Изображая жертву

— Маш, распишись в журнале, — Зоя подсунула Швецовой журнал и протянула ручку. — Счастливая ты, домой собираешься. — Сплюнь, а то обязательно что-нибудь случится, — суеверная Маша на всякий случай постучала по столу. — И вообще, Зоенька, это первый раз за последние две недели, когда я ухожу домой почти вовремя. — Ну да, маньяк же активизировался, чтоб его разорвало, сволочь такую… Это же невозможно по улицам ходить! — А ты и не ходи, попроси Старосельцева, он тебя встретит. — Вот и сижу, жду его, как принцесса в заточении, — Зоя кокетливо поправила прическу. Из блондинки она снова перекрасилась в ярко-рыжий цвет и была очень рада этому факту. — Ну что, пора домой, а то у меня там Костик один… Наверняка играет в свою приставку и даже не думает делать уроки, — посетовала Маша, поправляя перед зеркалом тонкий шифоновый шарфик. — Возвращаюсь постоянно поздно, еле-еле успеваю узнать как дела у него и проверить уроки. — Машка, а как же ты одна поедешь? — Зоя недовольно глянула на Швецову. — Давай попросим кого-нибудь, тебя проводят. Винокурова, например… — При чем тут Винокуров? — резче, чем необходимо поинтересовалась Маша. Они пытались сохранить отношения втайне, но разговоры все равно курсировали, и сделать с этим, похоже, ничего не удалось бы. Сначала коллеги активно обсуждали Машин развод с Луганским, потом скандал, который Женя, не встретив взаимности, закатила Винокурову прямо в его рабочем кабинете, не оставив при этом ни единой целой вещи. — Ну как же, все же знают, что вы встречаетесь. Или ты боишься, что Женька мстить начнет? Она же Отелло в юбке. — Зоенька, этого я как раз и не боюсь. Но не хочу, чтобы про нас говорили что-то лишнее. — И все-таки, позвони Винокурову. Мало ли что. — До девяти часов вечера как раз не страшно, люди с работы возвращаются, транспорт ходит, — Маша беспечно отмахнулась. — Тем более мне от остановки до дома два шага. Все, я побежала, до завтра. — Ага, — Зоя достала из верхнего ящика стола косметичку и принялась поправлять макияж.

***

О своем решении добраться до дома без провожатого Маша пожалела едва свернула в ближайший к дому двор. Теплый осенний вечер таил в себе что-то пугающее, тревожное, ей стало откровенно не по себе при виде темного двора, который нужно было пройти и оказаться у родной парадной. Более привычную и освещенную дорогу, увы, перекрыли еще вчера из-за ремонтных работ. Приходилось искать обходные и не очень безопасные пути. Маша всегда опасалась расселенных флигелей, потому что знала, сколько в подобных местах случается кошмарных преступлений. Стараясь не думать о плохом и чутко прислушиваясь к каждому звуку, Мария Сергеевна торопилась домой. Внутренний голос противно нашептывал, что зря она не побеспокоила Володю, но сомневаться в принятом решении было уже поздно. Не стала бы она звонить любимому человеку и просить проводить до дома, находясь в паре сотен метров от родной парадной. Обойдя закрытый старый ресторан, пугающий провалами разбитых окон, Маша вздрогнула и замерла. — Мария Сергеевна, что-то вы рано сегодня. Всех преступников поймали? — женский приятный голос раздался за спиной, откровенно испугав. — Что, простите? — Маша обернулась, но, как выяснилось, зря. На нее в упор смотрела, явно насмехаясь, высокая, спортивного телосложения, женщина. — Мы знакомы? — Я о вас знаю все и даже чуть больше. А вы обо мне так ничего и не узнали, — незнакомка неприятно рассмеялась, отчего ее лицо стало некрасивым и немного пугающим. Что-то в ее чертах показалось Маше знакомым, но она не могла понять, что. Лоб и волосы скрывал капюшон светлой спортивной куртки, спортивные мешковатые штаны и растоптанные кроссовки большого размера не давали понять, как на самом деле выглядит женщина. «Да она сумасшедшая… Господи, вот удалось же нарваться… В двух шагах от дома. И Костик там один, бедный. Злата хотя бы у отца…» — пытаясь сообразить, как построить разговор наиболее безопасным образом, Мария Сергеевна сжала в кармане плаща мобильный телефон. — Простите, я не совсем вас понимаю. — А вы мне показались очень умной женщиной, Мария Сергеевна. Вас и в газетах, вон, печатают, и мужчины вокруг вас вьются… И карьера успешная. Только вот на этот раз осечка вышла. Вы не смогли мне помочь. — Вам нужна юридическая помощь? Пожалуйста, обращайтесь в рабочие часы, и… Женщина рассмеялась, пряча руку в карман. Маша, понимая, что незнакомка может быть вооружена, рефлекторно отшатнулась. — Я же пришла к вам за помощью, рассказывала, что мне страшно, что за мной ходят. Что на меня напали и разбили мой прекрасный инструмент… А вы? Две недели прошло, целых две недели, а преступник все не найден. На этих словах по спине у Маши прошелся озноб. Она узнала женщину, поражаясь метаморфозам. Стоявшая перед ней женщина меньше всего напоминала экзальтированную, немного не от мира сего потерпевшую, Аллу Игоревну Бислис, первую жертву не пойманного пока маньяка. — Но я же понимаю, вам сейчас не до меня. Вас ребенок ждет. Идите. — Алла Игоревна… — Иди уже. Ну, — Алла усмехнулась и отошла чуть в сторону, давая Швецовой пройти. Маша, чувствуя себя как на прогулке по минному полю, все-таки рискнула и пошла в сторону дома. Затем непроизвольно ускорила шаг, слушая, как прямо за ней по пятам следует Алла. Все закончилось в один момент, когда совпало сразу несколько событий — Маша, вспомнив, что у нее при себе табельное, попыталась украдкой его достать, но Алла, увидевшая это, догнала ее, вырвала из руки сумку и почему-то шепотом произнесла: — Я люблю, когда жертва убегает. Не успевшая отреагировать Маша задергалась, когда тяжелая рука Аллы оказалась на ее шее, локтевой сгиб оказался прямо под подбородком. Цепляясь за руку, скользя по гладкой ткани куртки, Маша пыталась ослабить ее хватку, воздуха не хватало катастрофически. — Помогите! — но вместо крика получился какой-то сип, полу-задушенный голос отказывался слушаться. И стало по-настоящему страшно. Сбылся один из давних Машиных кошмаров, еще из детства — ей снился сон, когда ее пытались украсть, она хотела закричать, но не получалось. Алла дернулась и выматерилась, когда Машин каблук воткнулся ей в ногу, и это дало крошечное преимущество — Маша успела так же беспорядочно ударить куда-то в грудь женщины и, вывернувшись из захвата, с силой пнуть куда-то в ногу, не целясь. — Сука! — разозленная Алла ударила Машу в лицо, разбивая губы. Упав, мало что соображая от боли и страха, Швецова каким-то чудом нашарила на земле камень и, придавленная весом Аллы к земле, чувствуя, как замыкаются пальцы на шее, замахнулась и ударила что есть силы. Вокруг стало очень тихо. Почти беззвучно Алла свалилась на землю, из ее разбитой головы текла кровь — во время драки с нее слетел капюшон и стало видно, что удар Маша нанесла весьма серьезный, каким-то чудом не попав в висок. Выкрашенные в белый короткие волосы быстро стали буро-красными. Не соображая, что делает, Мария Сергеевна вытащила из кармана мобильник, кое-как набрала номер Винокурова — он не брал трубку. Глотая слезы вперемешку с кровью, Маша набрала номер шефа. — Я кажется убила человека, — выпалила в трубку Швецова. От пережитых эмоций ее трясло, на светло-бежевый плащ капала кровь из разбитых губ и носа, у нее почти началась истерика. — На меня напали, я у старого ресторана, возле дома, это Бислис! — Что? Маша, ты ранена? Маша, ты меня слышишь?! Сейчас пришлю милицию! — Я… — едва договорив, Маша почувствовала сильный удар по голове и все вокруг померкло. Телефон грохнулся об асфальт и разлетелся на составляющие. Алле было наплевать на него, наоборот, ей хотелось, чтобы остались следы и коллеги Швецовой поломали голову над новой загадкой. Шатаясь, в окровавленной куртке, Алла стащила с Марии Сергеевны плащ, связала ей руки. Потом скрылась в темноте двора и вернулась с большим пакетом для мусора. До машины оставалось пройти всего сотню метров, Алла не боялась, что ее поймают. К тому же, двор она выбрала максимально неосвещенный и малолюдный, тут не было даже намека на камеры. «Тебя никто никогда не найдет, ты это заслужила», — подумала Алла, положив тело на заднее сидение стареньких жигулей. Она понимала, что далеко с такой травмой не уедет, но одно сделать точно могла — увезти Швецову и спрятать максимально близко к дому, но так, чтобы ее ни за что не обнаружили.