Соври мне, если сможешь

Сегодня был тот самый день, который он оттягивал до последнего, но все говно в этой жизни нужно пройти с достоинством. Поэтому-то парень и стоял сейчас у входа в корпус администрации Сеульского Государственного Университета и медленно поджигал сигарету. Он заполнил лёгкие едким дымом, которым уже научился наслаждаться. От этой вредной привычки Юнги не мог избавиться уже почти десять лет, хотя он и не пытался. В конце концов, эта вещь в его жизни не менялась с подросткового возраста и частенько возвращала в почти стершиеся воспоминания. Наверное, поэтому-то он и курил, держась за сигареты, как за последнюю ниточку, связывающую блондина с его прошлым, в которое он иногда мечтал вернуться и боялся забыть. Внимание Юнги было привлечено резко возникшим громким голосом, который было невозможно игнорировать. Хоть он и пытался фокусироваться на свежей порции никотина, распространяющейся по легким и попадающей в кровь, все равно не мог. На глаза Мина попался слишком громко разговаривающий по телефону парень. Тот, по видимому, с кем-то активно спорил. Брови незнакомца были сведены, сам он напряжен, а иногда даже жестикулировал рукой, не занятой телефоном. Юнги прошёлся взглядом по обладателю черных, как смоль, волос без шапки и в куртке нараспашку. Чертов февраль, снег на улице, о чем этот ребенок думает? Когда разговор был окончен, а гаджет уже покоился в кармане, незнакомец перевел взгляд на здание, и в его поле зрения оказался мирно стоящий у входа Юнги. Судя по всему, именно к нему он теперь и направлялся, шагая по скрипучему снегу. Это заставило Мина резко напрячься. — Прости, закурить не будет? — спросил парень, бросая взгляд на зажатую между губами сигарету. — Извини, последняя, — именно это хочет ответить Юнги, наигранно виновато пожимая плечами, но:  — К-конечно, возьми, — выуживая из кармана полную пачку, неконтролируемо лепечет. Он рассеянно и испуганно смотрит на парня перед собой, пока тот шепчет тихое, но доброе «спасибо». — Какие-то проблемы? — спрашивает незнакомец, поджигая одолженную сигарету миновой зажигалкой. Юнги не сразу понимает вопрос, пока парень не указывает на корпус администрации за спиной. — Возвращаюсь к учебе после перерыва, — опять вырывается фраза, но он успевает вовремя заткнуться, до того, как скажет ещё что-то этому незнакомцу. — Ясно, — проговаривает собеседник после небольшой неловкой паузы. — Я Пак Чимин, кстати, — затягивается, — мне просто документы на стипендию в новом учебном году донести нужно, — он легко пожимает плечами, не сводя глаз с Юнги, будто сканируя каждый миллиметр его лица. — Ну, удачи тогда, — выпаливает Мин, выкидывая уже позабытую сигарету и спеша ко входу в здание, чувствуя как мозг закипает. — А тебя как зовут? — послышалось из-за спины. — Мин Юнги, — снова язык срабатывает раньше мозга, заставляя ноги поспешить скрыться в дверях корпуса администрации. — Странный он, — подытожил Пак, спокойно докуривая сигарету и наблюдая за удаляющейся фигурой. Юнги тем временем хотел поскорее удалиться подальше от Чимина и побыстрее расправиться со всеми делами в этом проклятом здании. На обратном пути он опять может столкнуться с парнем, которому, в прямом смысле слова, язык не поворачивается соврать. Он, конечно, допускал, что это может произойти рано или поздно, но надеялся попасть в тот золотой процент неудачников, которые никогда не встречались со своим соулмейтом. Многие бы сочли это грустным стечением обстоятельств, но не вечно скрывающий что-то Юнги. Потому что в их смешном - как казалось парню - мире, предназначенные чисто физически не могли соврать друг другу. Конечно, можно какими-то обходными путями увильнуть от вопросов, но соврать - никогда. А у Мин Юнги есть два нерушимых правила в жизни: 1) Не заводить отношений 2) Никогда не давать прямых ответов. И, если со вторым было все ясно, ведь Мин был замкнутым человеком, не любившим, когда посторонние знают о нем даже чуть-чуть, то с первым стоило пояснить. В этом неправильном - как сделал вывод парень - мире, люди рождаются с избранной им парой, так сказать, соулмейтом. Следовательно, нормальных отношений с другим человеком у них быть не может. Юнги не горел желанием даже пытаться построить отношения с кем-то, ведь в любом случае - не выйдет. Идея одного избранного на всю жизнь ему тоже не улыбалась. Парень видел, как сложно было его родителям ужиться под одной крышей, как страдала его мать в этих токсичных отношениях. И честно, Юнги не хотел такого. Особенно, когда даже ложь во благо была невозможной. Мин знал себя, знал свой ужасный характер и острый язык. Он не хотел становиться как отец, держа второго человека в отношениях, как на привязи, из-за какой-то там предначертанности. Юнги мог и сам решать кто будет его парой, а кто нет. И ответ: нет. Но появление этого Пак Чимина, парня, похожего на ребенка, которому нужно кричать, что стоит надеть шапку и бросить курить, выбило почву из-под ног. Сказать честно, Мин даже думал, что остался без пары или она на другом конце света, ведь у многих его знакомых уже был любимый человек, хотя они были младше. А тут, на тебе: мелкое недоразумение с покрасневшими щеками, идеальной укладкой и вредной привычкой, подкинутое судьбой в тот самый момент, когда Юнги наконец расслабился и перестал косо смотреть на прохожих, ожидая что вселенная ударит соулмейтом, как сковородкой по голове. Что ж, так и случилось. В любом случае, эта брешь в стене скрытности и холодности по имени Пак Чимин ему была совершенно не нужна. Это, собственно, и было причиной, по которой он пробирался к выходу будто по минному полю. В это же время Юнги уже прижимал телефон к левому уху, ожидая ответ с того конца связи в поисках поддержки. Они сидели с его лучшим единственным другом в кафешке в нескольких десятках метров от кампуса, и Юнги очень эмоционально (насколько позволял его природный пофигизм и вечное недовольство) рассказывал Ким Намджуну о своем недавнем происшествии. — И ты просто удрал, я правильно понимаю? — решил уточнить парень. — Ага, — кивнул Мин в подтверждение, а после непонимающего взгляда парня напротив, продолжил: — Ты же знаешь меня, знаешь, как я к этой чуши о предназначенных отношусь. Вот, Джун, оно мне надо? Ты бы видел этого ребенка… какой он мне предназначенный, даже смешно… — Ты сказал Пак Чимин, верно? Я его знаю, — перебил Ким. — Мы не друзья, конечно, но, думаю, ты преувеличиваешь… В плане, вы совершенно не похожи, и, уверен, при общении найдете еще больше различий, но он твой соулмейт, не так ли? Разве не стоит попробовать? — Нам с надеждой взглянул в вымотанные глаза друга. Они имели такой задолбанный вид двадцать четыре на семь, но не найдя там и проблеска согласия, добавил: — Или, как минимум, скажи ему… может, ты ему тоже нафиг не сдался! — Ты правда в это веришь? — Так, парень, ты сбежал от своей судьбы прямиком в армию. Даже в универе не доучился! Сказать честно, я в какую-то секунду допустил возможность, что предназначенный настигнет тебя именно там. Так ты от этого отчаянно сбегал, но нет. Тебе были даны два года, Юнги. Тебе двадцать пять лет, обычно к этому возрасту уже встречают своего соула, знаешь… — Это не значит, что он мне нужен, — на этой измученной фразе, после небольшого монолога друга, колокольчики входной двери зазвенели. Это привлекло внимание немногочисленных посетителей, в том числе и двух друзей, так удобно расположившихся напротив двери. Черт, — пронеслось в голове Юнги, когда шумная компания в составе четырех человек ввалилась в помещение. Особенно громким оказался уже знакомый невысокий парень с черными волосами и, как оказалось, звонким пронзительным смехом. Быстро переместив взгляд с вошедших на друга, от Юнги не ускользнула хитрая усмешка Нама. Она заранее обещала Мину приближающийся пиздец. Ну за что?... — Хосок! — позвал друг, — Хосок! — парень начал активно привлекать внимание этого самого Хосока. Юнги уже знал его - веселого паренька с красными волосами, который учился на последнем курсе факультета бизнеса вместе с Джуном. Эти двое были одногодками и довольно тесно общались, учитывая, что Хосок был очень дружелюбным, а Джун всегда поддерживал новые знакомства. В следствие, Мин тоже пересекался с этим чересчур энергичным человеком и мог даже назвать его хорошим приятелем, стоящим недалеко от звания «друг», но все равно недотягивал. Слишком громкий, чтобы быть с Юнги друзьями. — О, Джуни-я! — пролепетал Хосок, зазывая с собой друзей и направляясь к сидящим парням. Это мгновенно заставило Юнги нахмуриться еще сильнее. — Давно не виделись, как ты? Готов к надвигающемуся учебному году? — он подмигнул другу, вызывая легкую улыбку и короткое согласие. — О, Юнги-хен, и ты здесь! — вдруг все внимание перевелось на него, и остальные присутствующие тоже начали пялиться на старшего. — Ты же тоже возвращаешься, — вспомнил Чон. — Кстати, парни, это Мин Юнги, вечно хмурый хен. Мин лишь закатил глаза на подобное представление. Он заметил как губы Чимина тронула улыбка, пока тот с любопытством его рассматривал. — А я Ким Тэхен, — резко представился парень по правую руку от Хосока, — это Чонгук, — он указал на чувака, чья рука покоилась на его плече, — и Чимин-а. — Мы уже знакомы, — пролепетал Пак, хлопая молчаливого старшего по плечу и не вызывая ровным счетом никакой видимой реакции. Вот и пиздец, — пронеслось в голове Юнги. — Ладно, было приятно познакомиться, но мне уже пора, — резко выпалил Мин и подскочил на ноги под внимательным пронзительным взглядом Намджуна. Огромная красная вывеска «БЕЖАТЬ» мигала в собственной черепушке. — Тебе правда уже пора? — немного расстроенно спросил Чимин, усаживаясь за стол, где раньше так спокойно болтали Ким и Юнги. — Нет, — вырвалось у него, вызывая задавленный смешок Джуна и легкую улыбку Пака. Не давая этим людям возможности лишить себя шанса побега, Мин быстро вылетел из кафе, уже на улице натягивая куртку с шапкой. Только этого ему не хватало… чтобы какой-то незнакомец, как по щелчку пальца, вытягивал из Юнги информацию, которую он никогда и никому не рассказывал, даже родственникам или лучшему другу. — Не обращайте внимания, парни, — решил оправдать друга Намджун. — Сегодня он встретился лицом к лицу с тем, чего упорно избегал очень долгое время. До начала нового учебного года оставалась пара дней. Учитывая, что у Мина был перерыв в два года, то эти последние вздохи свободы он проводил в нескончаемых сомнениях и нервозности. Не то, чтобы он сильно переживал по поводу учебы, но, все-таки, все его однокурсники выпустились еще год назад. Сам же парень, как последний ненормальный, резко пропал с радаров, взяв перерыв, и умотал в армию, будто не мог подождать год и закончить университет. Не мог. На все свои причины. В честь этого события, а именно нового учебного года, он и пришел к лучшему единственному другу, рассчитывая на душевный разговор, в котором он иногда так отчаянно нуждался. А особенно теперь, когда один из его страхов приобрел лицо самого настоящего человека, симпатичное, кстати, даже красивое лицо… — Почему ты так от этого бегаешь, никогда не пойму, — резко пробормотал Ким. — Мы вот с Джином шикарно живем, я люблю его, а он меня. Встреча с ним - лучшее, что со мной случалось. — Это пока, Джун. Ты не можешь гарантировать, что так будет до конца ваших дней, — негромко проговорил парень, гипнотизируя взглядом кружку с кофе. — Ты думал, что будет, если ты его разлюбишь? Вы так и продолжите состоять в отношениях, лишь из-за этой предназначенности? Тогда это просто превратится в тяжелые цепи, связывающие вас по рукам и ногам, разве нет? — он наконец поднял свои глаза на друга, прожигая одним лишь тяжелым взглядом. — Хен, я не буду тебя переубеждать или что-то доказывать, — вздохнул друг. — В любом случае, это стоит того, чтобы попробовать. Небольшая напряженная пауза была нарушена гудком телефона Джуна. — Я позвал нескольких друзей сегодня с нами в кино, и ты не сможешь скрыться из-за своей глупой социофобии, — перевел тему Намджун, посмотрев на экран гаджета. — Я не социофоб, а интроверт, — поправил его Мин. — Есть разница. Кто придёт? — Ну, я сказал это тебе сейчас, потому что Хосок уже поднимается, так что… — звонок в дверь заставил хозяина квартиры встать и покинуть кухню, не закончив предложения. — Привет! — доносится со стороны коридора бодрый голос Чона. — Остальные не с тобой? о с т а л ь н ы е?! — Не-а, они позже подойдут, у нас же еще есть время? — Конечно. Проходи. Через пару минут на кухню возвращается уже два парня, один из которых быстро занимает место, где раньше сидел Джун и, начиная попивать чужой брошенный чай, вызывает недовольное лицо Кима. — Как дела, Юнги-я? — пролепетал Хосок. — Хен, — с угрозой произнес старший. — Понял. Как дела, хен? — Никак, — привычно холодным тоном отвечает парень, смотря на гостя с безразличием и не показывая никаких эмоций. — А ты ни капли не изменился, знаешь? — сделал вывод красноволосый, вызывая ухмылку у Джуна. — Как в армии? — Тебе не понравится, — резко кидает Юнги, совершенно не удивляя Чона; тот уже привык к холоду Мина, исходящего с такой силой, что за километр ощутить можно. Однако, за эти два года Хосок и забыл, какой отталкивающий он бывает. — Я скучал, хен, — выдает Хо, надеясь пробить бронь и потягивая подостывший чаек. — А я ни капли. На этом светская беседа была окончена. Хосок перешел на диалог с Кимом, смирившись с отрешенностью Юнги. Все-таки, так было всегда во время их нечастых встреч. Мин Юнги был пуленепробиваем и с этим ничего не поделаешь. Но Чон никогда не обижался на грубый тон старшего. Он хоть и не так много знал о нем, но мог предположить, что и на это есть свои причины. В конце концов, взгляд хена был слишком тяжелым и вымотанным для парня двадцати с небольшим лет. Юнги оставалось лишь наблюдать за знакомыми, не вмешиваясь в их беседу связанную с учебой (если он правильно понял, не особо вслушивался). Через полчаса звонок в дверь снова повторился, но так же доносились и голоса парней, не особо старающихся вести себя потише рядом с чужими дверьми. На этот раз это были Чонгук и… Чимин. Ну, конечно, чтобы любимый донсен Ким Намджун и не попытался вмешаться в жизнь хена… Как только два парня прошли в кухню, Юнги сразу заметил скептический взгляд Гука, направленный в его сторону. Кажется, первое впечатление он произвел не лучшее… Чимин же, наоборот, как-то радостно улыбался, весело помахав Мину ладошкой, на что старший лишь состроил недовольную мину и отвернулся. Он сделал вид, что смотреть на профиль Хосока намного интересней. — Не обращай внимания, он всегда такой, — послышалось со стороны Джуна, на что Чим лишь слегка кивнул, не меняясь в лице и подключаясь к оживленной беседе. Дальше произошло то, что заставило Юнги протяжно простонать у себя в голове: из всех свободных мест за столом Пак выбрал именно рядом с недружелюбно настроенным Мином. — Ты всегда такой недовольный? — тихо спросил парень, чтобы слышал только старший. — Всегда, — не соврал он. — Но ты заставляешь меня злиться на совершенно новом уровне, — он снова сказал правду. Ха, будто он мог солгать, не так ли? — Звучит почти как комплимент, хен, — пролепетал кареглазый и подключился к разговору остальной компании, на что Мин только закатил глаза и начал жалеть, что даровал Ким Намджуну столь священный статус друга. Какой он друг после этого? — Нам же только Тэ дождаться, да? — поинтересовался Пак. — Да, он написал, что будет минут через пятнадцать, — отозвался Чон-младший. — Тогда, когда он придёт, сразу и выдвинемся, — подал голос Джун. — Ночной сеанс начинается в двенадцать, выйти нужно где-то за час. — Мы успеваем, — сказал Хосок, смотря на часы на телефоне. — Кстати, Чонгук-а, как тебе учеба в универе, слышал на IT супер сложно… — Все хорошо, хен. Не то чтобы мне нереально нравилось, но сойдет, наверное… а сложно, оно сложно конечно, но… — В любом случае не так сложно как мед, — перебил его Чимин, потрепав младшего по волосам. — Юнги-хен, а ты на кого учишься? — спросил Пак, будто и не замечал холодность парня, явно не собирающегося участвовать в разговоре. Видимо, у кого-то здесь была глупая затея разговорить хмурого хена. — На архитектора, — коротко кинул Мин, стараясь хотя бы выдавать минимум информации. — Ого, звучит интересно, — глаза парня немного округлились, будто он действительно не ожидал, хотя, наверное, это действительно было так. — Ни капли, — пробормотал парень, кидая безразличный взгляд и давая понять, что этот диалог, как и сам Чимин, его мало интересовал, так что было бы неплохо отвалить. На это младший просто пожал плечами мол «бывает» и начал обсуждать что-то с Джуном. Однако долго это не продлилось, ведь, наблюдая за этим взаимодействием парней, Юнги неожиданно, даже для себя, подал голос: — И давно вы так общаетесь? — вопрос был уместным, ведь не так давно (кхм-кхм, два года назад) к ним с Джуном присоединялся Хосок, иногда были и другие парни, даже несколько девушек, знакомых с Кимом, но этих детей в окружении Нама старший видел впервые. Сто процентов, он с ними сдружился с одной вполне конкретной целью… — Ну, — протянул Чимин, начиная ответ совершенно не с того, что имел ввиду Мин, — с Чоном мы были знакомы еще с Пусана, он мой донсен… с Хосоком… пару лет думаю… — парень задумался, — Тэхен, с ним я дружу благодаря Гуку, они предназначенные, а с Намджуном так чтоб прямо общаться-общаться только в последнее время начали, после той встречи в кафе, помнишь, хен? — обратился Пак к Наму, на что тот лишь кратко кивнул. — Вообще, Юнги, имя Чимина всегда у всех на слуху, он достаточно общительный. Если б ты не ушел тогда, вы, думаю, уже давно бы пересеклись, — парень хитро улыбнулся, вызывая предупреждающий взгляд друга. Кажется, кто-то здесь просто напрашивается… После услышанного старший подтвердил свои подозрения по поводу дружбы с этой компашкой. Видимо, донсен решил поиграть в Купидона… что ж, лучше обойтись без комментариев. Хотя, чисто объективно, если отбросить все обстоятельства и взглянуть на Чимина здесь и сейчас, то не признать его привлекательность было просто невозможно. Должно быть, за ним толпа поклонников и поклонниц бегает, что еще раз подчеркивает то, насколько Мин ему не подходил. Любой человек рядом с этим парнем будет счастлив, особенно если Пак будет кидать на него все эти кроткие взгляды с яркой улыбкой, да еще и будто бы случайно дотрагиваться как сейчас… подождите, он делает это все прямо сейчас… Неужели, этот ребенок…? Юнги потряс головой из стороны в сторону, пытаясь скрыть данный поступок от остальных присутствующих. Ему просто показалось, что Чимин бросает на него взгляды и как-то заваливается во время смеха. Он никак не мог понравиться этому популярному мальчишке, потому что такие противоположности, как они, совершенно и абсолютно не бывают вместе. Это все простые шутки вселенной, которая пытается совместить несовместимое, чтобы эти кусочки пазла просто страдали, осознавая, что не подходят друг другу, но все равно были запечатаны вместе по чьей-то глупой прихоти. Однако, Чимину так совершенно не казалось… Тэхен не заставил себя долго ждать. За это стоило бы поблагодарить Намджуна, который знал, что дорога до ближайшего кинотеатра займет вечность. Он строчил Киму тонну сообщений, угрожая жуткой расправой, если младший не появится вовремя. С приходом последнего человека, парни сразу отправились в путь, не дав Тэ даже глотка чая сделать, хотя остальные успели осушить по две кружки во время разговоров. Мин, естественно, предпочитал в них не участвовать и просто слушал обсуждения друзей. Из всей этой каши глупых рассказов и воспоминаний, он еще раз удостоверился в том, что вселенная ошибается. Такому нелюдимому человеку, как Юнги, предпочитающему свести количество телодвижений до минимума, никак не мог достаться вечно тараторящий и общительный Пак Чимин, постоянно встревающий в какие-то передряги. Собственно, именно благодаря проискам вселенной, парень и оказался, считай, один на один со своим соулмейтом. Он буквально ощущал всю неловкость этого момента. И, как назло, помощи просить было не у кого. Чонгук и Тэ, как парочка предназначенных, посвятили все время похода к кинотеатру только друг другу, не замечая никого вокруг. Даже прохожих и их косые взгляды на шумный и неуместно активный дуэт. Намджун и Хосок активно обсуждали что-то связанное с чем-то… в общем, об учебе болтали. Как итог, Мин остался с этой мелкой занозой в заднице. Он как специально подстроился под темп Юнги, хоть тот и пытался остаться наедине с собой, шагая медленно и смотря остальным на спины. — Может, — подал голос Пак, — сигаретой поделишься? — Свои купить пора, мелкий, — выдал старший, благословя всевышнего за то, что это не было прямым вопросом. — Ну, хен, не вредничай, — заныл Чимин, словно ребенок, и, по какой-то неизвестной никому причине, Мин достал из кармана теплого пальто пачку сигарет и протянул младшему, по пути выуживая одну для себя. — Спасибо, — пролепетал парень, уже затягиваясь. — Хосок сказал, что ты брал перерыв из-за службы в армии, — начал разговор Чим. — На это были причины, мелкий, и даже не спрашивай какие, — резко ответил Юнги, понимая, куда может завести этот, на первый взгляд невинный, вопрос. — Ладно, — быстро согласился Чимин. — Тогда спрошу о том, как оно, служить в армии? — Терпимо, — ответил парень, пока они не торопясь шагали мимо заснеженных скамеек под черным полотном ночного зимнего неба. На нем не было ни единого намека на звезды. Юнги посмотрел на эту бесконечность темноты над головой и не спеша добавил: — но тебе бы там пришлось несладко. — Почему? — возмутился Пак, решая, что он сомневается в его мужественности и физической подготовке. — Что бы ты знал, из нас двоих дохляк именно ты, хен! — Дело не в этом, просто армия не детский утренник с кексами и блестками, знаешь… — То есть так ты меня видишь? — усмехнулся парень с ноткой какой-то неизвестной Мину эмоции. Юнги же промолчал, не будучи уверенным, как на это отвечать. По сути именно таким Пак и казался. Со стороны Мина, младшего нужно посадить на облако и дать парить над лугом с единорогами. Такая от него была энергетика… вселенского позитива и льющегося наружу света. Чимин был теплым человеком, которому не место в суровых условиях. — Я бы не удивился, если бы ты сказал, что тебя нашли в королевстве сладкой ваты и мармеладных мишек, — пробормотал неразборчиво Мин. — Это плохо? — улыбнулся Чимин, посмотрев на старшего. — Ничуть, — не соврал Юнги, сразу прикусывая собственный язык из-за скорости слетевшего с языка ответа. — Ха, — вырвалось у Пака. — Какой у тебя мобильный номер? — неожиданно спросил Чимин, заставляя Юнги гадать, что у того на уме. Хотя, это не имело значение, ведь парень уже начал диктовать цепочку цифр. С того разговора и их совместного похода в кино парни больше вместе не собирались и, как следствие, Чимина Юнги больше не видел. По правде говоря, он никого не видел кроме учебников и собственной удобной кровати. Время шло, началась учеба и парень, отвыкший от занятий, быстро выматывался и ненавидел всех и каждого. Поэтому-то он и запирался в собственной квартире при любом удобном случае. Однако, это все не мешало назойливому Пак Чимину контактировать с новым знакомым. Чуть ли не каждый день после их обмена номерами, Мину приходили уведомления в KakaoTalk от младшего. Эта ситуация знатно напрягала Юнги, в его планы совершенно и точно не входило сдружиться с тем, кого он избегал всеми силами даже до их прямого знакомства. Мин заведомо надеялся, что это человек будет отстойным, таким же как и он сам. В конце концов они же соулмейты. Но на деле все оказалось совершенно не так. Пак был полной противоположностью своего хена: настоящим одуванчиком, что, как бы Юнги не отрицал, ему нравилось. Даже больше, сердце замирало каждый раз, стоило заметить знакомую макушку в кампусе или на улице, даже если в итоге это оказывался вовсе не он. Стоило отметить, Пак Чимин обладал исключительной настойчивостью. Как бы Юнги ему на отъебись не отвечал или игнорировал, он не отставал. В один день, когда его достал игнор хена, парень просто написал, что если тот сию минуту не ответит, он припрется к нему под дверь и будет досаждать лично. С тех самых пор Юнги всегда отвечает максимально открыто и быстро (насколько позволяет его сучья натура и лень, ведь буквы еще печатать надо). Вообще, Мин смог выдохнуть с облегчением. Эта хрень с максимально честным и моментальным ответом соулмейту не распространялась на переписку. Но тот факт, что они стали сближаться - хоть Пак и тянул это все в одиночку - заставлял старшего знатно напрячься. В общем и целом, Пак Чимин стал частью жизни Юнги. Совершенно против его собственной воли, конечно. И, казалось бы, в их отношениях все было более-менее сносно. Чимин, наверное (старший не имел ни малейшего понятия что в этой голове происходит), считал, что они друзья, а Юнги держал его максимально далеко от себя, не давая переходить границы. Но… Как говорится, у судьбы свои планы и срать она хотела на миновы хотелки и нехотелки. Звон. Звонил телефон. В девять утра. В ссаных девять утра единственного выходного. Юнги нехотя разлепил глаза и, порывшись рукой на прикроватной тумбочке, схватил телефон. Пак Чимин. — Мм? — Привет, хен, — послышался извиняющийся голос младшего. — Прости, что так рано… не разбудил? — Разбудил, — выпалил парень. — Ааах, — раздался грустный вздох на том конце. — Прости… правда, но мне необходима твоя помощь. Ты сегодня не занят? — Нет, — выпалил Юнги, проклиная, что телефонная связь была под властью этой соулмейтовской хрени. — Что ты хотел, Чимин? — Эм… ты же на архитектурном, значит разбираешься в том, что связано с рисованием, да? Карандаши там… ну, и другое… всякое…. — Ага, — Юнги уже окончательно разлепил глаза и пялился в белый потолок, начиная понимать, что могло понадобиться Паку в девять часов воскресного утра. И, естественно, он не мог найти кого-то менее … Мин Юнги. — Мне нужно, чтобы ты помог выбрать хороший подарок, — вина уже полностью покинула голос собеседника и он стал привычно бодрым и даже напористым. — Для кого? — Гук и Тэ. У них годовщина… или типа того, и они оба любят рисовать, вот я и подумал… — Купи раскраску, — перебил Мин. — Желательно, для дошкольников, а то эти два с другим не справятся, — съязвил он, задумываясь о том, в какой момент годовщина двух придурков и Пак Чимин стали его проблемой. — Ха-ха, хен, очень смешно, — процедил младший, явно не оценив язвительность Юнги. — Так ты поможешь? Ты же все равно не занят… В общем и кратце, Мин чертов Юнги, который питается ненавистью и может убивать взглядом, каким-то непонятным образом оказался в торговом центре, выбирая краски, карандаши и прочую херь вместе с мало знакомым другом друга его лучшего друга. Или, как выразился бы Намджун, Юнги оказался под каблуком. — Юнги-хен, ты очень помог мне, да еще и в такую рань, поэтому-то я и должен отблагодарить тебя обедом, ясно?! — уже раздражался Пак на препирания старшего. — Кстати, который час? Он резко закопошился по карманам в поисках телефона. Все, что в это время оставалось Мину, это согласиться на эту бредовую затею с совместным приемом пищи за счет Чимина. Как будто он недостаточно сильно показывал, как хочет поскорее вернуться в свой излюбленный дом. — О, одиннадцать одиннадцать! — вырвал из своих мыслей восторженный голос кареглазого. А дальше произошло что-то странное, что Мин не мог никак объяснить. Парень быстро зажмурился и напряг буквально каждую мышцу своего лица, образуя складку между сведенных от упорства бровей. — И что ты делаешь? — Как же, хен, — ответил через пару мгновений ожидания Чимин, — одиннадцать одиннадцать, желание загадываю, конечно, — проговорил он, будто это самая очевидная вещь в мире и каждый, в том числе и Юнги, так делает. — Мг, — промычал в ответ Мин, осознавая пропасть между ними. Пока парень напротив загадывал какое-то сто процентов слащавое желание, старший думал лишь о том, что они шатаются по этому огромному торговому центру целый час, хотя в свой обычный выходной он бы в это время только глаза открыл, в лучшем случае. — Так… как ты относишься к фаст-фуду? — спросил Пак, возвращаясь к реальности и своему плану провести с хеном еще немного времени, даже если от этого пострадает собственный кошелек. Вообще-то, как-то так получилось, что кошелек Чимина оказался только в плюсе от похода за подарком с ворчливым Мином. Последний заплатил за некоторые вещи из собственного кармана, отказываясь от упоминания своего имени, когда Чимин все-таки преподнесёт друзьям этот огромный подарочный пакет с кучей художественных принадлежностей. Парни оказались в забегаловке, находящейся в том же торговом центре, поедая фри и бургеры. Мин изо всех сил показывал свое недовольство, в то время как Чимин сдерживал улыбку каждый раз, когда в его голове проносилась мысль, что, как бы сильно хен не ворчал, он все равно проводит свой свободный день в компании донсена. — Тебе нравится учиться на архитектурном? — решил завести разговор парень. — Да, нормально, — быстро ответил Юнги, пережевывая еду. — Есть вещи, которые мне не нравятся, а есть те, которыми я по-настоящему наслаждаюсь, — уклончиво продолжил он. Все, что Мин мог делать в подобной ситуации — уклоняться. — А что нравится больше всего? — Наверное, создавать нечто новое. Буквально под моим карандашом на бумаге рождается то, чего еще никогда не существовало. Иногда это банально и не идеально, иногда я даже не заканчиваю до конца, но все же… — А как вы с Намджуном-хеном познакомились? — не унимался младший, продолжая заваливать вопросами и попивать свой молочный коктейль. Юнги считал, что настоящие мужики не пьют что-то молочное. Они пьют газировку, при возможности с алкоголем, но сейчас он пил чистейший спрайт. Еще одно дополнение к огромному списку того, почему они не могут быть соулмейтами и это все шутки вселенной. — При очень неловких обстоятельствах, которые я предпочел бы не рассказывать… скажем так, нас свело творчество, когда мы оба были еще детьми, — увернулся от пули Мин. — А как тебе учиться на медицинском? — Ну, это последний год до распределения по более профильным специальностям, а я до сих пор не знаю, куда податься, — быстро ответил Пак. — Поэтому, немного сложно, в этом плане, — он почесал затылок задумываясь над собственными словами. — Да и в принципе, мед это очень сложно, нагрузка нереальная, свободного времени почти нет… — Но ты же сейчас здесь, а не за учебниками, — усмехнулся Юнги. — Я бы никуда не пошел, будь на твоем месте кто-то другой, — пожал плечами парень, а у Мина проскочила мысль, что сейчас до Чимина тоже дойдет. Фраза была довольно неловкая для большинства людей, но, судя по всему, не для Пака. — Ясно, — ответил старший, пока собеседник спокойно продолжал поглощать еду; и, кажется, до него дошло, как обезопасить себя в их общении. Дальше Мин Юнги до конца встречи старался задавать побольше вопросов парню, избегая чего-то супер личного и стараясь максимально переводить стрелки, чтобы тема никогда не была направлена на него. В итоге, он был осведомлен не только о том, что младший загадывает желание на 11:11, а так же пошел в мед только потому, что в школьное время обожал биологию, сам он родом из Пусана и еще с подросткового возраста знает Чонгука, его родители не в курсе, что сын курит, и Чимин приобрел эту вредную привычку как-то случайно в выпускном классе, так как большинство его друзей курили (в общем, поддался влиянию). И еще несколько разных абсолютно ненужных Юнги мелочей, которые были составным Пак Чимина и которые Мин не мог выкинуть из головы, как бы не старался. Возвращаясь домой, парень никак не мог забыть улыбку младшего, когда их разговор перестал быть игрой в вопрос-ответ с ворчливым хеном. И, если признаться честно, по какой-то необъяснимой причине, чем больше Юнги спрашивал, тем больше ему хотелось узнать. В один момент, он начал даже не задумываясь задавать интересующие его вопросы, мысленно помечая каждое слово. Дошло даже до того, что парень пару раз неловко пошутил. Именно пошутил. Не иронизировал или язвил, приправляя все сарказмом. Он именно шутил, хоть и не очень удачно, но Чимин смеялся, что вызывало улыбку и у Юнги. Он понял, что начал съезжать с катушек в тот самый момент, когда в его голове проскочила идея рассказать младшему правду. Сказать, что они предназначенные. Эти слова стояли комом в горле уже два часа с возвращения Юнги домой. Скорее, их там держали резко нахлынувшие и особенно яркие воспоминания о «счастливой» жизни его родителей. Крики отца, слезы матери, разбитая ваза в коридоре и нескончаемая правда, которую они не могли перестать говорить друг другу. А так же этот ярлык соулмейтов, который не позволял разойтись и жить своими жизнями. Это возвращало Мин Юнги к его начальной точке зрения по поводу соулмейтов. К выводу о том, что это глупо и неправильно. О том, что если бы не эта дебильная невозможность врать, они разошлись бы еще у кампуса администрации и Юнги бы даже не помнил его лица. В конце концов, как кто-то такой грубый и резкий, как он, может быть рядом с кем-то почти по-детски невинным, как Пак. Правильно. Никак. Он не хотел стать таким же, как собственный отец. И тем более он не хотел подвергать этому своего предназначенного. Не хотел этого для Чимина. Ведь Пак Чимин заслуживал радугу и сахарные облака, не так ли? У любого человека возникло бы желание защитить этого парня от боли. Каждый хотел бы видеть исключительно улыбку на его красивом лице. А Чимин был таким красивым, когда улыбался или, еще лучше, искренне смеялся. Его всегда клонило куда-то к земле, как только тот начинал давиться смехом. Юнги был просто вынужден ловить его раньше, чем тот свалится со своих ног. А во время того фильма, который был обычным не особо запоминающимся триллером с кучей драк и крови, как парень вздрагивал, стоило резкому звуку разбивающейся машины ударить по ушам. Как он тихонько комментировал происходящее на экране и сдавленно хихикал над явными ляпами, заставляя весь кинотеатр тихо его ненавидеть. Или то, как он спорил с Тэхеном до победного насчет оставшейся чипсины, будто если он ее не съест, Земля начнет вращаться в другую сторону. Или как Чим по детски выставлял ладони на обратном пути, ловя снежинки и, по какой-то неизвестной причине, тыкал их Юнги в лицо, говоря какие они красивые. А как он с наисерьезнейшим лицом заявил, что пьет исключительно колу без калорий, что бы не поправиться, при этом жуя жирный гамбургер и косясь на ждущий его в сторонке десерт. Любой бы влюбился в этого ребенка… правда? Юнги не стоило удивляться тому, что это случилось и с ним, но осознание этого было слишком неожиданным. Будто сам младший спросил, что Мин чувствует и тот просто не мог соврать. Он влюбился Даже казалось, будто всю его двадцатипятилетнюю жизнь Юнги был влюблен в Чимина, просто не знал об этом. Будто Мин подсознательно отводил для него отдельно место, которое не мог занять никто другой. В какой-то момент парень даже допустил мысль, что все, что он делал или не делал, каким-то образом вело его прямо к младшему.

***

Чимин обдумывал предлог для встречи с хеном несколько дней, поэтому был неимоверно счастлив, когда их поход по магазином перешел в легкую беседу, и Юнги, наконец, перестал быть таким безразличным. В конце концов, младший уже начал считать, что неприятен Мину, хоть Джун и говорил, что он всегда такой и ему просто нужно дать время. И, по какой-то необъяснимой причине, Пак хотел, чтобы старший перестал смотреть на него с таким холодом, перестал избегать его. Может, Юнги и держал дистанцию между ними настолько огромную, что Чимин не был уверен, что где-то там и впрямь стоит старший, но все равно он видел что-то. И это что-то завораживало до такой степени, что и вдохнуть было невозможно. Кажется, Тэхен назвал это заинтересованностью (он сказал, что Чимин влюбился, но это уже явное преувеличение). И все же, когда после того воскресения хен перестал отвечать на звонки и даже игнорировал сообщение, что-то треснуло. Хосок, как и Намджун, лишь пожимал плечами, и, казалось, Мина вообще никто не видел. Джун однажды сказал, что он пообещал не вмешиваться. Это означало, что Юнги, скорее всего, скрывался именно от него. И все бы ничего, Пак мог бы подождать или даже попытаться отпустить ситуацию, но на одно из его сообщений через еще три дня молчания пришел ответ: Хен: Прекрати писать мне, как будто я недостаточно показывал свою неприязнь к тебе. Вообще, забудь мой номер, как страшный сон, иначе я и впрямь им стану Вы:недостаточно (прочитано) Вы больше не можете отправлять сообщения на этот номер С тех пор все становится на свои места… Ну, или так может показаться со стороны. Юнги проводит время с Джуном, знакомится с его соулмейтом по видеосвязи, ведь тот живет в другом городе. Иногда к их тусовкам с Кимом присоединяются и другие парни, теперь уже не только Хосок. Парень даже поздравляет Тэ и Гука, вручив им подарок, однако стоит на горизонте замаячить Чимину, как Юнги меняется на глазах и уходит. Так что, все стало на места в жизни Мина, не Пака… у того наоборот ощущения абсолютно странные и необъяснимые, он никогда такого не испытывал, но он мог объяснить лишь так: Будто душа в теле мечется из стороны в сторону, и все органы сводит одна нескончаемая судорога. Причем интерес к старшему не утих ни на каплю. Наоборот, его тянуло к хену, можно сказать, даже физически. Они стали постоянно сталкиваться. Куда бы не пошел один, там всегда оказывался второй. И, честно говоря, от этого не становилось лучше никому. Если Юнги понимал, почему его будто наизнанку вывернули, догадываясь, что это из-за их связи, то Пак просто варился в этой каше из своих эмоций и дискомфорта в собственном теле. В один день, тусуясь с Тэ и Гуком, от которых они с Юнги даже не сговариваясь скрывали свою «ссору», Чимин начал медленно терять фокус. Все плыло, ноги начали подкашиваться, пульс был таким громким, что Чимину пришлось затыкать уши руками, будто это могло помочь заглушить шум. А следом появилось и ощущение, что образовалась дыра в груди, вызывающую все вышеперечисленное. Друзья тогда не на шутку перепугались, не отходя от Пака ни на шаг весь оставшийся день, да и на следующий… будто кто-то мог поверить в его «переутомился, наверное». Лицо парня осунулось, образовались огромные мешки под глазами, а тот приступ он быстро раскусил, осознавая, что стал забывать поесть. Где-то между учебой и ужасной кашей в голове вперемешку с дискомфортом, начинающимся в кончиках пальцев на ногах и заканчиваясь на макушке, Чимин не мог выкроить время даже для бутерброда. Что-то в подсознании начало догадываться, что подобное не может происходить из-за того, что тебя послал малознакомый человек. Даже если Тэхен был прав и в Пака выстрелила та самая знаменитая Любовь С Первого Взгляда, так оно проявляться не могло. Чимин не давал своим чувствам имени, ведь сам не знал, почему хотел быть ближе к холодному и грубому Мин Юнги. Однако, уже с первого взгляда, который он кинул на парня, говоря по телефону, в Паке что-то надломилось. Эти ледяные глаза и тонкие пальцы, держащие сигарету, пока Юнги выпускал едкий дым из легких. Давайте уже раскроем все карты, у Чимина были и свои сигареты, но мозг решил, что лучшего предлога поговорить с бледным, как фарфор, незнакомцем, не придумать. И к чему это привело? К куче грубых словечек, холодных отмазок и испепеляющему взгляду. А теперь и этого не было. Последняя их встреча зажгла в кареглазом надежду, и она еще не была до конца потушена. Наверное, поэтому Пак одним прекрасным вечером отправился прямиком в квартиру Намджуна, узнавая адрес его лучшего друга, чуть ли не угрожая. И, как понял Ким, если вам кажется, что человек слишком мил для того, чтобы быть пугающим, то, скорее всего, в гневе он окажется страшнее дьявола. Если вкратце, то так Чимин и оказался перед невзрачной коричневой дверью. Дверью Юнги. Парень неуверенно поднес руку к звонку, замечая, как дрожит протянутый указательный палец. Теперь эти странные ощущения стали лишь отчетливей, будто его и так измученное тело, которое не могло заснуть уже несколько суток, отрубаясь на парах и в автобусе, распалось на атомы и разлетелось по грязному полу под подошвами. Парень даже не представлял, что Юнги, так вовремя проходивший мимо двери, резко ощутил тоже самое, замирая на месте. Кажется, вселенная поняла, что всю былую решительность Чимин растерял где-то по пути и был уже не в состоянии даже нажать на звонок. Юнги открыл дверь - по непонятной для себя причине - даже не взглянув в глазок, но уже зная, что столкнётся там со своим ночным кошмаром. Это было правдой, Пак Чимин не давал ему нормально глаз сомкнуть по ночам, заставляя жалеть о принятом решении. Последствия сопротивления связи со стороны Юнги отразилось на них обоих, заставляя столкнуться лицом к лицу друг с другом. — Чимин, — на выдохе произнес парень, пропуская гостя внутрь. Пак молча перешагнул порог, даже не задавая вопросов о том, как старший понял, что он за дверью. Просто шел за ним в, как он понял, спальню и по совместительству кабинет. Там были листы с чертежами, заваленный стол, плотные шторы и незаправленная кровать. А так же там был Юнги, смотрящий поразительно пустым взглядом. Старший и сам был поражен тому, как ему удавалось это сделать. Надеть маску, хотя она с минуты на минуту должна была треснуть и упасть прямо к ногам младшего, что ж, как и сам Мин. — Ты правда настолько меня ненавидишь? — сорвалось с подрагивающих губ. Что именно сподвигло задать этот вопрос парень не имел понятия, но знал, что так и называется то, как старший ведет себя. Будто нет ничего хуже, чем находиться рядом с Чимином, в то время как последний не может нормально вдохнуть, если Юнги нет рядом. Кажется, он заменил ему кислород. — Подумай дважды перед тем как спрашивать что-то, ведь я буду говорить исключительно правду, — парня начало потряхивать. — Хочешь ли ты знать, Чимин-а? — Ты действительно ненавидишь меня, не так ли? — переспросил младший, повышая голос, будто его не расслышали с первого раза. — Нет, я ненавижу себя за то, что не могу ненавидеть тебя. А еще я ненавижу этот чертов мир, ведь он сделал меня таким, но… я не ненавижу тебя, как бы сильно этого не хотел, — после этих слов Юнги словно стало легче дышать. Кажется, он признался. Не так, как это принято, конечно, но признался в том, что чувствовал. — Я не понимаю… — Соври мне, — не дал договорить Мин. — Пак Чимин, соври мне, если сможешь. — Что? — опять не доходило до Чимина. ему стоило догадаться уже давно. — Соври мне, — вновь повторил старший шепотом.- Как тебя зовут? — Ким Тэхен Пак Чимин, — он должен был понять еще при первой их встрече. — Откуда ты родом? — Всю жизнь прожил в Сеуле Я из Пусана, — или когда его начало разрывать на части лишь от того, что Юнги, который никогда не присутствовал в его жизни, пропал из нее. — Кто я для тебя? — Никто Предназначенный, — тут-то и дала трещину маска Мина. Ровно в тот момент, когда слеза скатилась по щеке Пака. Не слеза боли, а слеза облегчения. Он почувствовал покой, оказываясь в объятьях хена, будто его беспокойная душа наконец обрела мир. Обрела дом в этих руках. — Прости, Чимин-а, мне правда жаль, — начал извиняться Юнги, понимая, что этого было не избежать, а его глупые попытки привели к страданием парня, становясь причиной всего этого бардака. Старший просто хотел защитить его от себя, от своей грубости, но, кажется, куда более опасной была его глупость. — Ха, — смешок, — я тебе верю, — выдавил он, медленно отлипая от Мина. Они стояли в какой-то непонятной тишине несколько минут, пока слезы на щеках Пака не высохли, а Юнги не стал выглядеть максимально разбито. Он наблюдая за своим творением в лице измученного и истощенного во всех смыслах Чимина. Боже, если самому Юнги было так херово, какого же было его соулмейту? Тот даже и не знал, почему и что происходит… — Объяснишь? — первым подал голос младший. — Как давно ты знаешь? — С самого начала, с самой первой минуты нашего знакомства, — он усмехнулся. — Я очень много вру, знаешь ли… но вопрос, как ты мог не знать? — У меня и в мыслях никогда не было лгать тебе, — быстрый ответ, Юнги показалось будто его подстрелили. — Вот и причина, Чимин, — вздохнул старший. — Поэтому я и скрывал. Мы такие разные, ты такой… замечательный, а я… я — черная дыра и не хочу затянуть тебя… — Но я имел права знать и решать самому, — Мин ничего не ответил, сказать было просто нечего. Он понимал Пака, понимал свою ошибку, но не был уверен, что был абсолютно неправ. Он допускал эту мысль, но все еще держался за убеждение, что так пытался защитить и себя, и его. — И что теперь? — шепотом, будто боясь, что его услышат, спросил Чимин. — Не знаю, — так же тихо ответил Юнги. Что ж это было правдой — А что бы ты хотел, хен? — Поцеловать тебя… — Я бы не возражал, знаешь…