Через неделю после совместной поездки на море. Лав отель «Ardent desire»
Бакуго лежал в номере лав отеля смотря в потолок невидящим взглядом: эпичнее поражения он ещё в своей жизни не испытывал — у него не встал! Не встал на очень симпатичного мальчика, который что только не пробовал: и технику глубокого горла и простой классический минет... Усиленно пыхтел над его членом, но сдался через полчаса, обозвал Бакуго, во всех смыслах здорового парня, импотентом и бросил одного в номере. «Что за хуйня со мной происходит?» — Бакуго задавал себе этот вопрос уже по десятому кругу, никак не понимая, что именно послужило причиной провала, даже внутренний моралист молчал и не показывался — спросить было особо не у кого… Он пребывал в состоянии настолько сильного шока, что даже не хотел ничего ломать. Просто лежал на кровати со спущенными штанами и пытался осознать, как ему теперь дальше вообще жить — у него впервые в жизни не встал его собственный член! Всегда без проблем вставал! Всегда! А тут взял и не встал! «Все, это реальный пиздец… Чтобы мне там ни сказал Шинсо и как бы меня ни успокаивал Киришима — мужиком, получается, я быть перестал… Как мне теперь с этим жить?!» Такое фиаско было для Бакуго равносильно концу света… Да, он сталкивался с идиотами в сети, которые заявляли, что могут жить без секса, был в курсе, что существуют асексуалы, но считал, что у таких не все в порядке с головой, если они считают жизнь без секса — жизнью. Слышал слухи, что некоторые активы, после таких вот «постельных поражений» переквалифицировались в пассивы и очень вроде как неплохо поживали. Однако и в это Бакуго верилось с огромным трудом — пассив и актив — это стиль жизни, а не просто, кто из вас снизу. Бакуго себя снизу не представлял от слова «совсем» — проще уж удавиться, чем ложиться под кого-то… Поэтому вариантов решения проблемы у него было не густо: или идти к врачам, признав, что он импотент, или просто шагнуть под поезд… Внутренний моралист внезапно очнулся и напомнил, что не у него одного бывают проблемы с потенцией: вон сколько рекламы везде крутят и всего чего предлагают, значит, люди работают над решением данного вопроса. Внутренний голос даже не язвил — наоборот был поддерживающим и сочувствующим. От понимания, что он сам себя просто успокаивает, хотя дела обстоят настолько плохо, насколько это вообще возможно, у Бакуго появился ком в горле, который никак не сглатывался. Он сжал зубы посильнее и зажмурился — он не будет реветь как сучка! Он никогда не ревел, даже когда ему было чертовски больно, и сейчас не будет! «Ебанный пиздец!!! — подумал Бакуго, когда предательские две слезинки всё-таки скатились по его щекам, а сам он судорожно всхлипнул, со всей силы сжимая кулаки. — Я всегда ржал над теми, кому надо пить всякую дивную хуйню, лишь бы хер стоял, а теперь я один из них…» Он тяжело вздохнул и скосил глаза на часы: оставалось ещё два часа оплаченного в отеле времени. Настроение было просто препаршивейшим, но появиться на людях с заплаканной мордой — это совсем край — хватит ему одного личного унижения за вечер. Он решил принять ванну — надо успокоиться перед возвращением домой и подумать. Побросав одежду на кровать, Бакуго поплелся в ванную — сэкономит на душе дома. Взглянул на себя в зеркале и офигел: рожа в отражении совсем была не похожа на привычное лицо уверенного в себе Бакуго — взгляд побитой собаки, покрасневшие глаза, сжатые губы, да еще и какая-то хуйня на носу! Бакуго ковырнул белые пятнышки ногтем и уставился на собственный палец, на подушечке которого остались комочки съежившейся кожи: оказывается, у него шелушится кожа на носу, а он этого и не заметил. «Почему? Я же мазался кремом, чтобы не обгореть…» «Ты на море мазал Киришиму кремом, чтобы у этого придурка не слезала кожа, а про себя забыл», — напомнил ему внутренний голос. «Мало того, что хуй не стоит, так ещё и кожа с носа слазит…» — шелушащийся нос Бакуго вконец добил: он выматерился и еле сдержался, чтобы не разбить зеркало кулаком. Вместо этого, плюхнулся в ванну с пеной и закрыл глаза. Так хотелось, чтобы все случившееся было просто страшным сном, от которого он минут через пять проснется… Еще две слезинки предательски скатились по щекам, несмотря на сжатые до боли зубы. Однако и через пять, и даже через десять минут, когда он, с какой-то наивной надеждой, открывал и закрывал заплаканные глаза, очень надеясь, что ему это все приснилось, перед ним была все та же ванная в номере отеля. Бакуго тяжело вздохнул, вытер слезы и мысленно приказал самому себе перестать вести себя как дебил, ведь это ничего не изменит. Откинулся в ванне и начал рассматривать потолок, прикидывая, что ему делать дальше. Да, самое действенное после такого фиаско — нажраться. Нажраться вусмерть, чтобы не думать о своем позоре и сломанной жизни, а там уже видно будет. Точно! По дороге домой купит тех алкогольных коктейлей, которые они пили тогда с Киришимой — ядреное пойло оказалось! Мысли с алкоголя невольно переключились на события того вечера: если бы не эти чертовы коктейли, ничего бы тогда не случилось! Киришима бы не полез к нему целоваться и не выкатил бы того ебанутого желания, и вся бы эта странная цепочка событий, не произошла бы… «Как этому дебилу вообще такое смогло прийти в голову?! — привычно начал про себя возмущаться Бакуго. — Киришима же гетеро, да ещё и актив! А тут нажрался и был готов лечь под друга-гея — неужели у него нет ни капли гордости?» Внутренний голос ехидно поинтересовался как связана гордость и желание получить удовольствие с человеком, которого ты хочешь и который тебе нравится? Настолько принципиально кто какой ориентации и где лежит во время секса? Бакуго устало закрыл глаза, обдумывая очередной комментарий от самого себя, и невольно начал представлять себе каким бы было развитие событий, если бы он всё-таки согласился переспать с этим дебилом в тот вечер, а не ограничился бы дрочкой… Киришима бы был нежным и ласковым или страстным и диким? Наверное, первое — Дерьмоволосый же целуется как баба. А он бы как себя повел? Уткнул бы этого придурка лицом в подушку и отымел? Или бы постарался быть не таким как всегда? Внезапно Бакуго распахнул глаза — в паху ощутимо тянуло. Он резко сел и сунул руку под воду. Когда пальцы сомкнулись на возбужденном члене, он потерял дар речи. «Тогда что это было час назад, а?! — ошарашенно подумал Бакуго, ласково поглаживая свой гордо стоящий член. — Нет, даже думать об этом не буду, а то опять упадет…» Через полчаса, крайне довольный собой, Бакуго зашёл в комнату и плюхнулся на кровать, удовлетворённо улыбаясь — с ним все в порядке! Просто больше не будет знакомиться с блондинами и все отлично. Бакуго снова глянул на часы: ещё целый оплаченный час — может продлить и вызвать кого-нибудь и все-таки попробовать еще раз? «Не, нахер-нахер», — отмахнулся он от этой «светлой» мысли, даже себе не признаваясь, что ему банально страшно — а вдруг опять что-то подобное повторится? Смотреть в очередное разочарованное смазливое личико и слышать про себя такие «комплименты» не хотелось — уж проще какое-то время подрочить самому. Бакуго закинул руки за голову, решая ещё немного вот так вот поваляться и растянуть удовольствие от ванны и снятия физического и морального напряжения. «Я не импотент! И мне не надо будет жрать таблетки, пить всякую хуйню и таскаться по врачам! Все шикарно!» «Ну, только если не считать того, что ты возбудился, фантазируя о сексе с Киришимой, то да, ты справился с проблемой, хотя не понял, чем она вызвана…» — усмехнулся его внутренний моралист и Бакуго внезапно прошиб холодный пот. Он начал лихорадочно вспоминать, что предшествовало его возбуждению — уж очень не хотелось верить в то, что сказал внутренний голос. Так, он взбесился из-за своего шелушащегося носа, матерился, даже всплакнул как сучка, и думал как ему жить дальше с клеймом «импотент», лёжа в ванной открывал и закрывал глаза, ожидая непонятно какого чуда… Потом, устав играть с самим собой, решил нажраться до поросячьего визга и, по дороге домой, затариться алкогольными коктейлями, чтобы залить свое горе и невольно вспомнил, как они нажрались с Киришимой в честь окончания сессии, потом прикидывал, что было бы, если бы он плюнул бы на свои принципы и переспал бы с этим придурком… «Ебанный ты пиздец!!! — Бакуго шлепнул себя по лицу ладонью, обозвал конченным дебилом и начал материться. — Блять, что хуже — не стоящий хуй или стоящий хуй на ебучего натурала?!» Бакуго как представил себе, что больше не сможет встречаться в лав отелях, трахаться с теми, кого обычно хочет, и так часто, как ему хочется, — он чуть не взвыл от такой «радужной перспективы». «Это что же получается? Теперь у меня только два выбора?! Или трахаться с Киришимой или бросаться под поезд?!» Бакуго резко сел и кинулся искать телефон в карманах штанов. Набрав Шинсо, он без лишних расшаркиваний спросил в лоб: — Шинсо, свободен? А то у меня тут субботний пиздец! — Ты где? — Шинсо сразу же просек, что дело плохо и лишних вопросов задавать не стоит. — Ещё в отеле, потом в магазин за алкоголем. Если я сегодня не напьюсь, то ебнусь. Ты со мной? — Спрашиваешь ещё! Через полчаса буду у тебя. Бакуго нажал «отбой» и начал поспешно одеваться. Тело противно колотило и он все никак не мог застегнуть ремень. Смачно выматерившись, сделал глубокий вдох, приказав себе успокоиться, кое-как оделся и пулей вылетел из отеля в магазин. «Сука Киришима, всю жизнь мне сломал со своим ебучим желанием!» — бурчал он себе под нос, с силой втаптывая свои черные конверсы в асфальт.***
К слову, не для одного Бакуго сегодняшний вечер стал субботним пиздецом — Киришима тоже лежал в позе эмбриона в своей комнате и ревел в подушку. Прошлый раз, когда его бросила девушка в номере, после того, как он назвал ее Бакуго — был просто цветочками, по сравнению с тем, что произошло сегодня. Сегодня он облажался как мужчина: не смог удовлетворить девушку — просто было нечем удовлетворять — у него как упал в самом начале, так больше и не встал! Девушка оказалась очень понятливой: не стала его мучить, обняла и сказала, что произошедшее — не конец света — Киришима просто перенервничал, перенапрягся и вот. Заверила, что одна неудача в постели — это еще не повод для драмы и расставания — пусть он отдохнет, выспится, и, в следующий выходной, они попробуют еще раз. Они немного полежали, обнявшись, и она засобиралась домой, тактично решив оставить его наедине с собой. Чмокнула на прощанье в губы и выпорхнула из комнаты, заверяя, что провожать не надо: она знает, где выход. Киришима тупо смотрел в дверь своей комнаты, пока она тихонько надевала босоножки в коридоре, понимая, что он не верит ни единому ее слову, а, когда щёлкнул замок входной двери, уткнулся в подушку лицом и заревел — позорище! И ведь девушка совсем не была похожа на предыдущую: брюнетка, с маленькой грудью, милая и замечательная. И он сам с ней познакомился в бургер-кафе, Каминари даже не помогал, а, когда он уже собрался проводить ее домой — он ни на что особо на первом свидании и не рассчитывал, — она сама заикнулась, что совсем не прочь выпить чаю. Все получилось легко и просто само собой, а потом такой облом вообще непонятно из-за чего! Что пошло не так?! Киришима прорыдал в подушку битый час, благо Каминари не было дома: сегодня тот ночевал у своей девушки, и решил, что ему срочно надо выпить. Выскочил из кровати, как ошпаренный, и понёсся к холодильнику — вроде у них ещё должно было остаться пиво. Пива в холодильнике нашлась целая упаковка. Киришима просто взял ее с собой в комнату и снова залез под одеяло: его капитально так трясло. Он жадно хлебанул из ледяной банки холодное пиво и сморщился: выпитое неприятно прокатилось по горлу и показалось слишком горьким? Темное, что ли?! Киришима нахмурился, повернул в пальцах банку и замер — он открыл любимое пиво Каминари — вот тот ему потом выскажет, если Киришима с утра не успеет возместить ему то, что вылакает сегодня… Решив, что будет разбираться с пивом завтра, Киришима откинулся на подушки, прихлебывая из банки и мрачно размышляя о потере своей, только что наладившейся, жизни. «Что мне теперь делать? А если и в следующий раз не встанет, когда я приведу девушку в эту комнату?!» От этих мыслей у него внутри все похолодело: значит не видать ему тепла, взаимности и любви, да? Что бы ни говорила недавно ушедшая, ни одна девушка не согласится встречаться с импотентом, ведь все они хотят замуж, детей и прочие прелести семейной жизни… До этого вечера он был уверен, что все в его жизни наладилось: он разобрался в себе и почему так получилось с девушкой в прошлый раз, восстановил дружеские отношения с Бакуго — они даже два раза выбрались из квартиры и хорошо провели время. К тому же Бакуго даже изъявил желание посмотреть на его трюки со скейтом и может быть даже попробовать самому. Он познакомился с близким другом Бакуго — Шинсо, а их обоих познакомил с Каминари и они прекрасно отдохнули на море, на работе все было просто шикарно — начал даже часть чаевых откладывать на сберегательный счет. Да и дома Каминари все никак нарадоваться не мог: у них было чисто и появлялось все больше разнообразной еды — Киришима, по чуть-чуть, учился готовить простые блюда. «Ну вот и ебучий сюрприз, да? Слишком все хорошо было, да?! Раньше меня бросали без объяснения причин, а теперь даже я знаю причину по которой меня точно бросят, стоит только заикнуться! Ну как же так?! Такого же никогда не было!!! Я здоровый спортивный парень, не курю, пью только пиво, наркотиками не балуюсь... — так почему у меня внезапно начались проблемы с потенцией?!» Киришима смял пустую банку и отшвырнул ее в угол комнаты — нет у него сил сегодня поддерживать чистоту и порядок — просто нет. И смысл теперь в этом… Киришима открыл следующую банку, отхлебнул и снова сморщился — как Каминари может любить эту гадость?! Однако, эта гадость — сегодня его единственная надежда не сойти с ума и успокоиться. Киришима дрыгнул ногами, не замечая как от его движения, оставшиеся банки в упаковке, соскользнули с кровати, и вздрогнул, когда те упали на пол у кровати с противным звуком. Чертыхнувшись, он передвинулся на кровати и нагнулся, чтобы поднять упавшее. Рядом с банками пива, на прикроватном пушистом коврике, лежал розовый шейный платок, явно забытый его новой знакомой или уже бывшей девушкой, которая, похоже, очень торопилась оставить его наедине с собой, вот и не заметила, как обронила. Киришима закинул банки обратно на кровать, подхватил платок и плюхнулся на подушки, щупая гладкую, блестящую и почему-то скользкую ткань, и попивая пиво. Внезапно он почувствовал знакомый запах — так пах кондиционер, которым все свои вещи стирал Бакуго — его Киришима ни с чем не перепутает. Он поднес платок к носу и глубоко вздохнул: да, запах именно такой же, как от одежды, которую давал ему Бакуго, когда он у него оставался ночевать. Сразу же вспомнилась их общая поездка на море: как Бакуго ему улыбался, кидал его в воду и позволял бросать его самого, как они дурачились в воде и он того чуть не утопил, но Бакуго на него даже не наорал… Как Бакуго мазал его нос кремом и осторожно дул, чтобы не сильно щипало, как ворчал, когда Киришима проехался ему влажными волосами по лицу, пристраивая у него голову на плече, когда они лежали на полотенцах и грелись на солнышке и как неожиданно ласково обнял на прощание и напомнил, что писать надо ежедневно… «Блин, Бакуго был таким классным…» — мечтательно улыбнулся Киришима, продолжая нюхать платок и неожиданно понимая, что начинает возбуждаться от запаха и воспоминаний о своем лучшем друге. Киришима распахнул глаза, отдернул платок от носа и чуть не выронил банку с пивом. Он медленно наклонил голову и уставился на свои приподнявшиеся домиком штаны: ошибки никакой — у него встал только от запаха кондиционера для белья и фантазий о лучшем друге-гее?! «Как это вообще понимать? Подо мной лежала аппетитная, симпатичная девушка, готовая отдаться прямо здесь и сейчас и у меня не встал, а от одного запаха и фантазий у меня встало колом?! Это какой-то новый фетиш, который я до сих пор не осознавал?» От всех этих откровений и пониманий Киришима завелся еще больше, сам себя вообще не понимая. Он отставил недопитую банку пива на тумбочку и махнул рукой на нелогичность собственного поведения и странных реакций собственного тела — сначала он подрочит, ведь он, как оказалось, совсем не импотент, а потом уже будет с остальными проблемами разбираться.