Любовь не остановит эту бомбу

Люди часто задумываются о Судном дне, или конце света, как сказал бы вам сейчас абсолютно любой прохожий. Судный день это больше для тех, кто придерживается какой-нибудь религии, имеет неподдельную веру в своего Бога, ходит в церковь по воскресеньям и делает прочие странные вещи. И какому бы Богу вы ни верили, все они твердят одно и то же: однажды над людьми свершится великий суд, суд страшный, не пожалеющий ни одну хотя бы чуть-чуть грешную душу. Бог будет вершить суд над людьми, пока те будут трястись в страхе, ожидая своей очереди. А потом, когда все закончится, мир должен будет переродиться. Обновиться. Или погибнуть навсегда. Представьте: была маленькая голубая планетка где-то в космосе, а потом ее не стало. Бум. И ничего. Пустота. Будет ли кому-нибудь хоть какое-то дело? Нет. Люди — всего лишь пылинки на фоне Вселенной, а так сильно боятся за свои жизни, так хватаются за них, не желая отдавать. Кажется, это называется инстинктом самосохранения, но это уже из области науки, а не религии. На первый взгляд они совсем противоположны, наука и религия, и только если хорошо присмотреться, можно понять, что у них даже есть какие-то сходства. К примеру, одно из них — этот самый конец света, который не дает никому покоя. Ученые просчитывают варианты, предугадывают день и время, когда он наступит, его причины, выживет ли кто-нибудь, на что люди очень сильно надеятся. Но если в религии вариант развития событий всего один, то здесь их великое множество. Упавший метеорит, взрыв Солнца, столкновение планет, падение Луны, внезапные цунами и землетрясения, вулканические извержения по всему земному шару, глобальное потепление, ядерная война, массовый геноцид. Это далеко не полный список, я мог бы продолжать его несколько минут, говоря о каждом пункте немного подробнее. Если честно, религиозная теория мне нравится больше, несмотря на то, что я с детства считаю себя атеистом. Если бы был Бог, не была бы жизнь на Земле такой, какая она есть сейчас. Либо, Бог эгоистичнее самих людей, но тогда какой из него Бог?.. Я лежал на своей кровати, подложив обе руки под голову ладонями кверху, разведя локти в стороны. Люблю так делать, когда погружаюсь в свои мысли и не планирую выходить из них в ближайшие пару часов, люблю давать своему телу расслабиться после дневного напряжения. Я чувствую, как мои ступни греет широкое одеяло, накинутое мною сверху, ноги теряются в его крупных темных складках. Обрывки фраз и разноцветных картинок безостановочно крутятся в голове, не давая заснуть от скуки и усталости, я все стараюсь ухватиться за любую из них и рассмотреть подробнее, но подсознательный страх никак не дает мне ни на чем сконцентрироваться. Ненавижу, когда погода из ужасной превращается в опасно-ужасную, норовя убить кого-нибудь, особенно если это ночь, как и сейчас. Где-то несколько часов назад я вернулся домой, сбросив рюкзак с плеч на пол своей комнаты. Дом пустовал; окна на втором этаже были приоткрыты, впуская медленно остывающий вечерний воздух вперемешку с дорожной пылью, которая оседала на мебели и полу. Примерно в то же время я получил сообщение от матери, что сегодня она не сможет прийти домой, так что ужинать мне придется тем, что я отыщу в холодильнике. Этим оказались бутылка пива и пара кое-как сделанных бутербродов с щедро нарезанными кусками колбасы. Меня все устраивало. В добавку к ужину шли фильмы и игровая приставка в нашей гостиной. Когда-то было время, когда я рубился в эти самые видеоигры вместе со своим отцом. Но он уехал пару лет назад и так и не вернулся, мать возвращается домой под ночь или не возвращается совсем, а я обыкновенный подросток, который учится в старшей школе и мечтает поскорее ее закончить. Но сейчас стоит лето, я вполне заслужил три месяца полноценного отдыха. — "Мы все одиноки сегодня..." Или все-таки: "Я смогу защитить тебя сегодня". Да, наверное так, — пустой дом полезен для моих мыслей и обсуждения их с самим собой вслух. Я достал блокнот из тумбы у кровати (он всегда лежит там на случай, если ночью ко мне в голову постучатся новые идеи), и записал обе строки, вдруг пригодится. Писать песни у меня выходит не особо на самом-то деле, но я не сдаюсь. Темнота ночи застала меня на диване в гостиной в обнимку с подушкой и пустой стеклянной бутылкой на столе, а вслед за ней пришли мое желание лечь спать пораньше и буря за окном. Из-за нее я никак не могу уснуть, не могу перестать думать. Не люблю, когда природа поднимает свой собственный бунт против человечества. Тонны воды срывались с будто проклятого неба на землю, переполняя стоки до отказа, растекаясь целыми реками по улицам, стуча по окнам и дверям домов, заставляя кожу покрываться мурашками. Ливень шел без остановки уже несколько часов, чего я никогда в своей жизни не видел, дворники машин не справлялись с таким количеством воды, которая все лилась и лилась из свинцовых, нависших над городом туч. Сильный ураганный ветер хлестал ветвями деревьев по окнам, мокрые листья ударялись об стекло и тут же снова исчезали во тьме. Ветер вырывал с корнем молодые деревца, гонял по земле мелкий и крупный мусор, ломал зонты в руках людей, заставляя их промокнуть до нитки. Не думаю, что моя мать вернется до окончания этого ада, который происходит сейчас за окном. Наверное, я все же до сих пор скучаю по отцу. Мне стоило бы перестать думать об этом прямо сейчас, иначе мне снова станет хуже. Хочется выйти на улицу и подышать свежим воздухом, чтобы успокоить мысли, но я боюсь, что как только я открою дверь, ее сорвет с петель. Я поворачиваю голову в сторону окна, желтоватый свет фонаря недалеко от дома бликует в миллионе капелек и струек воды, стекающих по стеклу. Я играю с ним в гляделки, долго смотрю, не моргая, почти уверен, что он моргнет первым. Провода, уходящие от столба в сторону, цепляются за ветви дерева и тут же рвутся пополам от сильного порыва ветра. Черные жгуты искрятся и безжизненно падают на землю. Свет тухнет, становится совсем темно. Я вздрагиваю. А ведь я все-таки выиграл. Может быть, Судный день и начинается с вот такой вот бури? Бури в душах людей, бури природы, которая изо всех сил пытается стереть людей с лица земли как болезненный нарост, как назойливый вирус. Глубоко в душе каждый желает увидеть, как это произойдет и чем все закончится, но в то же время понимает, что не выживет. Никто не выживет. Когда-то я мечтал покончить со своей жизнью, но мой план провалился, и на теле осталась пара шрамов. Их не видел ни один человек, кроме меня. Напоминание о грехе, который я не совершил. Я приподнимаюсь и хватаю одеяло за края, тяну его на себя, укрываясь по грудь. А потом слышу ужасный грохот в доме, сотрясающий стены и мебель, и звон битого стекла, сыплющегося на деревянный пол. Колючий ветер врывается в мою комнату со страшным свистом, и я тут же вскакиваю с кровати, колени трясутся от животного страха за свою жизнь. Воры? Убийцы? Шагов не слышно. Когда темнота от резкого перепада давления рассеивается перед глазами, я аккуратно двигаюсь в сторону, откуда слышал эти звуки. Воздух становился все холоднее, обнимая мое голое тело. Пройдя по коридору, я оказался в гостиной. Обнял себя руками, подрагивая. Комната пустовала: темно, холодно и одиноко. Через разбитое окно торчали ветви упавшего дерева, с его черного силуэта на пол капала вода. Ветер хлестал по лицу, принося с собой капли дождя, черное небо вливалось в комнату, осколки стекла, торчащие из рамы, оставляли на нем шрамы. Я тяжело вздохнул. Выходить на улицу сейчас все еще опасно, закрыть окно мне нечем, а битое стекло рассыпано по полу мелкой крошкой. Я не хочу изранить ступни, пока буду ломать мокрые ветви голыми руками. С этим стоит разобраться с утра, если только никто не залезет ко мне в дом и не убьет меня. А в целом, кто вообще сейчас пойдет на улицу? Подождут до утра. Я еще раз подумал о том, что не имею ни малейшего понятия, где достать новую оконную раму, развернулся на пятках и побрел обратно в свою комнату, потирая ладонями замерзшее тело. Это не может быть конец света, конец жизни. Всего лишь плохая погода. Всего лишь разбитое окно и лужи воды на полу. Небо плачет, но мне его не жаль. Я прикрыл за собой дверь в комнату и упал на кровать, закутываясь в остывшее одеяло по самый нос. Сегодня спать будет довольно холодно, а утром придет мать и будет допрашивать меня, что случилось с окном. Мне уже заранее не хочется объясняться перед ней. По крайней мере, к утру шторм должен поутихнуть. Я надеюсь, в мою комнату деревья ломиться не станут. Я все еще не мог перестать думать, но усталость и спавший уровень адреналина в моей крови все же брали свое, и глаза начали медленно закрываться, заставляя меня проваливаться в беспокойный сон. В середине ночи я и понятия не имел, какой денек преподнесет мне жизнь завтра.