You're beautiful, you're beautiful! Don't ever listen to what they say about you. You're perfect just the way you are. You will never be anything like them. And the strength is in your heart, whoa oh, your heart… Break down your walls, whoa oh Become who you are __________________ Ты прекрасна, ты прекрасна! Никого не слушай, что они говорят о тебе. Ты идеальна такая, какая есть. Ты никогда не станешь их подобием. В твоём сердце сила, в твоем сердце. Выйди из своих стен, Будь собой. Dead by April — «Perfect the Way You are»
Последние два дня Дима провел у Калленбергов, отвлекая путаные мысли на треп и видеоигры с Денисом и возню с маленьким Антошкой, который был невероятно рад появлению своего «большого друга». Вокруг них постоянно, словно львица в засаде, кружила Лиза, всегда готовая дать байкеру подзатыльник, если тот скажет при малом что-то не то, хотя необходимости в этом, как правило, не было. Попытки разговорить Диму всегда оборачивались для блондинки провалом, ибо мужчина настойчиво игнорировал ее присутствие почти все время. Предложение переночевать у Лизы в комнате байкер осмеял, спросив, боится ли все еще она ночных монстров под кроватью. На Димино официальное заявление в рок-конференции об уходе из группы ребята отреагировали именно так, как молодой человек и ожидал: Максим недоуменно эмоционировал, Андрей, убедившись, что это не шутка, стал крыть байкера возмущенным матом, а Санни умоляла Диму подумать и одновременно просила Дениса переубедить его. Не принимая близко к сердцу просмотренные мельком сообщения, байкер ждал реакции лишь Даши, но она написала последней, и то в личку, забрасывая его вопросительными сообщениями и предлагая уйти самой вместо него. Поняв, что все серьезно и Диму не переубедить, девушка замкнулась и не стала отвечать на последние сообщения байкера. До жути хотелось позвонить ей, услышать ставший таким родным голос, но мужчина, сделав над собой усилие, отбросил смартфон в сторону и, уронив лицо в ладонь, стал рьяно потирать лоб и виски пальцами, что в последнее время стало частым действием, говорящим о внутренней борьбе. Уже одна переписка с Дашей подействовала на байкера, как свежий бриз в уставшее лицо, и Дима готов был отказаться от своих слов, но напомнил себе мантру собственного авторства: «так будет лучше».***
Вернувшись под вечер третьего дня домой, Дима, шикнув на обрадовавшегося его появлению Арчи, прокрался в свою комнату, стараясь не напоминать домашним о своем существовании, в то же время понимая, что имитировать сие постоянно — невозможно. Байкер, ведомый урчанием в животе, заявился на кухню через час после ужина (который мужчина намеренно пропустил), чтобы обжарить себе макароны с яйцом и ветчиной, несмотря на то, что в холодильнике стояла целая кастрюля рагу с шампиньонами. Вслед за братом на кухню прокралась Аня, явно ожидавшая, пока он выползет из берлоги. Дима почуял ее присутствие даже спиной, обломав девочке «эффект неожиданности». — Я тебя слышу, Енот, — не оборачиваясь, бесцветно произнес мужчина, измельчая на разделочном столе нарезку из ветчины, пока нагревалась сковородка. Аня шумно выдохнула, разочарованная тем, что ее рассекретили. Размахивая на ходу руками, прошла за спиной Димы и уселась на стул, придерживая руками коленку на весу. Байкер не мог не вспомнить, как при их с ним первой встрече Даша, шпионя за Максом, пыталась незаметно пробраться к особняку Калленбергов, чтобы послушать репетицию местной рок-группы. Закинув наверняка утренние макароны в шипящую маслом сковороду, Дима разбил туда три яйца и, стараясь не обращать внимания на присутствие младшей сестры, беспрерывно помешивал макароны, чтобы равномерно распределить в них яичную массу. «Ща эта любопытная морда начнет докапываться, где я торчал три дня. Всегда докапывалась, когда я долго не ночевал дома… Но это было давно. И не так безобидно, как в этот раз». Перемешав ветчину с общей массой, Дима повернулся полубоком и, оперевшись бедром о столешницу, сложил на груди руки. С длинной косой через плечо Аня вновь напомнила мужчине Дашу. Он мог бы подумать, что начал бредить ею, но в глубине души сознавал, что две эти девочки всегда то и дело напоминали ему друг друга: и внешностью и повадками. Не тонкая ли привязанность к младшей сестре — давеча единственной девушке, на которую было не наплевать, — заставила байкера обратить внимание на Дашу — еще в самом начале?.. — Чего надо? — беззлобно обратился к девочке Дима. Та сделала вид, что отрывается от окна, в котором было мало что видно, кроме собственного отражения, и невинно хлопнула ресницами. — Да так, захотелось вспомнить, как ты выглядишь, босс, — пожала плечами Аня. — И что у тебя нет черных кругов под глазами. Байкер невесело хмыкнул. Он не мог не отметить, что разговаривает уже не с маленьким ребенком. Она даже не торопилась домогаться с вопросами. В последний раз перемешав содержимое сковородки, Дима выключил под ней конфорку. — Где любящие родители? — с сарказмом поинтересовался мужчина, перекладывая макароны в свою личную тарелку — с багровыми маками по краям. — Закрылись у себя и врубили телек, чтобы их не было слышно, — как-то грустно вздохнула девочка, многозначительно закатив глаза и, развернувшись к столу, к которому пристроился Дима, подперла кулачком щеку. — Как обычно, — буднично бросил он. «Они реально думают, что из-за телевизора их не слышно?» — Несильно они по тебе соскучились, — не преминул брызнуть ядом байкер и стал с аппетитом уплетать свой ужин. — Мы полдня гуляли, были в кино, — поспешила защитить родителей Аня. — Рагу мать приготовила? — практически перебил ее брат, прожевывая любимые макароны с ветчиной. — Э-э… Нет, я. То, что готовила мама, мы вчера доели. На сегодня она предложила заказать что-то из ресторана, но я захотела приготовить сама. Дима молча кивнул своим мыслям, продолжая смаковать содержимое своей тарелки. — Арчи тоже сама выгуливала? — Ну да… Он же мой, — немного неуверенно произнесла девочка. — Только твой? Можно подумать, они с ним не играют. «С такой логикой я тоже могу забить на пса. А еще отправить Аньку подрабатывать, ссылаясь на то, что и зарабатывать на собачью еду она тоже должна сама. Ладно, нехер рассчитывать на предков. Сам же сбросил Арчи на Енота своим трехдневным отсутствием. Черт с этим. Захотела щенка, захоти и ответственность». — Дим, я тебя понимаю, правда, — прочитав выражение лица брата, проговорила Аня. — Но прояви хоть капельку уважения, это же… мама с папой. — В голосе девочки байкер услышал мольбу. — Не надо меня понимать, Енот, — пряча глаза в тарелке, процедил он. — Просто забей. — Я не могу смотреть на тебя такого. — Сдается мне, ты и не таким хреновым меня видела, — без обиняков заметил Дима, подняв тяжелый взгляд на сестру. — Расслабься, Анька, с темными кругами под глазами покончено. «Читай: «с наркотой». Девочка едва слышно вздохнула с облегчением. — Не мое дело, где ты был, просто хотя бы, блядь, сделай вид, что они тебе не осточертели! — Я тебе что говорил про громкие словечки? — включил старшего брата Дима. — Тебе можно, а мне нельзя? — хитро сощурила кофейно-черные глазки девочка. — Я при тебе не выражаюсь. Так что не надо мне тут, — притворно-суровым тоном пригрозил байкер, натыкая на вилку макаронину. — Бро-ось, — по-взрослому закатила глаза Аня, — все равно выражаешься, я не глухая и не тупая. — Ты девушка, на кой тебе это? Хочешь произвести впечатление на озабоченных торчков? На понт взять? «И с каких пор меня это к черту парит?.. С тех пор, как сестра подросла, ага. И хочется ее уберечь от этого траханного на всю голову мира. Стареешь, Деймон, н-да… стареешь». — Пацанам у нас в классе нравится, когда девочки матерятся и курят тоже, — выдвинула свой аргумент Аня, откинувшись на спинку стула. — Что? Чего ты ржешь? — обиделась она, глядя на трясущегося от беззвучного смеха брата. «Не могу, я сейчас рожу! «Пацанам нравится», мать вашу! Ахахах! Да им в этом возрасте нравится на ваши только что вспухшие сиськи зыркать. А вы из себя такие дерзкие, с сигаретой меж пальцев, с выдвинутой нижней губой и такие: «Я крутая, блядь!» Черт подери, помню себя таким лет в пятнадцать-двадцать — просто «рука в лицо». Мне реально вставляло от этих самок на понтах?.. Да так было бы и до сих пор — классные, веселые девчата, которые ведут себя, как дешевые сучки, чтобы понравиться. Только каким местом понравиться?.. Так и было бы, если б судьба — или что там еще, — не вылила на меня ведро ледяной воды. И не поставила лицом к лицу с отрезвляющей альтернативой. Но та оказалась такой жестокой из-за своей недоступной чистой сладости, что меня тянет обратно в болото. А я не хочу. Но, наверное, там мне и место». — Можно подумать, тебе не нравится, когда девчонки выражаются с бокалом в руках и дымят, — добавила Аня самоуверенно. «Ну-у… Разве что самую малость? Черт, да какое на хер здоровье может быть у курящей телки?.. Да, по-ходу и правда старею…» — Смотря, что мне от них надо, — хохотнул Дима, удивляя самого себя такой откровенностью. — Держись, Енот, сейчас буду бурчать, как старикан. Как ты разговариваешь, так к тебе и относятся. Если хочешь, чтобы у парня были серьезные мысли насчет тебя, ему до задницы твой сленг, — небрежно втолковывал Дима, «вылизывая» свою тарелку. — И даже твоя сигарета в зубах. Там другая фигня задействуется. — То есть, как у тебя с Дашей? — осторожно спросила девочка, едва не пожалев об этом, заметив остановившийся в одной точке взгляд брата. «Если б Дарси помалеху сквернословила, я бы не стал относиться к ней иначе. Хотя этот ее пунктик вынудил меня подстроиться под ее поле, в котором приходится… приходилось шевелить мозгами, чтобы заменить крепкое словцо на порядок более щадящее. Не это ли в том числе заставляет уважать ее? А то, что Дарси стала со мной чаще чертыхаться, вызывает лишь снисходительную улыбку, ведь девочка считает себя «безнадежно испорченной» — мной (последнее слово додумал самостоятельно)». — Мы не будем сейчас говорить о Даше, — поспешил откреститься мужчина и, поспешно встав из-за стола, принялся намыливать свою тарелку с багровыми маками. — Я вижу, как ты смотришь на нее, — чуть тише произнесла Аня, поглядывая в спину Диме и осторожно оценивая, насколько можно углубиться в эту тему. — Не знаю, что у вас произошло, но, по-моему, все можно решить, главное — желание. «Желание…» — Спасибо, что поделилась своим богатым опытом отношений, я этого не забуду, — язвительно улыбнулся мужчина, повернувшись к сестренке. «Твою же налево, она закусывает губу изнутри, прямо как Дарси! У Енота никогда не было такой привычки — что за на хер?! Честно — вот убил бы, лишь только уберечь Аньку от всего того дерьма, от которого я не могу ее уберечь. Но только не сейчас. Пусть ее невинное детство не прервет, не искалечит никакой мудак. Который, как я когда-то, думает только о своем эго и своем члене. Черт подери, реально старею. Ну и в задницу, мне с самим собой давно тошно живется». — Окей, босс, тебе виднее, — подняла перед собой руки Аня, улыбаясь уголком губ. — Но если ты ее упустишь, я тебе не прощу, брат. — Сдалось мне твое прощение, — кривовато усмехнулся Дима, небрежно вытерев руки полотенцем. — Лучше за собой следи. Извращенцев старше семнадцати посылай к черту, в крайнем случае ко мне. — Начинается, — закатив глаза, хлопнула себя по лбу Аня. — Может, скажешь вообще с пацанами не общаться? — С пацанами гуляй на здоровье. «Но лучше не надо». — Но на чай к ним не заходи, — усмехнулся байкер и, подойдя к сестре, потрепал ее по макушке. — Ни под каким предлогом. — Что, даже на кофе? — съехидничала девочка, стряхнув с себя огромную ладонь. — На кофе тем более, — хохотнул Дима и уже направился было в свою берлогу, но Аня не собиралась на том заканчивать. — Дим, а ты бы стал встречаться с такой, как я? — Она встала с места и остановилась в двух шагах от байкера, словно позволяя ему оценить себя с ног до головы. — С сопливой девчонкой на десять лет младше, которая слушает попсовых кумиров-однодневок? — сразу нашелся мужчина, несмотря на то, что вопрос его смутил. — Ну конечно! — На девять с половиной! — деловито поправила Аня. — А вот я бы с тобой — не-ет! — прыснула она, тыкнув пальцем в брата, проходя мимо в коридор. — Я бы стремалась твоего темного прошлого и мутного настоящего. «Что за на хер! Енот, погоди, не расти так быстро! И кончай уже косить под Дарси, черт подери!» — Твое счастье, — огрызнулся Дима, обходя сестру по пути в комнату. — С каких это пор ногти в черный малюешь? «Только сейчас заметил — когда мне в грудь тыкнула». — Да так, — пожала плечами Аня. — Дашин стиль — мне понравилось. «Вашу ж мать!..» — Я чего вообще хотела сказать, — подала девочка голос за спиной, — я, это, с нашими стариками уеду. После праздников. Дима застыл, не оборачиваясь, понимая, что его планы полетели псу под хвост. Но ведь так все складывалось даже удачнее, хотя осознание того, что сестренка упорхнет из-под его неуклюжей опеки, как никогда, ударило под дых своей безжалостной действительностью — будто байкер и не собирался уезжать сам, пускай Москва и не так далеко, как Милан. «Не имею права осуждать ее за привязанность к предкам. Скучает ведь по этим кукушкам. Но чертовски не хочется отдавать ее им — та опека будет еще более неуклюжей. Девочка быстро захочет вернуться обратно. Она же не слепая, видит, что нужнее мне, чем им… Может, еще передумает. До недавнего времени Анька вообще была чуть ли не единственным существом, которое давало надежду, что человеческий вид еще не совсем потерян. И Апокалипсис, наверное, еще нескоро». — Круто, — сухо отозвался мужчина, не оборачиваясь. — Только спустя две недели не ной, что хочешь домой.