***
К тому моменту, как в организации собрались все её члены, прошла ещё неделя. В убежище было довольно шумно. В конце концов, редко, когда в нём собиралось больше шести человек за раз. А в этот раз их стало… сколько? Одиннадцать? Если бы не своевременные поставки провизии, это бы аукнулось им гораздо раньше и гораздо сильнее, но Пейн неплохо справлялся с административными задачами, потому единственным дискомфортом, который можно было ощутить, было лишь большое количество людей вокруг. Хината времени зря не теряла. Мама всегда ей говорила: если парень показывает, что ты ему интересна, бери дело в свои руки и активно доводи дело до свадьбы! Хорошо бы он ещё был неплохой партией, но если Хината выберет себе в мужья кого-то бескланового, то тоже не беда. Она будущая глава клана. В этом случае, муж просто возьмёт её фамилию. Если поначалу в Тоби ещё было что-то, что заставляло Хинату опасаться: а не успел ли он остыть к ней?.. то со временем этот нюанс исчез. Они много времени проводили вместе днём, а вечером Хината готовила что-нибудь сладкое, устраивая нечто вроде романтических ужинов. Полностью готовку еды она на себя брать не стала. Не то, чтобы она не хотела — готовить любимому всегда в радость! — но Хидан запретил. — Запомни главное, блин, правило мудрой женщины: сначала кольцо на палец, а потом бытовуха. Не наоборот. Хьюга была уверена, что он слишком переживал на этот счёт, но не спорила. В конце концов, она и сама хотела замуж. Ей ведь семнадцать всего через пару месяцев! А там и до восемнадцати недалеко. Не хотелось бы создать семью слишком поздно. А ведь это будет так прекрасно! Хината вернётся в Коноху, официально возглавит клан, выйдет замуж, убьёт Ханаби — она пусть и была её любимой младшей сестрёнкой, но Хината уже пообещала её своему богу, потому девушка должна была умереть, — поздравит Наруто с тем, что он станет хокаге — в театре фантазий об идеальной жизни Наруто всегда становился хокаге в свои восемнадцать лет — и построит огромный храм Джашина-сама. Храм истинного бога, который будет видно со всех концов Конохи, но вход в него будет открыт только для тех, кто этого заслуживает. А именно: для Тоби и неё. Возможно, она снова попытается донести истинную веру до своих родителей, но, учитывая неудачную прошлую попытку, Хината на это особенно не рассчитывала. Отец никогда не умел смотреть в самую суть вещей. А вера требовала не только умения смотреть, но и слышать голос бога. Слышать, слушать, внимать, чувствовать разницу в мире просто от смены собственного восприятия. Она, как жрица, прекрасно была способна на это. Но другие люди — не факт. Стараясь не забивать себе голову грустными мыслями, Хината трясла Конан на наличие новых рецептов сладостей и холодными зимними вечерами либо готовила, либо молилась. Количество жертвоприношений пришлось пока снизить: достойные враги к убежищу не забредали, а приносить великому Джашину всякий сброд Хината отказывалась из принципа. Наконец, все Акацуки собрались на месте, и вечером лидер объявил общий сбор в своём кабинете. Как только за последним члены организации закрылась дверь, Пейн оторвался от бумаг и заговорил: — Всем добрый вечер. Не стану ходить вокруг да около, и перейду к делу. Как вы знаете, недавно нас покинул Орочимару, потому ему нашли замену. Но новенький у нас не один, как можно было бы подумать, а сразу двое, Тоби и Дейдара. Поставить вас в одну команду я не могу — новенькие первое время обязательно работают с кем-то из уже проверенных членов Акацуки. Дальше — уже посмотрим. Потому новые команды это: Сасори и Дейдара, Тоби и Хина. Вопросы? Хината постаралась принять свой самый отсутствующий вид, но, судя по тому, как на неё покосился новый напарник — О БОЖЕ ОНИ ТЕПЕРЬ БУДУТ ВСЕГДА ВМЕСТЕ ВСЕГДА ВСЕГДА ЭТО ЖЕ ПОЧТИ КАК УЗАКОНЕННЫЕ ОТНОШЕНИЯ, — едва ли ей удалось скрыть собственное ликование до конца. Мало того, что они с Тоби-саном будут в одной команде, так ещё и тот факт, что их поставил так Пейн! Хината старалась максимально не лезть не в своё дело, но бьякуган всё равно заставил её уловить несколько разговоров лидера и человека в маске и сложить ориентировочную картину происходящего. Пейн не смог бы просто рандомно определить Тоби к одному из шиноби. Такие вещи делались только с непосредственного согласия человека в маске или же по его инициативе. А значит… он тоже хотел быть в команде с Хинатой! — Земля — Хина, приём, если ты на секунду отвлечёшься от своей воображаемой лавстори, мир не рухнет! — Хьюга яростно посмотрела на смеющегося жреца, но услышав лидерское «Спасибо, Хидан», осознала, что её лёгкая задумчивость оказалась не столь незаметна, как она думала. Ну и да бог с ними. Зато к ней почти сразу же подскочил Тоби, взял её руки в свои и громко заявил: — Тоби так рад быть в одной команде с Хиной-сан! — О, господи, да когда же эта детсадовская романтика уже закончится… — Я… я р-рада слышать, Тоби-сан, — Хината ласково улыбнулась, а потом нежно бросила кунай в Хидана. Судя по глухому стуку — увернулся. К сожалению. — Ладно, раз с этим разобрались, то переходим к более важному. Мы начинаем сбор джинчурики. Пейн терпеливо объяснил, кто это такие, и для чего они нужны. Хината не впервые слышала этот термин — мама с папой пусть и старались не обсуждать политику деревни при детях, всё же периодически упоминали то, что не должны были упоминать, считая что маленькие Хината и Ханаби ничего не понимают. Хината не могла точно сказать это насчёт своей сестры, но она сама всё же смогла запомнить, что джинчурики — это основное оружие деревни. И у Конохи как раз есть такое. Да и в целом цели лидера… они ведь навредят её родной деревне! — Что-то не так, Хина? — должно быть, на её лице что-то отразилось, раз уж она привлекла внимание рыжего мужчины. Хьюга поджала губы: — Я люблю свою деревню. Плюс, в отличие от большинства здесь присутствующих, я не являюсь отступницей. Такого ответа лидер, кажется, не ожидал: — Я не видел разнарядку на тебя в розыске, но, Хина, после всего, что ты совершила на благо Акацуки, ты правда думаешь, что не являешься нукенином?.. — Да, не являюсь. Я стану сильнее и вернусь в Скрытый Лист, — твёрдо произнесла она. Тем не менее, эффект был испорчен смехом Хидана: — Да, и тебя там с распростёртыми объятиями примут, — с насмешкой оскалился он. — Именно. Как никак, я будущая глава клана. — Забавно, что ты искренне веришь в это после того, как была поймана на попытке убить родную сестру, — несмотря на то, что она не сказала ничего такого, тишина в кабинете повисла мёртвая, почти давящая. Хидан продолжал насмешливо улыбаться, — солнце, прости, что не сказал этого ещё три года назад, но ты нахрен не сдалась никому в Конохе. Вдумайся, тебе собственный отец воткнул меч в голову. Думаешь, он будет рад тебя видеть? — Он просто не понимает, что я права... — А сейчас поймёт? Хината недовольно нахмурилась. Обычно у неё не возникало проблем со спорами с Хиданом. Несколько метких фраз легко могли поставить зарвавшегося товарища на место. Но сейчас он словно намеренно бил по всем тем местам, в которых сама Хьюга сомневалась. Она машинально стиснула кулаки: так или иначе, она не собиралась отступать. Потому что на её стороне был бог, и она знала, что права. — У него не будет выбора. Потому что я новая глава клана. И как я скажу, так и будет, — уверенно отчеканила куноичи, надеясь, положить в этом глупом разговоре конец, — а те, кто будет со мной не согласен, не более, чем жалкие предатели. Для предателей только один исход: смерть. Преодолев то небольшое расстояние, что их разъединяло, Хидан слегка наклонился к Хине и с всё той же улыбкой произнёс: — Тогда иди, возвращайся. Посмотрю потом, сколько трупов будет в твоём клане. И останется лишь хоть кто-нибудь в живых. Наша вера — вера избранных, ты никогда не сможешь заставить поверить в неё так много человек. А те, кто не верят, боятся. От назревающей драки спасло вмешательство Пейна: — Тогда как насчёт следующего: после того, как Акацуки обеспечат экономический крах деревням шиноби и установят господство на рынке, твой клан перейдёт под твой полный контроль? Хината прищурилась: — Он и так будет под моим контролем. — Да, но я могу гарантировать тебе поддержку власти и отсутствие обвинений в любой незаконной деятельности. Амнистию даже касательно убийства соклановцев. Предложение было мутным, очень мутным. Но, несмотря на это, Хина всё равно согласилась и больше обсуждению не мешала.***
Хина старалась вести себя как обычно и всем своим видом демонстрировала готовность отправиться ловить джинчурики хоть сейчас, но, говоря по правде, слова Хидана её задели. Она была уверена в себе. И в способности близких обрести истинную веру и, благодаря этому, бессмертие не сомневалась. Но слова жреца Джашина всё же посеяли в ней толику сомнений. Гневный взгляд отца до сих пор отчётливо стоял перед глазами, хотя прошли уже годы с тех пор, как она покинула клан. Легко вспоминалось и серое лицо матери, когда она узнала, что именно сотворила её старшая дочь. Презрение на лицах соклановцев… Хината годами не вспоминала о событиях той ночи, стараясь относиться к ней скорее как к ошибке и досадному недоразумению. Будь она более опытна, ничего из этого бы не произошло. Но… Сейчас прошлое уже не изменишь, и потому ей придётся иметь дело с последствиями своих провалов. А действительно ли она сможет донести свою веру до остальных? Получится ли у неё? А вдруг слова Хидана окажутся пророческими? А что, если… а что, если даже её любимый Тоби не сможет до конца принять то, кто она есть? Если его напугают её техники?! Хьюга с силой стиснула зубы и продолжила готовку. На этот раз ни малейшего желания делать что-то сладкое не было, потому она с удвоенным усердием отбивала мясо, собираясь приготовить то странное и безумно острое блюдо, что когда-то показывал ей Хидан. Прощай-прощай, слизистая желудка… Но, кажется, сейчас толика мазохизма бы не помешала. Нет, не стоило сомневаться в любви всей её жизни. Тоби наверняка так не скажет. Тоби — нукенин, так что его представления о морали уже размыты и отчасти приближены к тем, что проповедовали адепты истинного бога. Тоби сказал, что она ему нравится, а разве можно сомневаться в той, к кому лежит душа? Хината бы продолжила любить его, даже окажись он самим дьяволом. Так разве не могла она ждать того же в ответ? Куноичи с сожалением посмотрела на столешницу, на которой осталась заметная вмятина от ножа и устало вздохнула. Совладать с собственными мыслями всё не получалось. Вопреки всему, на сердце у неё было неспокойно. На кухню несколько раз заглянули, но, кажется, убедившись, что помещение было плотно оккупировано Хьюгой, убрались куда подальше, взяв с собой только еду. Хината за это лишь с благодарностью кивнула, сейчас не способная выразить свои чувства как-то иначе. Хотелось врезать Хидану и доказать, что он ошибался. Что её клан примет свою блудную главу, пусть отец и попытался убить её. Но такой возможности всё же не было, так что сошла бы и миссия, желательно, с большим количеством жертв. Проводить крупное жертвоприношение необходимости пока не было, но сосредоточенность на убийствах и молитвах, возможно, помогла бы ей привести мысли в порядок и восстановить свой душевный покой. Дверь снова отворилась. На этот раз Хината не стала активировать бьякуган, полностью игнорируя вошедшего. Появись в убежище враги, у них был бы неплохой шанс застать Хьюгу врасплох, но девушке было бы фиолетово. Апатия поглощала сильнее, чем можно было представить. Хината думала, что услышит звук открытия холодильника, а после удаляющиеся шаги, но их не последовало. Вместо этого раздался скрип от движения стула по линолеуму. Некто сел за стол, явно не собираясь уходить. Еле слышно вздохнув, Хината обернулась, собираясь вежливо попросить оставить её одну, но так и не смогла выдавить из себя ни слова. За столом сидел её любимый Тоби, пристально глядя в спину собственной девушки. Хьюга не была экспертом в области языка тела, но даже её познаний и банальной наблюдательности хватало, чтобы заметить, что поза и манера держать себя у её новоиспеченного напарника изменились. Добавились повышенная собранность, словно бы готовность к бою, и напряжённость. Что-то было не так. Тоби заговорил первым: — Я всё думал, что же с тобой не так, Хина-сан, ты же не можешь быть идеальной, — медленно произнёс он. Несмотря на хвалебные слова, смущения они не вызвали, потому что звучали холодно, непривычно, несколько оценивающе. Да, Тоби говорил привычным фальцетом, но такой тон у него Хьюга слышала впервые, — не могут красивые и умные девушки западать на странных типов. Я должен был догадаться, что ты психо... И что-то внутри неё взорвалось. — Я не психопатка! — Хината резко подошла к столу и опёрлась на него руками, в упор глядя на Тоби и, кажется, впервые за всё время их общения совершенно не заикаясь. — Я не психопатка! У моего клана были проблемы, с которыми глава справиться просто не мог. Я, как его преемница, была обязана что-то сделать! Думаешь, я хотела убивать собственную сестру? Я знаю Ханаби с детства, да что уж, она выросла у меня на глазах, моя любимая младшая сестрёнка. Но спасти всех было моей задачей. И я знала, что в политике я помочь не в силах, так что оставалось только молиться. Но обычных жертв было недостаточно, и единственное, что могло помочь, это ценная жертва. Для меня ценная. Пообещать в жертву Джашину-сама того, чья смерть действительно разбила бы мне сердце. Думаешь, я хотела её убивать? Нет. Но я была обязана. Поэтому Ханаби умерла для меня ещё в тот момент, когда я остановила на ней свой выбор. Вы все можете осуждать меня, это же так просто: судить со стороны. Но для меня она уже умерла, я уже убила её в тот момент, когда решилась на этот страшный выбор. И сейчас всё, что мне остаётся, это довести дело до конца. Я действительно любила свою сестру, Тоби-сан, но отступать уже некуда. Тоби молчал какое-то время, но потом всё же задал вопрос: — Если подобная ситуация повторится, ты и меня принесёшь в жертву? Хината чувствовала себя так, будто на неё вылили ушат холодной воды. Как он не понимал… Как он не мог понять!.. — Это другое! Ханаби… да, я любила её, но Ханаби суждено было возглавить побочную ветвь. С точки зрения иерархии клана она была абсолютно бесполезна. Её смерть бы ни на кого не повлияла… Шиноби хмыкнул, явно не особенно ей веря и снова переходя на беззаботный фальцет: — Так разве Тоби не бесполезен? Тоби ведь даже не часть клана. Как Тоби отличить тех, кого можно принести в жертву, а кого нет? Осознав, что простыми словами она мало что добьётся, Хината обошла стол вокруг и села рядом с мужчиной. Взяла его руки в свои и серьёзно произнесла, глядя ему в единственный глаз, едва заметный в тени маски: — Нельзя принести в жертву тех, кто бессмертен. Так что, Т-Тоби-сан, пожалуйста… примите мою веру. Смешок. — Вы так агитируете в свою религию? Как свидетели Иеговы, только с бессмертием? — Нет, — вообще сравнения с этими сектантами было оскорбительным даже для нукенина-язычницы вроде Хинаты, но акцентировать на этом внимание она не стала, — религия — это серьёзно. Нельзя говорить о своём боге с теми, на кого тебе плевать. Кто не готов к тебе прислушаться. Тоби-сан, если кому и п-предлагают вступить в религию Джашина, то это т-только т-тем, с кем готов раздел-лить всё с-свою жизнь. — Хина-сан, не пойми меня неправильно, — негромко начал он низким мужским голосом, который Хина ещё никогда от него не слышала. К щекам мгновенно прилила кровь, — но как можно говорить такое человеку, которого ты даже в лицо не видела? Может, я какое-нибудь чудовище под маской нукенина. Или старик под девяносто, который холодными ночами закрашивает седину. Хината чуть склонила голову набок. Он… не знает?.. — Тоби-сан, вы ведь из Конохи, верно, — это должно было прозвучать как вопрос, но девушка была уверена в своём наблюдении, так что обошлась без вопросительных интонаций. Тоби никак не ответил на её вопрос, но его застывшая поза была и без того говорящей, — тогда вы должны знать о клане Хьюга. У меня почти что белые глаза. Вы правда не заметили? — У тебя бьякуган?.. — Да, — скрывать это не имело смысла и Хината легко повела плечами, не делая из своего доудзюцу тайны, — бьякуган позволяет видеть всё в радиусе семи километров, не взирая на погоду, препятствия, маски. Одной активации достаточно, чтобы узнать об убежище всё. Думаете, за полтора года я ни разу его не активировала? Не прошло и секунды, как к шее Хьюги оказался приставлен кунай: — Как много ты знаешь? — Всё или почти всё. — Не лги мне. — Я не лгу. Хьюги всегда знают всё и обо всех, но не делятся этой информацией направо и налево. Это не этично. Хината не видела его лица, но была уверена, что Тоби насмешливо оскалился: — Думаешь, я поверю, что тебя остановила какая-то долбанная этика? Хината даже не шевельнулась: — Мои слова не заслуживают доверия? — Этика. Даже не какая-то клятва. Я собираюсь начать новую великую войну, в которую будет втянута даже твоя горячо любимая деревня, и единственное, что останавливает тебя от передачи информации, это долбанная этика? — Тоби рассмеялся, но Хината не слышала в его голосе ни капли веселья. Кунай от её горла он так и не убрал, хотя, впрочем, даже отруби он ей голову, Хину бы это не убило. Зато он потянулся к своему лицу, стаскивая с головы плотно сидящую маску. Хината впервые увидела его лицо без применения бьякугана и, несмотря на напряжённость момента, снова смутилась. Тоби насмешливо приподнял брови, следя за её реакцией. — Нравлюсь? — Да. — Лжёшь. — Тоби-сан, а мне есть смысл?.. — честно ответила она. Мужчина прищурил единственный глаз и убрал кунай, но враждебность из его взгляда никуда не исчезла. Хината сидела, не шевелясь и почти не дыша, прекрасно понимая, что сейчас был поворотный момент в их отношениях, и что если она как-то ошибётся, то не вернёт доверие своего возлюбленного уже никогда. Новой попытки нападения не последовало. Тоби молча снял перчатки и опустил её руку на изувеченную половину своего лица. Хината машинально вздрогнула, ощутив под холодными пальцами тёплую кожу и изогнутые линии шрамов. Чуть не отдёрнула руку, но Тоби не дал ей ни шанса сделать это, довольно ощутимо накрывая её ладонь своей. Насмешливо улыбаясь. И щуря единственный глаз и пустую глазницу. — Ни за что не поверю, что тебе не противно. Хината не ответила, но сделала ту единственную вещь, которую нельзя было симулировать: покраснела до состояния помидора и благополучно хлопнулась в обморок. Когда она пришла в себя, вокруг неё была уже не кухня, а комната Тоби. Шиноби несколько раз клялся, что выяснит, где находится её комната и будет носить её уже туда, но дальше слов дело так и не продвинулось, потому она снова пришла в себя здесь. Тоби сидел в кресле напротив, всё ещё без маски, со странным выражением глядя на неё. Но враждебности в нём больше не было. — И что мне с тобой делать, а?.. — негромко выдохнул он, впрочем, не предпринимая ни попыток угрожать, ни запугивать. Хината смущённо улыбнулась в ответ и перевернулась на бок, прижимая к груди подушку и пряча в ней лицо: — Холить и лелеять?.. Тоби вздохнул и закрыл лицо рукой, всем своим видом выражая то, насколько он разочарован её предложением. Но у Хинаты был бьякуган. Потому мужчина мог делать всё, что угодно, но она всё равно видела, что он улыбался. — Зови меня Обито.