Серп и Молот над Вестеросом

…Сейчас, по прошествии нескольких десятков лет, многие задаются вопросом: а не могли ли мы тогда поступить иначе, не применять по Иным спецбоеприпас, был ли у нас выбор? Отвечу так: выбор у нас был лишь из одного пункта. Пятьдесят лет спустя легко судить предков, а кто попал бы хоть на день на наши места, решился бы и не на такое. Тогда, на передовой, мы знали, что за нашими спинами – не только наши жёны и дети, но и весь мир живых, и он ждёт, что мы вернёмся с победой. У нас был лишь один выбор, или мы побеждаем, или погибаем все до единого, только оплакивать будет уже некому. Мы знали, что судьба всего сущего мира зависит от нас и наших действий. И мы сделали так, как сочли нужным. Мы сделали по совести… С.Ф.Ахромеев, Маршал Советского Союза, в 1986-98 Народный комиссар обороны СССР. Мы защищали жизнь. М.: Воениздат, 2008

Где-то к северу от Стены, 15 дня 10 луны 298 года (15 октября 1942 года)       Мертвецов обнаружил разведчик «Юнкерс-86», один из тех, что ещё могли подниматься в воздух. Штурман смотрел во все глаза, пытаясь в очередной раз разглядеть под покрытыми сплошным снегом ветками деревьев хоть что-то из того, чему по всем законам природы не полагается быть, и вот усилия были вознаграждены.       Большая толпа шла по тропе, продавленной танками в прошлом году. И это могли быть только поднятые какой-то нечистой силой мертвецы – существа, похожие на людей, шли, медленно переваливаясь с ноги на ногу, огромной беспорядочной толпой, сталкиваясь друг с другом. Когда над ними пролетал самолёт, никто из тех, что брели сейчас к Стене, не остановился, не поднял головы и не посмотрел вслед. Живые так не поступают.       Чуть поодаль были видны и громадные туши немёртвых мамонтов, громадных клыкастых тварей, которых тоже гнала к Стене чья-то воля. А это означало, что неприятель всё же решился на нападение на мир живых.       Тревожное сообщение ушло по радио на все возможные адреса – категория «Воздух», и без вариантов, открывшееся экипажу воздушного разведчика относилось к сведениям чрезвычайной важности. А потому на аэродромах ближайших к месту штурмовых полков завыла сирена боевой тревоги, и пилоты и техники бросились из казарм к стоянкам самолётов. Под крылья Ил-2 и Су-8 подвешивали бомбы и реактивные снаряды, а пусковые агрегаты подъезжали по очереди то к одному, то к другому штурмовику, закачивая сжатый воздух и помогая запустить двигатели.       По мере готовности самолёты выходили на взлёт, и отрывались от полос сразу попарно, собираясь в стаи по нескольку эскадрилий и даже полков, и брали курс на север – туда, где всё ещё кружил разведчик, подавший сигнал. При появлении с юга первых четвёрок штурмовиков старый «Юнкерс» покачал крыльями и лёг на обратный курс, возвращаясь домой – в его работе уже не стало нужды. А вот экипажи штурмовиков, получившие наведение на цель, не сплоховали – и обрушили на мертвецов град бомб. Лес загорелся, и стволы сосен и кедров падали на землю, разнося вдребезги оживших мертвецов и давая им последнее упокоение. Пока отбомбились первые эскадрильи, к месту атаки подоспели следующие, уже с реактивными снарядами, и к горящему лесу понеслись огненные хвосты, расцветавшие в месте падения на землю диковинными цветками. Среди реактивных снарядов попадались не только осколочные, разносившие несколько мертвецов сразу, но и зажигательные, напалмовые, от разрыва которых большой участок леса превратился в сплошной огненный ковёр. В этом пожаре сгорела большая часть первой волны вторжения, ибо бывшие одичалые не смогли свернуть с гибельного пути сразу, а лес загорался и прямо у них на пути, и несколько в стороне. На какое-то время среди серого неба стало светло, как днём.       Но это был ещё не конец – далеко не все мертвецы пошли в основной волне, и вышли на открытое пространство в стороне. Но их заметили с уже отбомбившихся самолётов, и передали дальше – тем, кто прилетел к месту схватки позже. Так что бомб и реактивных снарядов им хватило.       Вывалившие весь свой груз, штурмовики отвернули от горящего леса, повернув на свои аэродромы. Первый день войны завершался успешно – но ведь это было ещё только началом… *** СССР, Москва, 19 октября 1942 года       Ввиду чрезвычайных обстоятельств встречу лидеров государств-членов СЭВ пришлось провести в более быстром темпе, чем намечалось раньше. Но, тем не менее, прилетели все – и лидер Простора Уиллас Тирелл, и глава Дорна Оберин Мартелл, и правитель Штормовых Земель Станнис Баратеон, и даже правитель Полуночного Края Эддард Старк. Последний к аэродрому примчался прямо из штаба Северной группы войск, где объяснял командующему группы маршалу Рокоссовскому о своих предложениях по размещению вверенной ему армии. Остальным такое пока не грозило, но Дорн на всякий случай объявил мобилизацию, а Простору со Штормовыми Землями предстояло ещё долго оправляться от последствий Войны Четырёх Королей и причинённых ею разорений.       Совет Экономической Взаимопомощи должен был облегчить эту задачу. Едва ли не первым постановлением из того, что приняли на установочном заседании, стало утверждение программы совместного строительства железных дорог по всему Вестеросу, по образу и подобию того, что уже строилось и работало по Дорну и Северу. Новые стальные магистрали должны были ускорить перемещение людей и грузов, способствуя развитию торговли между народными республиками и тем самым скорейшему их восстановлению.       Следом за дорожным вопросом обсуждали восстановление городов и замков, которые пострадали за войну сильнее всего. Но если города и деревни решили отстраивать в первую очередь, пускай и по советским типовым проектам – при необходимости строить города быстро лучшего решения всё равно не имелось – то замки могли и подождать. Всё равно, если не брать в расчёт не пострадавшие Север и Дорн, едва ли один из пяти лордов сохранил свои замки. Земли же в конце концов пришлось отдать в казну даже тем, кто остался верен присяге, поскольку ни одна владетельная семья не могла обрабатывать свои земельные наделы собственными силами – а иное с некоторых пор напрямую запрещалось законом.       Договорились и о порядке выплат за советскую помощь, и об обменном курсе новых денежных единиц относительно как советского рубля, взятого за эталон, так и друг друга. Старые монеты из серебра и золота стремительно выходили из обращения, поскольку немалое их количество накопилось в сокровищницах благородных домов, попавших под конфискацию всего нажитого непосильным трудом. Для замены требовался аналог, не слишком драгоценный, но способный обозначать некий номинал, обеспеченный золотом и средствами Государственного банка соответствующей республики. Чеканку монет стандартного образца, утверждённого тут же, первое время будет вести Ленинградский монетный двор, имеющий по этой части большой опыт, а печать купюр – фабрика советского Гознака. Но до воплощения в жизнь всего этого требовалось закончить войну – одолеть Иных и не позволить им более нападать на земли, населённые живыми.       Уже под конец заседания возник и ещё один вопрос, быстро обсуждённый и принятый – о переходе на новое летоисчисление. Все четыре государства Вестероса принимали единое летоисчисление по образцу советского, начиная с Нового 1943 года. Слишком уж большим было расхождение в предлагаемых вариантах – северяне требовали считать от прошлой Долгой Ночи, просторцы от Гарта Зеленорукого, дорнийцы от прибытия Нимерии, а штормовики и вовсе от правления Дюррана Богоборца, самого первого, какой только был. Сохранять же прежний отсчёт дат «от высадки Эйегона» также сочли неправильным ввиду неизбежного возникновения путаницы и разночтений при переводе дат из вестеросских в советские. Вот только ни в одном предлагаемом варианте точной даты в летописях не сохранилось, и никто не пришёл к единому мнению, так что советский вариант оказался компромиссом, который устроил всех. *** Полуночный Край, Восточный Дозор-у-Моря, 23 дня 10 луны 298 года (23 октября 1942 года)       Линкоры встали на рейде неделю тому назад, разместившись на якорных местах так, чтобы не перекрывать друг другу сектора обстрела главного калибра. Хотя поначалу пришлось поработать расчётам не главных, а скорее зенитных орудий – Восточный Дозор неприятель решил прощупать с воздуха, наслав несметные стаи немёртвых птиц.       Однако на постах центральной наводки были начеку, и по сигналу сотни трассеров вонзились в птичьи стаи, и начали разрываться снаряды 130-миллиметровых орудий, разнося в клочья по нескольку десятков птиц сразу. Действовать авиацией командование не решилось – авиация в столь плотных тучах летающих разбойников была бесполезна, ибо моторы самолётов наглотались бы перьев и вышли из строя.       Со стороны линкоры, ведущие огонь по тучам птиц, напоминали салютную установку, выстреливающую в небо сотни фейерверков. И этот заградительный огонь подействовал – раз за разом птицы рушились на землю, падали в воду, разлетались в клочья и сгорали прямо в полёте. Гулу корабельных орудий вторили зенитки, поставленные на берегу – и всему этому оркестру удалось остановить налёт и обратить его вспять.       Мертвецы, некогда бывшие людьми, наведались и сюда - ещё стреляли зенитчики по мёртвым птицам, как с постов наблюдения заметили новую угрозу в виде толпы, что ковыляла в двадцати километрах от первой засечной черты. Сюда главный калибр уже вполне доставал, поэтому сначала на флагманском «Наварине», потом и на остальных линкорах повернулись башни, а стволы поднялись вверх, наведясь на цель. Башенные расчёты подняли из погребов первые снаряды и заряды к ним, затолкали в стволы, после чего заперли затворы…       ШАРАХ!!!       Первый шестнадцатидюймовый снаряд, увесистая чушка больше тонны весом, унёсся в сторону леса – туда, где шли мертвецы, и врубился в землю совсем рядом с бредущими серыми фигурами. Страшный взрыв – вокруг образовавшейся воронки упали стволы деревьев, и полетели в стороны некогда человеческие тела, разорванные на части осколками и взрывной волной. Совсем рядом прилетел второй снаряд, угодивший уже точнее, прямо в толпу, уничтожив больше сотни мертвяков сразу.       Артподготовка главным калибром была недолгой – лишь два линкора дали по три залпа каждый. И после падения очередного снаряда всё мёртвое войско вдруг рассыпалось в прах. На линкорах долго думали, что бы это могло быть, ведь именно последний снаряд лёг перелётом и рванул далеко за толпой. Поднятый самолёт-разведчик добрался до места падения этого самого последнего снаряда, но ничего, кроме исходившей дымом воронки, не обнаружил. И лишь вечером на флоте узнали, почему попадание возымело такой мгновенный эффект – нежить поднимали и вели так называемые «белые ходоки», или же Иные, когда же удаётся убить одного такого, все поднятые им мертвецы рассыпаются в прах. Очевидно, произошло как раз это – снаряд главного калибра прилетел в точности туда, где стоял этот самый ходок, и разнёс нечистую тварь буквально на атомы. Об Иных говаривали, что ранее их удавалось убивать только драконьим стеклом, сиречь обсидианом, или валирийской сталью – а теперь, получается, ещё и советское пороховое оружие против таких тварей вполне эффективно. Прошлой осенью в этом убедились танкисты, развоплотившие Иного попаданием нескольких реактивных снарядов сразу, сейчас настал черёд и флота. Стало быть, эти самые Иные отнюдь не такие прочные и неуязвимые, как о них говорили. И это вселяло определённые надежды. *** Полуночный Край, Западный Дозор-у-Моста, 28 дня 10 луны 298 года (28 октября 1942 года)       Нежить решила попробовать на вкус и западный участок обороны, где заняла позиции Первая армия. Для её солдат и офицеров Война-за-Жизнь стала первым соприкосновением с врагом со времён Освободительного похода, поскольку во время Войны Четырёх Королей эта армия занималась добиванием бывших «хозяев жизни» из северных «вольных городов» и сколоченных ими разбойничьих банд, а потому в боестолкновениях со сторонниками самозванца не участвовала. Сейчас же Главному командованию потребовались все имеющиеся силы, потому Первую и Двадцатую армии срочно перебросили за море на помощь Северной группе войск. Их места в тылу заняли вновь сформированные части.       Первые дни на новом месте и с вечной зимой в качестве погоды шокировали, как и вид спешно сооружаемой линии обороны от горизонта и до горизонта. Немного радости доставляли и рассказы уже нёсших здесь караул соседей из Третьей армии о том, что же именно собирается со дня на день нагрянуть в гости из-за высоченной ледяной стены и леса, виднеющегося в паре вёрст от неё.       В приготовлениях и строительных работах прошёл сентябрь, и начался октябрь, и вот пятнадцатого числа с центрального участка обороны объявили боевую тревогу – там мертвецы решили проверить прочность обороны, но попали под удар штурмовиков и были рассеяны. Четыре дня спустя пришло сообщение с восточного участка обороны – там толпа поднятых мертвецов попала под накрытие главного калибра флота и закономерно не собрала костей.       Сейчас, на исходе октября, толпа мертвецов пришла и сюда, пришла и упёрлась в первую засечную черту. По пути эта толпа дважды попадала под налёт штурмовиков, но это не остановило тех, кто поднял столько покойников – по самым примерным оценкам, мёртвое войско численно оценивали не менее чем в восемьдесят – сто тысяч бывших человек. Могло быть и больше, но многие племена вольного народа покинули Застенье, и тем самым убереглись от этой напасти.       Засечная черта из поваленных деревьев, перегородившая дорогу к мосту, мёртвое войско ненадолго остановила – очевидно, тот, кто направил их сюда, не знал, что живые придумают, хоть и импровизированные, но линии обороны. Здесь их ждали не только поваленные деревья, нафаршированные осколочными минами – здесь стояли наготове и установки реактивной артиллерии, по команде выплюнувшие свой смертоносный груз, и десятки, сотни огненных стрел понеслись туда, где неживая толпа подходила всё ближе и ближе к первой засечной черте. Скрежету реактивных установок вторил бас гаубиц, отправивших по лесу и горной тропе и свои гостинцы.       Сейчас к северу от того места, где Стена уходит в обрыв Молочной реки, жарко горел лес, и в нём превращались в пепел живые мертвецы, обретая последнее упокоение. Ещё одна атака отбита – а сколько осталось? И кто кого измотает первым? *** Полуночный Край, Чёрный Замок, 1 дня 11 луны 298 года (1 ноября 1942 года)       Центральному участку обороны выпала куда более грозная напасть – сюда добрались стада немёртвых мамонтов, которыми правили погонщики-великаны. По сравнению с успевшими даже несколько примелькаться на подходе к первой засеке обычными мертвяками гигантские слоны поражали своими размерами и внушительностью. А это означало, что все меры по дальнему сдерживанию идут прахом, и, несмотря на все дальние бомбардировки, нежить продолжает брести к Стене.       Штурмовые полки снова вылетели на перехват, и в мамонтов и их погонщиков снова полетели бомбы и снаряды. С трёх-пяти километров от Стены уже вполне доставали и артиллеристы с земли, как реактивными, так и обычными миномётами. Гаубичными же снарядами давно уже был повалена изрядная доля леса в пяти-семи километрах от Стены – та, что не была сожжена реактивными миномётами.       Дальняя разведка передавала и о наличии куда более опасных тварей, бредущих откуда-то от гор – какие-то, насколько удалось разглядеть с высоты, твари белого цвета на белых же пауках, прекрасно сливавшиеся с цветом вечно заснеженной местности. Спасало лишь то, что буквально на днях из Ленинграда привезли ночные прицелы, новейшие, ещё опытные образцы, прямо от станков Оптико-механического объединения, для установки на ночных разведчиках и командно-штабных машинах. С их помощью и разглядели, что это не просто так диковинным образом снег слежался, а белое на белом пытается замаскироваться. Однако маскировка не сработала, и тот квадрат, где не заметили не в меру сообразительных тварей, прицельно накрыли с воздуха, обвалив деревья и спалив добрый гектар леса. Что сделалось с пауками – пока лес не прогорел до конца, никто ничего не мог определить, но после бомб полутонного калибра да таких же размеров контейнеров с горючей жидкостью живых обычно не остаётся. Но это – живых…       Налёт мёртвых птиц, столь успешно отражённый флотом, повторился и здесь. Но на суше не было плавучих фортов, утыканных зенитными стволами самых разных калибров от двадцати трёх до ста тридцати миллиметров, словно ёжик иголками – здесь зенитных автоматов имелось поменьше и в основном на прикрытии артиллерийских позиций. Однако здесь немалую помощь оказали экипажи огнемётных танков и бронемашин, поджигавшие пернатых разбойников и заставлявшие их падать на землю либо спасаться бегством.       Но одними лишь птицами набег не ограничился – через засечные линии пытались прорваться мёртвые сумеречные коты. В этот раз спасло то, что сооружение из поваленных деревьев и заострённых кольев было обмотано колючей проволокой и густо утыкано минами с обсидиановым крошевом, каковое на нежить очень даже действовало. А со Стены и самолётов набежавших зверей обстреливали из крупнокалиберных пулемётов – обычные на два километра ещё не дотягивались. Итогом этого набега стало повреждение первой засеки в ряде мест, и, пускай очередной пролёт штурмовиков снова завалил минами повреждённые места и подходы к ним, стало понятно – долго линия не продержится, и в любой из следующих набегов её могут прорвать. *** Полуночный Край, Винтерфелл и Чёрный Замок, 6 дня 11 луны 298 года (6 ноября 1942 года)       Сегодня, в канун Октябрьской революции, бомбардировщики снова совершили вылет на Застенье, бомбить идущую к Стене нежить. И вновь, как и всегда, в бомбовых отсеках самолётов скрывались осколочные и зажигательные боеприпасы, но в этот раз не под всеми. Два самолёта несли опытное изделие КР-3С, самолёт-снаряд, аналогичный тем, что привезли на ракетные батареи у Стены, но приспособленный для пуска с самолёта. Скорость бомбардировщика вполне позволяла произвести сброс с одновременным пуском двигателя, хотя, конечно, больший вес летающего снаряда ограничивал дальность носителя максимум Стеной – но это и к лучшему, поскольку позволяло пронаблюдать с земли за пуском.       Пуск произошёл штатно, самолёт-снаряд отделился от носителя и полетел в сторону того места, где когда-то жил одичалый по имени Крастер, расстрелянный за кровосмешение с собственными дочерями. Теперь покинутая избушка служила ориентиром для наведения, и ракеты КР-3, пролетев над этим местом, ушли точно на север, упав где-то километрах в пятистах от места пуска. Куда попали и что уничтожили – никто не видел, поскольку опытный образец этой ракеты был ещё неуправляемым. Но для новых ракет в Ленинграде уже собирают, на коленке, в авральном порядке, первые головные части с системой наведения, на лампах и с расчётным модулем системы Цузе – изделие КР-3Н, должное прибыть в Винтерфелл к Новому году, уже получит возможность для наведения и управления по радиокомандам. Только бы успеть, только бы успеть… *** СССР, Москва, 8 ноября 1942 года       В этом году холод пришёл раньше, чем в прошлом, и в этот раз этой аномалии нашлось объяснение – у соседей в Вестеросе за их Стеной поднялись мертвецы, те самые, с которыми сейчас бьются наши солдаты. Стало быть, погодный цикл этого мира напрямую зависит от активности обитателей пространства за Стеной. Но договориться с ними не представляется никакой возможности, поскольку людей те твари рассматривают исключительно как жертвенных барашков и источники пополнения собственных рядов. Такой вариант для Советского Союза неприемлем, и для народных республик Вестероса тоже. Как неприемлемо и повторение Долгой Ночи – если то, что о ней сказывают легенды, хоть немного верно, то зима тогда, восемьдесят веков тому назад, продолжалась целое поколение, то есть около двадцати лет. Как они вообще выжили, двадцать лет не ведая урожаев – одним их Старым Богам ведомо. Но к таким нагрузкам может оказаться неприспособленным даже народное хозяйство Советского Союза. А из этого следует вывод, что всю нежить за Стеной нужно истребить и не оставлять им ни малейшего шанса на возрождение. С вечным летом Страна Советов ещё как-нибудь справится – с вечной зимой есть опасность, что все люди просто вымрут от голода и холода, когда проедят весь госрезерв и все накопленные запасы. Год, два, может быть, три – но не двадцать лет!       Хотя на полях СССР в этом году собрали хороший урожай, по южным областям даже второй уже жать заканчивают. Этой зимой элеваторы будут полны. Причём поспела не только пшеница – по другим культурам, по свекле, ячменю, масличным, гречихе план по сбору тоже выполнен и перевыполнен. Нет проблем ни с мясом, ни с рыбой – эту зиму страна снова переживёт. Но, конечно, лучше бы такого неблагоприятного погодного периода не было вовсе – всё же легенды о местных зимах, длящихся годами и всякий раз разное время, народ не на шутку пугают. Так что сейчас на плечах советской оборонной и атомной промышленности, в авральном темпе производящей оружие для истребления тварей из-за Стены, висит задача, сложнее которой в здешнем мире ещё не знали. Чтобы сгинули мертвецы и все те, кто их поднимает. Чтобы мир стал миром для живых. Чтобы после Долгой Ночи настал рассвет. Чтобы зима навеки уступила место весне. *** Полуночный Край, Чёрный Замок, 15 дня 11 луны 298 года (15 ноября 1942 года)       Первая засечная линия прорвана – даже несмотря на мины, осколки и обсидиан, несмотря на поваленные деревья, даже в падении могущие развалить ожившего мертвеца пополам, мёртвому войску Иных всё же удалось под ураганным огнём артиллерии пройти первую засеку. Мертвецов оказалось слишком много, чтобы их можно было сдержать, и первый рубеж советской обороны элементарно завалили мясом.       Прорвавшая линию из поваленных деревьев немёртвая толпа двинулась вперёд и скоро подошла к первой канаве с бензином. Канаву подожгли, и в ярком пламени сгорело сколько-то мертвяков, но остальные выстраивались в мёртвый мост, перегораживая широкое пламя своими телами, по которым мертвецы шли дальше. Вторая канава, третья и четвёртая... Скоро они упрутся во вторую засеку, уже в версте от Стены, и там уже достанут пулемёты винтовочного калибра. Дальше рубежом станет сама Стена, а через неё уже пропускать нельзя никого.       Хорошо – все армии наконец-то прибыли и полностью развёрнуты. Даже северяне и те развернулись до полноценных шести дивизий, ускоренно обучая новобранцев. Прибыли подкрепления из других республик – морская пехота из Штормовых Земель, а также горные стрелки и огнемётчики из Дорна. Особенно рвались сюда последние, штурмовой полк состоял почти целиком из красных жрецов, для которых война с Великим Иным была целью всей их жизни. Хотя, конечно, привыкшие к жаркому южному солнцу огнепоклонники на Севере дрожали как осиновый лист и плясали вокруг разведённых ими же исполинских костров, на поддержание которых стаскивали со всей округи всё, что найдётся деревянного.       С Большой Земли привезли ящики с новым оружием – противотанковыми гранатомётами, сделанными по проектам, привезённым из Германии и доработанным уже в СССР. Первый образец, одноразовый, получил название «Шайтан-кулак», ибо походил на большую дубинку вроде булавы Ильи Муромца. Такой реактивный головастик летел недалеко, всего на сто метров, но прошибал броню не хуже шестидюймового снаряда. Второй, «шайтан-труба», был многоразовым и заряжался оперёнными гранатами наподобие удлинённых миномётных мин, дальность его была больше, около трёхсот метров, но мощность меньше.       Ракетные батареи дали второй залп, и несколько десятков самолётов-снарядов КР-2 и КР-3, оставляя за собой дымные хвосты, унеслись в сторону Застенья. Разглядеть, куда именно попали, уже не удалось – ввиду усиливающихся снежных буранов авиация больше не могла подняться в воздух, для поршневых истребителей и бомбардировщиков такие погодные неурядицы оказались критичными. Отныне предстояло полагаться лишь на свои глаза и оптику прицелов. Летать могли лишь тяжёлые бомбардировщики, поднимавшиеся выше облаков, и их мощные винты, разрубающие облачный покров, навели аэродромные службы на мысль, что большие самолёты можно использовать для исправления погоды над театром военных действий. Шутка – но вдруг сработает? И чем можно развеять облака? Если над фронтом у Стены пропадут снежные бураны, и появится возможность поднять авиацию, солдаты будут благодарны, и командование тоже. *** Полуночный Край, Восточный Дозор-у-Моря, 21 дня 11 луны 298 года (21 ноября 1942 года)       Главный калибр линкоров снова изрыгал пламя, и снаряды летели в сторону берега, смешивая с землёй всё и вся в месте попадания. После долгой передышки немёртвое войско снова подошло к морю, и в этот раз обычных человеческих мертвецов, главной направляющей силы прошлых атак, почти не было. Наоборот, теперь к Стене шли великаны и брели мамонты, бежали вперёд сумеречные коты и лютоволки, а за ними, позади, вышагивали Иные, подгонявшие мёртвое войско вперёд.       Дальность обстрела главным калибром по берегу составила тридцать шесть километров от якорных мест – обычно в морском бою, где прятаться некуда, снаряды летят и подальше, но здесь мешал рельеф местности. Впрочем, этот самый рельеф сейчас перепахивали взрывы шестнадцатидюймовых снарядов, равных по действию авиационным бомбам тонного калибра. И этого вполне хватало, чтобы с одного попадания уничтожить нескольких мамонтов, например. Или пару десятков великанов. Или одного белого ходока – всё же тротил, залитый в снаряды, оказался достаточно действенным, наравне с обсидианом или никем ещё толком не виданной валирийской сталью, получить которую в Советском Союзе пока не удалось.       Действие, оказываемое на Иных, определили просто – после очередного попадания в замеченную постом центральной наводки белую фигуру некое количество бегущих к Стене умертвий рассыпалось в прах. Так что на все остальные участки обороны ушло сообщение – Иные убиваются снарядами большой и особой мощности, от шести дюймов и выше, от десяти – с гарантией. В ответ с центрального участка пришло известие, что реактивные миномёты, обращающие в пылающее пекло целые участки леса, действуют не хуже.       Западные же передавали, что мост, по которому шла единственная известная дорога в обход Стены, пришлось взорвать, поскольку враг всерьёз вознамерился прорваться по нему в мир живых. Три пролёта моста обвалились в быстрые воды протекающей внизу реки, а на дальний берег обрушили свой огонь восемь гаубичных батарей сразу, что позволило отогнать нежить прочь. Долго ли это будет продолжаться – никто оценок не давал, но, с другой стороны, мертвецы, некогда бывшие одичалыми, уже почти закончились, и к Стене теперь идут куда более грозные твари. *** Полуночный Край, Чёрный Замок, 25 дня 11 луны 298 года (25 ноября 1942 года)       Сегодня впервые заметили снежных пауков, жутких тварей с танк размером, управляемых Иными. Они шли сквозь выгоревший дотла лес, не останавливаясь, легко преодолели давно прогоревшие огненные канавы, в которых сложили головы последние мертвецы из одичалых, и упёрлись во вторую засечную линию, в километре от Стены, и под прицелом пулемётов.       Пауков и их наездников встретили во всеоружии. Одного в трёх верстах упокоили шестидюймовым гаубичным снарядом. Двух на той же дистанции поджарили снарядами реактивными. Ещё один наступил на случайно оставшуюся на подступах мину с обсидиановым крошевом, распоров брюхо осколками. Оставшиеся два подошли ко второй засечной линии, где одного из них достала мина, спрятанная уже там. Последний паук попытался забраться на груду поваленных деревьев, где ему промеж глаз синхронно ударили расчёты тяжёлых противотанковых ружей. Нечисти досталось четыре пули, отлитые из серебра и вымоченные в святой воде. Паук заскрежетал, и этот скрежет эхом отдался вдоль Стены – но, тем не менее, Иной, сотрясаясь всей тушей, попятился, отступив в снежную круговерть. Ещё одна схватка завершилась успехом – но сколько осталось? И не была ли это всего лишь разведка боем?       По всему выходило, что скоро в бой вступят главные силы. Как в шахматной партии – пешки, роль которых играли мертвецы, уже сметены и почти закончились, в новых лавинах их не видно. Выбыли слоны в виде мамонтовых стад и ладьи в облике великанов. Кавалерийский налёт коней в облике пауков тоже ни к чему не привёл. Значит, в скором времени следует ожидать выхода на арену основной ударной силы, ферзя или даже короля вражеского войска. Но что это могло бы быть? Сказывали союзники о бесчинствовавшем в здешних краях восемь тысяч лет назад Великом Ином, которого остановили чуть ли не в Просторе и с огромным трудом загнали обратно в ту самую ледяную пустошь, из которой он вылез – неужели он решил прийти заново? И чем теперь придётся его убивать? *** СССР, Ленинград, 1 декабря 1942 года       Тьма, пришедшая с моря, накрыла ненавидимый прокуратором город… Дни в Северной столице становились всё короче и короче, даже уже от результатов наблюдений за все прошлые годы, ещё по прежнему миру. Ну ведь не бывало никогда так, чтобы солнце показывалось всего на пару часов, уступая место кромешной тьме, где сквозь затянувшие небо тучи не было видно даже луны, не то что звёзд. И снег участился, в прошлую зиму его и не видели в Ленинграде, а тут со второго дня на третий метель с залива метёт, да по Неве ледяная каша плывёт.       В такой снежной круговерти сели на аэродромы самолёты – не до полётов. Зато работала железная дорога, и по ней из Москвы приняли литерный, вне расписания, который два электровоза тащили так, что побили рекорд скорости – двести двадцать шесть километров в час! За четыре часа от Москвы домчали. От Сортировочного парка, отцепив вагоны, потащили их сразу в порт – их содержимое, следовавшее под охраной НКГБ, необходимо было как можно скорее доставить на аэродром Винтерфелла. Там всё знают.       Вместо обычного сухогруза погрузили на «Победу», в девичестве «Куин Элизабет» - этот лайнер уже доказал, что может быстро перейти океан. А сейчас ввиду срочности задания лучше и не придумать. Скорость в тридцать пять узлов вполне позволит добраться до Белой Гавани за три дня.       Официально лайнер увозил в Белую Гавань восемь тысяч призывников свежего пополнения дивизиям СГВ. Что же именно легло в грузовой трюм, капитан так никогда и не узнал – бумаги на груз оказались с грифом «Особой важности», и сдать всё это надлежало лично начальнику особого отдела СГВ, вызванному в Белую Гавань. Ну, пошла, родимая!       Громадный корабль в восемьдесят шесть тысяч тонн снялся с якорей и пополз, увлекаемый буксиром, к выходу из ленинградской гавани. Рейс самый обычный – сколько уже таких за этот год сделала «Победа» - и в то же время необычный своей срочностью. А всё дело в грузе, который должен попасть к нашим там как можно скорее. Но что же это? *** Полуночный Край, Винтерфелл, 6 дня 12 луны 298 года (6 декабря 1942 года)       Спецгруз дошёл в срок. Не иначе Старые Боги помогли – когда «Победа» входила в створ Белой Гавани, метель прекратилась, и это дало возможность спокойно причалить, разгрузиться и отправить срочную посылку на таком же литерном по железной дороге, благо до Винтерфелла, хоть худо-бедно, но поезда уже ходили. Даже несмотря на то, что паровоз тащился от разъезда к разъезду не то чтобы слишком медленно, но всё равно получалось быстрее, чем на грузовиках по заснеженному тракту. К вокзалу столицы Полуночного Края, ещё временному деревянному бараку – от нового каменного, строящегося по советскому проекту, ещё имелся в наличии только фундамент – подползли с опозданием от намеченного в полчаса, но всё равно успели. И вагон с начинкой тут же на аэродром оттащили, в спецхран. Собирать.       Огромную авиационную бомбу в пять тонн весом мог поднять только Ту-4 с новыми двигателями – два таких борта, совсем недавно с завода, стояли в горячем резерве на случай боевой тревоги. Если что – на полной заправке хватало до земель Теннов и обратно. Но сейчас такая дальность не понадобится – наши дерутся у самой Стены, пауков убивают каждый день, и вроде бы видели ещё кого-то, куда больше размером. На центральном участке прорвана вторая засечная черта, наших скоро прижмут к Стене, дорнийские огнемётчики под командованием некоего Тороса из Мира жгут адским пламенем, дорвавшись до личного истребления слуг Великого Иного. Так что сигнал на взлёт со спецбоеприпасом может последовать в любой момент. *** Полуночный Край, Чёрный Замок, 8 дня 12 луны 298 года (8 декабря 1942 года)       От второй засечной линии не осталось практически ничего – у проклятого супостата оказалось куда больше пауков, чем думали раньше. И огонь их почти не брал, только артиллерией и спасались. Восьмидюймовые гаубицы уже расстреляли не один боекомплект, еле подвозить успевают. И с воздуха поддержки никакой, штурмовики не поднять из-за сильного ветра и непрекращающейся пурги. Лишь иногда, в редкие просветы, удаётся замечать, как оттуда, с севера, движутся белые тени, практически неразличимые на снегу. Пять, десять километров – пока снаряды есть, будем драться.       Ракетные батареи дали ещё один залп, и, судя по восторженным воплям с командного пункта ракетчиков, куда-то попали. Но из штаба поступила команда – зарядить на стеллажи новые ракеты, с красной головой. Спецбоеприпас! Неужели решили зайти с козырей?       Зарядили, поставили, настроили блоки наведения. И сели ждать сигнала. Кого предстоит бить? *** Полуночный Край, Винтерфелл, 12 дня 12 луны 298 года (12 декабря 1942 года)       Эддард Старк сидел в своём кабинете и размышлял, ненадолго отвлёкшись от штабных игр и беспрестанных обсуждений по поводу дел на Стене. С ума сойти можно, сколько уже чая выпил за этими беседами. И не привыкнуть никак, что верховный главнокомандующий, он же глава государства, не должен сам выходить в атаку.       В голове роились мысли, более связанные с тем, что сказала вчера Старая Нэн, нянька, воспитывавшая ещё самого Неда в его детстве, и уже тогда она была старицей. Старая Нэн говорила, что если на Стену полезли пауки, то идёт и сам Великий Иной, тот, кто поднял всех. Он может сломать Стену и перейти её. А ведь пауки уже лезут на Стену, пулемётчики уже едва справляются. Штурмовой полк красных жрецов здорово выручает – от их огненного жара ледяные твари теряют аппетит, осыпаются вниз, а там их легче убить. Хотя, конечно, так без конца продолжаться не может – тварей не становится меньше, а снарядные погреба у наших войск не бездонные. Хотя на аэродром привезли что-то новое, как сказал товарищ Рокоссовский – груз особой мощности. Приготовили на Великого Иного?       Эддард посмотрел на карту Севера с линией фронта вдоль Стены, с расположениями дивизий и корпусов, как-то отрешённо подумав, что Кэт ведь наотрез отказалась куда-то ехать… Хотел их с Риконом и обоими малышами отослать на поезде в Белую Гавань, пусть уезжают, так Кэт упёрлась и отказалась, ещё и выговорив, что какая же из неё жена правителя, если в трудную минуту бросает мужа. Нет уж, семья на первом месте, значит, оставаться до конца…       Вот только каким будет этот конец – светлым или же таким, как восемь тысяч лет назад? Тогда Великого Иного удалось остановить только чуть ли не в Просторе – докуда он дойдёт теперь? *** Полуночный Край, Чёрный Замок, 15-16 дня 12 луны 298 года (15-16 декабря 1942 года)       По сравнению с теми тварями, что полезли на Стену, прежние пауки оказались безобидными насекомыми. То, что бежало сюда теперь, напоминало каких-то доисторических динозавров, с острыми, как бритва, бивнями в десяток метров в длину. Этими бивнями они могли легко свалить толстое дерево, даром что их тут уже не осталось, или же разрушить любое укрепление. Убить такую тварь можно было только снарядом из восьмидюймовки при прямом попадании, и наводить требовалось точно, ибо боекомплект не бесконечен – и так еле удаётся пополнять с такой погодой.       Пауки продолжают лезть на Стену, их сбрасывают, отбиваются «шайтан-кулаками» и «шайтан-трубами», разбивая нечистую силу с одного попадания в упор, но проходит время – и они наползают вновь. А эти монструозные рогачи, размером больше мамонта, пытаются прорезать зачарованный лёд Стены. На них сыпется град из снарядов и мин, бомб и гранат, пуль и языков пламени, но это им нипочём.       С утра шестнадцатого рогачей стало ещё больше. И вот на арену вышел главный игрок – массивная фигура в десять человеческих ростов, сжимающая в руках копьё вдвое длиннее даже самого себя. Это копьё он бросил в Стену, и в месте попадания по льду пошли трещины. Пролетело три версты, там ведь стал, издалека, а как точно…       Защитники Стены посыпались вниз, а по телеграфу в штаб ушло сообщение – ОН здесь! ОН собирается сломать Стену! Срочно!!! *** Полуночный Край, Винтерфелл - Стена, 16 дня 12 луны 298 года (16 декабря 1942 года)       Сигнал долетел быстро – пускай радиоволны доходили с большими помехами, телефонный кабель работал исправно. А потому на аэродроме завыли сирены боевой тревоги, и тягач вывез бомбу на тележке, чтобы подтащить её к самолёту – борт с номером 55 и с нарисованным на фюзеляже медведем, играющим на гитаре, уже раскручивал винты, чихая моторами.       Бомбу подвезли и подвесили под брюхо бомбардировщика, подали вверх, закрепили. Закрылись створки бомболюка. Экипаж получал последние инструкции – сбросить в точке с установленными координатами, перелетев Стену, с учётом ветра, чтобы упало точно там и нигде иначе.       Ту-4 с номером 55 выехал на полосу, разбежался по ней и оторвался от земли, взяв курс на север, к Стене. Экипаж гвардии капитана Левченко начал свой путь к вечной славе.       Первую часть полёта – к Стене – прошли быстро и безопасно, разглядывая в иллюминаторы ползущие внизу попутные колонны грузовиков и танков. А вот на подлёте начались сложности. Сразу над Стеной бомбардировщик еле успел увернуться от брошенного навстречу длинного синего копья, лишь чудом не задевшего крылья или фюзеляж. Да, да, вон она, эта тварь, что колотит сейчас по Стене, видна внизу очень хорошо. Стало быть, вот ты какой, северный олень. Будем бросать. Ввиду встречного ветра – лучше развернуться и зайти чуть подальше… Вот, кажется, теперь можем… Разворот… Открыть бомболюки… Курс южный, скорость самолёта четыреста сорок, скорость ветра сто восемьдесят, угол падения при такой ситуации составит… Да, точно. Вот. Здесь. Сброс.       Изделие РДС-100 отделилось от замков и пошло вниз. Раскрылся вытяжной парашют. Освободившийся от лишнего веса, Ту-4 с номером 55 словно подпрыгнул в воздухе и начал разгон, уходя от бомбы, чтобы не попасть под волну.       Бомбардировщик заметили и внизу. Со стороны было видно, как дают залп ракетчики, запуская со стеллажей ракеты с красными носами, а защитники Стены горохом ссыпаются вниз, эвакуируются, чтобы не попасть под ударную волну. Великий Иной успел бросить в самолёт ещё одно копьё, и оно чиркнуло по крылу, высекая искры. Самолёт качнуло раз, другой, но он выправился и понёсся на юг.       Повелитель всей нежити, вот уже три месяца штурмовавшей Стену, занёс руку для ещё одного удара копьём. Стена, из которой торчали уже четыре аналогичных орудия, трещала, от неё отваливались куски льда, и вся конструкция угрожала вот-вот развалиться. Но всё это уже не имело значения. На высоте в сто метров сработал датчик давления, и урановые полушария сдвинулись вместе, инициировав молниеносную цепную реакцию. Над Стеной зажглось новое солнце, засасывавшее в себя снег, обломки деревьев, камни…       Великий Иной почувствовал, что начинает плавиться – и что он теперь не успеет вернуться обратно, в Земли Вечной Зимы, ведь сломалась магия Детей Леса, позволявшая ему это...       А потом солнце взорвалось, вбивая в землю то, что осталось от Великого Иного, ходоков, пауков, рогачей, деревья и спрессованный снег, куски льда и камней, крошево, песок… Ударная волна прокатилась по земле, разрушая и уничтожая всё на своём пути. Высвобожденная взрывом сила, схожая с одновременным подрывом ста тысяч тонн обычных бомб, ударила в Стену, которая удержалась, устояла перед чудовищным напором ударной волны, прокатившейся над землёй… но в том месте, где копьё Великого Иного пробило лёд, трещины всё же расширились, и Стена начала рушиться, засыпая под собой всё, что не успело убежать.       Но и это уже не имело значения. По всей длине Стены то, что шло на её приступ, начало рассыпаться в прах. Пауки и рогачи, мамонты и великаны, белые ходоки и случайно уцелевшие мертвецы – всё неживое, поднятое силой Великого Иного и слуг его, рассыпалось в прах, чтобы никогда больше не встать. Магия Иных разрушилась, рассыпалась, сгинула, выжженная ядерным зарядом. Там, где стоял Чёрный Замок, бушевало пламя исполинского пожара, растапливающего снег и лёд. Стена рухнула, но удержала ударную волну, не позволив гневу Богов задеть людей, в последний раз за восемь тысяч лет сослужив свою службу. Иные больше не придут – с уничтожением их повелителя сгинули все.       Над позициями артиллерии прокатилось первое несмелое «Ура!», с каждой минутой всё более крепнувшее и набиравшее силу.       Победа. Наше дело правое. Мы победили. *** Полуночный Край, Винтерфелл, 16 дня 12 луны 298 года (16 декабря 1942 года)       Телефонный звонок раздался в штабе СГВ уже почти около полуночи. Маршал Рокоссовский поднял трубку.       - Командующий у аппарата.       - Товарищ маршал! Это Петров! Победа! Мы победили!       - Победили? Точно? – не поверил Рокоссовский.       - Так точно, тащ маршал! После удара спецбоеприпасом рассыпалась прахом вся та нечисть, что лезла на нас! Победа полная! Сами не верим, но мы победили!       - Спасибо! Спасибо вам!       - Служим трудовому народу! – командарм-три отключился. Но позвонили и от остальных армий, сообщая о том же самом. Везде и всюду все ледяные твари вдруг рассыпались в прах, как только Великий Иной был испепелён атомным взрывом.       - Победа! Мы победили! – объявил маршал собравшимся вокруг штабным. – Ударом нашей авиации Великий Иной уничтожен! Срочно связь с Москвой по категории «Воздух»! Самому!       Связь по ВЧ… и бессменный сталинский секретарь Поскрёбышев оказался на месте, соединяя. В трубке послышался глуховатый голос Вождя.       - Я слушаю!       - Товарищ Сталин! У аппарата командующий Северной группы войск Маршал Советского Союза Рокоссовский! Докладываю о нашей полной и безоговорочной победе над силами противника! После применения спецбоеприпаса по цели, определённой как Великий Иной, цель была уничтожена, после чего все силы противника погибли вместе с ним! Мы победили!       В трубке послышался ясный выдох облегчения.       - Спасибо, товарищ Рокоссовский! Спасибо Вам! Поздравляю Вас с победой!       - Служу трудовому народу!       - Достигнутое Вами Родина запомнит навеки! Жду обстоятельного доклада через неделю в Москве!       - Есть!       - До свидания, товарищ Рокоссовский, - на этом Сталин прервал связь.       Маршал вышел на улицу. Снег уже прекратился, если раньше мела метель, то сейчас лишь редкие снежинки медленно опускались на землю. Но на душе у командующего сейчас было тепло, как летом.       Победа. Полная победа. Противник уничтожен. Наши войска разбили его.       Битва за Жизнь выиграна.       Разошедшиеся тучи показали диск луны, ярко светящийся над заснеженной землёй. Проглянули звёзды. Сейчас ночь, да, и скоро часы пробьют полночь. Завтра будет новый день – первый день новой эпохи. Эпохи, где нет больше никакого Великого Иного. Эпохи, всецело принадлежащей живым. Мы выиграли эту войну. Мы одолели Смерть, во имя торжества Жизни. А иначе и быть не могло, ведь нет таких крепостей, которые не смогли бы взять наши люди…