Слюна с табачным вкусом

Водопроводная вода, пахнущая окисленным железом и чуть розоватая от крови, быстро стекала воронкой вглубь ржавой советской канализации, журча и шипя под большим напором. За этим самым журчанием было практически не слышно нервных женских всхлипов, тяжелого дыхания и Васиного шепота.  — Алис, ну не плачь, ничего такого не произошло… — успокаивающе бормотал Звездкин, привалившись спиной к двери женского туалета, не пуская никого внутрь.  — Ничего такого?! Издеваешься? — разревелась еще сильней девочка, бессильно хватаясь за раковину, — Надо мной теперь вся школа будет смеяться!  — Пусть только попробуют, — нахмурился Вася, недовольно складывая руки на груди, — Животные, блять. Алешина все же взяла себя в руки и, вытерев глаза запястьем, продолжила отстирывать свою светло-коричневую юбку от пятна крови. Пять минут назад Вася совершенно случайно заметил в конце коридора подругу, едва не плачущую и стыдливо прикрывающуюся рюкзаком под мерзкие смешки каких-то пацанов из восьмого. Звездкин, который вообще-то направлялся на обед в столовую, резко сменил курс своего следования и направился за Алисой, не особо вежливо посылая всех, кто пытался выкрикнуть ей что-то вслед. Неизвестно было, сколько Алешина успела проходить с пятном от крови на юбке, и сколько людей успело это увидеть, но все равно, только зайдя в туалет, она расплакалась от стыда. Звездкин старался тактично отводить взгляд и смотреть в стену, хотя полы чужого тонкого свитера и прикрывали девчачьи бедра почти до середины. В окровавленную раковину упало еще несколько слезинок, которые подруга раздраженно смахнула с лица.  — У тебя еще… на свитере, — неловко пробормотал Вася.  — О боже, — пропыхтела девочка, раздраженно оборачиваясь назад, — У меня даже прокладок запасных с собой нет. Алиса потянула наверх свитер, под которым оказалась майка без рукавов, и принялась отстирывать второе пятно, которое, впрочем, смывалось уже намного легче первого. Вася неловко уставился в высокое, находящееся почти под потолком, окно. Вид полуголой подруги, как в принципе и любой другой девушки, не привлекал его совершенно, и мальчик старался лишний раз не смотреть на нее, чтобы не засмущать. Дверь в туалет вдруг толкнули снаружи, но Звездкин не позволил ей открыться, упираясь спиной и нараспев бросая через плечо «Занято», заставляя кого-то в коридоре недовольно запричитать и забарабанить в дверь. Затем мальчик чуть нахмурился и все же оглянул подругу.  — А попросить у кого-то? — предложил он, задумчиво закусывая губу.  — Я ни с кем особо не общаюсь, — шмыгнула носом девочка, — А обе подруги сегодня не в школе. Вася устало вздохнул и, почувствовав, что в дверь больше не колотят, чуть отпрянул от нее.  — Тогда я в магазин схожу, — пожал он плечами, — Только скажи, что купить надо. Алиса еще раз вытерла пальцами горячие слезы и, завинтив кран, подошла ближе к другу. Она импульсивно обняла Звездкина за шею и мокрыми от слез губами поцеловала сначала в левую щеку, а потом в правую. Вася рассмеялся и обнял девочку в ответ, позволяя опять прижать себя к двери. Подруга еще несколько секунд посопела в чужую шею, а потом так же быстро отстранилась. От ее рук на плечах остались мокрые пятна.  — Купи либресс ночные, — наконец чуть успокоилась она, — Я тебе денег сейчас переведу.  — Посиди пока в кабинке, ладно? — вздохнул Вася, подбирая с пола свой грязный рюкзак, — Я через пять минут буду.  — Спасибо тебе, — чуть улыбнулась девочка и, забрав из раковины свои вещи, скрылась в ближайшей к батарее кабинке. Звездкин пробормотал едва слышное «Не за что» и лениво вышел из женского туалета, оглядываясь, не видел ли его кто. Выбраться из школы во время большой перемены не составляло большого труда. Вася вышел во двор через вторую дверь, находящуюся возле спортзала, а там уже дело за малым — найти безлюдное место и перелезть через забор. Если дверь почему-то закрыта, то можно попробовать в окно в актовом зале или возле кабинетов труда. Конечно, выходить за пределы территории до конца занятий было строго запрещено, но всем на этот запрет было, мягко говоря, наплевать. Поэтому Звездкин уверенным шагом завернул в ближайшую пятерочку, находящуюся во дворах прямо у школы. И, как оказалось, сегодня не он один был таким умным. Как-то так оказалось, что отдел с прокладками находился совсем недалеко от холодильника с газировкой, так что Вася тут же встретился взглядами с ребятами из своей школы. Пятеро пацанов из Гошиной компании, однако, самого Зенкова поблизости не было. Он коротко махнул им рукой в знак приветствия и, совершенно не стесняясь, остановился напротив нужного ему стеллажа. Вася не был специалистом в прокладках, но то, что просила Алиса, нашел почти сразу же — бело-голубая квадратная упаковка в самом углу полки. И одновременно с этим слева послышался гогот.  — Звездкин! Чего это тебя на тампончики потянуло? — подойдя ближе, рассмеялся Козлов — ученик, кажется, девятого В. За ним подоспели и все остальные, с удивленной усмешкой смотря на десятиклассника.  — А тебе какое дело? — приподнял одну бровь Вася, беря в руки нужную пачку.  — Да так, просто спрашиваю, — издевательски улыбнулся Глеб. Звездкин закатил глаза и, вынув из кармана олимпийки свою карточку, тоже растянул губы в улыбке.  — Просто я предпочитаю общаться не только со смазливыми мальчиками, но и с противоположным полом, Глеб, — пожал плечами Вася, а затем пошел дальше, — Ладно, потом встретимся. Козлов раздраженно надулся, в то время как все остальные одобряюще рассмеялись, но идти вслед за мальчиком не стал. Звездкин абсолютно спокойно завернул в другой ряд, беря для Алисы коробку бананового сока. Мальчику нравилось помогать подруге — она бы наверняка сделала для него то же самое — поэтому он тут же поспешил на кассу, а оттуда — обратно на территорию школы. Незамеченным он смог проскользнуть обратно в здание, а потом уже и в женский туалет на втором этаже. Алешина все еще сидела там, поджав ноги, чтобы не было видно снаружи, и разложив юбку на батарее. Звездкин нагнулся и протолкнул пакет из пятерочки под дверцей прямо в ноги девочки, а затем вернулся к своему торжественному караулу — стал держать дверь, чтобы никто не зашел.  — Даже ничего не перепутал, — уже веселее, чем раньше, отозвалась девочка.  — Стараюсь, — пожал плечами Звездкин, — Как там юбка?  — Вроде все отмылось, — оповестила Алиса, а потом распахнула дверь туалетной кабинки и, встав посреди комнаты, через голову надела юбку, — Не видно ведь?  — Неа, — улыбнулся Вася, вновь не пуская в туалет какую-то девочку, — Хотя ты зря у меня спрашиваешь, я без очков. Алешина улыбнулась уже уверенней и подняла с подоконника свой рюкзак. Она вновь заключила Звездкина в легкие объятия и чуть потупила взгляд в пол, прижимаясь щекой к чужому плечу.  — Спасибо тебе большое.  — Обращайся, — усмехнулся Вася, потрепывая девочку по волосам.  — Нет, правда. Ты так добр ко мне всегда, — вздохнула Алиса, неловко поджимая губы, — Неудивительно, что ходят слухи, типа я тебе нравлюсь. Звездкин усмехнулся и откинулся затылком на дверь.  — Да, но как подруга, — Вася поспешил успокоить Алешину и уставился в потолок.  — Ну слава богу, — рассмеялась в ответ девочка, вновь радостно чмокая в щеку, — Хватит с меня отношений с лучшими друзьями. Их довольные взгляды встретились, а потом Звездкин шикнул от боли, когда кто-то вновь толкнул дверью ему прямо в голову.  — Господи, Вася, впусти уже девочек в туалет! Звездкин на это лишь пожал плечами и, подхватив с грязной плитки сумку, дернул на себя дверь, заставляя парочку незнакомых пятиклассниц испуганно отшатнутся назад. Пожалуй, их можно было понять: не каждый день в женском туалете тебя встречает какой-то парень из старших классов. Мальчик же никак не стал отвечать на немой вопрос в девичьих глазах, а лишь молча вышел в коридор и, дождавшись Алису, пошел вместе с ней в сторону лестниц. Кажется, на уроки они сегодня уже точно не пойдут. Гулять вместо школы было, в принципе, довольно весело. На улицах в это время было малолюдно — все жители города были то ли на работе, то ли на учебе — так что на тусклых детских площадках и на эскалаторах торговых центров едва ли можно было с кем-то пересечься. Прогуливать занятия уже вошло у Васи в какую-то крайне вредную привычку. Придти в школу и остаться там на все семь уроков было для него настоящим подвигом — необходимость сидеть четверть суток на скучных занятиях невероятно раздражала Звездкина. Вася просто прекрасно врал, поэтому на каждый прогул у него находилось оправдание: то он ушел на репетицию мероприятия, то заменял кого-то на дежурстве, то ходил к медсестре. На самом же деле почти всегда он либо сидел с Гошей под лестницей, либо бегал с Беличенко в магазин. Вот и сейчас вместо пятого урока он, подгибая слишком длинные ноги и глотая редбул из чуть примятой банки, расслабленно катался на качелях во дворе около школы. За спиной стоял Саша и периодически толкал то его качели, то соседние, на которых сидела Алешина. Алиса лениво курила сигарету и смотрела в телефон, что-то быстро печатая. Вася сделал еще один громкий глоток и откинул голову назад, смотря снизу вверх то ли в пасмурно-серое небо, то ли в Сашино расслабленное лицо. Беличенко устало вздохнул и, положив локти на спинку качелей, наклонился вперед, укладывая подбородок чуть левее черной макушки парня. Звездкин улыбнулся, протягивая ему почти законченную банку.  — Кстати, — Алиса резко подняла голову от телефона и обернулась на притихших вдруг мальчиков, — Вась, не хочешь в кино вечером сходить? А то мы с Беличенкой собрались, а тебя не спросили даже…  — Я сегодня занят уже, — вздохнул мальчик безрадостно, а потом лениво вытянул ноги вперед. Алешина удивленно покосилась на друга.  — Ты серьезно пойдешь на ту Гошину пьянку? — девочка недовольно поджала губы.  — Во-первых, она даже не Гошина, — наставительным тоном начал Звездкин, сминая в одной руке банку из-под энергетика, — А во-вторых, да, пойду. На самом деле Вася и сам был в сомнениях, стоит ли ему куда-то идти, но перспектива бесплатного алкоголя манила к себе. Звездкин был слаб, и отказаться от такого почти никогда не мог. Алиса, кажется, хотела сказать еще что-то своим недовольным тоном, но в итоге ее опередил Саша, чуть сильнее пригнувшийся к мальчику.  — Не пей слишком много, — тихо сказал он, заставляя обоих друзей оглянуться на себя. Вася неловко поджал губы под удивленный Алисин взгляд, а потом ответил:  — Как скажешь. Гора разноцветных кроссовок в прихожей, орущий из колонок моргенштерн, запах пота, пива и кальяна. Если бы Васю спросили, он вряд ли смог бы ответить, на чей день рождения он сегодня пришел, в чьем он находился доме и звали ли его сюда вообще — на чужую дачу его приволок Гоша. Никакого подарка имениннику тоже не было — вместо этого они с Зенковым притащили на общак три бутылки водки, коробку сока и большой зиплок травы, из которой Гоша уже почти на автомате крутил ровные косяки по четыреста рублей за штуку. Звездкин, на самом деле, чувствовал себя вполне уверенно в этой обстановке: под звуки глупого кальянного рэпа, который он всегда ненавидел; с мерзким вкусом дешевой водки на языке; в окружении противных пьяных сверстников. В такие компании он всегда легко вклинивался, хоть с этими людьми у него и не было совершенно ничего общего — ни общих интересов, ни тем для разговора. Вася не понимал, как это работает, но ему всегда удавалось сойти за своего. В этот раз он тоже без особых трудностей сошелся с местным контингентом, и уже через час обнаружил себя сидящим на полу в слабых объятиях какой-то смутно знакомой девочки. Ему что-то говорили, и он, кажется, даже отвечал, но совершенно не понимал суть разговора — лишь смотрел расфокусированным взглядом на блекло-радужные в тусклом свете полосы на своих носках. От ритмов громкой музыки мозг будто бы пульсировал. На голодный желудок водка брала моментально. Голова уже кружилась, а ноги ватно подгибались, но Вася упорно продолжал глоток за глотком вливать в себя перемешанную с соком и водой водку, уже не морщась от мерзости вкуса. Кажется, он выбивался из всей собравшейся здесь компании — по-пьяному грустный, в большом поношенном худи и с облезлым черным лаком на ногтях. В который раз Вася задавался вопросом, что он вообще здесь забыл. Откуда-то со стороны вдруг потянуло свежим воздухом — наверное, кто-то все же додумался открыть окно — и Звездкин, оглянувшись вокруг чуть менее мыльным взглядом, обнаружил в парне, сидящем напротив себя, знакомое лицо. Это был Глеб — кажется, сегодня он преследовал Звездкина — и Вася неуверенно улыбнулся ему, делая еще один большой глоток из своей кружки. Их взгляды пересеклись всего на пару секунд, и мальчик бы благополучно забыл о существовании Козлова поблизости, если бы тот не поднялся вслед за ним, когда Вася решил отойти покурить на крыльцо. Это немного напрягало. Звездкину совершенно не хотелось делиться своими сигаретами и личным пространством, но он все же молча проигнорировал появление Глеба на уличном диване совсем близко к себе. Если старательно делать вид, что не замечаешь человека, выше шанс, что он самостоятельно от тебя съебет или по крайней мере будет сидеть молча. Сделав первую затяжку, Вася лениво откинул голову назад и затуманенным взглядом уставился в практически беззвездное небо над собой. Или же звезды на самом деле были, но смазались в пьяных усталых глазах мальчика? Это было не столь важно, ведь в тот момент Звездкину было действительно хорошо: алкогольная расслабленность, небольшое головокружение и холодный ветер под тканью толстовки делали свое дело. Вот только немного тоскливо было на сердце, и очень уж сильно хотелось оказаться прямо сейчас рядом с Сашей. Схватить его в пьяные объятия, уткнуться мокрым носом в грудь и лениво уснуть в чужих тонких, но крепких руках. На нетрезвую голову вдвойне сильнее хотелось кого-нибудь трогать, гладить и целовать. Вася разочарованно вздохнул и крепче зажмурил глаза. — Знаешь, ты даже не похож на пидора. Глаза тут же вновь распахнулись, и Звездкин перевел удивленный взгляд на сидящего рядом парня. Глеб, сняв очки, рассеянно протирал их о край своей футболки, и на секунду Васе даже показалось, что он ослышался. — Чё несешь? — непонимающе буркнул Звездкин, делая последнюю затяжку и туша бычок. Козлов усмехнулся и, надев обратно очки, сделал маленький глоток из бутылки воды, стоявшей у входной двери. — Да узнал тут, что вы с Беличенко встречаетесь, — с явным самодовольством проворковал мальчик, — Это правда? Возможно, если бы Вася был трезв, он бы испугался и начал судорожно придумывать, как выкрутиться и соврать, но сейчас ему было абсолютно на все наплевать. Мальчик так устал врать и притворяться кем-то другим, что его физически тошнило от перспективы начать вновь как-то выворачиваться ради чужого одобрения. По крайней мере сейчас на эти игры у него не было сил. — Тебя ебет? — вместо ответа резонно спросил Вася, все так же расслабленно смотря в небо. — Значит все-таки да? — таким же спокойным тоном спросил Глеб. Он также откинул назад голову, укладываясь затылком на спинку дивана слева от Васи. Через закрытую дверь сюда доносились звуки музыки и затхлый запах пыли и алкоголя, и Звездкин на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как сильно его штормит. Было одновременно и плохо, и хорошо, и поэтому сейчас еще меньше хотелось вновь перед кем-то отчитываться и доказывать свою гетеросексуальность. Это было странно — он всегда волновался о своей репутации, а сейчас стало вдруг настолько все равно, что даже пытаться защититься не было желания. Вася не понимал, почему он должен скрывать то, что он даже не выбирал. — Я не буду перед тобой оправдываться, — тихо вздохнул Звездкин и лениво поднялся с дивана, — Мне похуй. Возможно, Глеб сказал ему еще что-то вслед, но Вася уже не слушал и не слышал. Он медленной чуть обгашенной походкой вполз обратно в дом и, схватив со стола открытую банку пива, тут же забыл обо всем произошедшем. Под утро небо было какого-то непонятного черно-серого цвета, а мороз стал настолько сильным, что Васе было не очень комфортно даже в толстовке внутри помещения. Мурашки бегали по спине и рукам, заставляя Звездкина вздрагивать. Он равнодушным взглядом смотрел на сумеречное небо в окно, стараясь не обращать внимания на легкую боль в руке, вытянутой на кухонном столе. Музыка ночью стала чуть тише, и поэтому мальчик отчетливо слышал, как жужжит тату-машинка в чужих руках. Вообще-то кто-то из сегодняшней слишком большой компании принес сюда машинку, только чтобы набить тату имениннику, но после трех совместных бутылок пива и нескольких партий в мафию Вася доболтался до небольшой татуировки и на своих пальцах. Это оказалось немного больно, да еще и на мужских руках не было даже перчаток, что уж говорить о санитарии в целом. На соседнем стуле, прижав ноги к своей груди, сидела Гошина одноклассница и, прикрыв рот ладонью, снимала все это в сторис, а на колонках кто-то, наконец, переключил музыку на что-то менее отстойное. Через открытое окно в душную кухню проникал запах росы и инея, от свежести которого наконец-то перестала болеть голова. Вася чувствовал себя так легко и хорошо, несмотря ни на что. В такие моменты он особенно сильно чувствовал, как он молод, как много у него еще впереди, какая на самом деле беззаботная у него жизнь. Его не волновало, что тату может получиться кривым, что ему могут занести инфекцию, не волновало, в принципе, ничего. Со всеми проблемами мальчик разберется тогда, когда протрезвеет, а сейчас он был пьян и вполне доволен жизнью, по крайней мере, пока свежий ветер так приятно развевал встрепанные волосы. Хотелось, чтобы этот день длился просто бесконечно. Из сонливой дрёмы мальчика вырвал неожиданно громкий возглас:  — Всё готово. Звездкин распахнул глаза и поднес поближе к себе руку, разглядывая ровные черные контуры на фалангах. Удивительно, как все получилось настолько аккуратно, при том, что они оба были пьяными. Полностью довольный и широко улыбающийся, он пошел искать Гошу, чтобы показать ему руку. Нашелся Зенков на диване в гостиной, в которой, как только туда зашел Вася, вдруг раздался длинный противный звук. Кого-то стошнило прямо на ковер. Началась возня, послышался визг какой-то из девочек и возмущение хозяина вечеринки. Их с Гошей взгляды встретились, и Зенков чуть кивнул в сторону выхода, заставляя Васю широко улыбнуться. Пошли первые рвоты, а значит, из этого дома пора было валить. А то еще привлекут с утра вместе со всеми к уборке или, что еще хуже, поделят на всех стоимость попорченного имущества. Прихватывая по пути пару еще запечатанных бутылок, они почти незаметно проскочили в прихожую. Над тихими барнаульскими улицами стояло серое предрассветное небо. Васина куртка колыхалась на ветру, равно как и волосы, а кеды утопали по самые шнурки в ранней росе, хлюпая и топча горстки тонких льдинок. Только отойдя от дома на приличное расстояние, Звездкин понял, что обулся в чужие кеды — тоже черные, но, кажется, на размер больше и другой формы — а в пьяную голову даже не закралось мысли вернуться. Наверное, хозяину кед будет не совсем приятно с утра обнаружить, что он не влезает в собственную обувь, но Вася был уже не в том состоянии, чтобы испытывать за это стыд. Щеки и нос щипало утренним росяным морозом, от которого уже не спасала ни тонкая ветровка, ни протертая летняя обувь с трещинками на подошвах. Лицо покраснело, а дыхание изо рта вырывалось паром. Температура была, наверное, уже минусовая, но они с Гошей были такими пьяными и немного накуренными — все же надышались, пока сидели в одной комнате с марихуанщиками — что на холод и ветер было уже совершенно наплевать. Они просто медленно тащились по еще пустым улицам, хотя идти и было через весь город, иногда хватаясь за плечи и локти друг друга. Вася давно не был в этой части Барнаула, да и в принципе давно не ходил пешком так далеко, поэтому он доверчиво плелся за Гошей, надеясь, что тот знает дорогу. Но он, конечно же, не знал дорогу. Впрочем, на пьяную голову это не казалось проблемой — скорее небольшим приключением — и шли они туда, куда глядели глаза в надежде выйти на знакомые улицы. Плутая по все еще спящим дворам и звеня бутылками в рюкзаке, они шли часа два, и в итоге оказались в подъезде Беличенко. Осознал, куда именно он все это время шел, Звездкин только уже на месте. Просто Васе вдруг смертельно сильно захотелось увидеться с Сашей — хоть раз за сегодняшний день обнять мальчика — а Зенков был слишком пьяным и сонным, чтобы отказаться и предложить пойти по домам. Да и домой никому из них попросту не хотелось. Все эти сомнительные компании, ночевки на чьем-то полу и пьянки до утра выглядели перспективой намного более радужной, чем очередной душный вечер в кругу семьи. Звездкин не знал, какие у Гоши могли быть проблемы, а Гоша не знал — какие у Звездкина, но это отчаянное нежелание возвращаться домой они видели друг в друге и без всяких разговоров. Именно поэтому в пять утра воскресенья они шатко стояли под Сашиной дверью, прислонившись лбами к побеленной стене подъезда, пока Вася набирал негнущимися пальцами номер парня. Беличенко ответил через несколько гудков — то ли еще не спал, то ли только-только лег — и недовольным тихим голосом пробормотал: — Пять утра, Звездкин. Значит, все же уже лег. — Я тоже рад тебя слышать, — заплетающимся языком ответил Вася, поддерживая под локоть Зенкова, — Открой, мы у тебя в подъезде стоим. Все, что ответил на это Саша — лаконичное «Блять», а потом звонок прервался. С пьяно-довольной улыбкой Звездкин отошел на шаг от двери, и уже через пару секунд она тихо, стараясь не издать скрипа, открылась. Признаться, Саша выглядел замечательно: растрепанные после подушки волосы, выцветшая футболка и старые шорты, а к груди прижата виляющая хвостом собака. Возможно, стоило почаще навещать его в пять утра. Беличенко окинул их усталым взглядом, а потом кивнул вглубь квартиры. — Идите, только тихо, — едва слышным шепотом сказал Саша. Вася, все еще держа друга под руку, кивнул и постарался, не шурша и не скрипя полом, быстро проскользнуть в Сашину спальню. Хорошо, что родители Беличенко спали в дальней комнате, откуда вряд ли можно было услышать шаги в прихожей — иначе их ночь окончилась бы, так и не начавшись. Семья Саши вообще Васю недолюбливала — в этом доме его считали плохой компанией, которая могла испортить им сына. Впрочем, то было небезосновательно, вот только Саша и сам прекрасно портился и без какой-либо помощи с Васиной стороны. Самым забавным было то, что впервые выпил и закурил Беличенко не со Звездкиным, которого его родители считали таким неблагонадежным и неправильным, а с Алисой, против которой те никогда не были. Общаться им с Сашей, конечно, просто так никто не смог бы запретить, но, увидев в пять утра нетрезвого Васю на пороге собственного дома, чужие родители хотя бы смогут оправдать все свое недоверие к мальчику. Поэтому Звездкин без тени стеснения заткнул Гоше рот рукой, когда тот попытался сказать что-то в тихом коридоре. Пожалуй, стоило сначала объяснить другу, что лишних звуков лучше в этой квартире не издавать. На троих они приговорили оставшуюся бутылку водки всего за пятнадцать минут. Мешать ее пришлось с грушевым компотом — ничего другого в холодильнике попросту не было — но это никого не останавливало. Кроме водки оставался еще примерно литр пива, который Звездкин разливал по полстакана, чтобы растянуть на подольше. Им с Гошей, конечно, было и без того уже достаточно, но Вася любил заканчивать любые дела до конца, тем более когда эти дела — это уже откупоренная бутылка водки. Пока они шли по морозу, оба практически протрезвели, и не допить весь оставшийся алкоголь было бы моветоном. В итоге уже через полчаса Звездкин лениво лежал на Сашином плече, уныло перебирая чужие пальцы, а Гоша, развалившись на полу, напряженно о чем-то думал. — Ты точно больше никому, кроме меня, не говорил? — спросил Зенков недоверчиво. Разговор о сегодняшней Васиной встрече с Глебом каким-то образом начался только после опустошения всех бутылок алкоголя. Сашу с Гошей услышанное взволновало многим больше, чем уже уставшего от всех этих интриг Звездкина. — Точно, — пожал плечами Вася, а потом сонно зевнул. — А Алиса? — Она вообще ничего не знает, — вздохнув, ответил Беличенко. Естественно, все подозрения падали на Гошу. Кроме него никто попросту не знал об их с Сашей отношениях, да и Глеб все же был из его компании. Васе, конечно, не хотелось думать, что друг обо всем проболтался, но никаких других вариантов он пока что не видел. Зенков приподнял голову с пола и неловко глянул на сидящих рядом мальчиков, пытаясь найти поддержку. — Это правда не я, — растерянно пробормотал девятиклассник, принимая сидячее положение и обхватывая свои коленки, — Ничего не понимаю. — Какая уже разница, кто рассказал, — пожал плечами Беличенко, — От этого ничего не меняется. Гоша задумчиво кивнул и почесал растрепанную макушку, не зная, что еще сказать. Вася был самым спокойным и расслабленным человеком в этом помещении — он лишь лениво потянулся и, глянув на утренний пейзаж за окном, вдруг сказал: — Давайте спать пойдем. Сашина шея под щекой чуть вздрогнула от вздоха, но Беличенко все же тихо ответил: — Да, давайте. Ближе к восьми утра они перебрались в кровать. Саша задернул раздраженно плотные шторы и бросил Гоше, уже совсем засыпающему на небольшом диване, одну из своих подушек, после чего в комнате наступила долгожданная полутьма и полная тишина. Запах алкоголя и перегара понемногу выветривался в приоткрытую форточку, наполняя комнату утренней прохладой. Они с Васей лежали под одним одеялом, а где-то возле ног спал, свернувшись, сопящий пёс. Саше он, кажется, совершенно не мешался. Звездкин не понимал, как у парня хватало терпения на этого маленького монстра — как он ответственно кормил его, не забывал выгуливать, мыл. Вся постель, все свитера и кончики чужих пальцев уже давно пропахли собачьей шерстью, но Беличенко все продолжал пускать животное спать к себе. Да он и сам был как пес — со своим холодным большим носом, светло-карими глазами, улегшийся вместо подушки щекой на Васину грудь. Тихое сопяще-теплое дыхание доставало до покрывшейся мурашками шеи, заставляя Васю улыбаться и вздрагивать от щекотки. Звездкин лениво посмотрел вниз, проводя ладонью против роста чужих волос и тихо вздыхая.  — Прости за сегодняшнее, — прошептал он совсем тихо, опрокидывая голову на постель.  — За что еще? — удивился Беличенко сквозь ленивую зевоту. Он скатился с чужой груди, чтобы заглянуть в лицо, и непонимающе нахмурился.  — За то, что приперлись к тебе? — неуверенно ответил мальчик в потолок, — И за то, что Глеб разболтает всё половине школы?  — Забей, — пожал плечами Саша, — Мне похуй на Глеба.  — Я не хочу, чтобы тебя из-за этого доставали до самого выпуска. Беличенко устало вздохнул и приподнялся на одном локте, сверху вниз смотря на парня. Его ладонь рассеянно погладила Васину щеку и поднялась к волосам, из-за чего Звездкин невольно прикрыл глаза и улыбнулся. К растянутым в улыбке губам на секунду прикоснулись чужие губы.  — Нас с Алисой и так в вашей компании недолюбливают, — заметил Саша тихо, все еще касаясь дыханием чужих губ, — А ты найдешь опять способ выкрутиться. Ничего страшного.  — Мне надоело все скрывать, — с сожалением вздохнул Звездкин, поднимая ладони на чужую шею.  — Мне тоже, — согласился Саша, — Но ты же не хочешь потерять всю свою компанию? Вася уже не был уверен в том, чего он хотел. Ведь во всей этой школе ему не нужен был никто, кроме них троих.