Сборник A. (bsd: soukoku)

      неожиданый звонок разрывает тишину, стоявшую в квартире накахары. за окном уже давно темно, часы показывают за полночь. чуя отставляет чашку с кофе на стол, поднимая телефон экраном вверх, дабы посмотреть, кто именно звонит.       дазай.       разговаривать с бинтованным мудаком сейчас нет никакого желания. этот самый мудак просто самым кощунственным способом испортил чуе настроение с самого утра, пролитым стаканом ледяной воды на спящего чую (да-да, дазай посчитал это очень смешным). отделался парой синяков, а после днем, на каком-то «несложном» задании, по мнению босса, дазай испоганил чуе рубашку. не стоит вдаваться в подробности, как именно он ее испортил.       чуя фыркает и сбрасывает звонок, отпивая кофе из чашки. кофе на ночь не есть хорошо, но у него впереди горы отчетов, а спать, ну или хотя бы расслабиться, приняв душ, чуя хочет просто безумно. преспектива отдохнуть, лёжа в теплой постели намного лучше, чем заполнение каких-то совершенно ненужных бумажек, являющихся лишь больной формальностью.       накахара цыкает, развлекая свой мозг размышлениями о том, что он не секретаршей в мафии работает, он все еще член исполкома, так почему он занимается такой откровенной херней.       телефон тихонько бзыкает от пришедшего уведомления. смс от дазая.       чуя скучающе открывает диалог, но едва увидев что там, он чертыхается и чуть ли не опрокидывает на себя чашку с почти допитым кофе.       на фото правая рука дазая, которую чуя узнает по бинтам и родинке на указательном пальце, держащая небольшой предмет синего цвета, кажется сделанный из резины. видимо вибратор       «ответь на звонок папочки, иначе этот вибратор окажется в твоей заднице, как только я снова тебя встречу»       как только чуя дочитывает сообщение, снова высвечивается окошечко с входящим звонком от дазая. накахара медлит несколько секунд и только после, выдохнув, отвечает на звонок.       — д-да? — голос чуи предательски дрогнул.       — какой у меня послушный малыш, — игриво замечает дазай на другом конце провода. не давая чуе возмутиться, он продолжает — иди в спальню, если не хочешь, чтобы папочка был недоволен твоим поведением.       чуя краснеет то ли от злости, то ли от смущения, ему хочется возразить и не делать ничего вопреки тому, что сказал ему дазай, который кажется охуел в край уже.       — я не слышу шагов, — нараспев говорит дазай, на что чуя выдает лишь недовольный «фырк».       — с какого я должен это делать? — почти злобно спрашивает накахара, пытаясь выкинуть из головы фотографию руки дазая с вибратором. о и эта подпись. она ещё долго будет будоражить мысли чуи.       — потому что я так сказал, — голос дазая понижается на несколько ноток, отчего у чуи по спине проходится мерзкий холодок. да-да, чуя никогда не признает насколько ему нравится такой властный дазай, подчиняющий одним только голосом.       чуя закусывает нижнюю губу. ничего же такого не будет, если он подчинится и сделает все так, как просил дазай?       накахара перекладывает телефон в другую руку, отставляя чашку с кофе в сторону, встаёт и шикнув в трубку «ладно, блять, добился своего, иду», встаёт со своего места и плетется в спальню. как только он оказывается в комнате, плюхается на аккуратно заправленную постель, щёлкая выключателем светильника, стоящего на прикроватной тумбе.       — умница, — выдыхает в трубку осаму, — ты знаешь, где лежит смазка.       чуя теряется на мгновение.       — нет! — почти по-идиотски восклицает накахара спустя тридцать секунд напряженного молчания и после, уже более спокойно, прибавляет — я не собираюсь это делать.       — не ври ни себе, ни мне, чуя-кун, — томно произносит дазай, — я знаю, что ты очень даже не против трахнуть себя пальчиками, разговаривая со мной по телефону.       чуя стискивает зубы до скрежета от досады. у него от смущения горят щеки, и да, он черт возьми действительно не против трогать себя только слушая голос дазая на другом конце провода, но, черт, он так не хочет сдаваться без боя этому ублюдку, который определенно точно будет потом еще долго припоминать накахаре, как тот возбудился только от голоса этого напыщенного индюка.       чуя цыкает, тянется к тумбе, открывает верхний ящик и выуживает оттуда наполовину использованный тюбик смазки. чуя помнит, как собственноручно положил эту вещицу в тумбу, не выдерживая каждый раз терпеть грубую растяжку от дазая с каким-то мизерным количеством слюны. потом после таких похождений у него внутри все саднит, что ужасно неприятно, а при условии, что дазай любит много и часто, то зад у чуи болел бы всегда, если бы ответственный (за свою пятую точку) накахара не отыскал в магазине чудо-тюбик, который называется смазка и не кинул бы дазаю в лицо со словами «хоть раз без нее, и ты труп».       — думаю, ты и сам знаешь, что тебе нужно приспустить свои штанишки, — с нотками издевательства мурлычет осаму в трубку, слушая недовольное бурчание со стороны чуи.       чуя фыркает, но все же тянется к ширинке брюк, одной рукой расстегивая пуговичку и молнию, а второй придерживая телефон. он раздражительно ведёт плечами, когда молния не поддается с первого раза.       — включи громкую связь, — замечает осаму, устав вслушиваться в копошения рыжего и его еблю с брюками.       накахара повинуется, вопреки своему настырному характеру, и, положив телефон чуть дальше от себя, включает громкую связь, а после наконец спускает с себя мешаюшие брюки сразу вместе с бельем и отбрасывает на край кровати. кожу немного обдает холодом, и чуя думает, что оставить окно в кухне открытым было плохой идеей, но сейчас идти туда не хотелось от слова совсем.       накахара ёрзает на месте от предвкушения, снова беря в руки тюбик со смазкой. он не спешит ее открывать, все еще ожидая каких-либо слов со стороны дазая, который подает голос через пару секунд молчания:       — знаешь, чуя-кун, — интригующе тихо начинает осаму, — от одной мысли, что ты сейчас сидишь в своей квартире без штанов по моей просьбе, ожидая от меня приказов, у меня член дергается.       чуя несдержанно усмехается в трубку.       — из-за этого мне приходится уединяться, — продолжает дазай, на фоне слышится шуршание и тихий звяк пряжки, — я, например, люблю представлять, как ты бы опустился передо мной на колени, чтобы взять в рот, в то время как я буду держать тебя за волосы, м…       — так и представлял бы не звоня мне, — почти язвительно отзывается чуя, сразу после прикусывая язык.       дазай хмыкает, но звонок не сбрасывает, хотя мог бы, учитывая иногда его излишнюю обидчивость, чего сразу по нему и не скажешь. чуя мысленно просит себя быть немного осторожнее со словами. он же даже признал, что хочет, черт возьми, потрахаться с дазаем по телефону.       — потрогай себя, — приказывает дазай.       — где?       — спереди.       чуя послушно опускает руку на член, немного сжимает, а после проводит несколько раз, задевая чувствительную головку, отчего каждый раз он немного дергается и едва прогибается в спине. о, и накахара кусает губы, сдерживая стоны.       дазай на другом конце провода молчит, видимо слушая дыхание, и лишь дыхание, чуи, сопровождаемое редким звуком движения его конечностей. и движения по конечности.       чуя тянется за тюбиком смазки, намереваясь немного облегчить движения рукой туда-сюда, полностью избегая всякого дискомфорта. в отличии от дазая, чуя всегда особо сильно заботился о комфорте партнера и самого себя. у дазая же все было по короткой схеме: «плюнул — вошел — кончил». и иногда это доходило до неприятных, конкретно для чуи, крайностей. после таких приключений с дазаем, внутри все саднило, что отбивало всякое желание ложиться в постель с дазаем еще раз, но вопреки этому, они уже второй год как в почти нормальных здоровых отношениях. и вот они здесь, мило ведут беседу по телефону.       — чуя-кун, сунь в себя пальчики, — дазай смеется со своих же слов, а чуя заливается краской от того, насколько уебищно это звучит, — представь, что это мои пальцы в тебе.       все нутро чуи сжимается от предвкушения, и он, щелкнув крышкой тюбика, бухает себе в ладонь нужное количество смазки, сразу растирая ее меж пальцев правой руки. смазка прохладная и склизкая на ощупь, отчего чуя морщится. ему она всегда не особо нравилась, но лучше так, чем использовать ту же слюну, от которой толку просто ноль, она слишком быстро сохнет.       накахара снова трогает себя спереди. на этот раз кончиками пальцев, сразу вздрагивая от холода. хмурится, но все же продолжает. ведёт вниз, очерчивая венки, прикрывает глаза, когда достигает яичек, немного сжимает и сразу отпускает, съезжая по постели на спину окончательно. широко расставляет ноги, чудом не сбивая мобильник ступней, прикрывает глаза, делает вдох-выдох, приставляет один палец к проходу, но сразу сжимается от холода.       — введи резко, — подает голос осаму, более… томный?       — иди нахуй, сам знаю, — отвечает чуя, напрягаясь всем телом, да ну еп твою мать, он даже расслабиться не может.       — чу-уя, — произносит дазай, по-идиотски растягивая гласные в имени чуи, — либо резко, либо никак.       чуя шикает, но все же вставляет первый палец, сразу на две фаланги, как и сказал дазай, преодолевая всякое сопротивление стенок кишки. пальчики на ногах сами по себе поджимаются, а по телу проходится дрожь.       — давай сразу второй, — сейчас голос более серьезный, граничащий где-то между тем, который чуя слышит, когда они наедине, и голос, которым дазай разговаривает с подчиненными и пленниками.       дазай может показать свою плохую сторону. сторону, по приказам который умирают в мафии тысячи, а пленники не выдерживают напора и отдают свои бессмысленные жизни. и этот дазай с его огромным потенциалом и жаждой власти безумно нравится чуе, как бы он сам не отнекивался.       брови чуи хмурятся сами собой, когда накахара проталкивает второй палец, проходящий немного хуже, чем первый. он стонет, когда прокручивает, почти случайно, оба пальца и сразу слышит, как дазай ухмыляется.       — я прям представляю насколько красное у тебя лицо, — замечает дазай с нотками веселости, но голос все такой же, ниже обычного на пару нот, и даже хриплый, — ты всегда так краснеешь, когда я вставляю в тебя.       — закрой рот, — резко выдает чуя, жмурясь, проталкивая пальцы намного глубже, и прокручивая их уже смелее, будто с азартом.       — давай еще два пальца, — произносит дазай и шумно выдыхает, отчего чую пронзает озарение. да он там во всю уже дрочит, чертов извращенец-манипулятор.       — два много, — возражает накахара.       — нормально.       если бы дазай видел, чуя обязательно бы закатил глаза, показывая все свое недовольство, но вместо этого он шепчет себе под нос «мудило» и приставляет кончики безымяного пальца и мизинчика. давит на сфинктер, будто пробуя. медлит, медлит почти с минуту, слушая только шумное дыхание дазая.       — вставляй, — приказывает дазай, и этот тон уже определенно точно приказной, что член чуи дёргается от того, насколько это охуенно звучит.       чуя прикусывает нижнюю губу, вставляя сразу два пальца на две фаланги.       — ох блять, — несдержанно стонет он.       безымянный палец давит аккурат на простату, отчего весь дискомфорт, который чуя ожидал, проталкивая сразу два пальца, уходит, будто его и не существует. рыжие пряди челки чуи прилипли ко лбу из-за пота. он весь взмок. у него кофта липнет к спине, также как и простыня к ногам. ощущение сильной растянутости его смущает. это так странно, лежать с четырьмя пальцами в заднице и разговаривать по телефону с напарником-любовником, который дрочит на его голос.       чуя кладет руку на член, сразу двигая вверх-вниз в такт движениям своих же пальцев. выходит немного криво, но пальцы каждый раз задевают простату, отчего чуе просто до бесстыдства хорошо. если бы чуя знал, как круто трогать себя самому сразу и спереди и сзади, давно бы начал отказывать дазаю во всех его посягательствах. ну это шутки, конечно же.       он снова стонет, уже намного громче, чем до этого. пусть этот мудак там обкончается от того, какой чуя охуенный даже во время рукоблудия.       накахара толкает пальцы глубже, задевает простату и выгибается в спине, вставая чуть ли не на лопатки. он тяжело и шумно дышит, жмурит глазки и открывает рот, словно рыба, выброшенная на сушу. у него волосы разместались по постели. чуя давит большим пальцем руки на головку, попутно вытаскивая из себя пальцы и снова вводя внутрь. сейчас это получается намного легче. он кусает губы и кончает, содрогаясь всем телом.       дазай на другом конце провода молчит, хотя чуя даже не пытается его слушать. он вытаскивает из себя пальцы, оставляя неприятное ощущение незаполненности и растянутости. это, кажется, самая мерзкая часть процесса. он открывает глаза и переводит дыхание, сдвигая ноги и поворачиваясь на бок, чтобы взять телефон в руку.       — ты бы видел, какой ты охуенный, — хрипло, но восторженно выдает дазай, пока чуя хихикает и смущается. ладно, чуя очень падок на комплименты.       — знаешь, я могу заменить тебя на пальцы, — шутит чуя, слыша недовольный «фырк» в трубке. накахара тихо смеется, но резко останавливается, — стой, ты сказал, что-то типа «видел бы, какой ты охуенный», но ты же не видел меня…       чуя хмурится, пока в расслабленном мозгу связываются ниточки.       — ну ты и уебан, осаму дазай! — вскрикивает чуя, сразу подрываясь к полке с книгами, стоящей напротив кровати, — ну и где эта хуевина.       — на второй полке сверху.       чуя, не выпуская телефон из рук, тянется до полки, вставая на носочки. рука сразу нащупывает между книг маленький квадратный предмет. камера.       чуя фыркает, смотря прямо в нее.       — надеюсь, ты насладился представлением и захлебнулся в своей конче, потому что я был очень хорош, — самодовольно произносит чуя, ухмыляясь.