Вечное противостояние

— Поздравляю, товарищи, теперь у нас есть Амэ но Хабакири. — начал ниндзя, в его голосе была бы ирония, если бы он не был таким безчувственным.  — Мы наконец-то обретём свободу, Хая? — обнадеженно спросила Кагура.  — Нет. Даже учитывая Ханзо у нас слишком мало союзников.  — Это, кажется, было твоим единственным достижением за время нашего пребывания здесь, и то, видимо, бесполезным. — возмущалась Ханаби.  — Заткнись, девочка, — прошипел он, — Кто тут ещё бесполезен. Я ухожу, возможно не вернусь.  — Ты идёшь на верную смерть? — волновалась одна из девушек.  — Не на смерть, просто опасно, принцесса… — он растворился в тени. Сейчас ему не хотелось использовать теневую технику перемещения, по этому он целенаправленно шёл по коридору в полнейшей тиши. Вскоре перед ним возвысилась большая дверь в готическом стиле. Ему не хотелось сильно шуметь, по этому теневую технику всё же пришлось использовать. Появившись уже в главном зале где возвышался чужой не пустой трон.  — Владыка, — он сел на одно колено перед Дариусом.  — Здравствуй, Хаябуса.  — Есть предложение.  — Слушаю.  — Нам нужно сделать неожиданную атаку для шантажа на жизнь.  — Как хочешь провернуть?  — Захват некоторой местности, физическое доминирование.  — Ты один из лучших, я тебе доверяю, можешь действовать.  — Спасибо. — он снова растворился во тьме и проявился уже в одной из камер. Рядом он положил Амэ но Хабакири. Он лег на бетонный пол и закрыл лицо руками сквозь маску сильно зажмурившись. Его глазные яблоки смогли проявить красную радужку. Затем он вяло стянул маску и кинул её куда-то в угол, снял с рук чёрные перчатки обнажая нежную кожу. Угольный цвет волос с небольшой челкой, бледные губы и бледная кожа, ни единой царапины, или других неровностей. Хаябуса прислонился к стене, согнул ноги в коленях и начал рассматривать Амэ но Хабакири проводя пальцами по рельефу. Ему до этого не доводилось трогать этот легендарный меч. На то было две причины: вражда с Ханзо, и статус самого парня. Несмотря на вражду, он сейчас не в лучшем положении, чтобы выбирать союзников. Он снова зажмурился, как будто роясь в своих воспоминаниях. Хороших там совсем не было, ведь в свою жизнь он были инструментом для убийств. Убивать приходилось ему с двенадцати лет, служить всяким богатым людям, которые в силах дать ему крышу над головой, параллельно учась новым техникам ведения боя и старым обрядам. Ниндзя вспоминал как раз таки один из этих старых обрядов, для которых не обязательно быть магом. Что-то всё же нарыв в своей памяти он достал верную катану и разрезал ладонь поперек. Хлынул поток алой крови, но убийца даже не моргнул. Кровь активно капала на серый, прохладный бетон. Под эти капли он подставил Амэ, но Хабакири и начал произносить какое-то древнее заклинание: «Koraxo cahisa coremepe, od belahusa Lucada azodiazodore paebe Soba iisononu cahisa uirequo ope chepahanu od racalire maasi bajile caosagi» После того как он произнес это всё и меча сочилась какая-то бордовая сущность, вскоре приобретающая подобие формы призрака. Парень метнулся в угол и подобрал маску, которую натянул на голову, на всякий случай обнажил катану. Сущность вскоре приобрела человечность, а затем показался парень. Его тело было изуродовано, а кожа практически бордовой, как и волосы.  — Хаябуса… — послышался хриплый голос, — Что сподвигнуло тебя сделать это?  — В нашем положении союзников не выбирают. — уверенно ответил юноша, — Времени много нет, объясню быстро: нападаем на врагов нежити и делаем хаос. Слишком много разрушать не надо, но проблем доставить всё же стоит.  — Какой деловой… — прохрипел он, — А ведь помню тебя ещё совсем юным.  — А я ещё помню кем тебя на родине считают. Для них ты чуть ли не бог. Ханзо-сама…  — Тебе такого не достичь, мальчишка.  — В любом случае сейчас мы в одной лодке. Я здесь больше чем ты, поэтому будь добр, слушайся.  — Наше перемирие ненадолго.  — Я только за. Теперь нам нужно идти. Они выдвинулись в путь. Когда они были на месте, им удалось пробраться во дворец. Алукард как всегда сидел за столом в своем кабинете опершись головой на ладонь, лениво подписывая какие-то бумаги. Была полная тишина, и лунный свет пробирался в комнату. Глубокая ночь. Вдруг дверь резко, с шумом распахнулась и в помещение влетел Клауд, с Декстером на плече.  — Хей, братишка, ты со мной? — он протянул стеклянную бутылку алкоголя. По его голосу и манере речи было понятно, что он уже попробовал содержимое бутылки.  — Вынужден отказать, у меня много работы. Только услышав отказ, Клауд пулей вылетел навещать другие комнаты. Следующей ему под руку попалась комната Гвиневры. Он вошёл туда так же, как и в прошлую.  — Гвиня, братишка, не хочешь? — он снова протянул бутылку.  — Во-первых, если уж так обращаешься, то будь добр, говори сестра, а во-вторых, уйди, ублюдок, из моей комнаты! Вор покинул помещение. Только сейчас он понял, что попал в женскую часть дворца, а кабинет Алукарда как раз таки разделял две части. Юноша решил, что напарника здесь он не найдет, поэтому подался обратно — в другую часть дворца. Первая дверь, не считая двери в кабинет Алукарда, вела в комнату Тигрила. Парень подумал, что можно не пытаться уговорить отважного воина, которому уже далеко за тридцать выпить с ним, да и сам Клауд не очень был бы рад такой компании. Затем следовали пару пустых комнат, в которых ещё никто не живёт, а после комната Госсена. Вор всё же решил заглянуть туда, хоть Госсен на него и не произвел впечатление пьющего. Он снова ворвался в комнату и увидел на подоконнике, у окна парня, с листком и карандашом. Его удивило то, что он рисует, но юноша всё же придерживался плана.  — Госсен, дружище, не составишь мне компанию? — он снова протянул бутылку. Маг с некой брезгливостью ответил:  — Ты… На это садишься?  — Ах нет… Я это пью. Так ты со мной?  — Да, — после этого он подошёл ко второму и приобнял рукой, чуть наклонив к себе, — у меня было много свободного времени и я смог изучить каждый уголок этого здания, пошли. Не отпуская вора, он повел его куда-то вниз. Спустя буквально пять минут они дошли до какой-то старой двери, которая, кажется, вела в подвал. Он был достаточно сырой и холодный, тёмный. Клауд снова ничего не увидел, поэтому второй осветил помещение одним из своих клинков, заряженных магией.  — Ого… — вор был слишком удивлен, когда увидел полки полностью забитые алкоголем.  — Мне было интересно узнать человека, который всё это притащил сюда, но кем бы он не был, я очень благодарен ему.  — Не боишься последствий если мы «одолжим» пару бутылок?  — Тихо спиздил и ушёл — называется нашёл. Ты как никто это должен знать.  — Стоп! Откуда ты знаешь о моём прошлом?  — Не важно, — парень поплелся к одной из полок выборочно хватая некоторые бутылки. Клауд сделал тоже самое. Когда каждый забрал пару тройку бутылок Госсен подозвал парня к себе, после чего взял за руку и они растворились, оставляя за собой голубоватое сияние. Очутились они около черного хода и придворцовых садов, рядом была старая деревянная лестница, ведущая на чердак.  — Ты хоть предупреждай… — говорил Клауд почесывая затылок, — Меня тошнит от твоих перемещений со мной.  — А меня мои перемещения с посторонними очень изматывают. — он прислонился к стене и вяло скатился. Вор сел рядом.  — Выкладывай всё, что набрал. — сказал Госсен. Когда они выложили украденное, перед ними появилось два ряда бутылок с самым разным алкоголем: Rémy Martin, Courvoisier, D.O. Penedés, Castell del Remei, Amarone, Krolewska, Rain, Ketel One, Le Grand Dame и другие. Маг детально рассматривал бутылки, дабы выбрать свою «жертву», в отличии от Клауда, который взял самую красивую для него, и тут же начал её опустошать. Вскоре к нему присоединился Госсен.  — Здравствуй. — спокойно произнес Хаябуса, только что вышедший из тени.  — Какого хрена ты здесь делаешь?! — удивился Алукард, — И кто ты вообще такой?!  — Узнаешь, если примешь мои условия.  — Говори.  — Смотри, — он проявил из тени стулья, на которых были связаны Лесли, Харли, Харит, Чан’Э, Лилия, — Как тебе картина? Охотник ничего не ответил, лишь слегка занервничал, прикусывая губу до крови.  — Я их отпущу в обмен на жизнь Наны. Завтра, в полночь, у главного входа. У тебя сутки на размышления, думаю, хватит. Он скрылся в тени вместе со всеми, проявился уже в холодной пещере. Хаябусе «повезло» лицезреть картину лежащего животом на камне Ханзо.  — Чёрт, Ханзо, это самое лучшее место, которое ты нашел для хранения пленников?  — А где же твоё «Ханзо-сама»? Мне оно так нравилось… — прохрипел он, — И раз тебе не нравится это место, предложи что-нибудь другое.  — Ладно, всё равно нам здесь провести всего один день. В это время Харли что-то неразборчиво мычал, ведь рот у него был заклеен, как и у всех остальных.  — Под их мычание будет сложно провести один день.  — Как думаешь, отклеить этому малому скотч, или нет? — размышлял вслух Хаябуса.  — Отклей. Мне интересно что он скажет. Убийца так и сделал, а маг зажмурился. После того как ему вернулась возможность говорить, он на удивление всех присутствующих не вымолвил ни слова.  — Ну и что ты хотел? — спросил Хаябуса присев на корточки перед ним.  — Ну знаешь… Типа в фильмах когда кому-то заклеивают рот, этот кто-то мычит.  — Всё с тобой ясно, — парень перевел взгляд на Лесли, которая явно была не очень довольна поведением младшего брата. Хаябуса без лишних слов подошёл к ней, и вернул ей возможность говорить.  — Харли! Ты не мог ничего получше сказать?! Я вроде бы как тебя учила, как надо вести себя в пле- — этот словесный поток продолжался бы вечно, если бы убийца не оборвал её на очередном слове, снова заклеив снайперше рот.  — Вижу, она не в восторге от твоих ответов. Расскажи что-нибудь, развлеки меня хоть.  — Я мог бы рассказать историю своей жизни.  — Что угодно, мне плевать. Если ты, конечно, не хочешь попробовать на вкус окровавленную сталь.  — Я родился в достаточно богатой семье. Меня сразу отдали в академию магии и хотели сделать из меня лучшего сына, ученика и тому подобное, но что-то пошло не так, и я часто сбегал. В это время у меня появилась старшая сестра, которая постоянно мною недовольна, — он покосил взгляд на Лесли, — но зато мы хорошо развлекались. Постоянно ловили, а то и убивали преступников. Тогда и о нас складывали легенды.  — Не густо.  — А поведай тогда ты мне свою историю.  — Малявка, ты сейчас не в лучшем положении, чтобы просить меня о чём-то. — он достал кунай и приставил к шее Харли, а тот трусливо пытался отвести шею, — Пока что лишь предупреждение, — он снова спрятал кунай.  — Госсен, — его слова сопровождались икотой, — дава-ай прогуляемся под луно-ой. — говорил Клауд почти полностью прикрывая глаза и ложась на товарища.  — Давай. — маг тоже икал. Вокруг них лежало достаточно много пустых и полупустых бутылок, и чуть разлитой жидкости из этих бутылок. Они вяло поднялись сильно шатаясь, но как только вор поднялся он невольно опёрся на стенку, Госсен тоже.  — Давай, братец, мы сможем! — говорил Клауд, — Мы сильные и независимые мужчины-натуралы!  — Мы не должны зависеть от каких-то баб! — продолжил парень.  — Да! — после сказанного появился тишина, которую разогнал Клауд, — Кстати, ходит слушок, что ты, дружище, любишь Харли.  — А-а… Ты про это… Ну тогда я не мог нормально думать, и выкрикнул первое имя, которое вспомнил. Пусть теперь думают что я гей, хоть отстанут. — он замолчал, но вскоре добавил, — Наверно… Тогда вор окончательно упал на землю. Вернулся ввысь всё ещё опираясь на стену уже с очередной, на удивление, ещё не открытой бутылкой в руках:  — Пошли?  — Пошли. Они шли по пыльной тропе в неизвестном направлении, слегка пошатываясь. Повисла тишина: каждый думал о своём. Возможно, таким способом им хотелось хоть на некоторое время скрыться от реальности, наслаждаясь иллюзорной, беззаботной жизнью, которой, нынче, так мало. Хоть разум и затуманен, но это тот день, который потом можно вспомнить отдавшись волне воспоминаний в более тихие времена, если, конечно, повезёт выжить, или закончить войну. Возможно, нежить победит, и тогда вспоминать теплые моменты, ставшие лучами света среди мрака будет невозможно. Но все знают, мир на этом поле боя не победит, но и ждать того, что одна из сторон будет полностью уничтожена — напрасно, ведь без зла не бывает добра, без тьмы не бывает света.  — Слушай, — развеял тишину Клауд, — одолжи ножик пометать, пожалуйста… Лет на пять, может чуть больше…  — Эх… Чего не сделаешь ради тебя, — в шутку ответил юноша, — Держи, — он подал нож, — У меня их всё равно много. Вор тут же схватил его, и запрятал куда-то.  — Предлагаю продолжить нашу мотивирующую речь. — предложил Госсен.  — Да! — поддакивал второй.  — Мы сильные и независимые!  — Да!  — Мы всегда сможем добыть еду и одежду сами!  — Да! И не нужны никакие девки!  — Правильно!  — Чё ж вы так шумите? — раздалось из ниоткуда. Голос показался Клауду очень знакомым, поэтому юноша не боялся, а даже если бы ему и было страшно, вряд-ли он бы смог что-то сделать. Вскоре перед ними появился Грейнджер:  — Ни на секунду тебя оставить нельзя, — обратился он к вору, покосив взгляд на полупустую бутылку, которую он успешно почти допил, — Напился уже.  — С каких это пор ты так заботишься обо мне? Ты что? Моя мама? Ответа юноша не дождался. Госсен поспешно удалился, ведь не хотел иметь дело с Грейнджером, возможно, просто потому, что парню не нравилась его безэмоциональность или он даже побаивался музыканта.  — Придется мне тебя и до дома довести, чтобы не натворил ничего. Клауд не мог как-либо сопротивляться, слишком уж был пьян. Та таверна — ещё цветочки. Да и сопротивляться парню не особо хотелось. Грейнджер довел товарища до места недавней пьянки, хоть и сам не знал, что идёт именно туда. Он печальным взглядом окинул пустые бутылки, а затем Клауда, и повел его на чердак.  — Так мы же к тебе домой идём.  — Что ты имеешь против? Я ведь не уточнял в какой именно дом мы идём. Вскоре они были уже в квартире. Однокомнатная квартира с небольшими окошками, деревянной мебелью и кожаными креслами. Кровать была аккуратно застелена, а вот на кухне совмещённой с единственной комнатой было много пыли. Видимо, хозяин не часто там бывал. Хоть Клауд был и в гостях, при виде кресла, он сразу же плюхнулся туда, в скором времени заснул. Тогда охотнику пришлось переносить его в кровать. Было видно, что о сне о уже полностью позабыл. Уже приготовив себе кофе он разместимся на темном, кожаном кресле, смотря как лунный свет пробивается в маленькое окно. Он уже достаточно долго живёт в одном месте — на чердаке этого дворца, и Клауд единственный кто вошел сюда кроме него. Охотник не привык к тому, что кто-то может трогать его вещи, провести ночь в его квартире. Обычно, никто никогда не смел нарушать его омут. Возможно, лишь потому, что было просто некому, ведь он уже много лет блуждает совсем один по Землям Рассвета. Ему всё ещё часто приходит в видениях та девушка, ставшая его лучом света, но так легко покинувшая его. Хоть искать её, скорее всего, безрезультатно, ведь площадь Земель Рассвета большая, и вряд-ли на всей этой площади найдется странник, побывавший везде. Смутное лицо из видений преследовало его достаточно часто. Он уже начал иногда не различать реальность с очередной сладкой иллюзией. Белоснежная улыбка, которую юный Грейнджер хотел видеть каждый день, и он получал это когда-то. Это нельзя назвать влюбленностью, скорее, лишь шанс выбраться из собственной тьмы. Вскоре настало утро, Клауд проснулся и застал охотника за выпиваем пятой чашки кофе.  — Говоришь алкоголь вреден, а сам кофем бухаешь. — выдал парень.  — Ничего не могу поделать. — он развел руками имитируя сожаление, хоть получалось у него и не очень убедительно, после чего подошёл к чайнику и включил его, со словами, — Чай будешь?  — Буду. Через пару минут они уже за столом в тишине попивали чай. Никто не решался развеять такую угнетающую для Клауда, и привычную для Грейнджера тишину. Когда вор допил свой чай, он перебрался на кровать и снова разлёгся, а затем вспомнил о вчерашнем подарке резко подскачив:  — Смотри! — он достал кинжал, — Это я вчера добыл.  — У Госсена отнял?  — Ага. Он сначала вертел нож в руках пытаясь детальнее рассмотреть иероглифы, написанные на рукояти и поднес его к венам, а через секунду посчитав это не сильно жестким изменил положение кинжала, теперь он был у шеи. Вот уже парень готовился сделать первый надрез ожидая летального исхода. Грейнджер переместился к нему, выхватив кинжал до того, как второй успел что-то сделать. Он заменил нож своими губами, приникая к его шее оставлял поцелуи, в которые пытался вложить всё чувства, которые у него только есть. Руками он обнимал Клауда за талию, прижимая теплое тело ближе к себе. Дорожками из поцелуев он добирался всё выше и выше вскоре приникая к губам парня. Запуская свой язык во влажный рот второго, исследовать каждый участок. От этого по телу вора пробегали мурашки, и по началу он не отвечал взаимностью, но затем поддался соблазну и чувствам. Их языки сплетались в элегантном танце. Такой долгожданный контакт, которого они долго хотели, никак не показывая и не проявляя этого. Отрываясь лишь на то, чтобы вдохнуть глоток воздуха, а затем снова возвращаясь к желанным губам с новой страстью. Затем Грейнджер всё-таки оторвался, взял чашки со стола и пошел их мыть к раковине, как будто ничего и не было. А у Клауда в голове и сердце бушевал ураган эмоций. Он ещё долго щупал подушечками пальцев свои губы и в это время смотрел на парня.  — Я…я… Люблю тебя?  — Да. — ответил охотник, кинувший мимолётный взгляд на юношу.      — Так говоришь как будто и добивался этого! У меня тут проблема между прочим.      — Ты зовёшь влюбленность в меня проблемой? Давай я покажу тебе все перспективы любить меня. — он лег рядом с парнем на кровать и заставил его тоже лечь.      — Ответишь мне? Ты этого и добивался? — не угасал вор.      — А ты как думаешь? — говорил он поглаживая забинтованной рукой щеку второго.      — Я уже не знаю что думать. Всё было хорошо, потом ты решил поцеловать меня… — сказал парень, опустив взгляд в пол.      — - Суицид — не хорошо, тем более для тебя и было бы неплохо повторить. — Грейнджер подтянул его к себе, снова затягивая его в поцелуй, соприкасаясь губами друг с другом.      Языки заплелись в не менее страстном и жарком танце. Как только он прекратился, Клауд тут же заговорил:  — Эй! А меня ты спросил?!  — Я хочу тебя, а я всегда получаю то, что хочу. И не делай вид, что тебе не нравится происходящее сейчас. Вскоре юноша уже замолчал и полностью поддался манипуляциям второго. Охотник с лёгкостью снял с его торса мешающую одежду и начал рассматривать его, прикасаясь холодными пальцами в некоторых местах.  — Чёрт! Почему ты просто не можешь трахнуть меня и отпустить?  — Потому что это не для меня. Я хочу насладится каждым сантиметром твоего тела и мне уже ничего не мешает. — он приблизился к его шее чередуя засосы с поцелуями спускался вниз, а руку запустил в не тронутые до этого момента штаны ласкать и так возбуждённую плоть. Клауд лишь опрокинул шею и прикусил губу, чтобы не стонать. Вскоре на нём не осталось одежды, в отличии от Грейнджера, у которого был обнажен лишь торс. Последний достаточно медленно провел по чужому члену, после посмотрел на вора и сделав печальный вид произнес:  — Что же ты утих? Не нравится?  — Н…нравится… — еле проговорил он уже пьян от наслаждения.  — Я хочу слышать тебя, пожалуйста.  — Д…да… Охотник надрачивал его член у основания и начал играть языком с головкой. Его движения были медленными и неспешным, скорее, лишь для того, чтобы подразнить нетерпеливого Клауда.  — Сделай это быстрее… Прошу… Темп его движений совсем не изменился, только теперь он уже начал слегка заглатывать. По телу Клауда уже пробегали приятные волны, его было достаточно легко подвести к концу, чего он почти и добился, но почувствовал это и остановился.  — Чёрт… — прошипел юноша от того, что ему не дали кончить, — Просто продолжай…  — Не спеши. — он поднялся, в очередной раз потянувшись за поцелуем. Вскоре поднялся ко второму, который прямо в губы обдув горячим дыханием прошептал:  — Как же я тебя иногда ненавижу, Грейн…  — Ты просто чертовски нетерпелив, — говорил он, переворачивая парня спиной к себе, а затем поднес пальцы к его рту, — Соси. Клауд повиновался, он почти не соображал, что происходит, сознание окутала пелена наслаждения. Когда пальцы были смочены, охотник осторожно ввел один из них в узкий проход делая круговые движения, этим самым, расширяя проход. Вскоре ввел и второй палец уже нащупывая простату. Тут же раздался достаточно громкий стон и последовал третий палец — этого хватило. Парень снял с себя мешающую ткань и уже через несколько минут возбужденная плоть упиралась в розоватое отверстие. Сначала Грейнджер вошёл лишь головкой давая юноше привыкнуть к новым ощущениям, а затем и во всю длину, после чего начал двигать бедрами набирая нужный темп, вскоре ускоряя его. Вор тоже слегка помогал ему доводя обоих к концу. Приятные волны оргазма пронеслись по телу. Он излился себе на живот, в отличии от второго который кончил ему внутрь.  — С тебя хватит. — с этими слова и нежным поцелуем в щеку, Грейнджер закончил действо и начала одеваться.  — Спасибо… — молвил ещё пьян от кайфа парень в ответ. Фанни как всегда уже привычно блуждала стенами дворца. Иногда, даже ей надоедают вечные полеты в небе. На удивление, здесь было тихо. Если в дворце нежити обычно полная тишина, то не здесь. Здесь есть Харли, который вечно бегает и прячется от Лесли, а также следит за всеми и часто подключает к этому занятию Лилию, Чан’Э и Харита. Ей показалось это всё странным, и она решила наведаться к Алукарду. Он то должен знать, где все. Вот она уже возле двери в его кабинет и с глубоким выдохом стучит в дверь, уже, казалось бы, готовая ко всему. Не дожидаясь ответа она вошла.  — Почему так тихо? Где все? — мечница тут же закидала парня вопросами.  — Сегодня у Харита день рождения, он отмечает его с друзьями в плену у приспешников нежити. Осталась лишь Нана, она в соседней комнате. Её жизнь попросили в обмен на заложников.  — Ну кто сказал что обмен будет честным. Можем использовать Нану, как приманку, и устроить им драку.  — Уверена что справимся вдвоем?  — Ну, а что остаётся делать?  — Собственно да.  — Осталось сообщить маленькой девочке что она будет приманкой, и если всё пойдет не по плану, то она может не выжить. Удачи, я на разведку.  — Ага. Девушка вылетела на тросах в глубину ночи из открытого окна, а охотник нехотя побрел в соседнюю комнату, где была Нана.  — Слушай… Ты ведь знаешь условия сделки…? — начал парень.  — Знаю, — она закрыла глаза ручками, чтобы никто не видел её слез, затем сквозь них она сказала, — Но если это плата за жизнь моих друзей, я готова.  — Мы всё сделаем, чтобы не лишиться твоей жизни этой ночью, но ты всё же должна будешь прийти в то место.  — Ладно… Алукард подал девочке руку, чтобы помочь ей встать и они вышли из комнаты, неспешно шли на улицу. Вскоре к ним присоединились Фанни:  — Я вас искала. Пока что, всё чисто.  — Понятно.  — Ханзо, если завяжется драка, ты ведь будешь там?  — Как будто у меня есть выбор. Иди уже, я вскоре присоединюсь. Хаябуса покинул пещеру и очутился в непроглядной, такой привычной для него тьме. Перебирался он постоянно пребывая в тени, не желая лишних свидетелей. Сегодня ниндзя пришел лишь за жизнью маленькой девочки, которая слишком много скрывает. Вот он уже спрятался в кроне дерева рядом с замком и наблюдал за происходящим. Ему повезло, ведь бесчувственное, нынче, сердце не поддастся старым воспоминаниям об этом месте. Ведь воспитывался Юный Хаябуса в китайской детской армии. Шесть тысяч человек в одной школе. И именно это помещение было учебным заведением. Лучшие ниндзя учили юнцов выносливости, холоднокровности и боевым искусством. Выпускник этой школы может с лёгкостью победить пятерых самых обычных подростков. С первого дня в этой школе-интернате была суровая дисциплина. Все начинали свою пробежку с одной ноги, не дай бог, кто-то собьется — жесткое наказание. Не говоря уже о выполнении упражнений с оружием. На этом не заканчивалось. Не только на тренировках должен быть идеальный порядок, но и в общежитии. Идеально сложенные пары обуви, вещи… По парам обуви можно было определить на сколько богатые родители ребенка. У Хаябусы была лишь одна пара — для тренировок. Начал с трёх лет и не смог закончить обучение, ведь уже в двенадцать пришлось выпить первый глоток кровь. Начиная уже невозможно остановиться и по сей день. Теневые навыки он получил уже в других местах. Вдруг ворота открылись и оттуда вышла Нана, смотря на окружающий мир совсем невинными глазами, по ниндзя ни капли не сомневался. Ему надо было лишь подождать. Подождать путников девочки. Вскоре он заприметил Фанни, которая аккуратно спряталась в дереве, находящемся рядом с ним. Он перенесся к ней на дерево и закрыв рот девушки рукой прошептал:  — Скоро ты будешь только моей…  — Хая…? — еле вымолвила она.  — Да. Хая, блять… — он снова растворился, а тени. В этот раз он проявил себя на одном из балконов дворца, ведь знал, что там его искать не станут. Ниндзя увидел Алукарда, который старался незаметно спрятаться за кусты. Что же, его заметили. Хаябуса заметил у дворцовых садов, скрытого в тени дерева своего товарища. «Все в сборе, можем начать.» Убийца скрылся в тени и проявился рядом Наной, схватив девочку за плечи и быстро связал её. Фанни это заметила и тут же выбросила тросы дабы оказаться на их месте и нанести круговой удар, но их уже не было. Хаябуса перенес связанную эльфийку на балкон, на котором сам недавно был, оставил её там и растворился, проявившись уже рядом с Ханзо:  — Займись Алукардом.  — Ну спасибо за наставления.  — Пожалуйста. — кратко ответил он и исчез. Фанни осматривала место исчезновения Хаябусы, пока он подошёл сзади и схватил её не давая двигаться, приставил катану к горлу:  — Помнишь? Как в первый раз.  — Отпусти!  — Нет, дрянь, нет… Молчи… — он резко развернулся и заметил мечника, который кинулся девушке на помощь. Тем временем Ханзо прикрыл духом крови товарища от меча Алукарда.  — Я не хотел делать больно, но придётся. — ниндзя ударил ей по лёгкому так, чтобы не нанести сильного вреда, но хлынуть кровь из носа и потерять сознание это заставило. Пока Ханзо отвлекал парня, убийца метнулся к Нане и перенес их на самую видную платформу. Казалось, в тот момент всё замерло. Мечник внимательно смотрел за движениями Хаябусы, а ниндзя вернулся в свое тело и присоединился к нему. Он развязал девочку и поставил её напротив себя, приставляя к её виску кунай. Лицо Наны окрасила безумная улыбка, а глаза загорелись красным, появились клыки. Она хотела укусить Хаябусу, но его реакция была быстрей и он вставил недавно проявившемуся демону в голову кунай. Она упала истекая кровью. Каждый это видел. Каждый понял. Хаябуса перенесся к Алукарду, а затем перенес их в его кабинет.  — Ты жалок для командира всех отрядов, для главного, для воина. Но если они так решили, выбора нет. — начал ниндзя, — Я убил демона, который мог рассказать все ваши планы его владыке. В замен прошу пятерку воинов. Отвечу сразу — настоящую Нану вы больше не увидите. Её нет.  — Для чего тебе нужны воины?  — Освободить моих людей.  — И почему я должен тебе верить? Откуда мне знать, может, ты приведешь моих людей в плен.  — Я не нежить и я не собираюсь служить нежити. Мне незачем губить твоих людей.  — Как докажешь что не нежить?  — Не готов поверить моей репутации? Или вовсе не знаешь?  — Знаю, имеешь ты репутацию многолетнего ниндзя, профессионально отработана техника теней.  — Забавно. Согласен?  — Так и быть.  — Послезавтра утром. Не выполняешь условия сделки — смерть.  — Есть конкретные предпочтения?  — Фанни. На этом всё. — он растворился в тени. Тем временем Ханзо, не сводя глаз с дворца стоял рядом с Фанни, которая лежала на траве ещё без сознания. Вскоре девушка оклемалась:  — Эй, странный чувак помогающий Хаябусе, чё произошло?  — Я сам в душе не ебу что он хотел сделать.  — Зачем тогда ты ему помогал?  — Личные счета. Вдруг тень проявила Хаябусу:  — Алукард тебе обо всем расскажет, мы ещё увидимся, дрянь. — после этих слов он растворился в тени вместе с Ханзо. Появился он уже в привычно пустой камере.  — Жди здесь, Ханзо.  — Может всё-таки Ханзо-сама?  — Ханзо-сама, блять. В этот раз он решил воспользоваться дверью и просто дойти к девушкам, передвигаясь по привычно пустому коридору. Неспешно открыл камеру и вошёл. Его встретил презрительный взгляд Ханаби:  — Ты же говорил что умирать идёшь! Почему ты жив?!  — Ты, вижу, хочешь моей смерти.  — Я не хочу слышать твоё враньё. Вдруг в диалог вмешалась Кагура:  — Ханаби, прекрати! Это была просто опасная миссия, но он справился! Он выжил!  — Спасибо, принцесса Кагура. Возможно, я скоро смогу вас освободить. Ещё совсем чуть-чуть…