Грань

К вечеру все ребята немного сдулись. Каждый поумерил свой пыл, и теперь сидел около большого костра, слушая различные истории. Погода была идеальной для таких посиделок, если не считать озверевших комаров, что нагло кусали школьников. Сехун несколько раз уже отмахивался от этих страшных насекомых, но те все равно как на мёд летели на него. Бэкхён же смеялся с брата, изредка беседуя с Чанёлем, который был рад таким посиделочкам, а возможно, разговорам Бёна старшего. Сехун, терпевший достаточно долго, говорит, что устал и идет к себе в палатку, ища спасение там. Когда он застегивает замок, то выдыхает спокойно. Ни единой души, ни тараканчика. Никого. Только он. Он не слышит пищание комаров над ухом и расслабляется, изредка почесывая укус, что успел оставить особо шустрый комарик. Сехун думает, что поступает правильно, игнорируя Чонина. Но червячок, сидящий где-то внутри, думает об обратном, взывая его к совести. И Бён не может не согласиться с мыслью, что сам обрывает все попытки альфы подружиться. И это совершенно некрасиво. Он стукает себя по голове из-за резкого желания пойти к Киму. Скорее всего, после того, что случилось, он даже не захотел его видеть. И стараться не надо. Се сам отверг Чонина с его дружбой. И он бы продолжил заниматься поиском истины, если бы не внезапно зашедший Чанёль, зовущий играть в " правда или действие». — Не думаю, что я создан для таких игр. Обычно спрашивают что-то действительно интимное и личное. Не особо хочу этим делиться, — дернул плечами Бён, стараясь хоть как-то отвязаться от Пака. Но Чанёль не Чанёль, если не попытается уговорить. И его попытки, хочется сказать, всегда успешны. Се накидывает легкую кофту и выходит к костру, ко всем. Пусть и был здесь минут десять назад. — Чанёль, да ты реально мастер своего дела, — восклицает Бэкхён. — Даже я не могу его уговорить с первого раза. Молодец! — показывает палец вверх, отчего омега смущенно кивает и быстренько присаживается на место. Это все слишком мило и невинно. Все улыбнулись такой сцене, а некоторые начали шептаться о зарождении большой любви. — Так! — хлопнул в ладоши Кан Чоль. — Ребятки, давайте же приступим. Кто первый? — одноклассник смотрит на всех с прищуром, хитренько, а потом угукает и тыкает пальцем на Бэка. Тот от неожиданности чуть не падает с насиженного места — маленького стулика. — Бэкхён, ты альфа или все-таки омега? — Бён теряет настрой, опуская взгляд. Настроение сразу же упало, а потом он нервно отвечает: — Альфа, — и смотрит на Кан Чоля слегка обиженным взглядом. Давая прекрасно понятно ему, что этот вопрос был слишком личным и больным. Тот неловко терет шею, говоря, что очередь Бэка выбирать игрока. — Кстати, — вникся Чонин, который до этого молчал и не показывал никакого интереса к этой игре. — Чоль, ты даже не спросил у Бэкхёна: правда или действие. Ты играешь нечестно. — Точно. Прости, — виновато улыбается, а Бэк просто махает рукой. Не хватало еще отношения выяснять. Не маленькие, и так сойдет. — Ну, кого выберешь следующим? — Бён осмотрел всех и остановил свой взгляд на Киме, что смотрел в сторону Сехуна, что вновь начал отмахивается от, как он говорит, кровопийц. — Чонин. — тот сразу отрывает свой взгляд от омеги. — Правда или действие? — Правда. — Тебе кто-нибудь нравится из присутствующих? — поднимает аккуратную бровь альфа, облизнув губу в предвкушении ответа. Чонин на секунду замер, а затем уверенно расправил плечи и замотал головой. — Совсем никто? — кивает. — Так неинтересно. — Я выбираю Сехуна, — Бён младший отвлекается от своего занятия, непонятливо смотря на Кима. — Правда или действие? — Давай правду, — буркнул Се, отмахиваясь от очередного насекомого. — Твой самый большой страх? — Сехун задумался, а потом тяжело вздохнул, вспомнив отрывки из прошлого. — Быть отвергнутым, — все ребята молча смотрели на Хуна, который выглядил слегка бледноватым. Тао хмыкнул на такое заявление. — Да кто в наше время боится быть отвергнутым? Ты придумал, вот и сказал это. Как в детстком саду, ей богу, — раздраженно произнес китаец, повернувшись к восхищённому Кенсу. — Ты разве не боишься? — начинает говорит Сехун. — Тебе не страшно, что твои чувства человек попросту не сможет принять, потому что не чувствует к тебе того же, что ты к нему. Твое сердце бешено бьется при виде него, а губы сами растягиваются в улыбке. Глаза начинают сверкать, а руки дрожать и потеть от нервов. А когда он слишком близко, то невольно засматриваешься на его губы, а потом неловко что-то шепчешь. А потом решаешь признаться, ибо сил терпеть нет. А человек нежно улыбается, слегка отталкивая тебя. И говоря, что не может принять чувства. А потом прекращает общение, потому что тоже не может смириться с мыслью, что где-то из-за него страдает человек. По-твоему, это совершенно нельзя считать страхом? Или эта ситуация вообще ничто? — Чонин замер, даже дышал через раз, впитывая слова омеги как губка. Он внимательно следил, как эмоции на его лице сменялись одна за другой. Боль, страх, уверенность и удовлетворение. Это все было на его лице, пока рассказывал. Тао замер, не в силах что-либо ответить на такой выпад. А До качнул головой, словно показывал, что это неприемлемо. — Извините, мне что-то нехорошо. Я в палатку. Ребята провожают его спину различными взглядами. Их затронул его рассказ, и лишь один человек начал подозревать, что это омега испытал на своей шкуре. Но Чонин отдернул себя от таких мыслей, это не его дело. Ребята спокойно провели еще день, веселясь и шутя. Ифань лишь только с улыбкой наблюдал за школьниками, которые не ругались и нашли общий язык. Только учитель химии заметил постоянно отсутствие Сехуна. Но не стал вмешиваться. А когда пришло время уезжать, то они все слегка расстроились. Вечеринку не получилось устроить, а тут уже надо домой. Чоль маленько поныл, что не хочет в школу. Вновь изматывающая учеба, и его поддержали остальные. Только Бэкхён был слегка отстранённым. __ Бэкхён зашел в свою палатку, замечая, что в ней отсутствует Ким. Он приготовился ко сну в мягком и теплом спальнике, потому что погода подпортилась. Был легкий ветер, правда, пробирающий до костей. Он уже улегся, не забыв надеть теплый свитер, как слышит, что кто-то заходит в его обитель. Альфа дергается и резко подскакивает, оттого гость не спешит заходить полностью. — Чанёль? — удивляется Бэкхён. — Ты чего забыл тут, да еще и в таком виде? — на омеге была лишь тонкая футболка и спортивные штаны. О кофте речи и быть не может. Ушастый неловко улыбается, слегка дрожа от ветра. — Заходи быстрее, замерзнешь и заболеешь, — тянет его за руку и они оказываются в теплой палатке. — Что-то случилось? — Сехун ушёл куда-то, а мне одному, если говорить честно, страшно, — тихо проговаривает Пак, отворачиваясь от Бёна, что прожигает его взглядом. Чанёль уже пятьсот раз пожалел, что решил зайти к нему. Слишком плохая и необдуманная идея. — Я не люблю быть один, — дергает затекшей ногой и выдыхает, прикрывая глаза, когда на плечи опускается тепленький плед, сохранивший тепло альфы. — Спасибо. — Не надо благодарить, это пустяки, — отмахивается альфа, рассматривая омегу. Почему-то сейчас, в темной и странной обстановке, омега казался ему слишком милым и домашним. Хотелось его обнять и больше не отпускать. Но он отдернул себя от таких мыслей, пусть они и забили всю голову. Ещё и легкий запах, что был совершенно ненавязчивым и таким еле уловимым. Пожалуй, это первый омега, который действительно обладает приятным запахом. Он не забивает легкие, не заставляет глаза слезиться от резкости. Он лишь заставляет улыбаться. И Бэк настолько глубоко ушел в себя, что не сразу заметил руку, махающую перед его лицом. — Я отрубился, да? — Я звал тебя два раза, — говорит омега. — Так что, да. Отрубился. Я думал, что ты сейчас как белоснежка, заснешь и не проснешься. — Она же проснулась от поцелуя? — Ты не мой парень, чтобы я тебя целовал, — улыбнулся Пак. Ему было весело от такого разговора. — Давай спать? Ложись на место Чонина. Как я думаю, он пропал с Сехуном вместе. А малой может любого разговорить. Его можно не ждать. Сехун сидит на спиленном бревне, смотря на небо, усыпанное тысячами ярких звезд и одной большой луной, что сейчас светила ярче фонаря. Он наслаждался прохладным ветром, не обращая внимание на дрожь от холода. Он просто смотрел в небо закрытыми глазами и улыбался. Такая легкость. В голову сейчас не лезли мысли об отце, его любовнике и о ребенке. Бён злился исключительно на отца, остальные тут не при чем. Но сейчас, когда он находится в тихом месте, эти мысли ушли на второй план, а может и на самый последний. — Ты еще не замерз? — присаживается рядом Чонин, также смотря в небо. Сехун на минуту прерывается, разглядывая альфу. — Мне не особо холодно, — отвечает, продолжая заниматься своим делом. — Когда смотришь на такую красоту, не думаешь ни о чем другом. И даже о холоде. — Ты прав, — сухо отвечает альфа. — Я знаю, что лезу не в своё дело, но я не могу выбросить твои слова из головы. Ты боишься быть отвергнутым из-за того, что однажды им был? — омега тяжело вздыхает. Но позже кивает. — Его звали Минсок. Он бета. Мы очень хорошо общались, примерно, года три. А познакомились случайно, в магазине мороженого. Он толкнул меня и я уронил свой телефон. Он извинился, а потом мы разговорились, а вскоре обменялись номерами. Потом оказалось, что он учится в моей школе, правда, был уже выпускном классе, — тяжело выдохнул Се. — И год назад я понял, что считаю его не просто другом. Он стал для меня первым человеком, которого я полюбил сильнее родного брата. Глупо, да? — поворачивается к Чонину, что замер от начала рассказа. — Это не глупо, Сехун. Ни капельки. — И я с чего-то решил, что тоже ему нравлюсь. И с дуру признался ему. Сначала он был в ступоре, а потом мягко улыбнулся. Эту улыбку я запомнил на всю жизнь. Он не хотел делать мне больно, но все равно сделал. А потом я узнал, что он куда-то уехал. Он скрылся, спрятался, потому что не хотел видеть меня. Того, кому он, как думает, делает больно. Сначала было так, но вскоре я привык, да и сердце как-то позабыло его. — Печальная история, — выдыхает Ким. — Могу ли я поведать свою? — Да. — Это было где-то четыре года назад. Я учился еще в этой школе, где мы сейчас. Однажды в коридоре я увидел Кенсу. И влюбился с первой секунды. Его милый взгляд, невинный вид и прекрасная улыбка — это все привлекло меня. И тогда я понял, что попал. Сердце пускалось каждый раз, когда я видел его. И я решил признаться. Тогда я не был популярным, да и моя физическая форма оставляла желать лучшего. Ну, на лицо я не сильно поменялся. Только зрение поддкоректировал лечением, и не ношу теперь уродских очков. Я ему признался, а он смотрел на меня с такой насмешкой, что до сих пор некомфортно становится, стоит вспомнить, на что способен Кенсу. Он высмеял меня перед всей школой. Сказал, что альфа ему нужен красочный, неотразимый, а я для такого не подхожу. Потом, слава богу, я уехал. Но позже вернулся. И, как ты видишь, мы поменялись местами. Только к нему я ничего не чувствую, кроме жалости и отвращения. — А я думал, только у меня такая отвратительная история, — хмыкнул омега. Сейчас у него были смешанные чувства: они друг другу никто, но почему-то практически каждый разговор заканчивается каким-то откровением, либо необдуманным поступком с их сторон. — Прости, — произносит неожиданно для себя, нежели для Кима. Тот отвлекается от звезд и смотрит на Сехуна, лицо которого так красиво освещает лунный свет. — За что? — Я отвергал твою дружбу, хоть и хотел с тобой общаться, — отворачивается, не в силах смотреть на замешательство на лице альфы. Но потом слышит приглушенный смех и разворачивается. Чонин, уткнувшись в свои колени, громко смеется. — Я что-то смешное говорил? — и толкает его. Ким от неожиданности валится на холодную землю, прихватив и опешившего Сехуна. Который упал сверху. — Если бы я обиделся на это, — начинает говорит альфа в таком странной позе для них двоих. — То точно бы не подсел к тебе сейчас. Дурак. — Ай! Я теперь грязный, — встает омега, чтобы скрыть свои горящие щеки, и хмыкает. Руки были измазаны в грязи и пыли. — И это ты дурак. Чего за собой тянешь-то? — Раз мы друзья, то мне это можно. — Точно придурок! ___ Бэк берет в руки рюкзак Сехуна, не слушая возмущения младшего. Альфа только напоминает о больном плече и ребре, как омега сразу же замолкает. Домой идут они в тишине. По большому счету, из-за того, что Бэкхён глубоко в своих мыслях. Бён пытается анализировать поведение Чанёля, что в последнее время странное. То он улыбается, то становится грустным. Может без причины накинуться с обнимашками, а иногда вообще сторониться его. Отбросив свои предположения, делает выводы, что лучше поговорить с папой. Исин так сильно соскучился по своим сыновьям, что сразу же полез целовать их щечки. Он сделал замечание Сехуну, который, как ему кажется, скинуть килограмма два-три, поэтому мягоньких щек уже практически нет. А Бэкхёна пришлось вытаскивать со своих мыслей. — Не спрашивай. Сам не знаю. Он сегодня таким стал. В автобусе это началось, — бросил Сехун, убегая на кухню. Слишком сильно он соскучился по еде папы. А стоило увидеть блины с шоколадом, как он расцвел. — Бэкхёни, малыш, что у тебя случилось? — мягко касается руки старшего сына и тот обращает внимание на папу. Альфа вымученно выдыхает и крепко обнимает Исина, вдыхая запах родного человека. — Я совсем не понимаю Чанёля, пап. Он то улыбается, то грустит. Причину мне, как своему другу, не говорит. Может меня обнять, да так крепко-крепко, а потом сторониться, словно я какой-то медведь, — шепчет Бэкхён в объятиях. — Дай совет, пожалуйста. Я совершенно не знаю, как ему помочь или как на это реагировать. — Все просто, мальчик мой. Скорее всего, он испытывает к тебе симпатию. Ты можешь ему нравится, как альфа. Но он просто этого боиться и портить вашу дружбу не хочет. У меня было точно также с вашим отцом, — улыбается мужчина. — Если ты чувствуешь к нему нечто большее, то поговори с ним, не надо мучить этого хорошего мальчика. — Возможно, ты прав, пап. Но это все слишком запутанно, даже я уже запутался в своих ощущениях. — Тебе с ним хорошо? — кивок. — Ты чувствуешь себя потрясающе, когда он улыбается тебе? — кивок. — Ты хочешь с ним встретиться, когда вы уже прощаетесь? Тебе хочется быть с ним рядом? — кивок. — Ты ответил на все вопросы, он тебе нужен. И точно не как друг, — подмигнув старшему сыну, уходит на кухню из-за младшего, что звал его. А в голове Бэкхёна застревает фраза «Точно не как друг». Он уходит в свою комнату. Сехун пьет горячий кофе, рассматривая с папой различные журнальчики. Бэкхён спит, так что их, чисто омежье общество, никто не разрушает. Они смеются над каким-то желтым костюмом, а потом натыкаются на объявление. «Требуется модель-омега. С хорошей внешностью (можно и нестандартной), высоким ростом и, желательно, школьник. " — Пап, разве так глупо кто-то составляет объявления? — оборачивается к папе, который как-то хитро посматривает на своего сына. — Только не говори, что хочешь отправить меня туда? — Не только тебя, мальчик мой. Бэкки тоже пойдет. Вы очень красивые, возможно, у вас даже нестандартная внешность. Все-таки вы должны себя попробовать в этом. Вы же все детство любили фотографироваться. Я им позвоню и договорюсь, — Сехун хочет еще что-то сказать, но его взгляд цепляется за знакомое лицо. Чонин. Какого он делает в журнале? Се внимательно смотрит и удивленно распахивает глаза. Это настоящий Ким, да еще и с обнаженным верхом. — Вот это да, — шепчет в шоке омега. — Мой друг еще и модель. Чего я еще не знаю о тебе, Ким Чонин? ___ Бэкхён лениво выходит из такси, силком таща еще и брата, который и близко к этому агентству подходить не хочет. Бэк дает Се подзатыльник и тот успокаивается, но все равно нервно оглядывается вокруг, ища шансы на побег. Но Бён старший крепко сжимает запястье брата, намекая, что побег точно не получится. Они входят в светлое здание. На входе их встречает молодой омега, который и ведет их к кабинету главного. Сехун осматривает оформление этого здания и охает. Красивые белые стены, на который где-то висят картины моделей, где-то висят самодельные гирлянды и цветы. Девушка за стойкой ярко им улыбается и дальше беседует с каким-то парнем, чей затылок показался омеге смутно знакомым. На плече того парня был фотоаппарат. Они проходят в кабинет и их встречает красивый мужчина, на бэйджике которого написано «Ким Чондэ». — Здравствуйте, ребята, — улыбается им мужчина. — Сказать честно, я удивлен. Омега и альфа, да еще и братья. Это редкий эскпонат. Шучу, — увидев недоумение на их лицах, шутит. — Вы действительно разные, да и выглядите противоречиво со своей природой. Такие нам нужны. — А вы не будете закрывать нас в подвале, к примеру? — поднимает бровь Бэк, а Сехуну хочется заржать. Ну и что еще брат будет нести? — Вы школьники, соответственно, этого делать мы не будем. Да и контракт составим только на год, если вы не против. Ограничение в действиях не будет, как и в отношениях. Только вам нужно их не выставлять напоказ, если вы состоите в них. Читайте. Братья внимательно читают контракт, а потом соглашаются, предварительно обговорив все с папой и друг с другом. Чондэ предлагает приступить к фотосессии прямо сейчас, а ребята не видят преград. Визажисты подготавливают их лица, а сам Ким Чондэ подбирает им наряды. Когда они закончили с этим, то их ведут в студию. Серые, совсем непримечательные стены и много аппаратуры. — Мы делаем акцент на моделях, нежели на фоне, — заговорил Чондэ. — Тут, кстати, еще мой племянник работает. Чонин, подойди сюда. Познакомься с новыми моделями! — альфа отходит от кучки омег и подходит к дяде, удивленно смотря на Сехуна и Бэкхёна. — Я их знаю, дядя, — расслабленно прикрывает глаза Чонин, рассматривая Сехуна. — Сехун мой друг, а Бэк знакомый. Вы какими ветрами здесь оказались? — Спасибо моему папе, что начал давить на жалость, — вспомнил лицо папы Сехун. — Ну, а Бэка он взял шантажом. — Хороший у вас папа, — поднял палец вверх Чондэ. В комнату заходит парень с голубыми волосами, а Хун опускает голову вниз. И как он не смог узнать его. — Ребята, знакомьтесь, это наш фотограф — Сюмин. — Рад встречи, — напряженно улыбается Сюмин, а Сехун просто ему кивает. Бэкхён протягивает руку и представляет их. Кажется, один Чонин понимает, что Сюмин совершенно не рад этой встречи?