Новый Свет - новые традиции

В вигваме было тепло. Приятно трещал небольшой огонь в центре, и дымок струился прямо наверх, куда и было положено. Джастин с интересом наблюдал, как индеец создавал своё жилище, а теперь с наслаждением жил в нём. Ему нравились и мягкие шкуры, которые они время от времени просушивали на солнце, и росписи тонких стен вигвама, которые Ска нанёс, чтобы показать ему традиции местных жителей. Это было так чудно и первобытно, но так захватывающе, что Джастин на какой-то миг почувствовал себя ребёнком, что с восторгом слушает сказки. Однако прямо сейчас он радовался, что давно стал мужчиной и имеет полное право распоряжаться собой по своему усмотрению. Душа просила ласки и заботы, которых так не хватало всю жизнь. Сильные руки дарили поддержку во всём и обещали быть нежными. Ска стоял рядом с огнём, и его тень отражалась на шкуре в причудливых всполохах света. Он был красив, и он смотрел на Джастина с восхищением. Хотелось рассказать о своих чувствах, сделать комплимент, показать индейцу, как он нравится. Но Джастин только стыдливо краснел и, не выдерживая откровенного взгляда Ска, прятал лицо в ладонях. Он знал, что это незрело, но в отношении чувств и интимных вещей Джастин и правда был ещё не лучше ребёнка. — У вас есть какой-то ритуал после объявления пары? Или принято сразу ложиться вместе? Знаешь, Ска, у нас обычно свадьбы такие пышные и утомительные, что часто не остаётся сил в первую брачную ночь. Это, конечно, недостойные сплетни, но я много раз слышал об этом. — Мужчины не имеют права на брачный ритуал, бельчонок. Но если ты позволишь, мы устроим свой, только для нас двоих и после этого ты станешь моим, а я твоим, пока духи предков не призовут нас к себе. Хочешь? — чёрные глаза пытливо смотрели на Джастина. Джастин даже говорить ещё не начал, а уже понял, что мысленно заикается. — Т-ты, тт-ы что? Схватившись за шкуру, будто она могла куда-то убежать или Джастина без неё могло унести наружу, юноша почувствовал, что задыхается от нахлынувших эмоций. Раньше панические атаки у него случались только от стресса и приступов никчёмности, и впервые повод был приятно-волнующим, но не менее шокирующим. — Я предлагаю тебе разделить наши жизни и этот мир на двоих, — индеец присел, чтобы быть на одном уровне с юношей. — Я хочу, чтобы ты доверился мне и принял мои чувства к себе. Это не больно, Джастин, я никогда не обижу и не причиню вреда. Джастин пару раз судорожно хватанул ртом воздух и резко подался вперёд, вцепившись в плечи Ска и крепко зажмурившись. От мысли, что индейцу и правда зачем-то понадобился он, да ещё и навсегда, становилось хорошо и страшно одновременно. Ска сильный, свободный, умелый и мудрый. Его интерес не укладывался в голове, но Джастин пытался, страстно хотел в него поверить. — Разденься, — шепнул индеец на ухо юноше и провёл ладонью по спине. — Мне нужно будет нанести на тебя ритуальные рисунки, а потом ты поможешь нанести их на меня. Ничего не бойся, это не больно. От интимного шёпота волосы на шее встали дыбом, а от мыслей о том, чтобы раздеться перед Ска — член. Джастин прикрыл глаза, успокаивая дыхание и раздеваясь медленно, неторопливо, чтобы не выдать нетерпения. Избавившись от брюк, рубашки и исподнего, юноша потянулся к шкуре, чтобы прикрыться, но был остановлен внимательным взглядом Ска, уже начавшего сбрасывать одежду на пол. Прежде чем обнажиться полностью, индеец достал небольшую плошку с чёрной краской, которую сделал из корня орехового дерева, вываривая его несколько дней. Также в его руках появилась небольшая кисть, сделанная из меха чёрной белки, и масло, чтобы можно было стереть краску с молочного тела возлюбленного. Он с истинным наслаждением следил за тем, как обнажался его избранник, и восхищался. Всё-таки права была старая шаманка — кровь белых не оставит его равнодушным до конца дней. Ска полностью обнажился и дал Джастину рассмотреть себя. Несколько минут он и сам разглядывал его, а затем подошёл и опустился на колени. — Ты веришь мне? — спросил он юношу, взяв кисть и обмакнув её в краску. Джастин, рвано дышащий от смеси возбуждения и страха, кивнул, и как заворожённый принялся разглядывать смуглое тело индейца. Тот никогда не скрывал его под большим количеством одежды, но настолько открытым был перед Джастином впервые. Взгляд невольно опускался на тёмный толстый член, стоящий и покачивающийся от движений. — Ты красивый… — Джастин прошептал это едва слышно, голос подводил. — Это ты красивый. И за каждый новый порез, которыми ты уродуешь своё тело, я буду наказывать тебя, — Ска посмотрел прямо в глаза Джастина. — Отныне мы принадлежим друг другу и должны уважать тело и дух. Ты поймёшь, как это больно — ранить другого, даже если ранишь себя. Протяни мне руки. От обещания, что прозвучало в голоса Ска, от его серьёзного и сурового тона всё внутри всколыхнулось и Джастин всхлипнул, протягивая вперёд руки запястьями вверх, как обычно давал их лорду Сеттрингтону для связывания. Сказать, как ему необходимо наказание, было тяжело, страшно, но Джастин видел, что Ска понимает это и сам. Больше они не разговаривали. Ска уверенно наносил рисунок на тонкую белую кожу и чувствовал, как крепнет его желание, как звенит в ушах от сдерживаемой страсти. Но он знал цену этой сдержанности, после он утолит свою жажду сполна. Краска ложилась как нужно, а Джастин вызывал настолько неприличные желания, что индеец позволил им один поцелуй перед тем, как начать наносить рисунок на лицо. От индейца пахло травами и пряностями, а поцелуй вскружил голову так сильно, что блюсти рамки приличия не было ни сил, ни желания. Когда кисть коснулась лба, Джастин послушно замер, будто был крепко связан и обездвижен, и только тихонько постанывал, когда Ска интимно касался его бедром или локтем. Расписывая интимную часть желанного тела, Ска не стал трогать розовый член краской, вместо этого он опустил голову и вобрал его в рот, чтобы немного расслабить любовника и дать ему облегчение. Когда горячие губы коснулись члена, Джастин всхлипнул и, уперев пятки в устланную шкурами землю выгнулся практически дугой, высоко вскидывая бёдра. Ласки Ска не были похожи на то, что он испытывал раньше. Индеец был так осторожен и при этом страстен, что хотелось рыдать. Ска действовал аккуратно, но напористо, он жаждал передать свои чувства юноше, доказать ему, что он ценен. Когда семя потекло ему прямо в рот, он выпил и проглотил всё до капли и невозмутимо продолжил раскрашивать бёдра, давая Джастину прийти в себя. Когда он дошёл до стоп, то мягко размял их, расцеловал трогательные косточки, а затем перевернул юношу на живот и поставил в позу покорности. Джастину казалось, что он качается на волнах, или плывёт в густом туманном мареве. Было невыносимо хорошо, жарко и одуряюще правильно: всё, что делал Ска, вызывало отклик и успокаивало. Когда сильные руки индейца заставили перевернуться, а после вздёрнули Джастина на колени, он сам выгнулся, прося большего и осознавая, что совершенно не боится. Видя, как готов к соитию его избранник, индеец улыбнулся и продолжил начатое. Джастин будет учиться, как обуздать свой дух и свои страсти, и учение уже началось. Больше Ска не касался тела руками, только кисть и краска. А затем, когда он закончил, то перешёл на своё тело. — Постой так немного, чтобы всё высохло, а потом помоги мне на спине. Джастин послушно замер, глубоко дыша и не двигаясь. Постепенно стоять в одной позе становилось тяжелее, ноги и руки затекали, но юноша упорно не давал себе шевельнуться, убеждая, что чем лучше он выполнит приказ Ска, тем довольнее будет индеец. Когда тот тихо позвал его и Джастин выпрямился, руки и ноги начало колоть и сводить. Стиснув зубы, Джастин постарался не подать вида и, размяв пальцы, взял в них кисть. — Рисуй как чувствуешь. Не обязательно точно повторять мои линии, но постарайся, чтобы было немного похоже. И не волнуйся, — Ска заглянул в глаза. — Ты прекрасен, Джастин, мне будет приятно уничтожать этот рисунок своим телом. Тихо всхлипнув, Джастин придвинулся к Ска, садясь на колени за его спиной, и, не выдержав, прижался губами к чистому пока участку кожи на шее. Позволив себе насладиться этой близостью пару секунд, Джастин принялся за рисунок на спине, старательно выводя линии, стараясь сделать всё идеально — как его приучили. Индеец сидел с прикрытыми глазами и отчётливо представлял себе рисунок, что рождался из-под пальцев аккуратного мальчика. Джастин очень ответственный, исполнительный и хрупкий. Его душа создана для любви, и он даст её сполна. Когда с рисунком на ягодицах и бёдрах было закончено, он убрал остатки краски и кисть, откинул полог и вышел в тёплую ночь. — Идём, нам нужно на возвышенность, — подал он руку Джастину. — Не бойся, нас никто не увидит. Джастин почувствовал лёгкий приступ паники. Выйти обнажённым из дома. Туда, где любой будет смотреть на него, и после обсудит. Помявшись в нерешительности, Джастин крепко схватился за руку Ска и, зажмурившись, вышел за ним, убеждая себя, что раз он не видит — значит не видят и его. — Открой глаза, бельчонок, посмотри, как красиво вокруг. Все звёзды на небе решили посмотреть на наш брачный ритуал. Только небо и земля будут свидетелями этого. Ска повёл юношу на холм недалеко от строящегося дома, и чем выше они поднимались, тем крепче он сжимал чужую руку, боясь упустить единственный шанс. Переплетя пальцы с индейцем, Джастин будто наполнялся его силой и уверенностью. А ещё понимал, что слушаться его приказов не менее волнующе, чем приказов лорда Сеттрингтона. И даже более — ведь сердце Ска в самом деле принадлежит ему, а не является недостижимой мечтой и фантазией. — Мне не страшно с тобой, Ска. На холме было прохладно, но за остальными ощущениями это не очень сильно замечалось. Ска осмотрел долину, что простиралась вокруг них, вдохнул ночную свежесть и повернулся лицом к спутнику. — Этой ночью беру в свидетели небо и землю, чтобы благословили наш союз и дали нам сил преодолеть все трудности. Отныне ты мой муж, а я твой. Согласен? Джастину было ужасающе стыдно за ту неловкость, что он ощущал. Ска говорил от всего сердца, делал всё как полагается, но это безумно смущало зажатого и привыкшего к иным традициям Джастина. Сжав ладони индейца в своих, Джастин кивнул, а потом выдавил из себя едва слышно, не от нежелания, а от стеснения. — Да… Улыбнувшись, Ска притянул юношу ближе, чтобы их рисунки соприкоснулись, и впился ему в губы, подчиняя, но не грубо, а нежно и страстно. Его желание упиралось в пах Джастина, и индеец переместил его руку себе на член. — Примешь ли ты меня этой ночью как своего единственного мужчину? Джастина пробрало дрожью от головы до пят и он, выдохнув в губы Ска: "Да!" — сам обхватил член индейца и впился в жесткие губы, лаская со всей так долго хранимой страстью. Индеец позволил выплеснуть всё, что юноша так долго сдерживал в себе. Весь этот огонь, что сжигал его изнутри. Всё, чего он хотел — чтобы огонь отныне служил им. Он легонько надавил Джастину на плечо, и тот послушно опустился вниз на колени. Брать в рот у Ска было приятно и совершенно не стыдно. Джастин, используя те скромные навыки, что он получил в плавании, старался изо всех сих доставить индейцу наслаждение. Его крупный член едва помещался во рту, и Джастин обхватил пальцами ствол, чтобы помочь себе, размеренно двигаясь вверх-вниз, без капли страха или нежелания. Такое искреннее усердие и долгое воздержание заставили Ска выплеснуть семя очень скоро. Он поднял супруга с колен и впился ему в рот, вылизывая языком собственный вкус. — Хочу овладеть тобой, идём назад, — Ска потянул Джастина за собой. У Джастина колени затряслись от такого искреннего и откровенного обещания. Застонав, он вцепился в ладонь Ска и послушно пошёл за ним, не замечая, что тихонько поскуливает с каждым случайным касанием бедра индейца. В вигваме Ска сразу поставил Джастина в ту же позу, в которой выводил узоры на спине. Опустив лоб на скрещённые руки, Джастин вздёрнул наверх зад, зная, что выглядит развратником, но ничего не стесняясь. От осознания, что они теперь одно целое, что Джастин доверяет и принимает его, желание очень быстро вновь наполняло тело. Видя, каким открытым и доверчивым может быть возлюбленный, Ска, ни секунды не сомневаясь, припал губами к нежной звёздочке ануса. Джастин ахнул, едва не распластавшись по шкурам. Он не ожидал, что суровый индеец может ласкать его так. Пальцы на ногах поджимались от возбуждения, а когда язык Ска начал вылизывать его изнутри, Джастин позорным образом заскулил, как щенок выпрашивающий угощение. Хотелось отдаться без остатка и выбить из себя последние сомнения, желательно тем приятным способом, что обещал Ска. Желание уже трудно было сдерживать, но Ска не хотел порвать доверившегося ему юношу. Поэтому за языком в тугое нутро влез палец, затем два. Он обмакнул их в растопленный жир, что стоял в плошке около очага. Смазывая проход, он не забывал целовать и ласкать плоть супруга. Когда же пальцы стали входить чуть глубже, он поискал внутри заветную точку, которую и потёр подушечкой пальца. Вскрикнув, Джастин дёрнулся, насаживаясь глубже и стараясь продлить приятное прикосновение. Это было невозможно сравнить с постыдными ласками деревянным фаллосом или с грубым, почти животным сексом с Бернардо. Здесь было душно, жарко, сладко, и его ласкал человек, который любил. И от этого Джастину было чуть ли не лучше, чем от умелых касаний. — Тише, маленький, тише, — прошептал ему Ска на ухо, опаляя горячим дыханием. Губы потянулись к виску супруга, а затем нашли его истосковавшийся по ласкам рот. Индеец уже с напором растягивал дырочку двумя пальцами и страстно целовал Джастина. Жадно вылизывая рот Ска, Джастин пытался насадиться на его пальцы как можно глубже. Жажда была нестерпимой, хотелось искусать индейца, только бы он продолжил побыстрее. Ска, кажется, понял его посыл и наконец вытащил пальцы — для того, чтобы заменить их членом. Тот входил туго, особенно тяжело оказалось протолкнуть головку, но Джастин умолял не останавливаться. Хладнокровие окончательно покинуло Ска, когда он погрузился в эту идеальную узость и нырнул рукой под живот супруга, чтобы возбудить его, а там наткнулся на колом стоящий член. — Хочу, чтобы ты кончил от моего члена, бельчонок, — прохрипел индеец, начиная активно двигаться в тугом проходе. Джастин замотал головой. Слов сказать, что он так не умеет, просто не было. Сейчас вообще не было никаких слов — только жаркие стоны, распирающий задницу член Ска и его жгучие поцелуи на шее и плечах. От того, что Ска каждый раз точно попадал по простате, хотелось выть на одной ноте, и Джастин выл прямо в шкуру, ни в чём себе не отказывая, чувствуя, как дёргается член от каждой короткой вспышки наслаждения. — Хороший мой, отзывчивый, любимый, — приговаривал Ска, размазывая по спине чёрную краску, а затем прихватывая Джастина за бёдра, чтобы засадить поглубже. — Только мой. Давай же, ты сможешь. Сам индеец был уже на пределе. Всё, чего ему хотелось — это довести супруга до полного облегчения. Поэтому он не менял угол входа и продолжал слушать завывания в плотных шкурах. Когда же Джастин затрясся, то Ска отпустил себя и замер, погруженный в нутро до основания, чтобы заполнить его своим семенем. Его избранник кончал прямо на шкуры, поскуливая и дрожа всем телом. Это было невероятно, восхитительно и опустошающе. Джастин трясся как в лихорадке и обвил обнявшего его Ска руками и ногами, не обращая внимание на то, что они оба липкие, потные и покрытые потёкшей чёрной краской. Не важно было ничего, кроме Ска, который доказал свои права, будто бы пометил его изнутри и снаружи и теперь имел полное право распоряжаться судьбой Джастина. И тот был только рад этому. Был счастлив отдать всего себя и контроль над их жизнью тому, что точно знает, что с ней делать. *** Лесли счастливо потянулся в удобной постели, повёл носом, улавливая запах свежесваренного кофе и хлеба, и повернул голову, чтобы обнаружить Джорджа с подносом на руках. Идеальный завтрак от идеального мужчины — решил он и откинул одеяло, чтобы встать. — Будем бездельничать весь день или прогуляемся по городу? Я бы уже хотел заказать мебель и текстиль, чтобы не жить потом в голых стенах. — Счастлив видеть тебя в хорошем настроении, любовь моя. Предлагаю завтрак, покупки, а после праздность и разврат. Как тебе такой план на день? Опустив поднос на столик, Джордж подошёл к любимому и нежно поцеловал в идеально очерченные губы. — Ты такой красивый после сна, Лесли. Завтракай, этот хлеб испекли только что. — А ты? — с придыханием спросил лорд Корнуолл и облизал губы. — А я, если ты будешь меня соблазнять, совершу с тобой акт разврата, и мебель мы сегодня не закажем. Могу покормить тебя с рук, любовь моя. Но это гарантия, что мы останемся в постели. — Нет, нет, — быстро накинул на себя халат Лесли и завязал поясок. — Я хочу развеяться. И потом, нужно присмотреться к местным, чтобы знать, кого нанимать в дом. Заодно зайдём на почту и к шерифу, быть может, есть новости об управляющем. И не смотри так, я намерен вернуть хотя бы часть твоих денег, вряд ли он успел промотать всё. А ещё нам нужны цветы, Джордж. И саженцы, если мы хотим сад. Боже, столько дел, мне определённо нужен помощник. Вот так неожиданно и понимаешь, что от Джастина есть толк. Лорд Корнуолл намазывал на хлеб масло, размешивая кофе и болтая сразу обо всём. Настроение действительно было восхитительным и он мечтал, чтобы никто и ничто этого не испортили. Джордж посмеивался по-доброму, особенно когда Лесли как бы между прочим хвалил Джастина. Их отношения были странными и по большей части забавляли лорда Сеттрингтона. Он искренне надеялся, что когда исчезнет ревность, Лесли с Джастином смогут хотя бы относительно подружиться. — Тебе в помощники я готов нанять евнуха, или женщину, прости уж, любовь моя. Ты слишком прекрасен, любой мужчина рядом с тобой сойдёт с ума. Получив от Лесли декоративной подушкой по лбу, Джордж поднял руки вверх и клятвенно заверил, что всё будет так, как захочет любовник. А захотел Лесли первым делом отправиться по магазинам, а уже после заниматься организационными делами. Лорд Корнуолл не был расточителен, даже когда получил доступ ко всем доходам жены, он не тратил деньги впустую. Слишком крепко засела в нём потребность экономить каждый пенни и довольствоваться минимумом вещей. Однако влияние любовника и его щедрость вскружили голову, и в портновской лавке он накупил столько пуговиц и тканей, что пришлось искать носильщика. Видя таких богатых господ, портной выделил им одного из сыновей, после того как снял мерки и обещал пошить самые изысканные одежды. Лесли счастливо улыбался, отбросив все проблемы и заботы, и просто получал удовольствие. — Я уже сгораю от нетерпения — так хочется увидеть тебя в тонкой шелковой рубашке с кружевом. Сквозь эту ткань едва заметно просвечивают соски, я чуть не сорвался, когда ты её примерял. Джордж шептал это в розовеющее ушко Лесли, когда они, оставив покупки в неиспользуемой комнате гостиницы, отправились в мастерскую по изготовлению мебели. — Ты так нетерпелив, Джорджи. Что же будет, когда ты увидишь мой сюрприз, — с коварной улыбкой ответил Лесли. — Я купил кое-что для супруги, но вряд ли она это когда-нибудь наденет. Угадаешь? — Ты купил корсет? — Голос Джорджа сорвался, и он стиснул ладонь Лесли, готовый наброситься на него посреди улицы. — Пойдём в гостиницу, любимый? Ну её, эту мебель. — Вот уж нет, Джорджи, я хочу нагулять аппетит, — рассмеялся коварный искуситель. — А ты подумай, что ещё из одежды я успел купить, пока я буду заказывать удобные диваны и банкетки. Лорд Сеттрингтон подумал бы о том, как разложит Лесли на эти диванах и банкетках, желательно без одежды. Но обстоятельства диктовали свои правила, и, проведя несколько утомительных часов в мастерской, где Лесли заказал резную мебель из натурального дерева, и отделанные голубым шёлком диваны с парными банкетками, он наконец смог повести любимого в лучшую таверну. — Здесь нет того, к чему мы привыкли, но говорят, что эта — лучшая в городе. Оказывается, Лесли проголодался настолько сильно насколько же и устал. Они заняли большой стол под внимательными взглядами местных, и он смог вытянуть ноги в изящных, но изрядно запачканных туфлях. К ним тут же подошёл хозяин. — Всё самое лучшее, милейший, и что-нибудь, что утолит жажду. — Могу предложить кислый сидр собственного изготовления. Уверен — вам он придётся по вкусу. Когда Джордж кивнул, хозяин таверны засуетился и через минуту им принесли ледяной напиток и закуски. — Дичь будет позже, господа. — Весьма неплохой город, как ты думаешь? — отпил Лесли из глиняной кружки. — Даже навоз с дорог убирают. — Он, похоже, совсем новый. И здесь явно ценят всех новоприбывших. А таверна мне нравится, нужно узнать у них, где взять хороших работников кухни. — Меня вполне устраивает миссис Смит, если что, — Лесли покрутил в руке кружку, а затем огляделся. Чисто, относительно светло и уютно, ему нравилось. Вскоре им принесли дичь с овощами и свежими лепешками. Стало еще лучше, и он посмеивался над Джорджем, который уже измаялся, как хотел дорваться до него и завалить. Но лорд Корнуолл желал поиграть, как кошка с мышкой. Тем более, что завтра им предстояло вернуться назад на стройку. *** Лесли придирчиво осмотрел себя в зеркале и поправил член в панталонах, который уже жаждал оказаться во влажном плену рта Джорджа. Сам он надел корсет, что предпочитали носить женщины из средних слоев общества — его не нужно было шнуровать на спине. Натянул чулки и панталоны, а затем пощипал открытые соски, чтобы сразить любовника сразу и наповал. Выйдя из купальни, Джордж замер на пороге и схватился за дверной косяк, чтобы не полететь на пол. Лесли выглядел поразительно. Глядя на него, лорд Сеттрингтон вспоминал их первый раз в Лондоне и, сравнивая, восхищался тем, как осмелел Лесли. — Ты выглядишь как древнее божество, любимый. — Вот как? — слегка обернулся лорд Корнуолл и поправил прядь волос, убрав её за ухо. — Мм, скорее как божество выглядишь ты. Его взгляд скользнул вдоль крепкого тела любовника, задержался на вполне бодром члене и снова поднялся к глазам. — Мне кажется или ты готов просто сорвать с меня эти одежды? Не торопись, прошу, хочу, чтобы ты насладился этим подольше. Например, в этих панталонах есть один небольшой изъян. С этими словами Лесли отошёл к постели, упёрся одним коленом в неё и слегка наклонился, выпячивая зад. Ткань натянулась и разошлась. Ждать не было никаких сил. В два шага Джордж подошёл к любовнику, опускаясь перед ним на колени, и припал губами к упругим ягодицам. Он целовал их, ласкал, вылизывал и кусал, оглаживая стройные ноги и дрожа от жадности и возбуждения. — Не торопись, милый, — шептал Лесли, когда переставал стонать. Собственный член рвался из плена, но он терпеливо ждал, пока Джордж утолит свою потребность свести его с ума. Когда же панталоны затрещали, а любовник сзади зарычал, лорд Корнуолл грациозно взобрался на постель, расставил ноги пошире и упёрся локтями в покрывало. Корсет не давал ему сильно прогибаться в спине, но это было не важно. Смазанная слюной Джорджа дырка была готова к соитию и Лесли поиграл ею. — Лесли, Боже… я хочу любить тебя весь вечер и всю ночь. Брать, кончая в твою тугую задницу, и отдыхать, не вынимая, дожидаясь нового прилива возбуждения. А после снова брать. Джордж шептал это, входя в манящую дырку Лесли на всю длину, влажно шлёпая бёдрами о бёдра любимого, жалея, что не может оставить следы принадлежности ему на идеальном теле. Отдаваться было ещё лучше, чем самому брать любовника прошлой ночью. Лесли нравились планы, что Джордж озвучивал по мере того, как неистово трахал его, и он надеялся, что кровать выдержит их страсть. Член двигался внутри словно поршень, не давая ему нормально дышать и стонать. Но именно этого и желало его тело, требовал разум. Полное подчинение, принятие, счастье быть с любимым после долгой ссоры, надежда, что такого больше не будет. — Лесли, любимый… будь моим всегда, будь со мной, Лесли… Джордж остановился на мгновение и прижался губами к идеальной шее любовника. Прикусив кожу, он снова принялся размашисто трахать Лесли, оставляя на бёдрах следы от пальцев и вскоре кончая глубоко внутри любимого. От нехватки воздуха сознание уплывало, и лорд Корнуолл немного выпрямился, чтобы глотнуть хоть немного. — Я навсегда твой, — смог ответить он, когда корсет перестал сдавливать диафрагму. — Разве могут быть какие-то сомнения? — Никаких, любовь моя. Но я хочу, чтобы все это знали, Лесли. Чтобы ты никогда не забывал — чей ты. Усадив любовника к себе на колени, Джордж смотрел в его удивительные светлые глаза, и улыбался немного безумно. — Я кое-что придумал. И если ты сейчас, не зная, что это, скажешь мне да — я буду самым счастливым человеком на свете. — Самое моё заветное желание — это чтобы ты был счастлив, душа моя. Поэтому я говорю тебе да.