Ценная жертва

      Боруто всегда любил истории. Особенно те из них, что были жуткими. Про организацию, которая собиралась уничтожить этот мир. Про преступников, избежавших наказания, и разбежавшихся по всему миру. Про хвостатых демонов. Про богиню, заточённую в луне.       Папа не слишком часто говорил нечто подобное, и его рассказы нередко содержали большой процент вымысла, бахвальства и бесполезного упоминания рамена. Но мама была не такой. Она дожидалась ночной тишины, приглушала свет, оставляя только одну или две свечи, и начинала говорить. В темноте её белесые глаза выглядели действительно жутко, и в такие моменты Боруто легко было забыть, что она и правда его мать.       Но любовь к жутким историям перевешивала.       Про сражение на мосту в стране Волн. Про битву на острове метеоритов. Про тёмную жрицу, которую с таким трудом смогли-таки заточить, едва не погибнув.       Истории были разные, но лишь последняя была его самой любимой. Потому что в ней жрица, вопреки всему, всё же успела принести самую ценную жертву. А значит, однажды она обязательно вернётся.       И те, кто её предал, захлебнутся в своей крови. Ну, а пока…       — Про что ещё тебе рассказать, Бору? — спрашивала Ханаби, поправляя сыну одеяло и уже собираясь уходить.       Боруто улыбался, глядя на неё сияющими глазами. Любовь к мрачным рассказам у них была семейной: — Расскажи, когда она вернётся.       Ханаби натянуто улыбнулась. Бессмертного Хидана так и не поймали, да и части остальных отступников удалось уйти. Даже от мысли, что Хината и правда могла вырваться, ей становилось дурно. Но Хината — часть истории. Часть семьи Хьюга, вычеркнуть которую так пытались старейшины и так не хотела сама Ханаби, понимая, что, забыв историю, они имеют все шансы на её повторение. Потому она рассказывала, пусть и в завуалированной форме.       И ответила честно: — Не знаю, Бору. Когда печать ослабнет. Но, надеюсь, к тому моменту в живых уже не будем ни ты, ни я. Потому что ни один человек не заслуживает ужаса от встречи с тёмной жрицей.       Но холодок по спине всё равно пробежался.       Где-то в хранилище хокаге на старом зеркале с печатью возникла первая трещина среди других. Ханаби не знала одного: когда злого бога забывали, его силы медленно сходили на нет. И пока она помнила Хинату, та всегда могла вырваться.       Стоило только подождать ещё пару лет. А уж что-что, а ждать она умела. The end