В глуши, во мраке заточенья, Тянулись тихо дни мои. Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви. © Пушкин
Удивительным образом иногда переплетаются судьбы людей. Время меняет все — бывшие враги становятся друзьями, а те, кто в молодости был безумно влюблен, в зрелом возрасте могут люто ненавидеть друг друга. Никто не знает, как повернется жизнь и что нас ждёт за следующим поворотом. Таков закон. Имение панов Червинских было окружено, большим садом, с лужайками и фонтанами, возле которых чаще всего любила играть в погожие дни маленькая панночка София под присмотром служанки Любки. Здесь же трудится и садовник — Илья, который выращивает любимые цветы девочки — белые розы. София бросает свою игру и спешит к Илье, чтобы с интересом посмотреть как он орудует ножницами, не замечая молодую женщину, которая издалека наблюдает за девочкой и глотает солёные слезы. Вот из дома выходит статный господин, и с улыбкой на устах подходил к дочери. Малышка забыв о садовнике тянет к отцу руки и, оказавшись у него на руках, обнимает за шею. Они оба даже не подозревают, что в нескольких метрах от них стоит женщина, для которой они стали смыслом, и продолжает жить, хотя это очень сложно для неё…***
Молодая женщина в строгом сером платье сидела в кресле на террасе дома, который был совершенно пустой вот уже 18 лет. Дом её отца, в котором прошло её детство, который видел её девичьи печали, в одночасье стал её тюрьмой. В этом большом доме все замерло. Не звучал смех, музыка. Эти стены слышали только ее плач. И так будет всегда. К сожалению. Женщина закрыла книгу которую, пыталась читать и, поднявшись, подошла к перилам, чтобы успокоиться. И опять в ее голову лезли одни и те же мысли: «Какая она? Наверное красавица? — панна закрыла свои печальные глаза и сжала перила. Становилось невыносимо больно при мысли о людях, для которых её уже давно не существовало. В голове звучал голос, который выносил для неё приговор: — Отныне ты умерла! И для меня и для моей дочери! К груди подкатывает какая-то тяжесть. Становится трудно дышать. Слезы, словно драгоценная роса, падают на пол. И никому нет дела до её страданий. Сколько раз она давала себе зарок не плакать больше? Все было зря. Сердце не было камнем. Оно было живым. Умело чувствовать и любить. На беду. — Екатерина Степановна, — на террасе появилась девушка, от которой не укрылись красные глаза пани. — Прибыла Елена Александровна! Услышав имя, Кити подняла подол и поспешила в гостиную. Приезд этой женщины был единственным лучом света в непроглядной тьме одиночества.***
Подальше от чужих глаз, в саду Червинских проходил турнир на шпагах, в котором в очередной раз победителем вышла молодая красивая барышня София Червинская, и это ничуть не удивило её оппонента, который сейчас прятал шпагу, с любовью наблюдая за ней. — Мишель, я снова Вас победила! Или Вы мне поддались? — она хитро сощурила глаза, глядя на молодого человека в светло-коричневом мундире. — Что Вы? — парень поднялся. — В фехтовании Вам нет равных. Это я уже давно признал. Ещё в детстве. Панна звонко рассмеялась, вспоминая, как в возрасте пяти лет поехала вместе с отцом в гости к чете Дорошенко и там впервые увидела шпагу и захотела с ней поиграть. — А если серьёзно, то я впервые в жизни вижу такую девушку, — Мишель чуть наклонил голову, смотря на тонкий стан, который был облачен в сиреневое платье. — Какую «такую»? — чёрные глаза смотрели в упор, с интересом ожидая ответа. — Все панночки в Вашем возрасте мечтают о балах, нарядах, замужестве, — стал перечислять Мишель. София закатила глаза. Наша песня хороша. — Вы с моим папенькой сговорились? Замужество, балы, высший свет. Скукота! — вынесла она свой вердикт. — И вообще, Мишель, я решила не выходить замуж. Услышав это, Дорошенко поник, но она этого даже не заметила, продолжая думать и говорить о своём. — Вы все узнали, о чем мы говорили? — Какая Вы неугомонная! — проворчал парень. — Узнает Ваш отец. — И ничего мне не сделает. Он меня любит… Прошу Вас, Михаил, помогите мне и я больше не о чем Вас не попрошу, — она смотрела с мольбой, и Михаил сдался. — Хорошо. Приходите завтра к старой мельнице. София улыбнулась. — Спасибо Вам. Вы мой самый лучший друг! Взяв шпагу, София ушла дом, не зная, что слово «друг» резало юное сердце.***
Елена Дорошенко сидела в гостиной имения Вербицких, и пила чай, с грустью наблюдая за Екатериной, которая со слезами в глазах целовала даггеротип, который привезла женщина. — Какая она красивая. Всё это время, я представляла её себе именно такой. Откуда это у тебя? — Григорий Петрович заказал таких несколько и один из них я нашла в комнате своего сына, — рассказала Елена, ставя чашку на столик. — Мишель? — удивилась Китти. — Очевидно, мой сынок влюблен, — Дорошенко вспомнила какими глазами на Софью смотрел Михаил, когда та к ним приезжала вместе с отцом. — Только моя крестница занята фехтованием, и перспектива стать счастливой женой её совсем не прельщает, — вздохнула она. — Можно я оставлю это у себя? — спросила Катя проводя по даггеротипу пальцем. — Конечно! Катя, совсем скоро в усадьбе Червинского будет бал-маскарад в честь восемнадцатилетия Софии. Может быть ты… — Нет! — не дав подруге договорить воскликнула дочь Вербицкого и, поднявшись, заходила по комнате. — Я никогда не переступлю порог того дома! Ни при каких условиях! Елена знала, что переубедить Катерину ей вряд-ли удастся. Ведь женщина была упряма, но ведь София не была виновата в том, что много лет назад все так сложилось! — Когда-нибудь я обязательно с ней встречусь и расскажу, но не сейчас. Мне все ещё больно. Вот здесь болит, — она положила руку на сердце. — Восемнадцать лет прошло, а у меня как будто нож в сердце! — Успокойся, — Елена подошла к Кате, и приобняла. — Ты справишься! А София, она поймёт тебя и обязательно простит. Катерина молчала, ведь верила, что наступит время и она встретится со своей кровинкой и все ей объяснит. — Вот, — Вербицкая подошла к столику и взяла в руки футляр. — Передай, пожалуйста, это Софье. Это ожерелье. Оно передаётся в нашем роду по женской линии. Мать дарит его дочери, чтобы она одела его на свой первый бал. — Передам! — пообещала Дорошенко и, попрощавшись, отправилась домой оставляя подругу в одиночестве.***
Григорий Петрович Червинский происходит из старинного знатного рода, и, что греха таить, очень этим гордился. После того, как его отец со своей второй женой перебрался жить в Париж, все хозяйство перешло в руки Григория, и сейчас мужчина имел неплохой капитал. Все же, чего-то в его жизни не хватало. Глубоко в сердце пан знал ответ на свой вопрос, но он никогда не слетал с его языка. София вошла в гостиную и хотела тихо прошмыгнуть в свою комнату, но отец знал наизусть её шаги. — Снова занималась фехтованием в саду вместе с Михаилом? — не отрывая глаз от «Нежинского вестника», спросил Григорий. — Папа, откуда Вы всё знаете? — Ну, начнём с того, — мужчина отложил газету и посмотрел на дочь. — что я тебя вырастил. София, бросай эти свои штуки! Кто тебя такую замуж возьмёт? — Папа, а кроме замужества, больше нет тем? — она по-детски накуксилась, чем вызывала улыбку отца. — Есть. Из Киева привезли твой наряд для бала. Беги, посмотри. Вдруг не понравится! — Понравился! — девушка обняла отца и быстро поцеловав в щеку убежала в свою комнату.***
Жаркий день медленно сменила звёздная ночь. София, приняв все необходимые процедуры перед сном, лежала в постели и никак не могла уснуть, хотя завтра ей предстоял слишком тяжёлый день. Услышав тихий стук, девушка поднялась и увидела Павлину. Кухарка тихо закрыла за собой двери и подойдя села на стул который стоял около кровати. — Ты почему до сих пор не спишь? — строго спросила женщина. — Не спится, — София легла на бок. — Павлина, а расскажи мне о маме, — внезапно попросила панночка, чем вызывала грусть у Павлины. — Ох, панночко, — вздохнула кухарка. — Что же я Вам скажу? Вы лучше у отца своего спросите! — Папа никогда ничего мне не рассказывает. Ничего. Мне иногда кажется, что он её не любил! — расстроенно произнесла брюнетка, глядя на огонёк свечи. — Ваш отец очень сильно любил Вашу маменьку! — заверила Павлина. — Тогда почему они расстались? Почему она меня бросила? — не понимала панночка. Павлина молчала, ведь просто не имела права рассказывать тайну, которая много лет хранилась в душах двоих людей, которые когда-то были очень счастливы.***
Утром, позавтракав, София, сказала отцу, что уедет к крестной, чтобы подготовиться к своему первому балу. Взяв лошадь, девушка направилась в имение Дорошенко. Семейство как раз закончили принимать утренний прием пищи, когда в гостиную впорхнула София, в своём зеленом платье, для верховой езды. — Доброе утро, — поздоровалась Софья. — София, — Николя подошёл к девушке и галантно поцеловал ей руку. — Что привело тебя к нам? — А у нас с Михаилом сегодня снова состязание, — соврала Червинская. — Снова шпаги, — притворно вздохнул Николя. — София, я надеюсь, что сегодня вечером никаких шпаг не будет? — Елена поцеловала крестницу в щеку. — Пойдём со мной. Елена вместе с Софьей поднялась на второй этаж и, открыв дверь в спальню, пропустила её впереди себя. София морально приготовилась к выговору за то, что она ведёт себя не так, как подобает молодой панне, но Елена ничего такого не говорила. Взяв футляр, который лежал на туалетном столике, она подошла к девушке, и вручила его, встретившись с удивлённым взглядом. — Это колье. Оно твоё! — Но зачем? — София все ещё не понимала. — Вы же знаете, что я не слишком люблю украшения. — Это колье — особенное. Прими его, — сказала Дорошенко и положила свою руку поверх руки Софии. Червинская хотела задать вопрос, но потом поняла, что и здесь ответа не получит.***
Две лошади, словно ветер, неслись к старой мельнице, которая уже давно была овеяна легендами о лесной мавке, которая потеряла своего возлюбленного, но София не верила в это. Просто считала глупой сказкой для детей. Спрыгнув с коня чёрной масти по прозвищу Бархат, София оглянулась в поисках мужчины, которому Мишель несколько дней назад назначил здесь встречу. — В какое место Вы меня позвали, добрые господа? — из-за мельницы вышел мужчина в чёрном сюртуке и странной шляпе. — Не беспокойтесь, господин Молибога, мы за это очень хорошо заплатим, — Мишель вытащил несколько ассигнаций и вложил в руку детектива. — Говорите, что Вы узнали? — юноша вопросительно посмотрел на детектива. Молибога хмыкнул и спрятав деньги посмотрел на незнакомую барышню. — Найти женщину иногда бывает очень легко. Особенно, если эта женщина, была женой господина Червинского Григория Петровича. — Вы можете сказать адрес? — чуть крикнул Дорошенко, видя как всегда спокойная София, сейчас была белее мела. — Екатерина Степановна Вербицкая, в замужестве Червинская. — Как Вы сказали? — перебил Михаил мужчину. — Вербицкая? — Ты её знаешь? Ты знаешь, где она живёт? — Червинская уже не обращала внимания на Молибогу и теперь с волнением ожидала ответа от своего друга. — Знаю. Поехали! — он схватил её за руку и вскоре лошади были далеко от мельницы и от детектива Молибоги, который впервые в жизни ничего не понимал.***
В этот день Катерина проснулась в более радостном настроении, ведь у неё была вещь, которая напоминала ей о дочери. Позавтракав вместе с служанкой, пани решила прогуляться по саду и насладиться ароматом цветов. Садовник увидев пани низко поклонился, и печально посмотрел ей вслед. Ещё такая молодая, а так страдает. Сердешная. Катерина остановилась возле куста красных роз и наклонившись вдохнула аромат. Он её пьянил и помогал вспомнить счастливые моменты молодости. — Нужно срезать пару штук и поставить в гостиной. — Как скажите, — девка поспешила в дом за ножницами, а Катя медленно побрела обратно к дому. София остановила Бархата возле ворот усадьбы Вербицких и,спустившись на землю, оглянулась. Михаил подошёл к ней. — Это здесь? Михаил кивнул и стал стучать в закрытые ворота. Он столько раз бывал здесь вместе с матерью и даже не догадывался, что женщина с печальными глазами, лучшая подруга его мамы, это та самая Катерина Червинская. Лакей Орест увидев молодого паныча Дорошенко бросился открывать. — Михаил Николаевич, — Орест поклонился и закрыл ворота. — Орест, скажи, пусть лошадей напоют, — попросил парень. — Екатерина Степановна, дома? — А как же — с, — протянул лакей. — Пани вышли в сад. Проводить Вас? — Не нужно, — отказался Мишель, и, взяв Софию за холодную руку, зашагал по аллейке в сад. София молча шла за юношей. Она так давно мечтала встретиться с мамой. Увидеть какая она. Задать множество вопросов. Просто увидеть её глаза, которые ей так часто снились. И вот сейчас она её увидит, но ни слов, ни вопросов не было. Катерина сидела в беседке и обрезала стебли, когда увидела сына подруги. Женщина улыбалась и поднялась ему навстречу. — Мишель, какая радость! — Китти обняла парня. — Здравствуйте, Катерина Степановна, — Мишель поцеловал женскую руку, и отступил. — Я к Вам не один, а с гостей. Катерина застыла. Улыбка медленно сползла с её лица. Она не верила. Перед ней стояла её девочка. Её дочка, которую она не видела много лет. — Ты… София сделала шаг к Кате и кивнула. — Я. Здравствуй, мама… — тихо прошептала панночка, а по щеке проскользнула счастливая слеза. Катерина подошла к Софье и коснулась своей ладонью её щеки, а потом потеряла сознание от переизбытка чувств.