Скажи, куда мне идти: бежать вслед за тобой, Или сделать шаг назад и отпустить? Подсказки на стенах: где выход, где вход. Здесь, рай или ад, — и никто не поймет. Цена высока! Слова, как ножи, Пронзали меня насквозь. Я не держу зла! Прости, если сможешь. Твой крик бьет плетью по коже. Каждый шрам на моем лице — Как память о тебе. Amatory — «Прощай»
Третьего числа группа не репетировала, собираясь с мыслями, кто возьмет на себя бас-гитару, безгласно надеясь, что их блудный басист вернется на родину. Но, как бы ни хотел, Дима не собирался этого делать, зная, что останься он рядом с Дашей, им обоим будет от этого только труднее и тяжелее. Решение уехать из города, тем не менее, пошатнулось после того, как байкер узнал, что Аня уедет вместе с родителями, и до середины лета Истринская трешка будет в его полном распоряжении. Пожалуй, переезд никуда не денется — уехать можно в любой день. Но мужчина не стал себе признаваться, что таким заключением позволил себе остаться рядом с Дашей — пусть и заочно, но в одном городе, и даже с учетом того, что он не станет с ней видеться, сознание того, что она будет в пределах семи квадратных километров от него, согревало что-то в груди под толстым слоем засохшей грязи и тяжелого металла. Что уж говорить о компании лучшего друга, у которого Дима непременно любил «висеть» каждый второй вечер после работы, включая совместную вылазку в боулинг и на небольшой местный рок-концерт. Рискнув бросить предложение провести вечер в стрип-клубе, Денис схватил от байкера укоризненный взгляд. Гитарист виновато поднял перед собой ладони со сковородкой «Я верен, верен!». Главным для байкера было — не соваться в особняк Калленбергов в вечера репетиций. Лиза, с которой он неизменно сталкивался, заявляясь к другу, вела себя непривычно просто, редко обращаясь к Диме, в основном спрашивая о чем или о ком-либо. Девушка вела себя так адекватно и непринужденно, что у мужчины даже не было желания с Лизой собачиться или избегать ее. Однажды под удивленным взглядом сестры Дениса байкер забрал у нее из рук пылесос и прошелся по дорогому ковру в гостиной и дивану с креслами. — Чтоб не бурчала, что мы тут гадим, — небрежно пояснил Дима и не преминул «засосать» у начавшего паясничать Дениса пальцы на руках, не боясь схлопотать, потому что имел в руках грозное оглушительно шумящее оружие. У Димы был такой же удивленный взгляд, как и у Лизы доселе, после того, как она простодушно поблагодарила его за неожиданное содействие. Тут мужчина поспешил скорее скрыться с ее глаз, непонятно смущаясь и опасаясь непривычно кроткого выражения лица девушки. Байкер давно знал, что мать семейства не доверяет домработницам и сама с детьми убирает весь дом и готовит на всю семью (за исключением генеральной уборки раз в месяц, которая всегда проходила для уборщицы под тотальным контролем миссис Калленберг). Отец Дениса одно время противился этой затее с самостоятельной уборкой, затем решил поддерживать, обосновывая тем, что самостоятельная уборка воспитывает в его детях хозяйственность. Как бы то ни было, Денис убирал у себя в комнате не чаще, чем раз в две-три недели.* * *
Сидя в одиночестве за барной стойкой, Дима равнодушно попивал темное пенистое, смотря в упор в одну точку, словно не видя. Лучший друг в последние сутки зарылся в ноутбук, оперативно готовясь к своим экономическим экзаменам за третий семестр магистратуры. Мысли байкера крутились вокруг слов Дениса о перераспределении ролей в группе, где сам Калленберг взял на себя басуху, отдав Саше ритм-гитару. Но больше всего мысли акцентировались на том, что они готовятся к выступлению через месяц в клубе «№18» в центре города. Даша после того дня объявления об уходе Димы не писала ему и не звонила. Мужчина считал это разумным с ее стороны. Если бы девушка продолжала уговаривать его остаться в группе или, еще чего, продолжать общаться, нависла бы опасность того, что Дима не выдержал бы и сдал позиции. «Что угодно, только не дружба, чтоб ее. Не могу больше «дружить» с девочкой, которую хочу до помутнения рассудка». Байкер окинул оценивающим взглядом полумрак бара, в котором сидел. «Может, подцепить телочку? Местечко располагает. Расслабиться и забыть к черту обо всем. Хотя бы на одну ночь… Да, чтобы утром стало еще хреновее… Вон, сидит одинокая киска в кожаном топе с черным пиджаком. Ничего такая, русачка, есть даже, что полапать. Может, туда подкатить?.. Черт, подсел к ней какой-то мудак. По ходу, знает его. Постойте-ка…» Дима сделал усилие и пригляделся к русоволосой девушке в топе и едва не хлопнул себя по лицу, в то время как она в свою очередь невольно перехватила взгляд байкера и тут же забыла, как держать челюсть. «Твою ж ма-ать!» — обреченно прикрыл глаза байкер, осознав, что девушка его заметила. Повернувшись всем корпусом к барной стойке, мужчина молился, чтобы на этом их взаимодействия с дамочкой в кожаном топе закончились, но спустя полминуты она заставила его обратить на себя внимание, бесцеремонно забравшись в поле его зрения, подперев рукой русоволосую голову. Краем глаза Дима заметил, что девица сидит лицом к нему, доминантно расставив обтянутые в рваные джинсы коленки. — Ну здравствуй, мучачо, — развязно проговорила она, отпивая из бокала холодный мохито, и этот пронзительный голос в ушах байкера покрыл всю громыхающую в баре музыку. — Ты разве не свалила в свой гребаный Питер? — проигнорировал едкое приветствие мужчина, не имея в планах разворачиваться лицом к собеседнице. — Отмечаю последнюю ночь в своей родной «Систре», — пояснила Лера, перемешав в одном слове «сестра» и название города. — Да ладно? Как минимум, полгода не увижу твою наглую мину? — Ты че устроил, бэтмен? — перешла в атаку Валерия, с упреком зыркнув на байкера. «То-олько не это… Началось. Держись, Деймон, телок мы не колотим». — Ты… — запиналась от негодования девушка, — ты думал, подожмешь хвост, и все будет в черном шоколаде? — На тон тише, деточка. Если не хочешь меня случайно разозлить. И лицо попроще. Портишь и без того просранный вечер. — Ты знаешь вообще, че натворил, герой херов?! Знаешь, в каком она состоянии была после того, как ты торжественно заявил, что валишь? Дима хотел было заткнуть нахалку, но понял, что хочет послушать дальше о Даше. — Мне-то на тебя плевать с высокой колокольни, но Даха не просыхала несколько дней! «Уверен, речь не про бухло… Че-ерт, просто не верю!» — …А теперь замкнулась в себе и почти со мной не общается! Тебе на пальцах объяснить, что она в тебя втрескалась по уши?! Мазафакер, ты же и так это знаешь! — С хера ли? — глухо попытался защититься Дима, судорожно переваривая слова Леры. — Она мне про тебя поведала больше, чем ты думаешь, казанова, так что не накручивай меня на свой палец, пока не сломал его. «Не верится, что Дарси настолько хреново… Я знал, что будет непросто. Но чтобы так…» — Она отойдет, — сглотнув ком в горле, проговорил байкер, принося этими словами боль самому себе. — Пройдет, говоришь?! — гневно полыхнули зеленые глаза напротив. — Нагадил и свалил, да? Пройдет! Аха-ха! Пройдет твой стояк, а это — шрам на всю жизнь, придурок ты патлатый! Не выдержав, Дима схватил обеими руками девушку за ворот атласного пиджака и подорвал к себе, придавливая свинцовым взглядом испугавшуюся от неожиданности Леру. — Не надо. Меня. Бесить, — жестко процедил он сквозь зубы и резко отпустил собеседницу. — Ты не единственная, кому дорога Даша. — Э, чувак, ты, часом, не попутал? — вмешался подошедший с Лериной спины суховатый парень с пирсингом в носу — тот, что сидел рядом с ней. — Детка, ты чего тут забыла? Думал, мы вместе тусим. — По ходу, это ты попутал, — угрожающе спокойным голосом произнес Дима, по-волчьи глядя исподлобья на парня, встрявшего в их с Лерой любезный разговор. Голубую радужку глаз последнего почти полностью вытеснили неестественно-огромные зрачки. — Она бухает за твои бабки, но ведь не призналась, что лесбиянка. — Че-е?! — Лицо парня скривилось от удивления и в то же время отвращения. Байкер не мог не заметить, как он то и дело нервно почесывал свои руки, а когда Дима остановился на них взглядом, опустил рукава до запястий. «Не смущайся, солнце, я в курсе, что ты колешься. И почти уверен, чем именно. Похоже на «кокос», но точно не скажу». — Заткни свой рот, мудак хренов! — всполошилась Валерия, меча молнии на байкера. — Не сердись на сестру, она какая уж есть, — кривовато усмехнулся Дима, наблюдая, как лицо парня с бычьим пирсингом каждую секунду менялось от недоумения к отвращению и откровенной агрессии. — Не слушай его, он нагло врет! — вскочила с места Лера, но байкер потянул ее за руку обратно на стул. — Ты забыл избавиться от шприца, — неожиданно выдал Дима, с извращенным наслаждением глядя, как лицо парня вытянулось от страха. — Да пошли вы оба, пришибленные! — взвизгнул «бычок» и почти бегом направился в сторону уборной, отмахиваясь от жалких окриков Леры. «Удивляюсь, что в драку не полез — не настолько тупой, значит. Хотя глазами десять раз успел мне череп размозжить. Просто ему эта девка не сдалась и все». — Несчастные кокаиновые параноики, — вслух пробурчал Дима с презрением. — Ты чмо в бандане — вот ты кто! — набросилась девушка на байкера. — Сядь! — угрожающим тоном приказал он, чему Лера, вся сжавшись от испуга, невольно покорилась и медленно взобралась на высокий барный стул, присмирев. — Кололась с ним? — металлическим голосом обратился к девушке Дима. — Н-нет, — растерянно ответила Лера и оскорбленно нахмурилась. — С какой радости? — Оно и не похоже, — будто про себя проговорил мужчина и приложился к бокалу. — Тогда с какой радости тусишь с этим обдолбанным? — Не твое дело, жираф, я тебе уже все сказала, что хотела, — гордо бросила Лера и уже было собиралась удалиться, как байкер схватил ее под плечо. — Если узнаю, что связалась с кокаином или другой дурью, больше не подойдешь в Дарси, усекла? — По-твоему я совсем, что ли? Дурак. Не приказывай мне, лучше со своей жизнью разберись. — Тут Валерия доверительно понизила голос, упершись локтями в стул, на котором только что сидела. — Я уезжаю завтра, и она остается одна, не считая мамы и этой «'гыжей» зануды Линды. До чертиков хочу, чтобы ты держался от Дахи подальше, но она думает иначе. — Выпрямившись, девушка снисходительно усмехнулась. — Никогда не умела выбирать нормальных парней. Все. Аста ла виста, бэйби. Кинув напоследок на Диму пронзительный взгляд, Лера, покачивая бедрами, удалилась, оставляя байкера жить с тем, что он услышал.