Битва - это не подиум для героизма. И не вещь, которая должна приносить удовольствие. Битва есть отчаяние.
Темная. Ужасающая. Именно так все должно быть. Так - люди учатся бояться битв. И искать способ избежать их, разойтись мирным путём, если есть такая возможность.
@ Идзуру Кира «Блич»
Долгожданное спокойствие подошло к концу, когда разум начал пробуждаться от затянувшегося сна. С трудом открываю глаза, благо солнце сейчас не светило прямо в окно. Значит, уже вторая половина дня... Тело немного ломит, но слегка приподняться всё же удаётся. Как только взгляд цепляется за, стоящий на тумбе, графин, в горле предательски сушит. Стоит только потянуться к стакану, как руки начинают неистово дрожать. Всё же тот день, не миновал без последствий для моего тела. Воспоминания так не кстати всплывают перед глазами, от чего голова начинает неприятно гудеть. Мы победили. Но какой ценой. Запах цветов, стоящих на той же тумбе, приятно щекочет ноздри. Сбор из различных полевых цветов, добавляет комнате лазарета такого необходимого уюта. Хоть немного перебивает такой едкий запах спирта. Но это никак не влияет на тяжесть событий, что грузом будет висеть на моем сердце, до конца моей жизни. Из водоворота неуместных сейчас мыслей, меня выводит скрип дверных петель. В комнату, как к себе домой, заходит порядком уставший Жан, что из-за потягивания не сразу заметил, сидящую, меня. Пока наши глаза не пересеклись. - Рия... Его лицо так непривычно удивленное, радостное и облегченное. Неужто волновался. - Жан... Хочется что-то сказать, но из горла вырывается только сиплое хрипение. Зараза. - А, сейчас! Спустя пару мгновений, он уже протягивает мне стакан с кристально чистой водой. На секунду наши пальцы соприкасаются, от чего щеки предательски краснеют. Только не сейчас. Одним глотком осушаю стакан и облегченно выдыхаю. - Спасибо, Жан. Уже порядком лучше. - Если не брать в учёт, что у тебя сотрясение. А тело просто в шоке от испытанной адской нагрузки. Всё такой же пессимистичный Жан. - Сколько я была в отключке. - Больше двух суток. Одним движением он переставляет стул ближе к кровати и усаживается будто так и надо. Вид у него изрядно потрёпанный и явно замороченный. Видно ещё целых солдат не слабо запрягли последствия битвы. - Как там...все? Секунда и его плечи немного напряглись. - Лучше о себе поволнуйся. Твоё тело было настолько изнурено, что целый шквал пушечных выстрелов не мог разбудить тебя. - Всех титанов перебили? Жан лишь обреченно вздохнул. Мне необходимо знать, что произошло за время моего сна, иначе я начну выгрызать себя этим изнутри. - Большую часть. Остатки добил Легион Разведки. Легион... В памяти всплывают последние воспоминания перед отключкой. Крылья... ...и глаза... - Последнее, что я помню это лицо Капитана Леви... - А? Ты вблизи его видела? Да ещё и помнишь его?! - Чего это ты? Он сильнейший воин человечества, кто его не знает? - Ну да... Он моментально стушевался под моим вопрошающим взглядом. Странный. Тут я вспомнила, что хотела сказать, когда он только вошёл сюда. - Слушай, Жан. Прости, что не послушала тебя и ринулась в бой, несмотря на своё состояние. Я... - Ты могла погибнуть. От холода, что источала эта фраза, по спине прошло стадо мурашек. Сам же он и бровью не повёл. - Мы солдаты, рисковать жизнью для нас - в порядке вещей. - Это не оправдывает твоих безумных порывов! Его напускное спокойствие канет в лету, уступая дорогу раздражению и ярости. Я могу понять его. Моя смерть никого не обрадует и кидаться в бой сломя голову, не думая о последствиях - это ужасное качество для воина. Но... - Это было бы нечестно, по отношению к погибшим... В помещении воцарилась гробовая тишина. Для нас обоих это была больная тема, которую мы пытались зарыть глубоко в своём сердце. Ведь возможно, мы выжили только за счёт жизней товарищей. Осознание истины причиняло боль, что когтями оставляла шрамы в душе. Но такова война. - После всего этого кошмара...не передумала идти в Легион Разведки? Взгляд Жана поникший, в нем надежда на то, что хоть капля здравого рассудка появилась в этой голове. Я не хочу разочаровывать его, но... - Нет, не передумала. Пожалуй лучше промолчать о том, что этот Ад лишь укрепил моё стремление идти к назначенной цели. Но в тоже время оно сломало что-то во мне. Все эти жертвы. Ни одна победа не обходиться без них. Этот факт уже не так пугает, а лишь предаёт сил бороться ради товарищей, что отдали жизни за победу человечества. Мой ответ явно не удивил его. От чего губы растягиваться в ухмылке. Думая об этом, я поражаюсь насколько мы с ним сблизились за тот судьбоносный день. Он был просто перенасыщен событиями, и в каждом из них фигурирует этот парень, к которому я прониклась безграничным признанием. Теперь наши судьбы, как бы нереально это не звучало, неразрывно связаны. Почему-то от этой мысли в груди разливается тепло, а уши начинают гореть. - Мы несколько раз были на волосок от смерти, и каждый раз мы уворачивались от её косы, и как ни странно...вместе. Наши взгляды встречаются, я смотрю на него с улыбкой, а он всё так же удручённо. Перспектива попадать со мной в такие опасные ситуации его явно не радовала. - Похоже Марко был прав, когда говорил о нас, как об идеальной команде. После моих слов Жан как-то странно затих, избегая моего взгляда. - Да, говорил... Вновь повисла напряженная тишина. Я вновь не могу прочитать его эмоции, всё что я могу это вопросительно нахмурить брови. - Ладно, я позову медсестру. Тем более ты наверняка голодная спустя двое то суток. В этот же момент желудок предательски заурчал. Черт, не сейчас. Я успеваю окликнуть Кирштайна когда он уже держится за ручку двери. От чего он ожидающе взирает прямо на меня. - Жан, здесь довольно скучно. Приходи ещё. Я не знаю сколько ещё пролежу в лазарете, а после всего, лицо Кирштайна хочется видеть почаще. Его лицо моментально запылало даже пуще моего, от чего пробивает на смешок. - Л-ладно... Я скажу остальным о твоём самочувствии, так что жди сегодня кучу посетителей. - Хорошо. Глянув на меня напоследок, он скрылся за дверью. Я устало откидываюсь на подушку, после чего перевожу взгляд на пейзаж за окном. Но не успеваю я хоть о чем-то подумать, как в мою комнату снова вторгаются. - Как себя чувствуешь? Я бы зашла раньше, да не хотела хотела мешать вам, пока твой парень не ушёл. Не думала я, что одна брошенная посторонним человеком фраза может заставить меня так зардеться. - П-парень... С чего вы взяли? Среднего возраста женщина с подвязанными каштановыми волосами, и с глазами под которыми пролегли мешки от круглосуточной заботы о пострадавших, не глядя на меня расставила нужные медикаменты и жестом приказав мне сесть, начала осматривать моё тело. - Ну как же. Когда тебя только принесли он тут всю ночь глаз не сомкнул, ждал. И всё время между зачисткой города и едой он подле тебя был. Вот как значит, беспокоился. - И цветы тоже его. Вот сегодня с утра свежие принёс. Прекратите. Прошу вас. Сердце бьется так гулко, что готово вырваться из груди. Становится так жарко, будто всё тело сейчас в огне. А от переполняющих эмоций я просто не могу дышать. Не может быть... Глаза сами собой открываются, когда тело побуждает меня вылезти из объятий дрёмы. Нормальные сны никак не хотели приходить. Так что когда я очнулась в кромешной тьме это меня не удивило. Когда ладонями я растерла глаза до покраснения, взгляд машинально цепляется за происходящее за окном. Сквозь ночную темень виднеется ярко-оранжевый свет. Первая мысль была о пожаре, но тревоги и тем более какой-либо метушни не было. Любопытство побуждает меня встать с нагретой постели и одним движением раскрыть створки окна. В лицо моментально летит поток ветра вперемешку с уличной пылью. Но вместе с этим нос пробивает отвратительный смрад от которого зрачки моментально сужаются, а ладони зажимаю нос. Едкий запах гари вперемешку с... ...горящей плотью... Ноги сами несут меня вон из комнаты. Выбегая на улицу, ускоряю темп несмотря на ещё невосстановленные силы. Но понимание происходящего не даёт мне замедлиться. Когда же я добегаю до площадки, кожу опаляет жар четырёх огромных костров. Вокруг их окружают выжившие солдаты. Некоторые из них уже откровенно смотрят на меня, но плевать я хотела сейчас на это. Тяжело дыша, на негнущихся ногах подхожу ближе к кострам, где стояли ребята из моего родного 104-того. - Рия? Первой меня замечает Юмир, что своим удивленным возгласом привлекает ко мне внимание Кристы и Саши. Последним ко мне поворачивается Жан, сначала он удивлён, но от меня не укрывается проскочившая досада в его глазах. - Почему...ты не сказал... Я подхожу вплотную к нему. Глаза мои широко раскрыты, а зрачки сужены до предела. Руки со всей силы хватаются за ворот куртки Кирштайна. - Почему! Крик яростный, вопрошающий, словно у преданного соратника. Он молчит. Знает, что на самом деле я понимаю его намерения. И не осуждаю. Он не хотел, что бы я видела. Оторвавшись и обогнув его, я подхожу ближе к кострищу. Глаза начинает рябить от столь яркого света, а витающий в воздухе дым забивает нос, не давая нормально вдохнуть. Я падаю на колени рядом с плачущим Конни. На мне лишь белоснежная сорочка, что уже покрывалась чёрными пятнами от гари и пепла. Коса распущена, давая свободу волосам, что сейчас развевались от ходячих потоков воздуха. Придется ни раз помыть голову, чтобы вымыть эту едкую вонь. Волосы неприятно лезли в лицо, но это волновало меня в последнюю очередь. - Марко... Глаза застилает пелена слёз. Их так много, что они водопадом катятся по моим щекам, опаляя кожу. Всему живому суждено умереть. В сознании, как некстати, всплывает старая воинская песня, что мы выучили ещё во время обучения. Готовы ли вы умереть или нет, этот день настанет. Взгляды друзей и солдат устремлены на меня, сидящую в грязи и пепле девушку, с белоснежной кожей и длинными золотыми волосами. Ангел ли это, что полетел к нам с тусклого неба? Мой голос сиплый, надломленный от накатывающейся истерики. Дьявол ли это, что выползает к нам из-за скал? Боль и осознание насколько велика потеря съедают меня изнутри. Слёзы, Гнев, Сострадание, Жестокость. Голос больше напоминает вой раненного волка, что потерял свою стаю. Мир, Хаос, Вера, Предательство. Чувство, будто внутренности вместе с сердцем кинули в пасть титана, а пережевав, выплюнули обратно в моё нутро. Мы будем бороться с нашей судьбой. Тяжесть чужих рук на моих плечах отвлекает меня от созерцания останков моих бывших сослуживцев, что тлели в огне костра. Нашей судьбе мы не должны подчиняться. Наши с Сашей голоса сливаются воедино в надрывной песне, схожей с предсмертным криком подстреленного зверя. Наши голоса грубые, всё ещё надломленные от слёз. Её руки обнимают меня крепко, удерживая меня на этой земле. С грустью и решительностью в сердце, мы показываем желание идти дальше. К началу припева голоса всех выживших солдат звучат в унисон. От чего я перестаю слышать свою собственную боль. И никого не заставят лишиться жизни. Воющая Саша, всхлипывающая Криста и плачущий Конни. Три пары рук не дают мне пасть в пучины полного отчаяния. С грустью и решительностью в сердце, мы показываем желание идти дальше. Голоса становятся громче, надрывнее, увереннее. Через песню солдаты изливают все те эмоции, что копились внутри все эти несколько дней. И никого не заставят лишиться жизни. Всё затихает, когда последние слова произнесены во тьму сегодняшней ночи. Слёзы всё ещё льются, а тяжесть чужих тел ещё чувствуется. Но в душе словно стихает долгосрочная буря. Гром сожалений уже не слышен... Молнии ярости ушли в никуда... А тучи вины уступают небо покою... Прощайте... Озябшее тело сильнее льнет к тёплой коже Кирштайна, несущего меня обратно в лазарет. На эмоциях я и не заметила, как пробежала весь путь босиком, а сил на то, чтобы подняться с земли просто не осталось. Лишь когда последний очаг начал тлеть, я позволила ему взять себя на руки. Он не спешил, неторопливо шагая в сторону лазарета, а я не торопила, наслаждаюсь его близостью и теплом. Подражая котам я чуть ли не терлась макушкой о его шею, на что он продолжал молчать, сосредоточившись на своих мыслях. Когда мы подошли к дверям моей комнаты, пришлось сдержать разочарованный вздох. Покидать его тёплые руки, что так нежно держали меня всю дорогу, совершенно не хотелось. Он аккуратно опускает меня на пол у самой двери. Мы молча стоим, не решаясь нарушить тишину, но и не собираясь расставаться. Пока он не произносит слова, которые я никак не ожидала от него услышать. - Я решил пойти в Легион Разведки. Лишь пол минуты мне необходимо, перед тем как ошарашенно посмотреть на Жана. Он же совершенно спокоен, будто принял это решение давно. Лишь сжатые кулаки выдают его с потрохами. Скорее всего я бы сейчас снова заплакала, если б хоть одна слеза осталась после прощальной песни. Он смотрит в пол, его брови как и всегда нахмурены, когда он принимает очень важное для себя решение. Мои руки холодные, но это не останавливает меня, чтобы трепетно обхватить ладонями его лицо и повернуть к себе. Приходится задрать шею к верху, дабы заглянуть в его мечущиеся глаза. - Мы будем сражаться вместе. Обещаю. Слова сказаны вкрадчиво, уверяя его в их подлинности. Он смотрит неуверенно, но крепко зажмурив глаза произносит. - Обещаю. От этого тело наполняется какой-то эфемерной силой. И трепет разливается в груди. Поддавшись порыву, я становлюсь на носочки, пальцами касаясь ледяного пола. Ладони тянут голову Жана ближе ко мне. Все условия соблюдены. И мои губы касаются горячей щеки Кирштайна. Ещё пару секунд и я отпускаю его из тисков своих рук. - Спокойной ночи. Пока он в прострации от моего мимолётного порыва, я успеваю скрыться за дверью комнаты. Прижимаясь спиной к злополучной двери, моё лицо становится алее самой яркой розы. На губах все ещё ощущается вкус его кожи. Глаза мои сияют подобно звёздам на ночном небосводе...