Дорога домой

Таня закричала. Быстрее всех среагировал стоящий рядом с ее супругом Гломов — каким-то чудом он успел оттолкнуть его, и пуля вошла в плечо молодого кайзера. Гигант двигался невообразимо быстро, что было странным для его габаритов… В следующую секунду Валялкина скрутили, в зале поднялась паника. Немногочисленных буянцев оттеснили к стене… Все четко, молниеносно и отработано. И правда — «Королевская охота»… — Все с ним будет хорошо, — пообещала Лена, наблюдая, как Эссиорх разрезает рубашку ее брата, — это просто плечо. — Навылет, — сообщил врач, — чемодан мой мне! Чемодан извлекли из-под ближайшего стола. Готовились… — Шлюха, — выдавил Валялкин, с ненавистью глядя на Таню, — променяла честь и достоинство на постель тартарианца… Грош цена всем твоим ухаживаниям за ранеными… Веселись с ублюдками, которых сама отстреливала! Радуйся, Танька. Ты не с нами, мы не с тобою. Выбор сделан, да, только какого черта ты постоянно об этом напоминаешь?! Она сама выбрала сторону. Лиза с младенцем стояла у колонны в глубоком шоке. Таня встретилась с блондинкой взглядом и дернула подбородком, а после бешеной молнией подскочила к Ваньке и уверенным ударом сломала ему нос… — Да держите вы ее, — крикнула Гробыня. — Ты женат на фурии, — сообщил Тантал, наблюдая, как его невестка бьется в руках гиганта, старательно пытается вывернуться и при этом ругается такой отменной бранью, что ее мать не знает, куда деться от стыда… На самого Тантала было совершено порядка десяти покушений, и сюрприз от Валялкина он воспринял нечто естественное. Тем более, что к этому «сюрпризу», так или иначе, готовились… Ожидалось, правда, что первоочередной мишенью станет тартарианский кайзер, а не его сын и исполнитель приказа, но… Как вышло, так вышло. — Знаю, — усмехнулся Глеб,  — с другой было бы скучно. И это, заметь, благовоспитанная леди и первая красавица Буяна. Один в один Аида, не так ли? В зале остались лишь тартарианцы да семья Тани. Валялкина увели Джаф и Шилов, Лизу принудительно увезли в ее особняк… Усадив кайзера Буяна на стул, Эссиорх возился с ним прямо в зале.

***

Накачанный препаратами, Бейбарсов спал — Таня просидела рядом всю ночь, слушая его мерное дыхание. Она знала, что ничего серьезного нет, что это царапина, но… Идиот. Что они устроили?! И, что самое главное, как всегда, о происходящем знали все, кроме нее… Даже Склепова! — Идите, Вам следует поесть и отдохнуть, — Эссиорх тронул ее за плечо, — я посижу, хоть это и не требуется. Сон, покой, перевязки и мои микстуры — все, что ему нужно. Татьяна! Идите вниз, — повторил он. Девушка кивнула. Взяв первую попавшуюся одежду из шкафа, она отправилась сначала в ванную, а потом — в гостиную. Внизу, кроме Тантала с детьми, были Гломовы и Леопольд — семью он отправил домой, а сам остался в качестве моральной поддержки для дочери. Таня плюхнулась в кресло, и причитающая мадам Ржевская тут же принесла ей завтрак. Поймав на себе взгляд кайзера, девушка усмехнулась и принялась старательно запихивать в себя еду. Да, она знала, что нарушила все приличия. Мало того, что спустилась с влажными волосами — так еще и в своем мужском наряде для прогулок. Ей плевать. Что там говорил Глеб? «Она в своем доме»? — Спит, — сообщила Таня на вопрос в глазах Лены. — Я же говорила, что все будет хорошо. У Эссиорха полумертвые на ноги вставали — а тут просто плечо… Супруг проснулся на следующий день, бодрый и довольный. Как только он зашевелился, Гроттер тут же присела рядом с ним. — Прекрасно выглядишь, — сообщил он, — как и всегда. — Анне было скучно, а я не знала, чем себя занять. Огненные волосы были гладко вычесаны, косметика подчеркивала молодость лица. — Приятно начинать день с созерцания красоты. Прямо жить хочется. — Не похоже. Не хочешь пояснить подробности вашей «Королевской охоты»? — прошипела Таня, — мало приятного оказаться единственной, кто ни черта не понимает. — А что объяснять… Гроттер, ты думаешь, жители Буяна так легко смирились с завоеванием? В стране давно действовало движение сопротивления, готовившее покушение или вооруженный мятеж… Мы решили несколько ускорить события, создать все необходимые условия и поймать «на живца». — И, разумеется, ты ничего не сказал, чтобы не волновать? Разумеется, потому что я буду против того очаровательного факта, что мой супруг станет «живцом»?! — Не только. На тебя мы тоже ловили, — ответил супруг. — Что?! — Как супругу захватчика тебя ненавидят не меньше. Даже наоборот… — Рассказывай. От начала и до конца, — потребовала девушка, и из груди Глеба вырвался тяжелый вздох. — Я ожидал покушения на коронации, потому и настоял, чтобы ты осталась дома. Когда такового не состоялось, стало очевидно, что действовать будут сегодня. Самый удобный повод… Неужели ты не заметила, что рядом с нами постоянно был кто-то из офицеров? — И все равно это — безумие… Пальцы мужчины неторопливо расстегивали пуговицы на ее рубашке. — Ты о чем-нибудь еще, кроме Этого, можешь думать? — прошипела Таня, отодвигаясь, — ты болен и слаб! Не говоря о том, что я дико зла… — Спасибо Эссиорху, мое тело почти залечено, теперь лечения требуют душа и сердце. И ради мелких обид ты откажешь в близости супругу, которого чуть не потеряла на веки вечные?! Снимай платье. Садись сверху… Любимая, я бы рад, но слишком слаб! Шантажист чертов… Очень слаб, подумала Таня, ощущая, как его руки ложатся на ее талию и мужчина задает ритм. Тантал, решивший навестить сына, неслышно распахнул дверь в его спальню и через несколько секунд закрыл обратно. — Полагаю, самочувствие моего сына вполне удовлетворительное, — сообщил он стоящим позади Гломову и Леопольду, — навестим позже. — А… — начал было гигант, но кайзер повторил. — Позже. Кстати, господин Леопольд… У Вас, и правда, чертовски красивая дочь. Будет очень интересно посмотреть на наших внуков. — Благодарю Вас, — отозвался мужчина, в недоумении приподняв бровь. Таня распахнула глаза и приподняла голову, покоящуюся на здоровом плече супруга. Бейбарсов шепотом вел неспешную беседу с Гломовым, Танталом и Матвеем, а сидящий на другой стороне кровати Эссиорх невозмутимо менял кайзеру Буяна повязку. — Доброе утро, дорогая, — заметив пробуждение супруги, произнес Глеб. Девушка молча сдернула второе одеяло, закуталась и скользнула за ширму. Проклятые тартарианцы. — Ну, вот и все, — произнес Глеб, когда его супруга вышла обратно, — основные участники движения схвачены. Среди них много твоих знакомых — в основном, все, кто не получил должностей. Вот только сидели они так тихо, что упрекнуть их не было возможности… Пришлось спровоцировать. Валялкин, кстати, сознался — пришлось пригрозить ему кое-чем… Наши люди нашли кучу документации, даже списки участников для вербовки. Знаешь, больше всех они хотели получить тебя… — Меня?! — Скажи «спасибо» своему знакомому, Тарараху… Первая красавица Буяна, которую угрозами заставили выйти за захватчика! Несмотря на всеобщую ненависть, многие разделяли точку зрения, что девица, которая выхаживала раненых и участвовала практически наравне с мужчинами в обороне города, не могла просто так дать согласие на это бесчестье. Действовать, когда на твоей стороне такой ценный союзник — супруга правителя Буяна… Отравить было бы легче легкого. Таня молчала. Происходящее упорно отказывалось укладываться в понятия, доступные для ее понимания. — Тебя должен был обработать Валялкин, вот только вербовщик из него вышел никудышний, — ухмыльнулся Глеб, — факт, что девица, которую он желал, добровольно легла под тартарианца, начисто лишал его способности мыслить. — Но Лиза… Он же сам решил на ней жениться! По большой и чистой любви! — Любить и желать можно разных женщин, — ответил Тантал. — Знаешь, если бы у Валенка получилось тебя «укорить», никто бы не удивился. Половина моей свиты была к тебе насторожена — особенно после твоего эпического подвига во время штурма. — Я никогда не… — начала Гроттер, и Бейбарсов сделал упреждающий жест. — Я знаю. Прости, дорогая, но ты слишком честна и недалека, чтобы участвовать в заговоре. Даже проснись твои патриотические чувства, не думаю, что ты бы смогла пойти на подлость. Кстати, согласись ты открыто распустить тот слух — выдала б заговорщиков, если они вышли на контакт? — Не знаю, — ответила девушка после долгого молчания, — но когда я выходила за тебя замуж… — Не объясняй. Кто же знал, что даже такая гремучая и своенравная особа, как ты, может всерьез потерять от влюбленности все остатки стыда и совести… В голосе Глеба слышалась насмешка, и, вместе с тем, странная гордость. Нет, воистину... Этого мужчину она понять никогда не сможет. — Что будет с Валялкиным? Смертная казнь? — К чему создавать для народа лишнего мученика? Посидит за решеткой лет десять, с другими заговорщиками, потом выпустим… Так что можешь обрадовать свою подругу, ее сын не останется сиротой. Тантал с частью свиты отбыл в Тартар вскоре после этого разговора, и в имении вновь воцарились тишина и покой. — А если бы Гломов не успел тебя оттолкнуть, то что? Они стояли на балконе. На загородный дворец молодого кайзера опускался закат, и белый мрамор этого здания светился в теплых лучах заходящего солнца… В воздухе пахло черными розами и летом. — Маловероятно, за Валялкиным тоже следили, - усмехнулся муж. — Отлично следили, раз он успел нажать на курок! Бейбарсов поморщился. — Риск всегда необходим, моя милая девочка. Чем выше ты стоишь, тем выше ставки. Ну, справься Валенок — жезл кайзера попросту отошел бы Елене. — А моя судьба?! Что вы мне предназначили?! Похоронила мужа — и все, гуляй дальше?! Таня была прекрасна в своем бешенстве... Мужчина откинул с ее полыхающего от гнева лица непослушную прядь. — Тебе было бы предложено переехать в Тартар, а это имение отошло в твою собственность. Щедро. Пять, десять, пятнадцать лет… Сколько времени пройдет, прежде, чем Буян забудет о пролитой крови и смирится с новым государственным строем? Их детям тоже придется с ранних лет обзавестись «свитой» — но будет ли от такой свиты толк, с учетом яркой внешности обоих родителей? И сколько еще случится покушений? «Ты не с нами, мы не с тобою». Сторона была выбрана — чего не сделаешь во имя любви? Наверное, и правда: потеряешь долг, честь и совесть… Что ж… За все есть цена. Счастье стоит дорого. Таня знала, что никогда не сможет забыть сделанное ее супругом. Полыхающие города и стоны раненых причудливо смешивались с развернувшимся в стране строительством и небывалыми реформами… Не бывает четкой границы белого и черного, и потому она попытается. У Глеба была своя правда: жизнь и развитие Тартара. Он мог оккупировать одну область, но не остановился и пошел дальше… «Победитель получает все», — вот девиз, которым руководствовались правители его страны из века в век. У Валялкина была своя. Он оказался готов отдать жизнь, чтобы отомстить человеку, ставшему причиной многих бед… Почему он стрелял в Глеба, а не в Тантала? Это было бы логичнее, но — ревность… Наверное, в последний момент сыграла обычная мужская ревность. Своя правда имелась и у Тани. Бейбарсов был для нее всем. И, без сомнения, она еще не раз обдумает цену, которую заплатила за то, чтобы быть с этим мужчиной. В мире были вещи, намного важнее любви — и на все она малодушно закрыла глаза. Она подумает об этом… Когда-нибудь потом. Девушка откинула голову на плечо мужа. — Нам… стоит задуматься о детях, — запнувшись, произнесла она. Она не хотела детей — пока что. Но, если появится очередной патриотичный Ванька Валялкин, который будет намного умнее и успешнее… У нее должна быть часть Глеба, которую она никогда не потеряет. Пять, десять, пятнадцать лет. Нужно просто продержаться, а потом люди забудут. Ветер уносил по округе аромат черных роз, а с ним, казалось, и их самих.