Парадокс перемен

      Многие знают, что нельзя злить Сергея Костенко. Кто-то испытал его злость на себе, и лишь единицы из них всегда держат в голове напоминание о последствиях, стараясь сгладить очень острые и опасные углы в общении с мужчиной. Но бывает, слишком редко, чтобы действительно запомнить, и они забывают, каким бывает генерал-майор в ярости. И на что действительно способен, стоит развязать ему руки в критической ситуации. К примеру, как сейчас.       - Да вы издеваетесь. – Протянул сквозь стиснутые зубы Костенко, равно выдыхая. – Вы правда считали, что подобное меня остановит?       - Ох, ёлки! – Взвыл Ермохин и уткнулся лбом в стол. Он прекрасно знал, что взвинченный до предела Сергей едва ли держится, чтобы не открутить кому-нибудь голову. – Серёг, не начинай. Ты же прекрасно понимаешь, что это не так.       Мужчина лишь в наигранном удивлении вскинул бровь. После чистки у многих отделов не осталось руководителей, а те, кто их заменял, впервые сидели тихо как мышки, стараясь не встревать.       - Сереж, ну правда, чего ты взъелся. – Молчавший до этого Прохоров тяжело вздохнул, понимая настроение Костенко и его назревающий срыв. – Мы просто пытались развязать тебе руки, чтобы ты спокойно присмотрел за Пашей.       - О, это я прекрасно понял с первого раза. Повторять не нужно, спасибо. – Язвительным тоном Костенко можно было колья забивать. Многие от этого вздрогнули. – Тогда скажи мне, Валер, почему Пашу и его друга Гошу устроили в простые группы на пятилетку, проигнорировав всю документацию и личные посещения ректора? Почему часть дел не двигается с места? Ждёшь Вершинина, чтобы его руками разгрести не только гору документов, но и половину дел в здании? А мы тогда все на что? Балду пинать?       - А у тебя есть другое решение? – Фыркнул в ответ генерал-лейтенант, понимая правоту друга. Но пока чистка заканчивается документально, народу не хватает и каждый на счету. Особенно такие, как Паша, кто вдоль и поперёк знал не только свою работу, но и обязанности начальника отдела. – Я его с удовольствием выслушаю. И с документами в Академии я уже разобрался. Если настолько не доверяешь, можешь лично навестить ректора. Вот он в штаны наложит!       - Ну ты и мудак. – Протянул Сергей, складывая руки на груди и пытаясь скрыть рвущийся наружу смех, хотя в этот раз глаза выдали его с потрохами. – Решили развязать мне руки, говоришь? Тогда есть у меня пара идей. И желательно не совсем официально.       - Хочешь сдать жетон? С ума сошёл? – Рявкнул Георгий, поднимая не верящий взгляд на друга и чуть ли не вытягиваясь на стуле по стойке смирно.       - Я совсем на идиота похож? – Генерал-майор посмотрел на мужчину, как на полного придурка. Ярость во взгляде едва ли уменьшилась хоть на грамм, не смотря на показное добродушие. – Нет, конечно. Но, я, пожалуй, впервые за долгое время по собственной инициативе соглашусь на пару дней отгулов.       В повисшем в кабинете молчании явно чувствовалось неверие и послышались редкие аплодисменты, после чего присутствующие украдкой посмотрели на мужчину, как на святого. Костенко лишь тяжело вздохнул и вернулся к делам насущным. Они обсудили ещё несколько рабочих вопросов, что затянулось ещё почти на час, после чего Прохоров как можно быстрее спровадил друга домой, пока тот даёт это сделать. И чуть было лично за всём не проследил.       Всё-таки многие понимали, что Сергей слишком обожает и опекает Пашу, чтобы сидеть сложа руки в ситуациях, подобных той, что происходила сейчас. И все держали свое мнение при себе, делясь им очень осторожно и так, чтобы вездесущий генерал-майор не прознал. Взбучку, может и не устроил бы, но нечитаемым взглядом наградит. Ведь, по понятным причинам, никто не любил, когда посторонние с бухты барахты влезают в личное. Так что, с чистой совестью Костенко окупировал полюбившийся тонированный джип и поехал на встречу с отчего-то серьёзным Киняевым, который в кои-то веки без издевок согласился помочь сдвинуть горы не разрешённых дел. А точнее, помочь Вершинину.

***

      Не то, чтобы возвращение Паши было чем-то из ряда вон выходящим, просто почти все его культурно проморгали. Все, кроме Никиты, который испытал все прелести прокатившихся по голове воспоминаний. Так что юноша даже не знал, хорошо это или плохо. Появившееся после случившегося беспокойство только усиливалось. Ни учеба, к которой он вернулся, ни работа с Димой в Глобал Кинтек не помогали отвлечься. И, если честно, юноша не придумал ничего лучше, чем увязаться хвостиком за приехавшим по делам Костенко, словно хвост.       - Да ладно тебе, Сергей. – С смешком заметил Ник спустя два часа, действительно ходя за мужчиной, словно тень. Юноша понимал, что своим поведением неимоверно бесил генерал-майора, но тот почему-то и слова ему не сказал по этому поводу. – Ах ты падла! Все понял и молчишь, а?       - Естественно, дуралей. – Костенко от души фыркнул и выцепил проходящего в окружении работников Киняева. – Дим, одолжи-ка своих близняшек. Помощь их нужна.       - Ля ты падла охреневшая, Серег. – Удивленно огрызнулся глава Кинтек, стоило ему подойти ближе. – Нихрена не объясняешь, а еще лучших ребят забрать хочешь? Может хоть что-нибудь объяснишь?       - Нет, я, конечно, знал, что ты временами тот еще тугодум, Дим, - проворчал Сергей, снисходительно посматривая на старого знакомого под тихий смех Никиты, - но я не думал, что настолько. Или ты так хочешь, чтобы секрет Паши узнал весь мир? Ты только скажи, я с удовольствием прикопаю тебя где-нибудь под забором.       - И как такого злыдня только терпят, а? – Удивление на лице Киняева сменилось недовольством и пониманием, а сам мужчина растрепал пятерней волосы, едва ли приводя их в беспорядок. – Черт с тобой, забирай. Но чтобы потренировал их, как и обещал!       - Я обещал это с условием, что ты не будешь перегибать палку. – Костенко тяжело вздохнул, принимая чужую правоту. Двое братьев, про которых шла речь, работали в личной охране Димы и были ему преданы, но лишь потому, что те были личными церберами и охранниками Паши. Одно из условий работы парня в ФСБ. – Ты же не будешь, правда?       - Валите уже. – Скривился Киняев, понимая. О чем идет речь и доставая телефон. А потом, словно что-то вспомнив, с улыбкой чеширского кота подошел ближе. – Кстати, ремонт в квартире доделан. Не хочешь, на досуге, глянуть?       - Уже? – Сергей с Никитой удивленно переглянулись и во все глаза уставились на собеседника. – Две недели всего прошло. Глянем, конечно. Но для начала, заберем Пашу.       - Кыш, ироды, кыш! – Киняев пакостно ухмыльнулся, махая им руками в сторону выхода, собираясь вернуться к делам. Научная конференция была не за горами. – Дайте насладиться последними минутами покоя.       Они понимали, что эта ситуация правильно-неправильная. Былые воспоминания все еще не давали покоя, но уже не так сильно. Они ничего не ответили на выпад мужчины, все прекрасно понимая. Тихо следуя за Сергеем, Никита так же понимал, что все они начали жить этой новой жизнью. Гнетущее ощущение, что было совсем недавно, почти сошло на нет. И чего он так волновался? Ведь, по сути, чтобы окончательно поставить жирную точку в истории с поездкой в Чернобыль, осталась такая малость. Стоило им вчетвером (гаврики из охраны тоже с ними), сесть в машину, как послышался до боли знакомый гул. Время до возвращения Паши пролетело слишком быстро. И генерал-майору даже не нужно было кому-то звонить, на пол пути к нужному парку за его машиной показался джип Ермохи. Уже темнело, время близилось к концу рабочего дня, и все надеялись, хоть и молчали об этом, что они смогут найти Вершинина до того, как в парк хлынет народ. Георгию хотелось в ужасе подвыть от мысли о том, на сколько прибавится у них бумажной работы. Но он не стал. Ведь бумажная работа не может стоять выше человеческой жизни.       В парк вошли молча, лишь изредка переглядываясь. Даже Прохоров решил вылезти из своего кабинета и приехать лично. Черт знает, что творилось в голове у генерал-лейтенанта, но объяснил он после свой приезд тем, что хотел избежать конфликта интересов. Это, конечно, все хорошо, но Костенко не хотелось, чтобы в данный момент с ним вообще был кто-то рядом. Мужчина не знал, в каком состоянии они найдут Пашу. Как он отреагирует и признает ли в хмуром генерал-майоре своего Сергея, от которого юноша ушел почти неделю назад. То, что парню понадобится психологическая помощь – никто не сомневался. Да и к тому же, хотелось просто прижать мальчишку к себе и впиться поцелуем в такие родные губы.       Парня они нашли там же, откуда он исчез. В отдаленной части парка возле небольшого пруда, к которому в это время года и суток почти никто не приходит. Сломанная в 1988 году скамейка сейчас выглядела, как будто ее только сломали. Но стоило Вершинину начать осматриваться, как скамейка позади него начала желтеть и облезать. Да так резко, что это сразу бросилось в глаза подошедшим встречать парня людям. Гул утих так же резко, как и начался.       В первые пять минут было нелепо и неуютно. Приехавшие мужчины вместе с Никитой смотрели на Пашу выжидающе, с легкой толикой непонимания. Юноша же в свою очередь, смотрел на них, как баран на новые ворота, пытаясь понять, где он и что происходит. Так бы и продолжалось неизвестно сколько времени, если бы не подошедший Костенко, взбешённый последней неделей на работе.       - Паш, поехали домой, а? – Тихий, немного хриплый голос никак не вязался с промелькнувшей в глазах яростью и усталостью. – А то я точно закопаю где-нибудь в парке этих навязчивых идиотов. Ни стыда, ни совести у них, лишь одна борзота.       - Да что ты говоришь. – Так же тихо ответил юноша и засмеялся, виновато посматривая на Никиту и Ермохина с Прохоровым. – Чем они на этот раз тебя разозлили? Не уж то отпуск не дают?       - Ах, если бы. – Притворно хмуро вздохнул мужчина, оказываясь ближе. И кто бы знал, сколько усилий ему стоило, чтобы не накинуться на юношу с поцелуями прямо сейчас. – Работать не дают. Жить не дают, даже поспать не дают. А я всего лишь хотел встретить старого друга. И тут на тебе.       - Друга? – Словно переняв у мужчины притворное удивление, протянул парень, подмечая, как вздрогнули Ермохин и Прохоров от их разговора, а Ник в это время отвернулся, пытаясь сдержать рвущийся наружу смех. – Это какого же? Я его знаю?       - Конечно, знаешь, Паш. О чем разговор! – Воодушевленно подтвердил мужчина, стараясь не оборачиваться, чтобы не спалиться своей довольной улыбкой. – Я тебе о нем говорил и не раз. Который старый, но молодой.       - Ааа, он. – Понятливо кивнул парень, слабо улыбаясь и утыкаясь своим лбом в чужой. Он тоже соскучился. – И как, встретил?       - Конечно, но куда же без хвоста. – Поддакнул мужчина и не выдержал, обнимая парня за поясницу и впиваясь в чужие губы. Сильнейший разряд тока прошелся по их телам, выбивая с губ парня тихий, но довольный стон. Из-за спины послышался возмущенный кашель, который был проигнорирован. – Раз мы все разрешили, может домой?       - Я с радостью, если только Макс не накинется на меня с кулаками. Он уже приехал? – С тихим смехом, мужчина подхватил с земли дорожную сумку и, обнимая юношу за талию, потащил того к выходу.       - Приехал, хочет извиниться. Но для начала, отдохни, хорошо? – Вершинин хотел было возмутиться, но, наткнувшись на четыре пары глаз, в которых так и плескалось беспокойство, сдержанно кивнул. – Вот и хорошо. Тогда поехали, поговорим обо всем утром, на свежую голову.       На том и разошлись. Никто не задавал вопросов и ничего не предлагал. Георгий вместе с генерал-лейтенантом уехали в отделение заканчивать работу, Никиту забрали братья из охраны. Парень хотел помочь Киняеву в подготовке к научной конференции. Сергей же тихо рыкнул и перед отъездом снова впился в чужие губы, чувствуя ответные поцелуи и крепкие объятия. Так хотелось продлить этот момент, но стоило сначала добраться до дома и оценить масштаб последствий возвращения Паши и прошлого. Одно радовало – Зона сдержала обещание и, спустя два часа глядя на спящего в его кровати Пашу и переводя взгляд на стоящего рядом сына, Костенко действительно был счастлив. И почему он раньше не подумал о том, что его счастье так близко?