Изображая жертву

Во дворе Марии Сергеевны было не протолкнуться. Начальство, коллеги из прокуратуры в лице Ковина с Беляевым и Буевича, эксперты, криминалисты и Панов, бригада скорой помощи и несколько патрульных УАЗиков — все они собрались по весьма тревожному и страшному поводу. Все были чем-то заняты, то и дело звонили телефоны, ругались врачи скорой помощи — их, по сути, выдернули зря. Но Ковин каким-то чудом уговорил их не фиксировать ложный вызов. Доктор — усталый мужчина средних лет, — молча кивнул и вскоре бригада отбыла. От начальства по сути было мало пользы, но много громких слов. Филонов общался с генеральным, докладывая обстановку, прокурор как мог сдерживал накаляющуюся обстановку, что-то уточнял по телефону и в итоге занялся поисками дубликата Машиных ключей от кабинета. Теперь им было как никогда важно получить полный доступ к делу, которое обернулось для Швецовой неприятностями. Курочкин с одним из коллег-оперов влезли, несмотря на вопли Николая Петровича, в заброшенный ресторан и тщательно там все обшарили. Пока они занимались поисками, Владимир занялся осмотром двора. — Маша, Маша… Что же эта стерва с тобой сделала? — пробормотал Винокуров, аккуратно беря в руки окровавленный Машин плащ, упакованный и подписанный по все правилам. Телефон, как он успел заметить, со следами крови на панели, в грязи, был еще и растоптан. Осмотр двора и опрос соседей ничего не дал — как нарочно никто ничего не видел и не слышал. Отправив личный состав на осмотры дворов и ближайшей территории, Владимир вспомнил, что Костик остался один дома и пытался между делом дозвониться до Андрея, бывшего Машиного мужа. Тот не брал трубку, выводя тем самым Винокурова из себя. — Ты думаешь, то Швецова жертва? Ну-ну, — неприятно усмехнулся подошедший к ограждению Филонов. Он только что выслушал массу нелестных слов о том, как в прокуратуре подбираются сотрудники и надеялся, что Мария Сергеевна все-таки окажется невиновной в чьем-то убийстве. — Да Швецова у нас сама кого хочешь… — Николай Петрович, следите за базаром! — Что за выражения?! — возмутился Филонов, поудобнее перехватывая папку с бумагами. — А вообще, Винокуров, сам по суди. Плащ есть, крови полно, телефон, вон, нашли… Тела нет, а значит… — И слава Богу! — вставил реплику Панов. — Но! Это не отменяет того, что Швецова — не обязательно жертва. — Если он куда-нибудь не уйдет, я ему врежу, — процедил взбешенный Винокуров и Панов, пользуясь моментом, отвел его в сторону Машиного подъезда. — Володя, ты лучше вспомни, ничего странного у Машки не было в последнее время? Проблем каких-то? Может с подозреваемой этой конфликт возник? — Да вроде нет, ничего такого… Ковин с Филоновым на эту тему мне все мозги прокомпостировали. Ну, с Луганским развелась, если про личное думать… По работе… По крайней мере я ничего не знаю об этом. Машка же молчит до последнего, ты и сам знаешь это лучше меня. В деле — никаких эксцессов до сегодняшнего дня не было. — Знаю, — Панов вздохнул, сдирая перчатки. — Но мне вот не верится, что Марья могла кого-то убить, правда если защищалась… То да. Но это же самооборона. — И я еще, блин, трубку не брал. По хорошему — до дома бы проводить надо было. Но что сейчас… Одна надежда на то, что Машка живая. Просто по каким-то причинам вынуждена была уйти отсюда. Панов притулился на заднем сидении машины, мрачно поглядывая перед собой. Теперь нужно было дождаться постановления на обыск в Машиной квартире и взяться за работу уже там. Винокуров остановился рядом, куря непонятно какую по счету сигарету, собирая пепел в пустую пачку из-под сигарет. Что делать дальше Владимир не представлял. Вот что успело произойти за те полчаса, что они ехали к Машиному дому? Куда ушла Маша, ушла сама или ее увели или увезли? Что творилось в голове у потерпевшей, если она, судя по всему, напала на Машу? Вопросов было больше, чем хоть сколько-то вменяемых ответов. Конечно, они дали ориентировки на машину Бислис, но пока новостей не было. В поле зрения ГАИ Жигули с такими номерами не попадали. Конечно, осмотр местности проводился тщательно, но… Владимир знал, как никто другой, насколько быстро и бесследно может пропасть человек в большом городе, и никому до этого не будет никакого дела. — Винокуров, вот ты мне скажи, где твой шеф? — А он-то тут зачем? — Как это? Руководство РУВД должно знать, что происходит и вообще… Виктор Иваныч, а вы почему не принимаете участия в расследовании? Может вы тоже, это самое… Что-то скрываете? Какие-то тайны следствия у вас? Ковин удивленно глянул на Николая Петровича, который нес такую ахинею, совершенно не задумываясь о рамках приличия. — Анатолий Нодарович сейчас подъедет, я ему уже сообщил. А по поводу того, что я не участвую, — прокурор махнул мобильным, зажатым в руке. — Дозваниваюсь бывшему мужу Марьи Сергеевны, у нее ребенок один дома остался. И, исходя из полномочий, осуществляю общий контроль. — Так может мы и зайдем к ней? Заодно квартирку и осмотрим? — как-то радостно предложил Филонов. Винокуров промолчал в ответ на такое заявление, хотя рациональное зерно в нем было. Возможно, подсказки к делу могли найтись и у Маши дома. Только вот до приезда Андрея ни о чем таком помышлять было нельзя. Вынужденное ожидание и неизвестность выматывали. — Если вы не в курсе, то одного постановления недостаточно, нужно дождаться Перевалова. Он приедет, заберет ребенка и мы все осмотрим. — Каждая минута на счету, Винокуров! А ты мне тут про нежности телячьи задвигаешь. Сам бы мог нас спокойно провести, — проворчал недовольный Филонов. Спорить он не стал, просто ушел подальше от остальных, чтобы позвонить и поговорить без свидетелей. — Кстати, я вот понять не могу… Тут расстояние до подъезда небольшое, почему Машка не побежала домой? Не зашла в подъезд? Он с домофоном, Бислис никак не попала бы. — Одно могу сказать, шеф, тела в ресторации нет, — появившийся, весь в пыли и паутине, Курочкин, забрал у Владимира сигарету. — Там такая вонь, я вам скажу… — Мы пытаемся разобраться, почему Машка домой не пошла. Могла бы попытаться убежать, наверное… — Все гениальное просто, — вздохнул Федор. — Ей просто не дали это сделать. Смотрите, как было дело. На нее напали, завязалась потасовка, МарьСергевна отбивалась, ранила нападавшую, успела позвонить. А потом… А потом что-то произошло, и она не смогла уйти домой. Может ее заметил кто-то рядом с телом. — Еще скажи Маша труп поехала прятать, — Винокуров зло глянул на Федора и тот слегка смутился. — Федя, скажи сразу, ты считаешь, что она убийца? — Нет. Я просто думаю, что… Договорить Федору не дал вышедший из подворотни явно нетрезвый шатающийся человек. Одетый в грязную рваную куртку, бородатый и в разнокалиберной обуви, он явно принадлежал к лицам без постоянного места жительства и обрадовался скоплению людей. — О, граждане начальники… Вы так вовремя приехали. Не успел телефон найти, того самого. А тут вы. Везение — не иначе. — Отец, шел бы ты отсюда, — начал было Федя, но Винокуров его перебил. — Чего тебе, отец? Сигарету? — Да не, хотя, да. Угости сигареткой, того самого. Бомж закурил, сделал несколько жадных затяжек и со слезой в голосе поведал: — Я тут страху натерпелся — ужас. Я же, гражданин начальник, труп нашел. Вот, собрался звонить, иду, а тут вы… Ну я к вам и пошел. Винокуров выронил сигарету и с окаменевшим лицом поинтересовался: — Чей труп и где ты его обнаружил?