Глава 1
24 января 2020 г. в 12:07
Опять утро, опять битком набитый автобус, давка. И так каждый день, шесть дней в неделю. Аня стояла, прижатая к панорамному окну, на средней площадке и смотрела на освещённые оранжевыми фонарями улицы города. В лучах фонарей и фар машин, проезжающих мимо автомобилей, искрились капли дождя, за мутной пеленой мерцали витрины и рекламные экраны. Автобус намертво встал в пробке. В наушниках на полную громкость орал панк-рок, с трудом перекрывая ругань какой-то бабки с контроллёром.
«Опять опоздаю к первому уроку, ” — вздохнула Аня, глядя на часы.
За окном к дождю добавился снег. Для летнего пуховика становится холодновато, пора переезжать в зимний, чтобы не так замерзать, ожидая автобус на остановке. Северная ночь за окном понемногу светлела, оранжевые краски посерели.
В класс Аня ворвалась после звонка, когда все уже сидели на своих местах. Она спросила, вынимая наушники из ушей:
— Здравствуйте, можно войти?
В классе раздался сдерживаемый хохот. Судорожно Аня попыталась оценить, что его вызвало. Одета, вроде, как обычно, спросила — тоже обычно.
— Я говорю: ты уже вошла, так чего спрашиваешь? — грустно улыбнулась учительница.
— Ой! Извините, такого больше не повторится…
— Сама-то веришь, что больше не опоздаешь на первый урок? — этот вопрос снова вызвал взрыв хохота. Учительница подождала, когда всё стихнет и снова повернулась к Ане — Ладно, садись.
Девочка прошла к своему месту в конце класса. Великолепно. На её стуле жевачка. Ровно в середине — как по линейке. Аня окинула класс взглядом, сама не зная, что ищет: другой стул или того, кто это сделал. Нашлось и то и другое. Стул за последней партой со сломанной спинкой и улыбающаяся Катька Васильева, которая исподтишка следила за ней. Ну, конечно, кто ещё, как не она. Аня прошла к последней парте и плюхнулась на стул. Спинка — не сидушка, можно сидеть. С остервенением она вытаскивала из сумки книжки и тетрадки.
— Шаманова! Чем тебя твоё место не устроило?
За своими мыслями Аня не сходу поняла, что от неё хочет учитель, но мерзкий смешок из середины класса расслышала и опознала.
— Татьяна Владимировна, там жевачка на стуле!
— Жевачка? Ладно, сиди там, на перемене ототрёшь, — и, не дав Ане даже осмыслить сказанное, она переключилась на проверку домашней работы.
Катька! Сидит себе с победным видом. Делает вид, что не смотрит, а на самом деле забавляется. Аня раскрыла тетрадку. Татьяна Владимировна уже шла между рядами, проверяя домашку. У Катьки, конечно, всё сделано в лучшем виде. Ей же Мишка делал. Нестройные, много раз зачёркнутые, ряды формул привлекли на пару секунд внимание учительницы к аниной тетрадке, но обошлось.
— Тема урока сегодня «колебательный контур». Записывайте… — учительница диктовала определения не отрываясь от проверки домашнего задания, иногда останавливаясь, чтобы выяснить, куда на этот раз делось домашнее задание у кого-то из аниных одноклассников. Контурная картинка на экране проектора изображала схему этого самого колебательного контура, рядом волновались синусойды. Физичка рассказывала что-то у доски, и по мере того, как на картинке заряжался конденсатор, в Ане росло негодование. Почему эта училка не заставит оттирать стул Васильеву? Ведь все знают, что это она сделала! И никто не заступился. Правда, Аня поймала один сочувственный взгляд, когда искала стул. Но источник этого взгляда был, наверное, ничуть не лучше.
— Шаманова! — годы тренировок сделали дело, и на свою фамилию, сказанную очень строгим тоном, она отреагировала мгновенно. — Ты опять в наушниках, что ли?
Аня рефлекторно дёрнулась к вискам, и обнаружила ручку, зажатую в кулаке. Та сильно оплавилась, и вот-вот растечётся по парте.
— Нет-нет, Татьяна Владимировна, — быстро заговорила она. — Они у меня в сумке.
— Тогда повтори, что я сейчас сказала!
— «Ты опять в наушниках, что ли, Шаманова?» — отозвалась девочка и напряглась, ожидая, что сейчас будет.
Физичка в школе считалась самой строгой. Поэтому к её урокам все домашние задания были сделаны, ученики никогда не опаздывали и не смели ей дерзить. Говорят, её боялся даже сам директор. Тощая пожилая женщина, сухая, как селёдка (промеж собой её так и назвали), оторопело молчала. Потом спросила:
— У нас с вами сегодня же четыре урока? После четвёртого останешься.
Татьяна Владимировна повернулась к доске и, как будто ничего не случилось, продолжила заряжать конденсатор. Вскочившая по привычке Аня села обратно. Опять неприятности. Ещё и ручку расплавила. Девочка открыла пенал, чтобы спрятать туда комок пластика, который уже остыл и затвердел, но всё равно не очень хорошо писал, и достать оттуда новую ручку. Но ручек не оказалось, хотя Аня точно помнила, как складывала в пенал ещё две штуки — гелевую и обычную. Придётся скрипеть карандашом, потом ещё объяснять, почему не ручкой. Хорошо, хоть, сегодня день естественных наук, и нет русского языка. Там с этим строго.
Настроение ни к чёрту. Сегодня на столько, что даже зеркальце, спрятанное в пенале, не помогло. Всегда весёлое отражение озорно подмигнуло Ане и галазами указало в сторону доски, мол, сделай хотя бы вид, что слушаешь. Слушать не хотелось. Во-первых, этот параграф Аня уже давно прочитала, разобралась в том, как и что работает. Во-вторых, простые вещи училка объясняла очень нудно и непонятно. Даже в книжке написано лучше. А ещё понятнее объяснила мама. Она всегда проходила с Аней математику, физику и химию наперёд. А в-третьих… Аня не могла придумать, что в-третьих, она просто злилась. Пришлось положить карандаш, чтобы не задымился.