AURORA: в поисках ФРБ

      Очнувшись, Сан ощутил тяжесть во всём теле. Глаза хоть открыть и получилось, но большого толку от этого не было: вокруг него темнота, что хоть глаза выкалывай. То, что они у него ещё что-то видят, он понял потому, что увидел узкую полосу света где-то в паре метров от него, отсвечивающую у самого пола. Видимо, в комнате, где он находится лишь неровная старая дверь служит единственным слабым источником света из-за многочисленных отверстий в ней. Но его не хватает даже чтобы увидеть свои же ноги.       Но чтобы понять, в каком щепетильном положении оказался, не требуются даже глаза. Руки над головой, ноги согнуты в коленях, словно сидит за экзотичным старо-японским столиком котацу. Дёрнув рукой, слышит лазг метала сверху, а в запястье острую боль: он, видимо, давно уже в таком неловком положении. Если напрячь голову, можно вспомнить, как он последним видел ту девку, что ударив его несколько раз, вырубила точным попаданием по голове. И откуда в тонких руках может быть столько силы?       — Чёртова сучка, нахрена я ей сдался? — шикнул себе под нос. Почему-то воздуха тут было так мало, так что не было сомнений, что камера одиночная.       — Да незачем, — вдруг раздалось по соседству.       Голос он узнал сразу. Девушка, видимо, была где-то рядом.       — Ах ты! — Сан рыкнул.       Он попытался встать, но из-за долгого нахождения в одной позе тело не поддавалось. Ноги подвернулись, и он упал. Однако, цепи не хватало, чтобы на пол сесть, и потому ещё болью отдалось в руках, когда металл впился в них.       Он зашипел.       — Да не пытайся, толку мало.       — Ох, выпусти меня по-хорошему, я тебе говорю! — рычит Сан и дёргает снова.       Ему удалось вывернуть ноги перед собой и пока поочерёдно вытягивать, разрабатывая суставы. Полностью выставить вперёд не получалось — что-то мешало. Однако он, не стесняясь, продолжал.       — Можешь идти на все четыре стороны, — её голос звучал весьма сдержанно и меланхолично на его фоне.       Сан же рычал, вскрикивал и дёргал цепь так сильно, что её лязг уже надоедливо въелся в уши.       — Я сейчас высвобожусь и найду тебя. Думаешь, если в темноте, то можешь насмехаться?       Её голос и правда звучал именно так. Он был близко, словно вытяни Сан руку, он смог бы схватить её за шею. Ох, как сейчас он жаждал это сделать, и только чёртовы оковы предусмотрительно спасали её от такой кары. Сан в себе подобной ненависти никогда не наблюдал, но почему-то она вызывала в нём исключительно самые потаённые отрицательные качества. Мысль, что Хонджун может быть разочарован в нём настолько, что уже не ждёт домой, лишь потому, что Сан своровал снова, ослушавшись его вновь, невероятнейшим образом злила его.       — Да не пытайся ты вырваться, — тихо произнесла она. — Только проблем создашь нам обоим.       Дверь распахнулась, словно ждала его слов. Сан, всё ещё сидевший на своих уставших ногах, задрал голову вверх. Свет больно ударил по глазам, а силуэт мужчины, стоявшего в дверном проëме, был тёмным и мутным, лица видно не было.       — Ты, завали хлебальник, — рыкнул мужчина. Его бас пронзил до самых костей.       А после, он просто оттолкнул Сана ботинком, от чего тот, завалившись на бок, вновь испытал жгучее чувство в запястьях: это было очень больно. Но именно это падение позволило ему взглянуть вокруг. Маленькую комнатушку теперь окутал свет. Пока обидчик выходил из тесного помещения, можно было увидеть металлические решётки на стенах с цепями, отблески жестяных стен и девчушку, ту самую, что он преследовал этой ночью, точно так же скованную, сидящую возле. Она не насмехалась над ним, не сидела на возвышении и не улыбалась надменной улыбкой. Озлобленно смотрела в пол и не подавала виду, чтобы тоже не огрести. Её лицо было измазано уличной грязью, а на губе и щеке запеклась кровь. Раны на еë руках были глубокими и истекали кровью.       Когда дверь закрылась, комната вновь погрузилась в тьму, но ощущения от неё были уже совсем иные.       Сану потребовалось приложить усилия, чтобы приподняться. Пришлось развернуться боком к двери, плечом вжавшись в холодные прутья, отгораживающие его от жестяной банки, в которую их заточили.       — Так ты тоже попалась.       На такое она уже отвечать не спешила.       — И меня упекли с тобой. Могла бы и сказать, что мы не соучастники.       — Тебе надо, ты и говори.       — Хах, — он усмехнулся.       Еë лица по-прежнему не было видно, но его бурной фантазии хватало чтобы представить его, с усмешкой смотрящее ему в глаза. Он громко выдохнул.       — Где мы?       — Чёрт его знает, у каких-то контрабандистов.       — И ты с ними связалась? Ты вообще в курсе, что в одиночку связываться с такими людьми…       — Они обещали мне заплатить, если добуду им информацию.       — Нашла кому верить! — чуть повысил Сан голос. Приходилось сдерживаться чтобы не кричать, он выражал эмоции хотя бы таким способом. — Выглядишь взросло, а размышляешь, как полная дура.       — Ой, одно с другим не связывается, олух, — усмехнулась она. Судя по лязгу цепей уже с противоположной стороны, еë тоже будоражил этот разговор. Злость закипала в крови обоих.       — Я оказался тут из-за тебя.       — Ну так я не зазывала тебя пойти следом.       — Пытался спасти.       — А тебя не учили, что вмешиваться в драки не стоит, не разобравшись? — вскрикнула теперь уже она, и резко умолкла. Не хватало ещё раз привлечь голос охраны. — Сам виноват, что влип.       — Говорил мне капитан, что нужно сначала думать, а потом уже делать.       — Какой мудрый у тебя учитель… — саркастично заметила она.       Сан прикрыл глаза. От того, что он смотрел, толку было мало: разглядеть тут что-то было просто невозможно. Тогда он решил прибегнуть к старым трюкам. Подался вперёд, ёрзая в ожидании, пока подвеска с незатейливой скрепкой не выпала из-под одежды. Не зря он столько лет бегал от офицеров. Не будет он тут засиживаться слишком долго. Столько раз выпутывался из подобных проблем.       — Чёрт, — шикнул, когда у него не вышло осуществить задуманное.       — Не пытайся, — раздался её равнодушный уже голос. — Они забрали всё, что у тебя было. Наверное, проверили даже наличие анальной пробки, — послышался смешок.       Поджав плечи к шее, Сан вдруг понял, что реально не ощущает своей подвески. Карманы тоже были пусты.       — Они не олухи, так что проверяют начисто. Такие могут и догола раздеть, если заподозрят попытку к бегству.       Кажется, она не врала. Сан сдался и снова опустился на пол — лучшего положения просто не найти. Только теперь он намеревался менять ноги, чтобы они поочерёдно отдыхали. От девушки же не слышалось и шороха.       — Так это они озлобились на то, что ты своровала?       — Возможно.       — Забрали всё?       — Да.       — Если уж собралась оставить меня им на растерзание, нужно было хотя бы самой спастись. Неужели совесть не позволила тебе убежать и оставить меня?       — Да ты думаешь, что я не пыталась? Если бы ты не задержал меня, я бы точно от них убежала. Вот и стоило помогать, ответь мне?       В фразах обоих прозвучала новая порция раздражения. Разговаривать иначе у них не получалось.       — И что теперь?       — …       Она умолкла.       Сан чувствовал, что она точно знала ответ на поставленный ей вопрос, но совсем не хоетла отвечать. А он не собирается спрашивать дважды, учитывая, что разговор между ними не клеится.       Сидеть в таком месте утомительно, в скором времени у Сана начали затекать руки, цепи ощущались всё сильней. Ему приходилось вставать и садиться снова, чтобы хоть немного уменьшить боль, вызванную неудобством его содержания.       Но самое ужасное началось, когда ко всему прочему добавились голод и желание испражниться. Удивительно, но со стороны девушки возле не было такой возни. Она тихо и весьма послушно, что удивительно для её бунтарского характера, ожидала, когда за ними явятся.       А собирался ли за ними вообще кто-то приходить?       Периодически Сан слышал голоса и шаги по ту сторону. В узкой полосе света отчётливо мелькали тени людей. Значит, они были не одни. Однако, никто к ним не заходил.       Живот скручивало от голода. За последние месяцы он и забыл, какого это — редко и мало питаться. Напоминало те времена, когда они с Уёном пережидали под проливным дождям непогоду в коробке. Ютились вдвоём, содрогались от холода и голода. С той поры миновало точно несколько лет… Спасёт ли его Хонджун? Заметил ли этот капитан вообще его отсутствие? Важен ли ему вообще Сан?       Темнота, духота и эта неопределённость давили, пожалуй, сильнее естественных нужд. Неясно было время суток, сколько они уже тут находились, и сколько ещё предстоит. В голове всплывали как тёплые, так и мрачные воспоминания, а на душе становилось всё тяжелее. Ужасная пытка, которой не видно конца.       В итоге, ударив случайно головой по металлу, Сан вдруг протрезвел и вернулся в реальность. Было не совсем ясно, сколько миновало часов, но ощущалось, словно прошла вечность.       — Предлагаю перемирие, — предложил парень.       В ответ сначала послышалась тишина На мгновение все воспоминания о присутствии тут воровки испарились, и он испугался, что та была лишь плодом его воображения. Но цепи снова звякнули, и раздался слабый голос.       — О чём ты вообще?       — Ну как, сидим тут вдвоём. Молчим. Давай хотя бы поговорим, веселее будет.       Её голос доносился слабее, чем раньше, а возможно Сану это мерещилось. Действительно страшно становилось, когда она не отвечала слишком долго. Приходилось прислушиваться к слабому дыханию.       — Экономь силы лучше.       — Для чего?       — Кто знает.       — Ты уже бывала в подобных местах?       — Нет.       — Будет ли тогда для тебя комплиментом, если я скажу, что ведёшь себя словно профессионал? — он пытался пошутить, чтобы взбодрить в первую очередь себя.       — Не будет.       — Может, будешь отвечать чуть более развёрнуто?       Тут она и вовсе воздержалась.       Сан посидел в тишине ещё немного и, убедившись, что никто не собирается ему отвечать, продолжил уже сам:       — Ты сказала, они контрабандисты? Это кто?       — Пираты.       — Но мы не движемся, вроде бы.       — Скорее всего, ещё не время, или цели у них такой нет.       — Они ждут, пока мы умрём?       — Сомневаюсь, слишком ценный материал.       — Это какой?       — Люди.       Сан не знал, как задать следующий вопрос. Люди — ценный материал, разбрасываться которым не стоит? Получается, что он снова попал в лагерь по продаже органов, и очень скоро из него их всё-таки таки вынут? Однажды он уже лежал на столе и поклялся себе в подобное не вмешиваться никогда.       — Ох, меня нельзя на органы… — суетно произнёс он.       В ответ раздалась усмешка:       — Не волнуйся, скорее всего мы нужны им живыми.       — Зачем?       — Продать, — раздражённо произнесла она, и через мгновенье затянувшегося раздумья добавила с большим напряжением: — Ты вообще хоть что-то понимаешь в этом мире? Неужели никогда не слышал о работорговцах?       — ЧТО?       Получилось даже слишком громко, потому что эхо пронеслось по всей комнатушке.       Правда ударила Сана по голове. Не мог же он попасть к таким людям. И кому его продадут? А что, если у Хонджуна не хватит денег его выкупить? О нет, как он вообще может о подобном думать.       Сердце забилось с удвоенной скоростью.       — Ты уверена? — как можно спокойней попытался узнать, не показывая панику.       — Нет.       Выдохнул с облегчением.       — Но иначе почему они сразу нас не убили? Этим людям не свойственна такая щедрость. Да и для них всё вокруг товар, даже будь это люди. Так что, если бы ты был умнее табуретки, уже бы и сам всё понял.       — Нельзя меня продавать.       — Не беспокойся, спрашивать не будут.       И снова эта тишина, которая начинала раздражать.       В этот момент Сану стало крайне жаль, что он не уроженец какой-нибудь светской и образованной семьи. Ëсан наверняка бы смог ответить на интересующий его в этот момент вопрос: можно ли сойти с ума, сидя в этом замкнутом тёмном пространстве? А будет ли он потом лучше в темноте видеть? Было настолько скучно, что эти вопросы впервые казались ему настолько важными.       Встряхнув головой, он отмёл их в стороны, ответов же всё равно не знал:       — Кстати, меня Сан зовут. А тебя?       — Не твоё пастушье дело, — грубо ответила девушка.       Еë голос уже звучал достаточно устало.       — Кто знает, сколько времени нам ещё предстоит тут провести?       — Сан, говоришь… — размеренно произнесла она. Усмешка прозвенела громом в этих стенах, эхом пройдясь по стенам. — Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы в таких ситуациях называть своё настоящее имя?       Удар похлеще чем тот, что пришёлся после осознания того, что он не может ответить на собственные вопросы. Сравнить было легко, тот был буквально минуту назад. Шумно сглотнул. И благо никто не мог видеть его в миг раскрасневшегося пристыженного лица.       — Конечно же нет! — парировал он. — Просто назови, как могут к тебе обращаться.       — Мира, — спокойно представилась та.       Глупо было рассчитывать на то, чтобы узнать еë настоящее имя, но теперь общение казалось более близким.       — Мира, как думаешь, как давно мы здесь?       — Кто знает.       — А какое время суток?       — Кто знает.       — Наш разговор снова не вяжется.       — Рада, что ты это сам заметил. Не хотела тебя расстраивать.       — О! — радостно вскрикнул он. — Это мило с твоей стороны.       Но в ответ тишина.       Время шло. Представить, сколько его уже миновало было невозможным. В помещении без окон было невозможно понять время суток или движение солнца. Едва можно было предполагать, как медленно оно тянется. Для Сана минуты казались вечностью. Хотя и понятие минут само по себе для него сейчас размылось. Минута. Час. Сутки…лишь пустота вокруг высасывала из него силы с такой скоростью, что тело увядало. Несколько попыток вновь высвободить гибкие пальцы из оков провалились. Ситуация была безвыходной.       В какой-то момент Сан заметил, что он начал забывать, как выглядит солнце. Ему казалось чудным, что когда-то он мог видеть его и не предавать значения. Аврора казалось выдуманной историей в его голове. Даже Уён, многолетний друг, вдруг стал терять свой светлый образ. Из последних сил собственного рассудка Сан пытался удерживать образ Хонджуна.       Куски хлеба и вода в плошке миски, в редкие приходы смотрящего, приносили с собой не только сытость, но и клочок света. Напоминали о прошлой жизни и о еë реальности. Кажется, именно после этих моментов Сан с новыми силами пытался выбраться, но каждый раз лишь снова увядал. Есть и пить приходилось как жалкой псине. Руки не развязывали, наклоняясь к земле удавалось урвать кусок, полакать воды как животному. Тьмя тут играла на руку. Вряд ли он или Мира смогли бы так же насыщаться водой, будь у них возможность видеть друг друга согнутыми над плошками. Они не поднимали этой темы.       Разум терялся.       Прикрывая глаза, Сан вновь и внов представлял пустыню: бескрайние просторы, от которых захватывает дух. Вспоминал, как небрежно глотал сухой воздух, от которого слюны во рту не оставалось. А потом смотрел на капитана. Его алые пряди волос развивались на ветру. Пугало то, что его образ терял лицо.       Просыпаться не хотелось, ведь открывая глаза, он видел снова крохотный луч света, плошку воды и кусок хлеба, а потом снова темнота. Всепоглощающая темнота без капли надежды.