Парадокс перемен

      Как парадоксально влияет на жизнь сделанный выбор. В полной мере Сергей осознал полностью эту мысль только сейчас, когда с момента ухода Паши прошло два дня. Он сидел в своем кабинете перед стопкой документов и не мог к ним прикоснуться. Уже поздний вечер, собираться бы домой. Но там сейчас снова холодное одиночество, сын приедет на каникулы только к концу декабря, Паша в прошлом, а работать ему в первые за долгое время не хочется.       - Давненько я тебя таким не видел. – С тихим стуком в кабинет вошел Георгий и, закрыв за собой дверь, бесцеремонно прошел к дивану. – Но тогда я не понимал твоего состояния, а сейчас даже не знаю как реагировать.       - У меня не то настроение и состояние, чтобы разгадывать шарады, Ермох. – Костенко откинулся на спинку стула и с уставшим вздохом уставился в потолок. Он даже не разозлился на старого друга за такое вероломное вторжение в его кабинет и личное пространство. Просто уже привык, что не только Паше это по статусу полагается.       - Я даже и не думал подобным заниматься. Одного Паши хватает за глаза. – Полковник удрученно покачал головой и посмотрел на генерал-майора полным решимости взглядом. – Я знаю, чем я могу помочь, но для начала мне нужна твоя помощь. Идем, проветримся, тебе сейчас нужно. Да заодно подготовим закрытие пары висяков.       Сердце Костенко екнуло и стало на долгую секунду даже больно до искр перед глазами. Словно слезы пытаясь выжать. Он подвис, словно оказался в пустоте, окруженный вакуумом и, словно удар под дых, таким знакомым голосом «Все хорошо» выдернуло из этого неприятного состояния. Полковник Ермохин не врал, он еще помнил, что творилось со старым другом, когда в декабре 1988 пропал их Паша, словно это было вчера. И с толикой надежды наблюдал, как впервые за долгие годы этот непрошибаемый цербер в лице генерал-майора прислушивается к его просьбе пройтись проветриться, несмотря на нелюбимый холод за окном.       - Идем, я даже подозреваю, откуда лучше начинать сводить концы с концами. – Сергей буквально выдохнул накопившуюся нервозность и, потянувшись с завидной гибкостью для 47 летнего мужчины, легко поднялся со стула. Словно и не он большую часть дня в нем просидел. – Даже немного жаль, что эта мысль не пришла никому в голову раньше.       - В такие моменты в голову закрадывается дикая мысль, словно кто-то специально так сделал. – Георгий с легкой улыбкой поднялся с дивана и последовал за владельцем кабинета к двери, как только тот надел пальто. – Но потом приходит осознание что все так, как нужно. И как-то легче становится, что ли. У тебя бывало когда-нибудь такое?       Генерал-майор лишь неопределенно пожал плечами. Чаще всего, особенно в последнее время, такими размышлениями больше увлекался Вершинин. И, в отличии от старого друга, у парня были основания для подобного. Мужчина даже не обратил должного внимания, что все как-то затихли, стоило ему показаться в поле зрения, пока он не оказался в холле. Ведь мало кто знал, что у сурового генерал-майора есть сын, да еще настолько похожий на отца в молодости. Так что его появление в одтелении вызвало странную реакцию окружающих, кучу вопросов и целую кучу тем для последующих сплетен.       - Ну и как это понимать? – Сергей вздрогнул от неожиданности и удивленно уставился на сына, который недовольно скрестив руки, буравил его взглядом. – У вас двоих снова какая-то хрень творится, а я узнаю самым последним и не от тебя, пап. Последний раз такое было лет шесть назад, я даже отвыкнуть успел от неприятных ощущений. Да как так-то?       Мужчина хотел было ответить, но так и замер с открытым ртом. А пару мгновений спустя вместо этого тихо засмеялся, задорно посматривая на сына. Нет, правда, за какие такие заслуги ему, не будем лукавить, мудаку с руками в крови даже не по уши, такое счастье. Видимо чем-то да заслужил, раз оно есть. Поэтому он просто и без затей расставил руки в стороны, приглашаяв свои объятия взъерошенного сына. Максим с минуту буравил довольного отца хмурым взглядом, но потом не выдержал. С довольной улыбкой на лице обнял отца и уже более спокойно выдохнул ему в плечо.       - И я рад тебя видеть, засранец ты эдакий. – Ермохин потерял дар речи от этой сцены посреди холла, явно подзабыв о том, что у Сережи есть вполне взрослый и не менее талантливый, чем отец, сын. – Нам с Георгичем надо смотаться по делам, тебя подкинуть поближе к дому?       - Давай в следующий раз. Пашкет через Егора передал ключи от машины, так что у меня есть на чем сегодня добраться до дома. – Максим отпрянул от отца и достал из кармана связку ключей в подтверждении своих слов. – И как он узнал, что я раньше приеду, не в курсе? Я ведь до последнего не знал, что получится.       - Секрет фирмы. Дуй тогда домой, на тебе сегодня ужин. – Сергей умиротворенно потрепал сына по голове и поманил друга к выходу. – Не думаю, что долго прокатаемся.       - Да не волнуйся ты, Макс. – Георгий хмыкнул, заметив, что юноша уже хотел съязвить. С ним в этом плане было легче, чем с Пашей. – Я уж прослежу, чтобы часика через полтора он был дома. И не смотри на меня так, Сереж, я тоже так умею. А тебе, как и сыну, нужно немного отдыха. Так что мы поехали, и Максим смотри, будь аккуратнее на дороге.       Юноша кивнул и с улыбкой помахал уходящим рукой, подхватывая вещи и направляясь к выходу на подземную парковку. Не зря он вернулся на целую неделю раньше из Харькова, где проходил практику и гостил у матери. Он по своему любил маму, но для него родной дом был рядом с отцом в Москве. Задумчивый, он даже не заметил, как его похлопал по плечу проходивший мимо Егор. С тяжелым сердцем Максим поехал домой.       Костенко действительно не долго прокатался по городу и в приподнятом настроении приехал домой. В такие моменты, как вечером, он действительно отвлекался от всего. Но стоило переступить порог квартиры и осознать, что дома только сын, его как будто о бетонную стену хорошенько приложили головой несколько раз. Даже разуваться не хотелось. Выглянувший из кухни Максим с удивлением уставился на вовремя пришедшего отца, а потом с пониманием тяжело вздохнул.       - Пап, разувайся, не ленись. – Юноша подошел ближе, помог мужчине снять пальто и повесил его на вешалку, попутно включая свет в прихожей. Сергей прищурился и недовольно замычал, разуваясь. – Давно бы признался Пашке в своих чувствах, хоть бы так не мучался. Ты слишком о нас волнуешься и совершенно не даешь побеспокоиться о тебе. Несправедливо, не считаешь?       - Я настолько плохо выгляжу, что ты решил по душам поговорить? – Хоть Костенко и было погано, ведь воспоминания не прекращали мелькать в его голове, отчего та гудела, словно транформаторная будка, улыбка сама приклеилась к его губам.       - Идем, я лазанью сделал, а в духовке допекаются брауни. – Макс закрыл входную дверь и потащил отца на кухню. И, лишь оказавшись на месте, он немного замялся, прежде чем продолжить высказывать то, что давно накипело, пока отец мыл руки и накрывал на стол. – Знаешь, я долгое время не понимал, что между тобой и Пашкетом твориться. Вы оба настолько безумно друг друга любите, что просто не понимаете этого. И мне даже завидно было в какой-то момент. Так любят не крестника и не крестного. Ты мой отец, а Паша как брат и я очень вас люблю. Мой дом здесь, рядом с вами, но не стоит из-за меня губить ваши отношения, пытаясь их сдержать или принизить. Так что рассказывай, из-за какой передряги этот засранец не дома.       В день, когда Паша подошел к нему и, казалось, все его труды полетели насмарку, Сергей знал, что либо этот пацан его окончательно погубит, либо сделает самым счастливым человеком на свете. Так что да, стирая с щеки слезу, генерал-майор чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. В знак благодарности он легонько поцеловал сына в висок и, прошептав «Спасибо», взял прихватки, чтобы переставить лазанью на стол.       Юноша от души улыбнулся. Он не знал, что было сложнее – принятое решение или этот маленький разговор, но, похоже все это было верным шагом. Отец не щадил себя, когда отсудил у его матери опеку над ним и вытащил их обоих из нищеты, в которой они оказались в тот год, когда Максим переехал из Харькова в Москву. А еще был Паша, который, не смотря на больные руки и грозящую им ампутацию, оставался всегда рядом с ними. Так что да, счастье отца, которое так редко отражается на его лице, как сейчас к примеру, было бесценным.

***

      Быть сыном военного сложно. Быть сыном генерал-майора, да еще такого трудяги, как Костенко, порой, совершенно невыносимо. Так казалось Максиму, когда он был маленьким, да и отец тогда только был майором. Было ощущение, что с годами ничего не поменялось. Но все было не так. Это юноша понял, когда впервые увидел после переезда в Москву пятилетнего Пашу, всего в слезах, когда Сергей аккуратно мазал сине-черные маленькие руки едко пахучей мазью прежде, чем поменять бинты. И мужчина сам чуть не плакал, но не делал этого, потому что хотел поддержать малыша.       Макс же стоял в дверях и не мог и слова вымолвить, ведь всего пару часов назад этот малыш с увлечением рисовал дрожащими руками в альбоме цветными карандашами, а потом они играли в догонялки по квартире и от души смеялись. Это только потом, спустя пару лет отец Сергей признается сыну, что Паше грозила ампутация обеих рук и лишь чудо, помноженное на силу воли и желание этого избежать помогло справиться с этой ситуацией.       А после этого разговора последовали странности. Необъяснимые способности, легкое усвоение знаний и умений, на которые многие тратили многие годы изучений, желание работать в ФСБ рядом с любимым крестным и такое умение попадать в неприятности, что за головы хватаются все. Кстати, до сих пор.       - Знаешь, мне не дает это покоя. - Констенко появился на пороге собственной кухни настолько неожиданно, что Максим подпрыгнул на диване, чуть не опрокинул на пол горячую кружку с чаем и с легким шоком и непониманием уставился на сонного и немного хмурого отца. - Как вообще ты пришел к выводу, что между мной и Пашей есть... как ты это сказал? - Сергей даже неприятно дернулся, пытаясь подобрать слова. - Та любовь, которая есть между двумя людьми помимо любви крестного отца к крестному сыну.       -О, господи. - Парень выдохнул и сделал вид, что поморщился. Но на самом деле в такие моменты он не понимал, притворяется отец или действительно не понимает, разговаривая таким странным способом. - Да между вами уже пару лет искрит так, что мне до ревности завидно, пап! Мы с Пашей и повздорили из-за этого больше годе назад. Ты действительно не понимаешь, или очень хорошо притворяешься? Я ведь хочу, чтобы ты хоть иногда и о себе думал! Ты правда считаешь, что мне нравится тот факт, что ты убиваешь себя изнутри, сдерживая свои чувства и отодвигая их на сотый план возможно не состоявшейся жизни? Да, мне от этого неприятно, но я безумно хочу, чтобы двое моих самых близких и самых любимых людей были счастливы. Даже если ради этого им до одури нужно быть вместе. Мне продолжить или нужно повторить еще пару сотен раз? Я только за, если до тебя, наконец, дойдет смысл сказанного.       Сергей удивлённо смотрел на сына, чувствуя после этой маленькой тирады огромное облегчение. До этого момента он не понимал смысл сказанных недавно слов сына так же, как не понимал, как выглядели их с Пашей отношения в этой обновлённой реальности. Да и в старой они были для окружающих полным сумасшествием. Так о чем же говорить теперь. Но это так приятно знать, что есть кто-то, кто не понимает природу этих отношений, и при этом поддерживает их. С судорожным вздохом он заставил себя сдвинуться с места и сесть на диван, утаскивая сына в медвежьи объятия, от которых тот и не думал отказываться.       - Я рассказывал тебе о том, что чуть не умер задолго до твоего рождения? - Мужчина с благодарностью посмотрел на встрепенувшегося сына, с жадностью готового внимать рассказ отца. - У меня есть три шрама от пулевых ранений, которые я получил холодным январским днем 1987 года. Тогда...       И Костенко начал рассказывать, как один непоседливый мальчишка, свалившейся ему на голову, помог ему выжить. Как из-за одного неверного действия он в один момент получил три пулевых ранения, одно из которых прошло на вылет рядом с сердцем.       Высказал непонимание, как он в тот момент дожил до приезда врачей. Ему казалось, что лишь теплые руки и часто повторяемая фраза, что он должен жить, помогали ему не потерять сознание и цепляться за жизнь. И он до сих пор жив, у него есть любимая работа, безмерно любимый сын и непоседа крестник, которого он тоже очень любит. А с остальным они разберутся.       Максим с упоением слушал историю из жизни отца, ведь он такими историями редко делился. И сумел услышать в скользь произнесенное имя того, о ком рассказывал мужчина - Паша. Удивительная штука жизнь. Одного дорогого сердцу Павла отец потерял, а второй нашел его сам и помог им обоим...