Они всегда были друзьями

— Вы — два идиота! — громкий голос Мессины словно разносится по всей округе, и вся Италия (а возможно, и близлежащие страны) знает, что они — Джозеф Джостар и Цезарь Антонио Цеппели — два идиота. — Чья это вообще была идея?! Цезарь стыдливо вжимает голову в плечи и смотрит куда-то в пол. Действительно, это была его идея, и он совершенно не подумал о последствиях. Они с Джозефом… Да, пожалуй, они слишком сильно заигрались и домой вернулись в итоге только под вечер того следующего дня. Они, разумеется, принесли тот странный порошок, и все такое, но что могло случиться за то время, пока они оба отсутствовали… И подумать страшно! — И ладно ДжоДжо — я никогда не ожидал от него принятия правильных, взвешенных и взрослых решений! — Джозеф возмущенно поднимает голову, но Мессина не обращает на это ровно никакого внимания. — Но ты, Цезарь! Я всегда считал тебя образцом благоразумия! — Учитель Мессина, понимаете, мы всего лишь пытались… — Цезарь запинается на полуслове — вставить что-то не представляется возможным. — Но мы…. — Джозеф делает было робкую попытку что-то сказать (что на него было совершенно не похоже — это Джозефа обычно было невозможно перебить, вставить в весь этот его поток речи хоть слово за или против), но Мессина все не унимается. — Никаких «но!», — и продолжает свою тираду о том, как они оба безответственные. И если Джозефу на это, по большей части, практически без разницы («Я точно знал, что так не будет, к тому же, не случилось же все-таки!»), то склонный к рефлексии Цезарь уже готов был загрызть себя. И ведь действительно… он совершенно не подумал о том, что будет в случае, если это все-таки был бы хитрый ход, чтобы выманить их с острова. Цезарь никогда не сомневался в способностях к Хамону Лизы Лизы, но он прекрасно помнил, чем закончилась его встреча с Ваммом. Про Карса они не слишком много знали, но при этом Цезарь точно знал — он опасен. Он был, по сути, их… лидером? И как хорошо, что Джозеф тогда переиграл ЭйСиДиСи, и они смогли его уничтожить. Точнее… Джозеф смог. Джостар вообще мог быть удивительным придурком, но при этом порой составлял такие комбинации… о которых Цезарь, честно сказать, и подумать бы не смог — не то чтобы попытаться привести в действие. В этом и было их отличие — Джозеф обычно действовал по какому-то определенному плану, даже если со стороны казалось, что все спонтанно, Цезарь же порой… кидался в бой бездумно (на этом моменте Цеппели недовольно морщится, а боль где-то в шрамах вновь дает о себе знать). Что-то он отвлекся от своей первоначальной мысли. Да, хорошо, что ЭйСиДиСи был сожжен на солнце. Он был ничуть не глупее Джозефа — просто он и предположить не мог, что Джозеф настолько придурок. Ну и, конечно, сыграло роль то, что они особенно не следили за прогрессом, а Джозеф (как удивительно ему это подходит!) увлекался фокусами. Интересно, какие он ещё знает? — Цезарь! Цеппели резко поднимает голову. Да уж, он довольно сильно задумался… даже и не понял, что Мессина зовет его уже некоторое время. Черт, да что же с ним такое происходит… Нет, им нужно поговорить с Джозефом, однозначно. И решить, что делать с этим дальше. Только вот что-то внутри не давало сделать это. На самом деле, Цезарь прекрасно понимал, что, но… Джозеф, безусловно, хорош в человеческих эмоциях. С легкостью распознает чувства, сам играет с ними, как хочешь — да этому парню невозможно разбить сердце — и насколько он хорош в этом, настолько же он плох во взаимоотношениях с людьми. Джозеф Джостар много кого раздражал. Он абсолютно не умел выстраивать нормальные отношения с нормальными людьми. Вспомнить только их первую встречу! Надо же, ему что-то не понравилось, а потом Цезарю чуть не прилетело в лицо черными спагетти, а потом они так и вовсе подрались у фонтана… А Джозеф каким-то неведомым образом умудрился засунуть голубя в рот милой даме! Просто немыслимо — как у этого человека вообще могут быть нормальные отношения с другими людьми? Возможно, все дело было в том, что, несмотря на все вышеперечисленное, людей он располагать к себе умел. Он был… действительно чертовски харизматичным, за ним было интересно наблюдать, когда он чем-то занимался (Цезаря забавляло то, как тот с неподдельным восторгом смотрел на что-либо заинтересовавшее его — прям как ребенок), и Джозеф… несмотря ни на что, был надежным другом. На него можно было положиться, и поэтому, и только поэтому Цезарь и сделал небольшой шаг навстречу, чтобы стать друзьями. Что-то он снова отвлекся… — Да, учитель Мессина? — он даже и не поднимает головы от пола. Да, он действительно накосячил. И действительно, за это отдуваться стоит ему, а не кому-либо ещё. — Да. Я виноват. Такого больше не повторится, это… думаю, что гарантировать я вам этого не могу, но я постараюсь быть благоразумнее в следующий раз, — Цезарь бормочет себе под нос, а Джозеф немного непонимающе на него смотрит. Он вдруг вспоминает, как они в один прекрасный день сделали так же. Тогда, когда у Джозефа ещё были кольца внутри. Цезарь, заметив состояние друга… Да, пожалуй, Джозефу не хотелось бы вспоминать про тогдашнее состояние, но воспоминания об этом накатывали периодически. Из-за колец на горле и сердце, Джозеф почти перестал спать. Боялся (внутри, разумеется, не станет же он перед придурком Цезарем показывать свои слабости?), что он во сне повернется неудачно — и яд тут же растечется по венам. Тренироваться он попросту боялся по этой же причине — но суровая Лиза Лиза пересиливала всякий страх. К тому же, она сумела каким-то образом уверить Джозефа, что Вамм не стал бы поступать настолько подло. Впрочем, для сна Джозефа этого оказалось недостаточно. Он продолжал вертеться, смотреть в потолок, в окно, читать книги, делать что угодно, но не спать. И Цезарь… не то чтобы был единственным, кто заметил это, была ещё Сьюзи Кью, которой Джозеф явно симпатизировал, но Цезарь тогда под каким-то предлогом (кажется, сбегать ненадолго в город за продуктами), утащил его за собой, и это… был действительно очень веселый день. Они тогда сходили в кино на какой-то тупой (серьезно, герои вели себя как полнейшие придурки) фильм, успели разозлить кого-то впереди сидящего, поесть мороженого, поймать голубя… Да, день тогда был совершенно не похожий на остальные, даже наоборот — вечно серьезный Цезарь, который всегда говорит Джозефу, что он тот ещё придурок, по-видимому, расслабился и стал вести себя не менее придурошнее. Конечно, от Лизы Лизы им тогда влетело порядочно. И от Мессины. И от Логгинса… у Джозефа слегка нервно дергается глаз, и он выдыхает. Джозеф никогда не хотел ничьей смерти (пиллармены и всякие плохие парни — исключение), но постоянно выходит так, что он либо становился виновником (да, плохие парни тоже считаются), либо её лицезрел. И, кто бы что ни говорил, ему было действительно от этого не слишком хорошо. Джозеф кидает взгляд на Цезаря и вздыхает. Тот, как обычно, пытается соответствовать той планке, которую сам для себя и выставил. Вечно ответственный, выкладывается на тренировках на все триста, а не на сто, самый настоящий романтик — так, что никто и не сомневается, что ему действительно нравится каждая девушка, которой он делает комплименты… Можно подумать, что он пытается быть идеальным для всех и сразу. И почему? Джозеф мало знает о его прошлом — то, что тот состоял в банде, то, что из-за его поспешности умер отец и то, что Цезарь в одиночку воспитывал младших братьев и сестер. Может, он таким образом пытается искупить вину за прошлое? За то, что делал, будучи в банде? Иногда читать чужие эмоции было сложно… несмотря на то, что сам Цезарь был достаточно простым. Ладно, как-нибудь стоит спросить. — Мы все поняли, учитель Мессина! — вдруг громко, чтобы Мессина хотя бы перестал отчитывать их. — Но мы принесли важные вещи, поэтому у нас были причины на это! А после хватает Цезаря под локоть, резко притягивая к себе и не менее важно заявляет (Цезарь при этом выглядит настолько… удивленным, что Джозеф невольно прыскает): — К тому же, это было сделано из соображений того, что Цезаря по пути с острова укачало, и я решил не рисковать, потому что вдруг бы ему стало слишком плохо? — и ведь настолько натурально, гад, играет, что Цезарь, если бы сам не знал всей правды, поверил бы ему. Джостару только в театр идти. Мессина вздыхает и отмахивается, добавив, что Лиза Лиза все равно уже назначила наказание (выдраить весь замок без помощи Сьюзи Кью… ладно, звучит не так уж и плохо, как могло бы быть), поэтому не ему им нотации читать. Джозеф радостно кивает и утаскивает Цезаря за собой. // — Поверить не могу, что ты так отвратительно врешь, ДжоДжо, — Цезарь лукаво выгибает бровь. На самом деле, это было достаточно хорошо, потому что слушать нотации Мессины уже не было сил. Насколько бы не был ответственным Цезарь, и насколько ему не хотелось бы ответить за свои поступки… все-таки иногда сбегать с нотаций бывает даже полезно для здоровья. — Я спас тебя от ещё трех часов лекций — и это твоя благодарность? — Джозеф наигранно прикладывает руку ко лбу, драматично вздыхая. — Ах, Цезарино… Цезарь закатывает глаза и шутливо пихает его в бок, после откидываясь на кровать. Они быстро ушли в комнату Джозефа, чтобы спрятаться от праведного гнева Лизы Лизы. Цезарь оглядывается вокруг и подмечает у себя в голове, что у Джозефа относительно чисто. Почему-то Цезарь представлял завалы… всего. А нет. Или это Сьюзи Кью постаралась? На самом деле, ему нравится вот так лежать и не думать пока что ни о чем. Да, скоро им придется чистить весь замок с верху до низу… А замок достаточно большой. И делать им это придется без всякого использования Хамона в целом. Но пока что… было приятно знать, что он хотя бы будет это делать не один. Они с Джозефом ведь отличная команда — не правда ли? Цезарь крутой, Джозеф умный — отличная комбинация! Безмятежную тишину, изредка прерываемую смешными (Цезарь не признается в этом) шутками Джозефа и покашливаниями Цезаря, нарушает громкий взрыв. И, благо, что он был не на острове — снесло бы вероятно все. Цезарь подскакивает и смотрит в окно. По его ощущениям — в огне полгорода. Удивительно, что их не снесло взрывной волной, как это обычно бывает. Он резко вздыхает и смотрит на это, не в силах ничего сделать или сказать. Это был слишком подлый удар. Даже Джозеф не догадывался. Нет, конечно, они думали, что взрыв будет, но… чтобы такой силы. Джозеф бессильно резко бьет кулаком по стену. Пора наносить ответный удар.