Грань

Чанёль замирает около двери в дом Бёнов, собираясь с мыслями. И тихо стучит своей большой ладошкой по черное деревянной поверхности. Но дверь никто не открывает. Он разворачивается, собираясь уходить, но слышит тихий скрип. Бэкхён стоит и улыбается. А потом и машет. — Я подумал, что болезнь — не повод пропустить встречу над проектом, поэтому надел маску и побежал к тебе, — улыбается, но улыбку его все равно не видно, но заметные морщинки появляются около глаз-полумесяцев. Бэкхён рад, что они смогут закончить проект так скоро либо рад присутствию этого омеги, — я набросал материалы и принес некоторые книжки, в которых более подробно описывают все процессы появления запаха. — Проходи, — и уходит в сторону, пропуская гостя. Пак лишь мило опускает рукава вязаного свитера, закрывая замершие руки от холода. Пальцы успели покраснеть также, как его нос и щеки, ведь Бэк сам снял маску с него. И выглядел омега очень уютно и безумно миленько. — Ты заболеешь, если так и будешь стоять рядом со мной, — надулся Пак, но вещь не стал отвоёвывать обратно. На это заявление Бэк только фыркнул и передразнил парня. — Пойдем ко мне в комнату, у нас гости и на кухне позаниматься не получиться. Чай будешь? — получив кивок, отправляет гостя в комнату, а сам идет заваривать чай. Чанёль проходит мимо приоткрытой двери, завидев в ней слабые очертания силуэтов во мраке, царившего там из-за закрытых штор. Но голоса он узнает, краем уха слыша Сехун и Чонина. Первый говорит особо тихо, а второй явно не ограничивает себя в выражениях. Потом послышался глухой стук, но больше он не успел услышать, забегая в комнату к Бэку. Бэкхён принёс поднос с чаем и различными сладостями. А после достал свой ноутбук, открыв вкладку с презентацией. А Чанёль вновь принялся рассматривать картины, нарисованные самим Бэкхёном. И Пак с готовностью готов был закричать, что и парень, и его таланты — идеальны. Но только смущенно пробормотал про талант, и уткнулся в книги. Бён его тихо поблагодарил, чтобы не создавать ещё большей неловкости между ними. Они изредка спорили да и в целом вели непринужденную беседу. Иногда отходили от тебя и говорили о себе. Так Бэк и узнал много нового о своем новом друге. Чанёль, оказывается, раньше был футболистом, но из-за перелома ноги ему пришлось завязать со своим хобби. К ночи они разошлись. Бэкхён вызвался проводить друга до дома, омега же. И когда они стояли около красивого домика, то Чан немного засмущался. А потом признался, что альфа первый, кто его провожает. А Бэкхён, смущаясь, сказал, что он впервые провожает омегу до дома. На неловких объятиях закончилась их встреча. Они разошлись по домам. Каждый день проходил однотипно. Бэку было скучно без младшего брата. Но тот быстро шёл на поправку, и уже мог самостоятельно передвигаться по дому быстрым шагом, правда, любое резкое движение отражалось болью на лице. Скучные будни Бёна старшего скрасил Чанёль. Омега практически всегда был рядом и они часто зависали в гостях друг у друга. По большей части — у Пака, потому что Сехуну требовался отдых и постельный режим, а когда те двое шумели дома, то из-за любопытства ему приходилось вставать, идя на шум. Долго потом папа ругался на братьев, не забыв в шутку наругать и Чанёля. Но все потом долго вспоминали эту ситуацию с улыбкой. Отдых Сехуна быстро прошёл, и сейчас он стоит, неловко топчась у дверей в класс. Месяц сидеть дома вошёл в привычку. Он заходит в кабинет и одноклассники с интересом смотрят на Сехуна. Но Бён просто садится за свою парту, которая, к его счастью пустая. Значит, Кенсу всё-таки отсел. Но не успел омега порадоваться, как его веселье прерывает одноклассник — Кан Чоль. Он подсаживается к Се и начинает рассказывать, что он пропустил. Оказывается, к ним перевели новенького — Хуан Цзытао. И Кенсу в этот же день сел с ним, да и вообще везде ходил по пятам, как за Сехуном месяц назад. Так парта и пустовала. Изначально сесть за неё хотел новенький, но учитель опередил его, сказав, что это место занято Сехуном. Тогда Цзытао хотел увидеться с ним. Но узнав, что это омега, остудил свой пыл, а потом и вовсе потерял интерес к некому однокласснику, о котором ничего не слышно и нигде не видно. Сехуну вообще не понравилось всё это. А скачущий Кенсу так вообще. Но омега делает выводы у себя в голове: охотник за крутыми альфами. Сначала Чонин. С которым он так и не виделся с визита в дом омеги. А теперь новенький. Бён уже начал немного засыпать, как услышал непонятные звуки в коридоре, а потом и в классе. Поднимает взгляд, натыкаясь на блондинистую макушку и пучеглазика. Видимо, это и есть ещё один новенький. Высокий альфа с интересом смотрит на Сехуна, а потом подходит знакомиться, вовсе не обращая внимание на До, что хватал его за руку. — Привет, я — Цзытао, но можно просто Тао, — протягивает большую ладонь, которую пожимает Сехун. — Сехун, — говорит своё имя, а потом отворачивается обратно. У него нет никакого желания натыкаться на непроницаемый взгляд неудавшегося друга. И, кажется, все прочувствовали эту атмосферу. Но её разбавляет ещё один альфа — Чонин. Он машет Сехуну, а тот только фыркает. Ким ведет себя так, словно ничего не произошло в тот день. — Привет, — присаживается рядом, никак не реагируя на тех двоих, — как плечо? Хорошо зажило? — Привет. Да, вроде нормально пока. Только болит, когда рюкзак беру и всё. — Ещё раз — извини. Я не хотел, чтобы ты себе что-нибудь сломал, — но Сехун только отмахнулся. Один раз извинился, больше и не нужно, — кстати, ты слышал о походе? Чанёль как-то говорил, что и Бэкхён поедет. Ты поедешь с нами? — Сехун хмурит брови, ибо Бэкхён об этом ни разу не заикнулся, а потом пожимает плечами. Он в этом не особо заинтересован. — Поехали, весело будет, — вникся в их разговор Чоль, — в прошлом году мы вообще вечеринку затеяли. А шума-то сколько было, — мечтательно закатил глаза, — так что, едь! Мы настаиваем, — и бОльшая часть класса подтвердили слова Кан Чоля. — Ну… ладно, — улыбнулся им омега, подняв руки в жесте «аля, сдаюсь». Ребята дружно заголдели. Чонин ушёл к себе в класс, а к Сехуну присел Кан Чоль. Этот бета действительно дружелюбный. Со всеми, как с Бёном. И это немного радовало омегу. Они несколько уроков подряд дружно болтали, иногда выводя учителей из себя. И даже один раз оказались за пределами кабинета, когда их смешки учитель Сон вытерпеть не смог. В столовой Сехун встречает Чанёля и Бэкхёна. Он подсаживается к ним за столик и спрашивает про поход. Старший Бён стукает себя по лбу, ибо забыл, а Пак пожимает плечами. Ему никто не говорил, что нужно сообщить Сехуну. — Завтра школа не работает, потому что большинство идёт в походы. Конечно, есть такие, кто просто останется дома. И я бы остался в их числе, но меня уговорили одноклассники, — дернул плечами альфа, бросив немного растерянный взгляд на Чанёля. — Меня, можно сказать, также уговорили, — прислонился к холодной стене омега, расслабляя плечи. Боль слегка простреливала ребро, из-за чего ощущение оставались неприятным осадком по всему телу. Всё зажило, но без повязки были не особо приятные ощущения, поэтому даже сегодня он с ней. — Это же круто. Будем жить в одной палатке, — восторженно воскликнул Чанёль, на что сразу половина столовой обратила внимание. А Бэк фыркнул. — Придурок, — и влепил ему слабый подзатыльник, — вы будете жить вместе, я альфа, если ты забыл, — и Чан виновато улыбается, приговаривая: «упс, вылетело из головы». Но Се успокаивает друга, говоря, что не съест его ночью. И это возымело должный эффект. Ёль уже во всю планировал их крутую ночевку, и даже успел придумать план, как отомстит Бэкхёну за этот подзатыльник. Сехуна он посвятит на месте, вечером, когда все будут готовиться ко сну, а ему деваться будет некуда. Позже к ним за столик присел Чонин, привычно помахав своим друзьям через три стола. Ким попросил Бэкхёна пожить с ним, лишь бы ему не подсунули кого-то другого. Потом альфа рассказал, что бывают и такие случаи, когда альфу с омегой селят, так что лучше занимать палатки сразу. В прошлом году именно это и случилось с Чонином, правда, он уехал на следующий день, ибо терпеть приставания Кенсу… у него не было сил. Уроки закончились и братья направились домой, на ходу обсуждая, что нужно взять в этот маленький поход. Исин только обрадовался тому, что его сыновья вливаются в новый коллектив, не протирая штаны дома. Он дал несколько наставлений по поводу похода, потому что в их возрасте часто их устраивал, а по молодости работал вожатым в детском лагере. Когда папа дал им по несколько советов, сказал, что нужно брать, то семья услышала звонок в дверь. Открывать отправили самого младшего — Сехуна. Он не особо был рад этому, но сильно удивился, увидев на пороге отца и… его любовника. У Ханя был виден округлившейся живот. Омега застыл, рассматривая сначала отца, а потом живот другого омеги. Ему казалось, что сейчас он умрет. От душевной боли. Он слышал, как разбивалось его сердце в данный момент, ведь… Отец, что с самого детства клялся любить всю семью, сейчас заявился к ним, да ещё и с беременным любовником. Бэкхён, почуяв неладное, идет к Сехуну и замирает в метре от него. Для Бэка — это шок. И он удивленно смотрит на незваных гостей. Чунмён мнется, слегка приобнимает Ханя, и тот ярко улыбается. А Се мрачнеет на глазах. За долю секунд аура стала темной. И бывший одноклассник это почувствовал, убрав с лица дебильную улыбку. — Что вы здесь забыли? — чуть ли не рычит Сехун, даже не поприветствовав их. Отец ничего не отвечает, заходя в дом, а Бёна младшего распирает от гнева и боли. — Нас пригласил Исин, — и Бэкхён открывает рот от неожиданности этой ситуации. — Прекрасно. А я ухожу, не могу находиться в доме с малолетней шлюхой, что подставила зад моего отцу. А отец. Предатель, променявший семью за молодую задницу, — рычал Сехун, плюясь ядом в отца и Ханя. Чунмён, не стерпев такого, влепил сыну пощёчину. Голову омеги откинуло в сторону, и он неверяще смотрел на некогда любимого отца, — с этой минуты у тебя нет младшего сына! — и убегает из дома. Он слышит крики папы, брата, но вернутся не хватает сил. Он лишь бежит дальше и не замечает, как оказывается около двери своего соседа. — Кто прише… Сехун, что с тобой? — удивляется Ифань, приглашая подростка к себе домой. Бён весь зареванный. Лицо красное, как и глаза, от слёз. Но их остановить он не может. Но Ву слушает непонятный рассказ Хуна, сделав в конце правильные выводы. Он успокаивает парня, угощает его чаем с ромашкой и просто беседует по душам. Вскоре Се уже не заикается от слёз и его плечи не трясутся. — И сейчас, — омега заикается, — он заявился к нам домой с моим бывшим одноклассником. А тот, в придачу, беременный от моего отца. Если мне больно, и очень сильно, то как больно моему отцу? — Ифань замирает с кружкой в руках после слов омеги. Он знает, что предательство — это боль, страдания и муки. Прожил это сам. — Это очень больно, — Ву тыкает себе в сердце, — и сильно больно здесь. Кажется, будто сердце разорвётся на части, на миллионы осколков, и что собрать его почти невозможно. Но я собрал, точнее, мне помогли. А твои слезы вновь разбивают мне сердце, мальчик мой, — он утирает прозрачные слезинки большой ладонью, а Сехун перестает шмыгать носом. — Вас предавали? — Мягко сказано. У меня был парень, он должен был стать моим мужем. Он оказался в положении, а тратить молодость на пеленки и сопли не хотел. Он сделал аборт, но я об этом узнал, и ушёл от него. И это сильно разбило меня. Раньше. Я каждую ночь представлял, какой был бы мой неродившийся ребёнок. — Простите, — опустил голову вниз омега, а потом посмотрел в окно. Успело сильно потемнеть, — мне нужно домой. — Давай провожу. Они неспеша перешли дорогу, Ифань успел ещё многое рассказать. И большинство историй — школьная молодость Ву. И это подняло настроение Бёна. Когда Ифань уже хотел уйти, Се пригласил его в гости, прекрасно понимая, что рядом с этим человеком чувствует себя в безопасности, словно с отцом. Ву сначала отказался, но наткнувшись на умоляющий взгляд младшего, согласился. Они зашли в дом, и услышали громкий спор из кухни. Отчетливо слышались голоса Бэкхёна, Ханя и Исина. Чунмёна не было слышно. Сехун под руку взял Ифаня и они зашли в кухню. Папа громко вздохнул, подбегая к сыну, а после заключая в крепкие объятия, а потом и Ифаня, за то, что присмотрел за сыном. Он поблагодарил его шёпотом. — Я не собираюсь учавствовать в жизни этого ребёнка, — твердо произносит Бэкхён, — я рад за вас, но для меня он всё равно чужой, — Чунмён нахмурил брови, и грозно посмотрел на альфу, стоящего около сына. — А это ещё кто? — брезгливо спросил Мён, оглядев статного альфу, скорее всего, чуть старше его, высокомерным взглядом. — Это альфа папы — Ифань, — подошёл к ним Бэкхён, обнимая Ву с другой стороны. Лицо Чунмёна приобрело бледный оттенок, а потом покраснело от злости. — Быстро же ты, Исин, — хмыкнул, отвернувшись. А Исин поджал губы, чтобы не заплакать. — Но он, — твердо заговорил Ифань, — не меняет семью ради молодого тела, — он слегка кланется Ханю, извиняясь за выражение, и тот сдавленно что-то бормочет. Лу смотрит на Сехуна крайне странно. — Исин, ты всех альф собираешь? От него же несет табаком даже за киллометр. Помнится, ты ненавидишь сигареты. — А ты нас любил. Что теперь? — голос Исина надрывается, и он начинает рыдать, однако Ифань крепко обнимает его, прижимая лицом к своей крепкой груди. Его слезы Чунмён точно не должен видеть. — Отец, думаю, папа позвал тебя не за тем, чтобы тут ругаться. Прояснение ситуации не случилось, так что лучше вам поехать домой. Вам тут не особо рады, — говорил Бэкхён без эмоций, а глаза его были пусты. Видимо, не у него одного все это вызывает отвращение и боль. Сехун сразу же уходит к себе, когда дверь за гостями закрывается, тоже самое делает и Бэкхён, оставляя взрослых наедине. Ифань молча обнимает Исина, пока тот стоит и плачет. Успокаивается он не скоро. Но позже всё равно натыкается на грустный и искренний взгляд. — Прости, что тебя втянули в это. — Наверное, я дурак. Но очень хочу быть втянутым. __ Сехун сел на самые последние места в автобусе, мечтая поспать в дороге. Ночью он вдумчиво смотрел в потолок, не сомкнув и глаза. А сейчас, когда дорога будет длиться несколько часов, идеальный момент поспать. Бэкхён и Чанёль сели вместе, в самом начале автобуса. Но младший Бён не разделял счастья сидеть впритык с учителями, слушая их неинтересные рассказы. Если бы здесь был Ифань — другое дело — но он сопровождает другой автобус, и встретятся только на месте. Воткнув наушники, отворачивается к окну, прикрывая немного опухшие глаза. Но его покой прерывает чье-то тело, бессовестно севшее рядом. Да так, что их бедра соприкасаются. Плотно соприкасаются. — Ты чего такой опухший? — спрашивает Чонин, цепляясь своим взглядом за лицо омеги, который явно не сон ночью видел, — что-то случилось? — Если и да, то какое тебе дело? Помнится, последний такой разговор ничем хорошим не кончился, кроме школьного, — хмыкнул Сехун, не в силах включить музыку. В последнее время в его жизни — слишком много Чонина. И ему это не нравится. — Я же волнуюсь. Друзья всегда волнуются, знаешь ли, — немного грубо выдает альфа, отворачиваясь. — А мы и не становились друзьями, Чонин, — в тон ему отвечает, на этот раз включая музыку. На такой ноте их разговор и закончился, не имея никакого продолжения. Сехун так и не смог уснуть, чувствуя сильное тепло рядом. Он вздрогнул, когда тяжелая голова альфы опустилась на его худое плечо. Приятная тяжесть. Бён не знал, что им двигало, но он лишь расправил плечи, делая «подушку» для Чонина более удобной. Прибыли они в лес через пять часов. Бён осторожно толкнул Чонина и тот быстро проснулся. Сонно кивнул, и схватив сумку, вышел первым. Сехун аккуратно убирает наушники, выходя следом, не забыв о своём рюкзаке. Им сразу же говорят разойтись по парам, и Чанёль не заставляет себя ждать. Они собираюсь свою палатку. Это дело заняло битый час, ибо они не могли никак разобраться с её постановкой, пока им не помог Кан Чоль. Ребята его поблагодарили, и залезли в теплую палатку. — Пс. Сехун, у меня есть план. У меня есть пермаментные маркеры, и я хочу отомстить Бэкхёну. Ты со мной? — Но мне незачем мстить Бэку, — пожал плечами омега, хотя идея ему нравилась. — Так есть Чонин. Они уснуть, а мы тихо проникнем к ним в палатку, и нарисуем что-нибудь на лице. Ну? — Идея заманчива. Но, учти, если меня поймают — виноват ты, потому что именно ты подбил меня на эту пакость. — Окей. Осталось дождаться ночи. Омеги покорно дожидаются ночи, и когда весь их лагерь засыпает. Сехун тоже борится со сном, но вечно тыкающий Чанёль точно не дает уснуть. Последние разговоры стихают и они выходят из своего убежища. Бён думает, что эта идея уже не очень хороша, ведь с Чонином они даже не друзья. Но в палатке обнаруживается только сопящий Бэкхён. От Чонина остался только запах. А это говорит о том, что покинул палатку он достаточно давно. Червячок беспокойства проникает в Бёна, и он идет по тропинке в лес. Больше идти особо некуда. Стоит ему пройти мимо какого-то старого дуба, как слуха касаются тихие всхлипы. Он заворачивает и видит фигуры альфы. Он лежит около дуба, хватаясь за ногу, и немного всхлипывая. Он плакал. Омега подходит к Киму, а тот дергается. — Ты чего здесь забыл? — Тебя искать пошёл, — не скрывая, отвечает Сехун, — хотел лицо маркерами разукрасить, а тебя в палатке не оказалось. Ты чего тут? — Я хотел прогуляться, ушёл сюда. А потом взглядом заметил змею, напугался и упал. Подвернул лодышку, скорее всего, — но слезы не переставали течь из его глаз. — Ты боишься змей? — Да, — голос становится тише, а он сам начинает трястись сильнее, — моего папу укусила змея, когда я был маленький. Папа хотел защитить меня от неё. Он умер, — заплакал Чонин, дрожа как осиновый лист. Сехун гладит его плечо, успокаивая, но на альфу это не действует. Сехун садится на его колено, хватая его лицо в свои ладони и поднимает его. Чонин замирает, смотря на всё это. Бён шепотом произносит, что он ни в чем не виноват, и змеи бывают разные. Он старается успокоить альфу. Но тот лишь молчит, смотря в глаза напротив внимательно. Руки альфы аккуратно касаются щек омеги, забирая лицо в такой же плен. — Можно? — произносит мягко, но ничего не получает в ответ. Сехун молчит. Тогда Ким прикрывает глаза и осторожно прикасается своими холодными губами к сехуновским. Бён неумело начинает отвечать, но потом, когда осознаёт всю ситуацию, отрывается. Он поднимается, поднимая за собой и пострадавшего альфу, который кажется не особо довольным. — Пойдем, тебе надо дойти до палатки, чтобы перевязать ногу, — и Чонин слушается, а Сехун служит его опорой. Хотя. Они даже и не друзья. Они молча расходятся, не промолвив и слова. Будто ничего не случилось между ними. Словно так надо было. Им двоим нужна была поддержка в ту минуту, и они помогли друг другу. Ночью Сехун плохо спал, просыпаясь, буквально, каждый час. И таким темпом наступило утро. Разбудил учеников Ифань, чему радовались только двое из множества других. Чонин хромал, а когда его спрашивали, то отмахивался. Сехун изредка смотрел на него, зная причину. Но молчал. А потом их поставили в пару для готовки мяса, ибо они лучшие, кто в этом разбирается. Омега не особо рад, а Киму всё равно. — Сюда надо не перец, а кислый соус, Чонин, — раздражённо произносит Сехун, выхватывая из рук альфы пачку перца, — так ты можешь испортить вкус мяса. — Боже, Сехун, я тоже в этом разбираюсь. И не меньше тебя. Так что, дай уже закончить мариновку, иначе мы никогда этого не сделаем, — но Се только поджимает губы, швыряя в него пачку с приправой, — истеричка, — шипит Чонин, начиная чихать, — придурок! — рычит на довольного омегу. И когда он успел открыть этот долбанный перец. Очередную тираду прервал чих. Сехун улыбнулся. Так правильно.Ведь они даже не друзья.