sedative sonata

Вечером следующего дня он оказался в "Месте". Ему никогда не приходилось бывать там в одиночку: "Место" было чересчур дорогим и раздражающе претенциозным притоном, успешно мимикрировавшим под обычную ночную среду Пекина. Здесь были клетки с танцовщицами, которые терлись о решётки своими прелестями, но никогда не раздевались. Музыка за пределами танцзоны звучала приглушенно, но была до тошноты однообразной, безликой электроникой, и на трезвую голову с трудом можно было вытерпеть два трека подряд. Но у "Места" была масса преимуществ перед другими клубами из разряда "ни рыба ни мясо": оно щедро раскидывалось на многие, многие квадратные метры и предоставляло своим гостям десятки укромных местечек, некоторые из которых походили на фотозоны для рейтинговых мужских журналов, а некоторые были оформлены как посадочные места на фудкортах, но повсюду здесь царила та самая атмосфера интимности и приватности, которую по разным причинам искали любители ночной жизни. И, конечно же, в "Месте" было полно наркотиков. Стикер, благодаря которому Бу Фань смог пройти внутрь, он одолжил у одного из знакомых. Тот накануне вечером перепродал ему три таблетки мескалина и заметил, что Катто необходим оттяг. И Бу Фань, как никогда прежде, был на этот счёт согласен, чертовски согласен. Выторговав ещё и стикер-пропуск, он твёрдо решил пойти в "Место", и пошёл туда один. Особого предвкушения он не испытывал — "Место", такое революционно лояльное к наркоторговле и наркоманам, все же в первую очередь казалось ему дико безвкусным заведением. Но когда Бу Фань прошёл за ограждение, ему показалось, что снаружи осталась часть его метаний, больше недели не позволявших ему расправить плечи и почувствовать себя чем-то кроме бесполезного куска мяса на костях. Он ещё не словил приход от таблетки, которую проглотил минут сорок назад в вагоне метро, который он делил с усталой женщиной, сопровождавшей куда-то не менее усталую крохотную и сильно сгорбленную старушку. Обе пассажирки сидели в противоположном конце вагона и смотрели в пол, прислонившись друг к другу. Слизнув таблетку с ладони, Бу Фань пялился на них до самого конца пути, думая о своей матери и впервые не чувствуя при этом груза вины, неизменно давившего на него всякий раз, стоило ему вспомнить о собственной семье. От двух женщин исходило необъяснимо уютное, недостижимое тепло, которое ему уже было не постичь: его мать умерла после тяжёлой болезни год назад. Пока состав набирал скорость, он смотрел на вагон — несколько секунд, не больше, — и продолжал чувствовать присутствие этого тепла, которое обрело свой запах и теперь улетучивалось в никуда, оставляя его одного. Потом он вытряхнул из рукава и отправил в рот ещё один мескалиновый кружок, после чего направился к выходу на улицы, перешагивая ступени эскалатора. Теперь всё осталось позади, включая и женщин в метро. Его тело уже стало проводником для вибрации бита — сердечного ритма гигантского чудовища, чьё нутро арендовали под целый круг ада, неброско назвав его самым обычным словом. "Место" вдруг показалось ему куда более знакомой и уютной локацией, чем когда-либо прежде. И он уверенно углубился в пульсирующую вспышками темноту. Рисковать и пить алкоголь он не решился, хотя в глотке сухо чесалось и организм требовал водки. Бу Фань попросил у девицы в ярко-зеленом парике, молча орудующей за барной стойкой, стакан сладкого ледяного кофе с чили, и надолго присосался к соломинке, маленькими глотками потягивая густой напиток. Ему пришло в голову, что стоит начать считать про себя — вряд ли пройдёт много времени, прежде чем его кто-нибудь узнает. И в этот же момент ему на плечо легла чья-то крепкая рука. — Какого черта здесь делает этот трезвенник? А ну выметайся! Бу Фань нехотя выпустил соломинку изо рта. — И тебе привет, Шен. — Шен, крепкий приземистый парень в чёрной кожаной куртке, походил на шестерку какого-нибудь мелкого босса Триады и на самом деле зарабатывал тем, что нанимался выбивать долги из клиентов местных барыг, однако в целом был довольно безобиден. И полезен — только через него Бу Фаню удавалось покупать самый чистый, хотя и безумно дорогой кокаин. — Ждёшь кого-нибудь, приятель? — после крепкого рукопожатия неопределенно повёл в сторону крепкой шеей вышибала. — Нет. Ищу. — из-за конденсата стакан с кофе почти выскользнул из ладони Бу Фаня, и он вернул его на место, от греха подальше. — Не трахался по меньшей мере неделю. — Сколько? — картинно изобразил внезапно поразившую его глухоту Шен, и Бу Фань не смог не рассмеяться. — Неделю. Может, больше. — он пожал плечами и жестом пригласил Шена сесть рядом, но тот покачал головой. — Извини, нет времени. Нужно найти подходящую дырку для одного приятеля, который не ебался неделю. С этими словами вышибала пропал из виду, не дав Бу Фаню вставить хоть слово. А тот и не собирался протестовать или поддерживать его: если Шену что-нибудь приходило в голову, то останавливать его было пустой тратой времени. Бу Фань усмехнулся в стакан, вновь повернувшись лицом к стойке: а кто он был такой, чтобы отказываться? Не каждый день старый знакомый рвётся тебя угостить. И да, ему и в самом деле зверски хотелось трахаться. Он на всякий случай проверил наличие презервативов в заднем кармане джинсов — у него всегда было при себе два-три квадратика с резинками. Сразу после этого кто-то нажал кнопку увеличения скорости. Вечер сделал пару оборотов. Кофе Бу Фаню допить не пришлось: нашлись другие знакомые, которые шустро увлекли его за свой столик и предложили выпивку. Бу Фань, ожидавший прихода, отказался. В "Месте" к таким вопросам относились с пониманием, и его никто не стал расспрашивать. Пока он наблюдал за парой девиц и одним парнем, старающихся успеть за языками друг друга в чем-то отдалённо напоминающем поцелуй, к нему обратились со знакомым уже вопросом: — Кого-нибудь здесь ждёшь? И на этот раз он ответил, что ждёт. Потом были другие вопросы, и он тоже отвечал, время шло, и очертания людей и предметов потихоньку теряли чёткость. Чёткость в свою очередь приобрели мысли и желания Бу Фаня; заострившись, принялись назойливо колоть изнутри. Стремление с кем-нибудь переспать достигло той точки, где сообщение в вичате от Ки побудило его тут же собраться и рвануть домой. С другой стороны, одна из девушек, за которыми он недавно наблюдал, уже подсела к нему, и у неё было очень мягкое и тёплое бедро. Бу Фаню начало казаться, что он намнет ей синяки или уже намял, но она либо кайфовала от этого, либо не замечала. — Сейчас вернусь. Он оставил её за столиком, чтобы сходить в туалет и заодно проверить степень своей координации. К этому времени он начал жалеть, что не выбрал спиды, потому что хотелось не просто трахаться, но и долго трахаться, а прямо сейчас он уже не был в себе особо уверен. Никогда раньше не посещавшее его смущение заставило в голове всплыть недавний упрек Ки. Он действительно быстро кончает. Чёрт возьми, он просто позволяет своему телу работать так, как оно для того предназначено, разве не так? Если кому-нибудь этого недостаточно, пусть приобретёт себе что-нибудь повыносливее в магазине для взрослых. Немного рассердившись (снова!) он почувствовал, что его лицо горит. Хотелось глотнуть свежего или хотя бы кондиционированного воздуха, чтобы прийти в себя, но Бу Фань уже видел, как раздваиваются очертания предметов перед глазами, и понимал, что ему лучше не покидать закрытого помещения в течение ближайших нескольких часов. Он добрался до мужского туалета, изредка хватаясь за чьё-нибудь плечо, и, выбрав писсуар поближе к выходу, вытащил член и приготовился помочиться. Резкий свет энергосберегающих ламп и присутствие рядом пары таких же невменяемых парней несколько сбивало Бу Фаня с толку, и он уже начал подумывать о том, как бы перебраться в кабинку, как наконец услышал звук бьющей о фаянс струи и почувствовал блаженное облегчение. Одновременно рядом с его левым плечом раздался голос: — Вау, а ты крупный. Я ищу Бу Фаня, знаешь его? Он повернул голову, струя ненадолго прервалась, потом забила вновь. Рядом с ним стоял парень чуть пониже ростом, с яростно чёрными волосами и стрелками на глазах, выписанными на мягких веках остро и ровно, как на холсте. В первый момент Бу Фань не заметил ничего, кроме этих мастерски начерченных линий и, разумеется, смеющихся глаз со вздернутыми вверх, как у кошки, уголками. — Это я. — не так уверенно, как должен был, доложил Бу Фань и опять сосредоточился на своём члене. — Давай я помогу. — узкая ладонь проскользнула под его огромную костлявую пятерню и незнакомец, бережно обхватив член Бу Фаня, осторожно встряхнул его. А потом чуть сжал, спускаясь кончиками пальцев к поджавшимся яйцам, и Бу Фань сразу понял, что этот парень знает, как сделать ему хорошо. Несмотря на то, что это их первая встреча, — просто знает. - Меня зовут Тао. — сообщил незнакомец на ухо Бу Фаню и аккуратно заправил его приподнявшийся член назад в трусы. — Шен сказал, что тебе нужно потрахаться. — Я думал, он меня опрокинул. — Нет, не опрокинул. Бу Фань в самом деле успел немного разозлиться на Шена, а потом, в своей привычной манере, забить болт на вышибалу и его посулы. Но, как оказалось, о нём не забыли. — Я хотел рассмотреть тебя получше. Со стороны. — Рассмотрел? — Да. Бу Фань повернулся к этим нагло очерченным глазам и попробовал вглядеться в них в ответ. Изображение покачивалось и двоилось, но он понимал, что парень хорош собой достаточно, чтобы свести с ума. И к тому же превосходно об этом осведомлен. — Так тебе еще нужно перепихнуться? Ему было нужно. Он забыл про бедра девицы, рядом с которой недавно сидел, — впечатления от прикосновения тёплой умелой ладони к его члену были гораздо свежее и привлекательнее. — Ты под кислотой? Бу Фань покачал головой, стараясь не дать себя увлечь разноцветными искорками, теплящимися на кончиках волос Тао. Тот рассмеялся высоким и немузыкальным, но отчего-то очень близким и приятным смехом, и Бу Фань заметил у него в ушах россыпи сияющих серёжек. Он почувствовал желание пересчитать их зубами и сильный приток крови к паху. — Не уходи. — его рука вдруг обхватила лицо Тао. И вместо того, чтобы отстраниться, его чудесное видение приблизилось к нему, после чего он, с готовностью закрыв глаза, поцеловал его, испытывая что-то сродни погружения на дно без акваланга: воздуха не стало, но приятная тяжесть тянула его все глубже. Бу Фань целовал Тао как оголодавший дикарь, испытывая сильнейшее желание попробовать на вкус не только его дыхание и слюну, но и саму плоть. И вкус Тао был превосходен. Он чувствовал его всеми рецепторами, перестав на затянувшиеся полминуты ощущать вибрацию от невдалеке бьющего из динамиков бита и слышать любые звуки, кроме тех, что издавал его язык, жадно впивающийся в чужой рот. Второй рукой он вслепую нашёл бок, бедро, ягодицу Тао и, остановившись, сжал приятную, податливую и упругую округлость. — Не так сильно, синяки оставишь. Радужная струнка слюны соединяла их губы целое мгновение, и так шла Тао, что Бу Фань испытал искреннее разочарование, когда она исчезла. Звуки вернулись, и теперь он услышал, как в кабинке поблизости кого-то рвало. — Пойдём отсюда. Тогда Бу Фань так и не смог оценить это, но понял позже: Тао был очень внимателен к его состоянию и вёл себя максимально осторожно, стараясь не вынуждать его делать резкие движения. Он заставил его лечь на лопатки на широком диване в лаундж-зоне (рядом кто-то курил кальян и все было в коварно поблескивающем полудыму), сам снял с него брюки и трусы, оставив те и другие свободно болтаться ниже колен. — Хочешь, чтобы я разделся? — он спросил это перед тем, как затянуть в рот наполовину показавшуюся головку члена Бу Фаня, и тот смог только кивнуть. Не отрываясь от своего занятия, Тао завёл руки назад, стягивая рукава тонкой кожанки, под которой у него была простая чёрная майка, облепившая торс. Выглядел он в этот момент так естественно, что член Бу Фаня сразу упёрся в горячее ребристое нёбо и тут же уловил восхитительное спазматическое движение — Тао подавил смешок. А потом выпрямился, чтобы снять майку, и у Бу Фаня перехватило дыхание при виде совершенного бронзового тела с узкой талией и развитой грудной клеткой. Он смотрел будто сквозь эфемерную плёнку, искажающую вид, но подчеркивающую детали, и то, что он видел перед собой, заставляло его желать Тао так сильно, как одно человеческое существо может желать другое. А Тао, исполняя его волю, непринужденно продолжил раздеваться. Было похоже, что его ничуть не смущает близость других посетителей клуба и сам факт того, что он находится в общественном месте: он избавлялся от одежды так, словно находился у себя дома, не обращая внимания ни на чьи взгляды и комментарии. И когда он, обнаженный и босой, забрался верхом на Бу Фаня, тот подумал, что ему никогда не расплатиться с Шеном, потому что он собирается трахнуть самое сексуальное создание на этой грешной земле, и его главная задача сейчас — не спустить за три секунды, а если это и удастся, то не умереть от сердечного приступа в свои жалких двадцать два. Резинку Тао раскатал по его члену тоже сам, и взял его в рот ещё раз. То, что произошло потом, заставило Бу Фаня неприлично громко выругаться, и он едва не сбросил Тао на пол, непроизвольно взбрыкнув. Естественно, тот бы снова рассмеялся своим неповторимым девчачьим смехом, если бы только мог: член Бу Фаня был у него в глотке. В самой чертовой глотке. — Сс-сука... — застонал он, прикрывая глаза рукой и старательно припоминая самые непривлекательные вещи, которые когда-либо видел, но перед мысленным взором назойливо всплывала макушка Тао, уткнувшегося носом в его лобок. Благо, удушливые пары от кальяна и шум разговоров и музыки вокруг вызывали его к реальности. Он мучительно встряхнул головой. — Тебе никогда не делали с заглотом? — по-житейски поинтересовался Тао, вытирая губы, достаточно наигравшись, в прямом и переносном смысле, с его достоинством. — Делали. — он в самом деле не верил, что ему удалось отсрочить разрядку. В теле трепетал каждый нерв. — Не так? Бу Фань едва не умер от желания поцеловать эти губы, так аккуратно разъехавшиеся в идеальной улыбке. Губы, которые только что были на его члене. Фигурные, влажные и слегка заалевшие от трудов. — Не так. Он снова рассмеялся, и Бу Фань снова не испытал раздражения, хотя смеялся Тао откровенно и откровенно над ним. — Ладно. Ты ещё своё получишь. А сейчас расслабься. У него были потрясающе нежные пальцы. Он снова, как в первый раз дотронулся до его мошонки, поглаживая самыми подушечками, и незаметно ввёл в себя его член, плавно опускаясь на него. Кто-то присвистнул из полутьмы рядом, и Тао нагнулся к Бу Фаню, собирая губами пот с его виска. Давление, которое при этом испытал член Бу Фаня, было до безумия сладким. — Не обращай внимания на них. — он начал двигаться, и это было больше похоже на трение, но Бу Фаню нравилось. И интимный шепот, который слышал он один, нравился тоже. Его звуки отдавались у него в голове сладостным эхом, постепенно истончавшимся до легко звона в голове. — У тебя классный хуй. Я хочу, чтобы он сделал мне больно. Тебе нравится жёстко? — Да. — Бу Фань понятия не имел, что Тао имеет в виду под "жёстко". Но узнал он это через несколько секунд, когда его новый знакомый, выпрямившись, без дальнейших прелюдий и подготовки привстал и резко опустился на него. Стояк Бу Фаня буром зарылся глубоко в жаркие внутренности, потом ещё раз, ещё, и наконец это превратилось в одно длинное, острое и болезненно прекрасное ощущение, от которого его несколько раз подряд выкрутило, как отжимаемую тряпку. Он почти сразу выдохся. Член продолжал стоять, а все естество Бу Фаня просто рухнуло в бездну, не утруждая себя балансированием на грани. В этом было что-то амфетаминовое, горячечное до стука зубов, и боль там тоже была. Приятная до безбожного. Непостижимо, но он всё время слышал, как стонал Тао — отчётливо, как будто это снова было для него одного и никаких других звуков не существовало, чтобы помешать. Если бы Бу Фань сам не был участником этой гонки, дикой скачки, которую на нем устроил этот невероятный парень, он бы сказал, что стоны звучали искусственно, слишком красиво и слишком выверенно. На деле Тао просто стонал так же бесподобно хорошо, как сосал член и трахался, и в этих звуках не было никакой фальши — он вполне натурально задыхался вслух. Бу Фань знал, что его душило одно на двоих удовольствие, и такая форма единения была ему по вкусу. Он продолжал держаться чёрт знает сколько: на этот раз засечь время не удалось даже примерно. В какой-то момент Бу Фань просто вынырнул из глубокого омута, в который так смело шагнул вначале, и понял, что пик миновал, презерватив наполнился его семенем, а Тао выглядит просто шикарно, когда заглаживает назад свою мокрую чёрную челку. — Хочешь ещё? — член всё ещё был внутри Тао, и всё ещё стоял. Бу Фань не стал разбираться, правильно это или нет, и приподнялся, придерживая Тао в сидячем положении. Искорки и цветные завитки вокруг чужого лица поблекли, и, влажное и раскрасневшееся, в своих естественных красках, оно стало ещё красивее. Бу Фань отметил, что пот нисколько не нарушил чёрных линий на кошачьих веках. — Да. Но теперь ты будешь снизу. Тао смеялся, меняясь с ним местами, но когда Бу Фань навалился на него, быстро замолк. Остаток ночи скомкался в памяти у Бу Фаня. Он помнил лицо Тао в такси, помнил там же его тело, податливое и мягкое, — Бу Фань прижимал его к себе, Тао смеялся в промежутках между влажными поцелуями, но не пытался его осадить. А потом он остался один возле своего дома и ему пришлось, доковыляв до квартиры, лечь спать в мастерской на голом матраце, потому как Ки, очевидно, затеял стирку. Впрочем, отсутствие постельного белья Бу Фань обнаружил только наутро, вместе с звенящей пустотой в голове и нытьем в конечностях. Увидев Ки за готовкой завтрака, он отвернулся к стене и заскреб по матрацу пятерней в попытке найти и натянуть на себя простыню или покрывало. — Как псина себя ведешь, ей-богу. — хмыкнул сосед. Пахло овсянкой и ментоловыми сигаретами, которые Бу Фань терпеть не мог. — В детстве у меня был пёс. Так же в угол забивался с грустной мордой, когда напрудит в прихожей. — Воняет. — оправдался Бу Фань, не оборачиваясь. У него был стояк. — Я хочу съездить на Хайнань на неделю. — без перехода, не обращая внимания на жалобу, продолжил Ки, затушив сигарету, судя по звуку, в какой-то ёмкости с водой. — Поедешь со мной? Бу Фань напряг воспаленный мозг, чтобы задуматься ненадолго. На Хайнане у Ки жили родители, и поездка на остров всегда была лучшим способом провести отдых для двух друзей. Ки обожал шум и новые лица, Бу Фаню нравилось, что там его никто не узнает. Только на Хайнане он предпочитал наркоте алкоголь и рисовал спокойные и неожиданно внятные, сильно выбивающиеся из его стиля пейзажи, которые, впрочем, никогда не забирал с собой в Пекин. Сутки назад он бы принял предложение соседа. Смена обстановки была необходима ему больше, чем когда-либо, и даже недолгий кутеж вдали от опостылевшей столицы сейчас мог бы стать спасением, вот только Бу Фань уже не мог думать о чем-то настолько земном. Он видел перед собой смеющиеся глаза, по-кошачьи разрезанные и подведенные, и как в них закатывались зрачки, когда он был глубже, чем глубоко, в мягком и горячем нутре. Такие яркие и свежие, воспоминания давали ему очень мало, а стояк от них только креп. Бу Фань с досадой подумал, что он чертовски примитивно устроен, вздохнул и начал подниматься. — Нет, не поеду. Ты поезжай один, развлечешься. Он почувствовал скользнувший по нему, как соскочившее при бритье лезвие бритвы, взгляд Ки. Запах сигарет показался ему тошнотворным, и он поспешил укрыться в ванной, никак не отреагировав на прилетевшее в спину ехидное: — Уже придумал, каких блядей приведешь, когда я съебусь? Он мог бы и возмутиться: блядей им было приведено в студию не меньше, чем самим Ки. Но сосед однозначно имел право на ревность и Бу Фаню было некогда и незачем его оспаривать. В душе, судорожно подрочив, он попытался ещё раз подумать про Хайнань, про давно заброшенный заказ, который ему следовало бы закончить к концу месяца, про гребаную выставку и собственное бессилие, но мысли неуклонно текли в одну и ту же сторону. Выпотрошив штаны, он вывалил из заднего кармана телефон, набрал номер Шена и, терпеливо дослушав до конца выговор автоответчика, для верности позвонил ещё раз. Потом открыл вичат. «Привет, Шен. Я тебе что-нибудь должен за вчерашнее?» Сообщение это вырвалось из-под пальцев непроизвольно. Он поднял взгляд на свое отражение в зеркале, надеясь, очевидно, что на его бледном лбу окажется написан ответ на совершенно неожиданно всплывший вопрос. Считал ли он Тао проституткой?.. Сзади Ки с шумом толкнул дверь, которая чудом не прилетела ему спине. — Какого дьявола… — проворчал сосед, протискиваясь мимо него к унитазу с сигаретой между пальцев. — Чего? Отхода? Бу Фань с раздражением схватился за зубную щетку. Неужели он выглядит дерьмовее обычного? Или просто Ки начинает привыкать видеть в нем убогого слабака, которому нужна забота и повышенное внимание? Это необходимо было пресечь. Он выдавил на щетку остатки содержимого тюбика с пастой. — С каких пор ты так волнуешься за мое состояние? — он отчетливо услышал звук зашипевшего в унитазном жерле окурка. Ки, в свойственной ему манере молчать в назидание, не ответил, и это его внезапно угомонило. Тем более что спустя несколько секунд, заправляя член в штаны, сосед заговорил совсем о другом. — Дэвид писал вчера. Просит твой номер. И Бу Фань, сбитый с толку событиями минувшей ночи, которые не только ничего не исправили, но и затянули петлю на его шее туже, мотнул головой и сплюнул мятной пеной в слив раковины. — Я сам ему позвоню.