.       — О черт! — затрепетали тут же все, как оглушенная рыбешка, выскакивая на берег. — Сонхва идет.       Парни, как по сигналу, успокоились, Минги и Чонхо почти на космической скорости босиком добежали до места своей работы и начали еще активней разбирать запчасти, потому что «Делу время, а потехе час, оболтусы» точно бы прозвучало из уст черноволосого.       Юнхо не отставал, он выскочил, как ошпаренный, и присел вновь на камни, усиленно продолжая стирать. С такой же опаской избегал вещей Сонхва.       А вот Сан, хоть и присел со всеми, но вещи держал в руках так, чисто для вида. Руки двигались медленно, немного лениво, а взгляд не то чтобы витал в облаках, скорее был очень хитро прикован к открытому ангару, выглядывая из-за спины Юнхо и надеясь вот-вот, наконец, встретиться лицом к лицу с этим самым Хонджуном. Тот настолько умело не появлялся на глаза, что Сан просто не мог вынести такой интриги.       Но, увы, вскоре там появляется только Сонхва, неся в руках охапку стираного белья.       Да, Сан и Уен определенно иначе представляли себе пиратскую жизнь.