***
Когда Лотти исполнилось двенадцать лет, из ее семьи неожиданно ушел старший брат, которого она искренне любила и которым всегда восхищалась. Девочке долгое время не рассказывали правду о том, куда пропал Лэриан: мама либо переводила тему, либо попросту отмалчивалась, а отец всегда говорил, что ей ещё рано об этом знать. Лотти видела, как эта тема болезненна для родителей — она и сама временами плакала ночью, понимая, что брат уже вряд ли вернется. Когда Лотти исполнилось шестнадцать, и она наконец могла понять все до конца, ей рассказали, что Лэриан сбросился с моста в феврале n-ного года. Но причину никто так и не назвал, то ли не знали, то ли окончательно не хотели травмировать девушку этим известием. Лотти не стала спрашивать, чтобы лишний раз не затрагивать столь болезненную тему, но она решила, что ей надо во всем разобраться самой. Четыре года она совмещала учебу и подработку со своим "расследованием". За это время она действительно сильно изменилась, полностью обновила круг общения, чтобы докопаться до правды. Она втиралась в доверие к людям, которые могли быть ей полезны, и любыми законными способами тянула из них информацию — она очень сильно хотела узнать, что же стало причиной смерти брата. Когда ей рассказали, что за год до смерти Лэриан впервые встретил своего соулмейта, Лотти наконец-то потянула за искомую ниточку, которая могла бы распутать клубок. Так она узнала про Офелию, про Хайда, а потом и про Лихта. Полагаясь лишь на известные себе факты, на рассказы многочисленных людей, она сложила в своей голове вполне четкую картину произошедших тогда событий. Лэриан еще со школьных времен испытывал симпатию к Офелии — его буквально тянуло к девушке, а вот та, увы, была занята. Парня это не останавливало, упорство (а точнее, упертость) были свойственны не только характеру Лотти, но и его, так что он продолжал оказывать блондинке всяческие жесты внимания. Хайд ни о чем не знал — Офелия не хотела впутывать его в свои проблемы, и это играло Лэриану на руку. Последним событием, что запустило чертово колесо, стал поцелуй по принуждению. После него Лэриан и Офелия начали видеть цвета, что ясно указывало на родство их душ. Но девушка не сдалась и тогда — она четко дала понять, что уж лучше умрет, чем будет заставлять себя влюбляться в ненавистного человека, который действовал против ее воли. Но Хайду она опять же ничего не рассказывала, будто удерживая его под колпаком неведения — обо всем знали многие, но не он. У них до неминуемого события оставался ровно год, и весь этот год Лэриан продолжал искренне любить Офелию. Та, естественно, нет. Исход был известен наперед — чья-то смерть. Практически весь тот день Лэриан провел в баре — во-первых, заглушить свои чувства алкоголем (хоть он и редко пил до этого, но сейчас была причина). Ну а во-вторых, в баре много людей, там нередко происходят какие-то нехорошие события, так что нервы у рабочего персонала были железными, им не привыкать к чему-то плохому, как, например, чья-то смерть от передозировки. В этом случае от неразделенной любви, но велика ли разница. Лэриан засыпает в том же баре, где-то на диване в углу, и просыпается лишь под утро, когда в помещении не остается практически никого — лишь устало выглядящий бармен протирает бокалы за стойкой. Он, Лэриан, жив, а это может означать лишь одно — мертва Офелия. Лотти вполне осведомлена, что парнем Офелии был Хайд — в своем кругу он прославился как неординарный и неожиданный человек, не обделенный драматизмом и авантюризмом. Лотти складывает в своей голове цепочку событий и приходит к выводу, что Лоулесс узнал правду о том поцелуе и решил отомстить ее брату "по справедливости" — убив его, сбросив с моста. Какой-то время Лотти тратит на то, чтобы узнать про Хайда как можно больше: она немного знакомится с его друзьями (а точнее, с Махиру, которого невероятно просто вывести на дружелюбный контакт и разговорить) и узнает про Лихта, который оказывается соулмейтом Лоулесса. Лотти не собирается кого-либо убивать — она на подобное даже не способна — но вот отравить и разрушить жизнь Хайду она хочет вполне. Стратег из нее, если честно, не всегда хороший, потому что выбирает она абсолютно не тот подход — через упертого Лихта, которого легче убить, чем переубедить, но все же немного это работает, Хайд ведь начинает еще больше загоняться. Лоулесс не знает, кто такая Лотти и почему она так сильно хочет устроить ему подлянку, но ее присутствие уже само по себе настораживает — она будто пытается Тодороки "из семьи" увести, сложа у него неверное мнение о блондине. Лотти столько времени шла к своей цели, будто вендетту исполняя, так что она не желает отступать назад. Она хочет воспользоваться всеми возможностями.***
Чуть улыбаясь, Лотти подсаживается за барную стойку. Тодороки смотрит на нее с явным раздражением, но не обслужить клиента он не может, так что, подавляя в голосе злость, выдает заученную фразу: — Добрый день, что будете заказывать? — Тебя, — Лотти немного склоняет голову в сторону и насмешливо щурится, пока на лице Лихта эмоции недоумения возвращаются к раздражению, — и карамельный латте. Выяснять личные отношения с посетителями во время работы запрещено, за это полагается нехилый штраф, если узнает начальство, так что Лихту приходится мириться с тем, что он не может попросту вывести Лотти из помещения. Он готовит латте, едва ли не швыряет чашку на стойку перед ней и спрашивает, будет ли она что-то еще. — Ну серьезно, Лихт, я хотела бы познакомиться с тобой поближе. Тодороки на пару секунд отходит, но быстро возвращается и протягивает девушке список напитков и десертов, предлагаемых кофейней. — Прочитайте внимательнее, у нас нет услуги заказа бариста. — Если бы не Хайд, ты бы ответил по-другому, не правда ли? — Лотти снова улыбается, лишь чуть заметно подрагивающие пальцы могли бы выдать ее волнение, если бы она не держала руки под стойкой, — да брось, он тебя не достоин. Он проблемный и привязан к своей бывшей. У Тодороки вновь появляется желание послать ее, как и в прошлый раз. Он не уходит со своего места лишь из-за того, что клиентов практически нет, так что обслуживать некого. Махиру, отошедший подальше, чтобы не подслушивать, лишь изредка бросает на них недоуменные взгляды. — Я прошла с ним этап отношений, так что прекрасно знаю, как это, — продолжает тем временем Лотти, — у нас все тоже хорошо начиналось: ухаживания, любовь, ласка, а потом я ему попросту надоела. Для Лотти сейчас главная цель: внести сомнения в мысли Тодороки, чтобы это негативно отражалось на его общении с Хайдом. — Кстати, мне он тоже говорил, что после поцелуя со мной начал видеть цвета. Только вот я по-прежнему не видела, хоть и верила ему. С тобой ведь также, да, Лихт? — Тебе еще не надоело? Я тебя даже не слушаю, можешь говорить, что хочешь. Невозмутимости Тодороки можно только позавидовать. Но Лотти почему-то кажется, что она смогла его зацепить. Пока Лихт с равнодушным видом протирает чистые чашки от воды и возвращает их на полку, девушка мысленно формулирует свои дальнейшие слова. У нее остался, наверное, последний козырь, который должен решить: все или ничего. — Ладно, знаешь, я ведь на самом деле лишь хочу предостеречь тебя от того, во что попалась я и многие девушки до меня. — Меня не надо спасать от отношений, — фырчит Тодороки и хмурится еще сильнее. — А ты уверен? — улыбка Лотти становится снисходительной, — как много ты вообще знаешь про Лоулесса? — Ну уж явно больше, чем ты. — Значит, и о том, что он убийца, ты знаешь тоже? Он убил соулмейта Офелии после ее смерти, и это сошло ему с рук, ведь никто не узнал. — Бред. — А откуда тебе знать наверняка? — парирует Лотти, — чувство мести из-за потери любимого человека сделало свое дело. — Он не мог. — Вы знакомы всего полтора месяца, ты не можешь знать точно, что он мог, а что нет. Люди, которыми движет месть, способны на все, что угодно, в том числе и убийство. Почему ты даже не рассматриваешь мои слова как произошедшее на самом деле событие? — Потому что у тебя нет доказательств, а еще я уверен в нем. И, как бы говоря, что их разговор на этом завершается, Лихт уходит к зашедшему в кофейню посетителю. Лотти кривит губы, испытывая злость к Тодороки, который излишне верит в свою правоту. Глубоко вдохнув и выдохнув, девушка возвращает на мгновенье утерянный контроль над собой, и ее лицо снова принимает снисходительное выражение, показывающее, что она ничуть ни в чем не сомневается. — Доказательства у меня есть, если нужно, то я смогу их предоставить, — сообщает Лотти, когда Лихт возвращается, — но ты лучше сам поговори с Хайдом — вот увидишь, он будет всеми возможными способами избегать этой темы. До скорой встречи, Лихт. Улыбнувшись шире, девушка уходит из кофейни, оставив недопитый кофе на стойке. Махиру на всякий случай спрашивает, не случилось ли чего, но, получив в ответ утвердительное "нет", сразу же отстает, понимая, что брюнет сейчас абсолютно не настроен на разговор.***
Веселая болтовня Хайда смешивается с шумом людей в кофейне и гудением кофемашины — для Тодороки два последних звука уже давно стали привычными, фоновыми. Он внимательно всматривается в лицо Лоулесса, будто прям так пытаясь понять, могут ли слова Лотти быть правдой. Хайд таил в себе много секретов, но для Лихта было не столь важно, что это за секреты, как то, что Лоулесс от него их упорно скрывает. Если в отношениях нет доверия, тогда какой вообще в них смысл. Хотя если руководствоваться таким принципом, то брюнет должен был бы напрямую спросить у Хайда обо всех беспокоящих вопросах. Но Лоулесс сейчас выглядит слишком счастливым, чтобы огорчать его подозрениями, основанными на чьих-то словах. Хайд не врал Лихту, так что у него вообще не должно быть повода для сомнений. Но сомнения есть. Как и усталость из-за настойчивой девушки, которая для чего-то лезла в их отношения — Тодороки все еще не до конца понимает мотивы ее действий. Но когда Хайд улыбается так ярко и доверчиво и даже наивно как-то хватает его за руку, чтобы было теплее, Лихт перестает сомневаться — он же сам говорил, что уверен в блондине. Он ведь его действительно любит. Так что слегка улыбается в ответ и всего на секунду прижимается губами к его щеке, пользуясь тем, что на улице никого нет. ..До конца месяца Лотти вообще не дает о себе знать, не появляется в кофейне и никому не пишет. Это похоже на бомбу замедленного действия, ну или на затишье перед бурей, но Лихт, если честно, редко вспоминает о том разговоре, ведь Хайд не подает ни одной причины ему не доверять. И отношения ведь строятся на доверии, не так ли?***
В первых числах марта Хайд становится еще более требовательным в отношениях: будто весеннее обострение подействовало не только на котов, но и на него. В свободные солнечные дни он таскает Лихта по паркам, скверам, речным прогулкам и аттракционам на свежем воздухе. А в непогоду они остаются дома, и Лоулесс липнет больше обычного, с удовольствием обнимая Лихта и целуя его куда угодно кроме губ (надо ведь уважать мнение своего партнера). Тодороки не против, даже наоборот. Но все же непогожие дни он любит гораздо больше, ведь они кажутся такими уютными. Когда наступит лето, будет слишком жарко, чтобы быть рядом друг с другом настолько часто. Хайду в такую погоду будет комфортно, даже более чем, а вот Лихт уже предвидит, как ему придется прятаться в тени деревьев, чтобы лишний раз не выходить на солнце. Хайд сам по себе натура весьма романтичная и привыкшая к отношениям с девушками, многим из которых очень нравятся ухаживания. С Лихтом эта тема, естественно, не работала — он до сих пор не может привыкнуть иногда возвращаться с работы домой и видеть торжественно накрытый стол. Романтика для Лихта проявлялась в другом — вместе смотреть ужастик вечером, делить пиццу на двоих, читать книгу вслух, переплетать во сне руки, но даже это он зачастую считал слишком "ванильным", особенно последние два пункта. Хайд, в принципе, довольно быстро (месяц это ведь сравнительно быстро) понял, что именно любит Лихт, но время от времени все равно позволял себе выпускать свои привычки. Но жизнь с Лихтом была интересной: они были в отношениях, но Тодороки по-прежнему противился поцелуям, злился на глупые подкаты и шутки Хайда, иногда обзывал его и периодически сталкивал ногами с кровати, если тот его бесил. Это определенно добавляло в отношения своего азарта, Лоулесс не был против, ведь сам был любителем разносторонних отношений. Не знающим об этом людям может даже показаться, что Лихт вообще не заинтересован в этих отношениях, потому что прилюдную демонстрацию Тодороки ненавидел всем сердцем, так что "безжалостно" награждал Хайда подзатыльниками и пинками, если тот переступал черту дозволенного. И только Лоулесс знал, как прекрасен может быть Лихт наедине, когда открывается полностью. Под аккуратными поцелуями в шею Тодороки буквально млеет, расправляя плечи и подаваясь корпусом вперед. Хайд абсолютно мимолетно целует его в губы, на удивление получая взаимный и более глубокий поцелуй, в который его затягивает Лихт. С губ сразу же переходя на шею, которая, как выяснилось, была у Тодороки даже чувствительнее ушей, Хайд оставляет пару неярких засосов, а затем задирает футболку брюнета, рывком тянет застежку на его джинсах вниз и... Она остается у него в руке. Хайд настолько был поглащен раздеванием Лихта, вдохновленный тем, что он наконец-то сверху, что не соотнес собственные силы с прочностью молнии. Естественно, основной настрой сбит — Хайд откатывается от брюнета на кровати и едва ли не истерично смеется, уткнувшись лицом в подушку. Оставшийся лежать в том же положении Лихт прикрывает лицо ладонями, но смеется тоже — сосредоточенное, а после слишком недоуменное лицо Хайда запомнится ему надолго. — Господи, еж, какой же ты иногда неувязок. Ну и как мне теперь джинсы расстегнуть, они же просто так не снимутся, — Лихт пару раз дергает остатки замка вниз, но безуспешно, — в общем, упустил ты свой единственный шанс побыть активом. — Прости, ангел, — с трудом выдает Хайд сквозь смех. Тодороки за это сталкивает его на пол, на что тот не сопротивляется и продолжает смеяться от всей этой ситуации уже там. Минут через пять Лихту все же удается окончательно доломать ширинку и снять с себя узкие джинсы, чтобы переодеться. Хайд за это время все-таки прекращает смеяться и возвращается на кровать. — Ну серьезно, прости, я же не думал, что так выйдет, — едва ли не начиная смеяться снова, просит блондин, опираясь об кровать, — но видел бы ты свое лицо в этот момент, — все-таки снова смеется, сползая на пол. — Да иди ты, еж. У тебя оно будто лучше было.***
Стоя в лесу и держа в руках прощальную записку Офелии, Лоулесс даже не пытается думать о том, что или кто в этой ситуации виноват — он думает лишь о том, каким он был придурком, раз целый год ничего не замечал. Все это время Офелия скрывала от него столь тяжелую тайну, справляясь с негативными мыслями самостоятельно. И оказалось, что о ее поцелуе с неким Лэрианом знали несколько человек в их группе. Только он не был в курсе. Все же, Хайд не мог винить в этом девушку. Офелию он вообще ни в чем винить не мог, осознавая, что это целиком и полностью его ошибка — был настолько увлечен этими счастливыми отношениями, что не замечал абсолютно ничего из того, что происходило вокруг. Осознание того, какой он, Хайд, все-таки эгоист, приходит через пару минут после прочтения записки — он ведь даже сейчас в первую очередь подумал о том, что потерял он сам. Пару часов Лоулесс бесцельно мотается по лесу, хоть и знает, что Офелию он не найдет — та ведь подготовила все заранее. Всего чуть больше месяца назад они вместе так прекрасно провели Новый Год, Хайд мечтал о их будущей жизни, а по итогам не сберег свою девушку. Осознание того, что все это промах Хайда, дополнительным камнем давило на него. За это время в голову Хайда даже приходит мысль, что, узнай он обо всем раньше, то смог бы что-нибудь предпринять. Даже убийство Лэриана, благодаря которому смерть Офелии можно было бы предотвратить, сейчас казалось выходом. Выходом, который он упустил. В их совместной квартире слишком много вещей, оставшихся после девушки — буквально каждый метр говорит о том, кто здесь раньше жил, но уже не вернется. Пару дней Лоулесс живет "на автомате", подсознательно выполняя обыденные действия. Он выкуривает несколько пачек сигарет в день, царапает себе запястья ногтями и кухонным ножом (в последствии для этих целей он начнет покупать лезвия), разбрасывает вещи, чтобы хоть как-то отвлекаться от атакующих разум мыслей, воспоминаний. Хайд плачет, чего не делал с самого детства, проведенного в приюте. Плачет навзрыд, ничуть не беспокоясь, что это могут слышать соседи. Плачет, с трудом унимая дрожь и истеричные всхлипы. После этого снова возвращается апатичное состояние. Пару дней спустя, как известно, он идет на крышу многоэтажки с твердой целью покончить с собой — за его плечами тяжелый груз утраты и собственная беспомощность перед ситуацией. Покрасневшие глаза болят, но слезы из них уже не льются, а руки чуть подрагивают, когда он докуривает последнюю сигарету. Какой смысл продолжать хоть что-то, когда все уже испорчено. Куро спасает его совершенно неожиданно — они плохо общались после конфликта из-за отца, Лоулесс лишь отправил ему краткое сообщение о том, что Офелия умерла. Хайд уж точно не думал, что СлиппиЭш решит настолько сильно беспокоиться за него. Но по крайней мере, блондин теперь не один, потому что Куро успевает стащить его с крыши раньше того, как Хайд спустится с нее сам (известно каким путем). Куро дрожит, наверное, не меньше самого Лоулесса и с трудом подбирает слова для убеждения. Хайду на тот момент хватает того, что он рядом. Блондин начинает все по новой. Около года он живет вместе с Куро, чтобы не чувствовать себя совсем уж паршиво, еженочно мучается от кошмаров, преследующих его в самых разнообразных формах, и режет себе руки и немного ноги, чтобы с моральной боли отвлекаться на физическую. Он читает какие-то психологические статьи и даже посещает один тренинг, но ни это, ни слова брата не могут в полной мере приглушить пустоту. Спустя год он возвращается в особняк, принадлежащий отцу, продолжает учебу, все больше и больше погружается в нее, находит сотни подработок и девушек, чтобы ими занять свое время. Ходит по клубам и барам, уставая там настолько, что "вырубает" даже на ходу и не снится совсем ничего. Потом встречает Гила, который для него становится едва ли не святым спасением от безработицы, проходит испытательный срок в театре и самым легким способом устраивается к нему в труппу. Это проходит настолько просто, будто судьба наконец-то решила перестать портить Лоулессу существование. Клубы и бары практически исчезают из его жизни, как и случайные перепихоны на одну ночь — он начинает звать некоторых девушек на свидания, встречается с ними несколько недель, но понимает, что это абсолютно не то, что ему нужно. Не находится та девушка, которая могла бы заместить собой Офелию. Зато находится соулмейт. Хоть на это и уходит порядка восьми лет. И все же не врут те, кто говорят, что родственные души меж собой идеально сочетаются, ведь Хайд влюбляется за какие-то пару недель. Все начинается с того, что Лоулесс просто хочет попробовать пофлиртовать с ним ради эксперимента, а заканчивается тем, что он начинает дорожить этим человеком, который наконец меняет его жизнь за такой короткий срок. Лихт невероятный человек, и Лоулесс не может сказать наверняка, какая именно черта в нем цепляет больше всего. Зато он может сказать, что Тодороки способен менять обстановку вокруг себя. И даже если Хайд все еще тоскует по Офелии, он смог полюбить Лихта. Он полюбил то, как говорит и как себя ведет Тодороки, полюбил его убеждения и мотивы, полюбил даже то, какой он временами невыносимый. Лихт все-таки внимательный и заботливый иногда — когда действительно видит в этом необходимость. Хайду важно чувствовать близость и тепло соулмейта. Он постоянно касается Лихта, даже во сне держа его руку просто для того, чтобы быть уверенным в том, что Тодороки никуда от него не денется.***
В кофейне удивительно не шумно — в будние дни здесь всегда меньше людей, чем в выходные, и большая часть посетителей берет кофе с собой. У Махиру появились какие-то то ли завалы с учебой, то ли очередные школьные конкурсы, в которых он обязательно должен участвовать (ну а кто еще всех всегда выручает), и он попросил Лихта в этот день поработать в одиночку, зная, что из-за малого количества людей нагрузка не будет большой, и он справится. Тодороки это даже играло на руку: обслужив появившихся посетителей, он мог вернуться за стойку и уделить все свое внимание не периодической болтовне Широты, а телефону — потому что котики в игре сами себя не покормят. По крайней мере, это длится до прихода Хайда. С ним сосредоточиться на чем-то постороннем абсолютно невозможно — он желает присвоить все внимание себе и сильно обижается, если Лихт его не слушает. Правда в этот раз Лоулесс находится в состоянии мрачной тучи, что совсем на него не похоже. Без приветствия и вообще каких-либо слов он протягивает Лихту свой телефон с открытой вкладкой сообщений. Лотти: давай встретимся в 17.00 в "400 ежей". Все-таки хочу поговорить с тобой в присутствии твоего парня. — Ну вот и что ей снова от меня надо, — тянет блондин, складывая руки на стойке и опуская на них голову, — достала. Лихт жмет плечами, уже предвидя, о чем именно пойдет разговор — видимо, Лотти решила, что пора доказать виновность Хайда (ну или что-то другое, потому что Тодороки все еще очень сомневается в наличии у нее доказательств). Кофейня закрывается в девять вечера, а значит времени на разговор у них более, чем достаточно. Девушка приходит в строго назначенное время, будто специально стояла под дверью, отсчитывая минуты, оставляет куртку на вешалке у входа и идет за столик, уже занятый Хайдом. Привычной улыбки на ее лице нет. Молча наблюдая за действиями Лотти, Хайд крутит одно из колец на пальцах и трясет массивными браслетами, выдавая свое волнение — он уже и забыл, когда последний раз переживал из-за общения с девушкой. Лихт не удивляется, когда звучит уже известное ему обвинение, зато на лице Лоулесса можно прочитать искреннее непонимание и недоумение. — Я полагаю, ты убил моего брата.